***
- Выглядишь неважно, - замечает светловолосый, кладя небольшую ладонь на плечо брюнета. - Не высыпаюсь, - бормочет тот заученно и замученно. И, в общем-то, совсем не врёт, к своему счастью и сожалению друга. Чимин, тот что блондин, вполне себе хороший такой друг. Можно сказать мировой, пример для других. Но, в последний месяц, чувствует себя рядом с Чонгуком, а это как раз тот, что не выспавшийся брюнет, совершенно бесполезным. Сочувственный взгляд уже становится нормой. Такой же неправильной нормой, как и тёмные круги под глазами напротив. В них, кажется, можно скоро будет спрятать луну. А всё потому, что именно под луной Чонгук проводит свои самые лучшие часы за сладкими поцелуями с тем, о ком никому знать не положено. - Ты так говоришь уже месяц, Чон-и, - поджимает губы Чимин, выглядя теперь больше обиженно, нежели сочувственно. Он тянется рукой к чужой, но осекается, когда Чонгук резко отдёргивает свою, тут же натягивая на пальцы рукав толстовки. - Отстань, хён, - рычит брюнет, на что блондин лишь охает, складывая брови домиком. - Ты явно не в духе, - тихо шепчет он, опуская голову и кусая пухлые губы. - Но знай, Чон-и, я волнуюсь. Это ненормально всё. Твоё состояние, поведение, ногти эти... Чимин не успевает договорить, как Чонгук вдруг хватает свои тетради и рюкзак и срывается с места, сбегая из аудитории. - Чон Чонгук! Но крик преподавателя лишь отражается от закрытой двери, что громко бахнула от всей силы, что вложил в размах парнишка. Чонгук стискивает зубы, крепко впиваясь пальцами в лямки рюкзака, и мчится к остановке. Он любит, очень любит своего единственного хёна, но никак не может рассказать ему, что с ним творится. Что он вовсе не страдает от своих недосыпов, что рад бы и вовсе не спать, если бы это обеспечило ему больше времени с тем, кого он...любит. Чон вдруг останавливается, переводя дух. До остановки пара шагов, а сердце колотится так, словно он пробежал марафон. Он никогда раньше не задумывался о любви. Да, он безусловно был уже сильно привязан к своему ночному компаньону, беспрекословно ответил на самый первый поцелуй и искренне счастливо улыбался, улавливая чужой взгляд. Но любовь? Любил ли он его уже или всё ещё был просто влюблён? Должна ли любовь приходить за месяц и возможно ли её заметить и провести чёткую линию между ней и влюблённостью? За этими мыслями Чонгук, как в трансе, сел в автобус, доехал до дома и повалился на кровать. Он должен был выяснить это любыми путями. И сегодняшняя ночь - прекрасный повод для того, чтобы спустя месяц, наконец, разобраться во всём. Он сворачивается в клубок, обнимая колени, поджатые к груди, и уставляется мутным взглядом в стену напротив. Улыбается уголками губ, радуясь, что его сосед по общежитию будет отсутствовать ещё, как минимум, пару недель, а значит, никто не сможет сдать его ночные побеги. Внезапно мысли сами переключаются на Чимина. Под закрытыми веками чужой обеспокоенный взгляд, попытки взять за руку и поговорить. Чонгук хмурится и машинально тянет к губам руку, вцепляясь зубами в ноготь на большом пальце. Он сгрыз уже половину чёрного матового покрытия, не замечая, как из-за нервов постоянно делает это, даже в университете. Чимин уже не в первый раз говорит о том, что ему не нравятся резкие изменения в донсэне, но если бы он знал... Если бы он только знал, что Чонгук - счастлив. И делает это всё не потому, что ввязался в плохую компанию, занимается чем-то противозаконным или... Чон вдруг хихикает сам себе, жмурясь довольно. Являлся ли его ночной компаньон действительно плохой компанией, если был чертовски опасным Демоном, что пожирал души и должен был забрать и его собственную, но почему-то не стал? Делал ли он что-то действительно противозаконное, когда пробирался ночью в заброшенный дом на окраине города, расставляя по полу свечи и вызывая Демона? Нет. Определённо нет.***
Из-под колёс велосипеда с громким всплеском разносятся капли из луж, что попадаются на пути. Чонгук несётся по ночной пустынной дороге как сумасшедший. Руки в чёрных перчатках крепче сжимают руль, когда ему приходится обогнуть одну особенно огромную лужу, прежде, чем выехать на разрушенную тропинку. Его губы под маской трогает улыбка, когда он уже видит покосившийся дом, а тело едва не выбрасывается вперёд. Он резко тормозит, спрыгивая с велосипеда и откидывая его в жухлую и влажную траву, слегка присыпая ею. Чонгук буквально бежит к дому, на ходу снимая с себя тяжёлый рюкзак, в котором находится всё нужное для ритуала. Он ловко поддевает ручку двери, слегка наваливаясь на неё и выкручивая до упора, пока не слышит характерный щелчок, а следом и противный скрип. Чон торопится. Он едва не проспал и собирался второпях, но у него в запасе было ещё около семи минут, чтобы подготовить всё. Он рушится на колени, ударяясь о слегка рассохшиеся половицы, но даже не шипит. Занят куда более важным делом. Выудив и наспех накинув чёрную мантию, он скидывает с лица маску и тут же начинает шептать заученные слова, расставляя вокруг себя уже наполовину истлевшие свечи. Когда напротив устанавливается последняя, красная, Чонгук достаёт небольшой нож, синий бархатный мешочек и металлическую ёмкость и откидывает за пределы "круга" свой рюкзак. За оставшиеся две минуты брюнет приподнимает длинный рукав чёрной мантии, закатывает толстовку до локтя и полосит ножом по едва зажившей ране чуть ниже запястья. Ровно столько, чтобы хватило тяжёлыми каплями алой жидкости заполнить небольшое дно ёмкости перед ним. Дрожащими в предвкушении пальцами Чонгук раскрывает бархатный мешочек, доставая оттуда чуть помятые соцветия высушенных кустовых роз и бросает в кровь, следом сразу же хватая красную свечу и поджигая некогда белые крошечные бутоны. В те секунды, что огонь охватывает цветы, Чон торопится вернуть свечу в круг и обронить на небольшое пламя последнюю каплю собственной крови, а затем резко одёрнуть руку, прижимая её к своей груди. Пламя взвивается в воздух, окрашивая тёмное помещение золотыми и алыми всполохами, а Чонгук машинально жмурится, как и каждый раз. Пересохшими губами бормочет, не переставая, заученное наизусть заклинание из пары строк. Внезапно огонь исчезает, а пронизывающий до костей ледяной ветер срывает капюшон мантии, окутывая холодом неподвижное тело. Чонгук, не сдерживаясь, улыбается и медленно отнимает кровоточащую руку от груди, когда чувствует, что больше в доме он не один. Медленно оборачиваясь, он едва разлепляет веки и вглядывается чёрными глазами во тьму, тут же встречаясь с прищуром кроваво-красных глаз. Улыбка ползёт шире на бледных губах, когда он хрипло тянет: - Я скучал. Не теряя улыбки, он подрывается из круга и одним шагом сокращает расстояние между собой и Демоном, хватая того похолодевшими пальцами за длинную шею и припадая к алым губам. Он "испортил" своим отношением могущественное существо за какой-то считанный месяц. Иначе как назвать то, что черноволосый, улыбаясь в поцелуй совсем как обычный подросток, охватывает чужую талию руками и жмется всем своим бессмертным естеством к горячему телу. Их поцелуй короткий, но пылкий и крепкий, вместо "привет" и "как ты". Он приходил, чтобы забрать его душу, а в итоге чувствует себя временами так, что отдал бы свою собственную, будь она у него. Чонгук, в ночь их знакомства, вызывал его и вовсе ради шутки. В очередной раз, когда ему не спалось, он бродил по разным сомнительным сайтам и нашёл на одном из них ритуал по призыву Демонов. От нечего делать даже нашёл этот дом на окраине, купил всё необходимое, оправдывая это тем, что потом атрибутика пригодится, например, на Хеллоуин. Долго не решался разрезать собственную руку, но всё же сделал это, так как нездоровый интерес и желание убедиться, что это всё чушь, перевесили. Не веря в существование подобного, в принципе, он едва ли не откусил собственный язык от страха, когда его плеча вдруг коснулись чьи-то ледяные пальцы, черными когтями впиваясь в нежную кожу. Прямо как сейчас. Пробравшись под мантию и толстовку, Демон царапает когтями по разгорячённой коже, оставляя полосы на пояснице. Поцелуй углубляется, когда Чонгука разворачивают, толкая к шаткому деревянному столу, на котором за последний месяц даже не успевала оседать пыль. Подхватив парнишку под бёдрами, Демон усаживает его на самый край, впиваясь пальцами в крепкую плоть, обтянутую чёрной джинсой. Чонгук тихонько скулит в поцелуй, прогибаясь в спине, и жмётся к ледяному телу, пахнущему самой смертью и кровью. Металлический привкус заполняет рот, и Чон нетерпеливо разрывает поцелуй, откидывая голову назад в ожидании, пока алые губы накроют пульсирующую венку на шее. Он чересчур сильно стискивает в кулаке чёрные локоны, отчего Демон шипит ему в самое ухо, переходя на грозное рычание, что буквально разливается по грудной клетке. Чонгук дрожит в предвкушении и совсем немного, всё ещё, от страха. Но не от того, что Демон может убить его, а что тот неожиданно может исчезнуть, как случилось в одну из их первых ночей. Острые, как бритва, зубы касаются нежной шеи, легко царапая её и вырывая из Чона полноценный стон. Демон хрипло смеётся в самое ухо, хватаясь губами за небольшое колечко в мочке и чуть оттягивая его. - Я всё жду, - раздаётся наконец низкий бархатный голос, - когда же тебе надоест. А ты всё зовёшь и зовёшь меня, человечишка. Красноглазый резко впивается зубами в нежное плечо прямо через мантию и толстовку так, чтобы кожа лишь немного разорвалась, спасаемая слоями одежды. Но Чонгук всё равно громко вскрикивает, скорее от неожиданности, чем от боли. Он распахивает чёрные глаза и, схватившись за крепкие плечи, отстраняет от себя Демона, удивлённо глядя на него. Тот лишь облизывается, усмехаясь и вжимая подушечки пальцев в острые лопатки парнишки, заставляя его замереть. - Тэхён-хён, что-то случилось? - сбивчиво шепчет Чонгук, хмурясь. - Ты никогда раньше... - Что? Не кусал тебя так рано? Так неожиданно? Не приходил сытым? - гортанный смех Демона отзывается холодом по позвоночнику Чона. - Сегодня был удивительно плодотворный день. Я едва ли не опоздал к тебе из-за ужина. Его юркий язык пробегается по клыкам и алым губам, которыми он причмокивает и чуть жмурится, вероятно вспоминая последнюю съеденную им душу и вкус крови её владельца. Щёки Чонгука вспыхивают. Он неожиданно для себя чувствует ревность и сжимает челюсти, глядя на довольное лицо его Демона. - Вот как? - скалится тот, а глаза сверкают алым. Он резко приближается к Чонгуку, соприкасаясь носами и томно выдыхает кроваво в плотно сжатые губы. - Считаешь меня своим, а? Совсем обезумел от ревности и не контролируешь свои мысли. За горячим шёпотом следует жадный поцелуй, на который, не думая, поддаётся Чон и понять не может, то ли и правда с ума сходит, то ли Демон снова использует свои силы, подчиняя его. Но ревность всё ещё топит помутнённое сознание, отчего парнишка рычит, кусая чужие губы и цепляясь отчаянно за плечи. Тянет на себя красноглазого, слышит усмешку в собственной голове, растворяется во тьме и привкусе крови. Он хочет. Теперь точно понял, что хочет этого Демона звать своим. Кажется, ответил на свой утренний вопрос. Он влюблённый без памяти, полюбивший неистово, одержим окончательно. Больше не прерывает поцелуев и ласк, решая, что выскажет всё позже. У них вся ночь впереди на важные разговоры, простые касания и нежные взгляды. Сейчас он хочет лишь утонуть опять в ледяных объятиях, отдавая горячее тело на растерзание острым зубам, до боли сжимаемым рукам и требовательным алым губам. Чонгук выдыхает ещё раз любимое имя и падает в бездну чувств и эмоций.***
- Невообразимо, что я зову тебя хёном, - очаровательно хихикает Чонгук, всё ещё тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. - А как хотел бы? Аджосси? - ухмыляется Тэхён, приподнимаясь над Чоном и разглядывая довольное лицо. - Нет, - мотает головой тот. - Но это всё равно странно, хён. Хён... Он замолкает, прикусив нижнюю губу и насупившись, а Демон склоняет голову, вновь врываясь в чужие мысли. - В твоей голове такой сумбур, Чон, - насмешливо бормочет Тэхён, проводя кончиками пальцев по взмокшему лбу парнишки и убирая влажную чёлку. - Спасибо, что мысли о твоём хёне появились лишь сейчас и не испортили нашу ночь. Он тихо и угрожающе смеётся, склоняясь к самому уху и проводя по нему носом. Чонгук жмурится и поджимает губы, понимая о чём говорит Демон. - Прости меня, - выдыхает он, когда открывает всё же глаза и смотрит вверх на красноглазого, что, скатившись с него, улёгся на бок и подпёр голову рукой. - Мы немного повздорили утром и... - Повздорили? - вздёргивает брови Демон. - Судя по урагану в твоих мыслях ты насмерть обиделся на него. И обидел его не меньше. - Я не думаю, что обидел его, - фырчит Чонгук, ёрзая на смятой мантии и чувствуя только теперь прохладный ветер гуляющий по полу. К ледяному чужому телу он постепенно привык, а вот к тому, что в доме вечный холод - всё ещё нет. - Нет. Ты как раз-таки думаешь, что обидел его. Но почему-то не признаёшься в этом. - Я не могу рассказать ему о тебе, понимаешь? - раздражённо выдыхает парнишка, складывая руки на голой груди. - Он говорит постоянно, что я плохо выгляжу из-за того, что мало сплю. Не упускает возможности как-то отозваться о том, что я стал красить ногти и... - Ты почти не проводишь с ним время, хотя раньше вы были не разлей вода, да? - вкрадчиво шепчет Тэхён, поглаживая пальцами нежную тёплую щёку Чона. - Да, - сдаваясь, чуть слышно произносит тот и закрывает глаза. Его окутывает чувство стыда, немного сожаления и злости на самого себя. - Ты ведь знаешь, что можешь не вызывать меня каждую ночь? - как что-то очевидное спрашивает Демон, ухмыляясь. Чонгук едва ли не подскакивает на месте, резко садясь и оборачиваясь всем корпусом к красноглазому. Он смотрит на него как будто тот сказал что-то безумное. Чёрные глаза распахнуты, испепеляют тяжёлым взглядом. - Я надоел тебе? - вырывается с дрогнувших губ. - Что? - Тэхён не сдерживает смешка, действительно поражённый таким вопросом. Он даже не успел уловить его в чужой голове, а значит Чонгук не задумывался над этим раньше и выпалил первое, что пришло на ум. Он не серьёзен. - Ты насмехаешься. Я тебе точно надоел... - уголки губ парнишки опускаются, а следом и голова. Теперь-то в его мыслях это развивается, цепляясь одно за другое. У Демона едва ли не начинает болеть голова оттого, как в цепочку Чон складывает невообразимые факты, свои наблюдения. Почти кричит в собственной черепной оттого, что "рано или поздно это должно было бы случиться". Красноглазый злобно рыкает, садясь и хватая чужое лицо в ладони, больно впиваясь подушечками пальцев в шею. - Прекрати устраивать истерику, Чонгук, - голос стальной. Чонгук испугался бы, услышь он его не тогда, когда в висках стучат догадки и странные выводы. - Тебе мало того, что могущественный Демон сбегает к тебе каждую ночь, как школьница на свидания? Бросает дела, думает о тебе, пожирая чужие души. Тебе мало этого? Слова срываются с алых губ так быстро и резко, что даже сам Демон, замолкнув, издаёт удивлённый вздох, когда понимает, что сказал. Он не должен был. Не должен был признаваться в подобном человеку, который, казалось, приручил его, как дикую кошку. И, заметив в чёрных глазах напротив нездоровый блеск, Тэхён едва ли не бьёт себя, понимая, что отдал в руки Чонгука всю власть теперь. Существуя на земле столько лет, Демон так и не смог запомнить, что неосторожно брошенные слова порой имеют нескончаемую власть и влекут за собой непоправимые последствия. - Ты тоже любишь меня, - выдыхает Чонгук, не спрашивая. Констатирует ясный ему теперь факт. Улыбается ярко, сверкая крупными передними зубами, и набрасывается на Тэхёна с новой силой, целуя напористо. Валит на спину опешившего Демона, заключая в своих объятиях и шепчет сбивчиво в самые губы: - Будь со мной, Тэхён-хён. Не уходи никогда. Хочу видеть тебя чаще, целовать больше, обнимать крепче и знать, что у меня есть не только ночь для этого. - Что ты такое говоришь, Чонгук? - серьёзнеет Тэхён, упираясь ладонями в широкие плечи и хмуро глядя на парнишку, что навис над ним. - Я хочу быть с тобой вечно, хён. Что я должен сделать? Если бы сердце Демона билось - оно бы остановилось в тот же момент. Чонгук пленил его, манил и не давал мыслям прийти к покою. Он заставлял его мчаться из Преисподней, бросать все дела, порой ругаться с другими Демонами, на которых он взваливал свои поручения. Всего за месяц он сам потерял голову, как мальчишка от одной только нежной улыбки и блестящих угольно-чёрных глаз...но он не планировал этого надолго. Он знал, что как только он почувствует, что окончательно привязывается к человеку - уйдёт любыми путями. Знал, пока не понял, что уйти у него не получится. С каждым днём, что Чонгук звал его, в груди Тэхёна будто дёргали за крючок. Будто они были связаны и, если один тянет, второй подчиняется. У него не было души, но он явно ощущал, как тонкая материя тянулась к человеку, цепляясь за него и не давая разорвать связь. Он слышал о подобном от других демонов и до дрожи в коленях боялся этого. Влюблённых в людей изгоняли из преисподней и оставляли тлеть на Перепутье между воротами в Ад и вечной пустотой. И теперь, когда распахнутые глаза смотрят с такой щенячьей преданностью и верностью, нежные губы просят о невозможном...Демон испуганно отшатывается. Он что есть силы отталкивает от себя парнишку, поднимаясь на ноги и подхватывая свою одежду, наспех накидывая её на себя. - Ты вероятно опьянён тем, что было. В следующий раз ограничимся поцелуями, - бросает Тэхён, торопливо застёгивая пуговицы белоснежной рубашки, а затем шипит сам на себя за сказанное. "В следующий раз" брошенное им вот так легко, теперь красной строкой крутилось в голове Чонгука, что так и остался сидеть на коленях, ничего не понимая. - Я не...Тэхён-хён, я серьёзен! - он подрывается с места, сгребая мантию и неловко укутывая себя в неё. - Пожалуйста, я правда хочу быть с тобой. - С чего же ты взял, Чонгук, что я хотел бы того же? Собрав все силы в кулак, Тэхён разворачивается к Чону и смотрит прямо в глаза. У того испуг напополам с неверием. Он молит внутри себя всех богов, в которых верит и нет, что ему показалось, послышалось. Смотрит пронзительно, умоляет уже Демона, но молча, зная, что тот его мысли сейчас читает. Хватается за предплечья отчаянно, едва не рушась в чужие руки из-за подгибающихся коленей. Демон ведь сам признался ему. Он ведь сам всё сказал. И что спешит к нему, и что бросает всё и что... - И что? - вторит его мыслям Тэхён, нацепив на лицо непроницаемую маску и убирая от себя цепкие пальцы. - Я не отказываюсь от своих слов. Я действительно порой спешу к тебе, но... «…это лишь потому, что больше нет интересней игрушки...» - хочется продолжить Демону, но слова застревают в горле. Он не может. Не может этого сказать, хоть и сильно хочет. Хоть и очень нужно. - Но? - едва дыша произносит Чонгук, не отводя глаз от Демона. - Но я могущественный Демон, которого ты, человек, знаешь всего месяц да и тот...лишь ублажаешь меня. О какой любви ты говоришь, Чонгук? - как можно мягче говорит Тэхён, стараясь подбирать слова горькой правды и скрывать за ними своё беспокойство. - Зачем, хён? Зачем ты пытаешься говорить мне это сейчас? - раскусывает его Чон, снова хватаясь за ледяные ладони. Будто бы он сейчас читает чужие мысли, а не наоборот. Тэхён ещё никогда не видел своего мальчика таким решительным, настырным и непоколебимым. Ему страшно было слышать в чужой голове столько упорства и чувствовать горящее в груди желание. Яростное биение сердца в живой грудой клетке отдавалось в его висках, едва не заглушая поток мыслей. Он должен был сделать хоть что-нибудь, чтобы Чонгук перестал думать о нём, как о вечном спутнике. Он должен был сделать хоть что-нибудь прежде, чем это переросло во что-то подобное. Он должен был забрать его душу и уйти в самую первую ночь. - Тебе нужна моя душа? Чтобы я остался с тобой? Забери! Только сделай так, чтобы мы больше не разлучались, - отчаянно восклицает Чонгук, дёргая Тэхёна за руки. Мантия спадает с его плеча, оголяя бронзовую кожу, блестящую в свете ещё не потухших свечей. Демон жадно оглядывает её, манящие ключицы, открытую шею, бьющийся пульс, что до боли стучит в его голове. Внутри него спорят два чувства, борясь за первенство. Он хочет впиться зубами, смакуя горячую кровь и вытягивая постепенно душу, ощущая, как тело обмякает в его руках, выпуская последний вздох. И так же сильно прижаться к тёплым губам, забирая душу образно, привязывая её к себе до тех пор, пока влюблённое сердце не перестанет биться лишь для него одного. Пока никто не узнает об их связи и не изгонит Демона из преисподней. Тэхён рычит, сильнее отпихивая от себя человека и сужая красные глаза. Он едва повышает тон, но стены шаткого дома будто дрожат от пугающего голоса: - Ты не знаешь цену тому, о чём просишь, Чонгук! - отходит назад чуть дальше, касаясь поясницей стола. - Но я ведь прошу тебя сказать о ней! - кричит в ответ парнишка. - Я ведь сделаю всё, что угодно! - И всем ли ты клянёшься в вечной любви, спустя месяц, а? - насмехается Демон, складывая руки на груди и незаметно выдыхая, когда понимает, чем может осаждать Чонгука. Это, кажется ему, единственное за что он может зацепиться, чтобы заставить человека одуматься и отстраниться у него. - Н-не всем, - теряется тот, опуская стыдливо глаза. - Я же говорил, что ты...ты даже... - Украл твой первый поцелуй, - облизывается Тэхён, кивая. Он перебарывает оторопь и чувствует, наконец, что ситуация снова в его руках, а страх, цепляющийся за затылок постепенно проходит. - Чонгук, ты человек. А я Демон. Между нами не может быть ничего кроме этих ночей. - А после, когда это всё кончится, ты заберёшь мою душу и уйдёшь? Как и должен был, да? - щурится Чон, сжимая пальцами рукава мантии. Голос тихий, взгляд грустно-потерянный. «Да, если не влюблюсь в тебя без памяти...» - хочется ответить Тэхёну. Но вместо этого он лишь отталкивается от стола, медленно приближается к Чонгуку, подцепляет холодными пальцами его подбородок и поднимает голову, вглядываясь не в чёрные глаза, а в самую покорившуюся душу. Ему ведь всего лишь нужна душа, которую он не забрал месяц назад, а Чонгуку успокоение и сладкая ложь о том, что они всегда будут вместе. Всё ведь так просто... - Всё, что угодно, говоришь? - алые губы растягиваются в довольной ухмылке, ведь Демон понимает, что нашёл выход для неугомонного человека и спасение своего драгоценного места в преисподней. - Что? - Чонгук явно теряется, не спохватываясь сразу о чём идёт речь, он заворожённо следит лишь за кровавым блеском в глазах напротив. - Ты, Чонгук, сказал, что сделаешь всё, что угодно, чтобы мы всегда были вместе. - Но ты сказал, что цена... - Она баснословна. Но как знать, быть может, твоё желание быть со мной куда больше. - Конечно, Тэхён-хён, - тут же кивает Чонгук, оплетая руками чужую талию и прижимаясь всем телом. - Я не лгу тебе. - Я верю, Чонгук, - ладони Демона соскальзывают на крепкую шею, оглаживая. Он склоняется к уху парнишки и едва слышно шепчет, касаясь губами, - Мне нужна душа самого дорогого тебе человека, Чонгук. Чон замирает в чужих руках, переставая даже дышать. Его глаза распахиваются, а пальцы намертво впиваются в белоснежную рубашку Демона. В его голове полный сумбур, вперемешку имена родителей, близких, даже кошки, что была с ним с рождения. Тэхён усмехается хаосу в чужих мыслях и отстраняется. - Но у меня ведь нет...родителей, никого, - мотает головой парнишка. - Тебе дорог сейчас лишь один человек, Чонгук. Лишь один. В ледяные запястья внезапно врезаются чужие ногти. Чонгук цепляется за руки Демона так, словно бы падает, ощущая, как земля уходит из-под ног, а перед глазами темнеет. И среди темноты ярко сияет лишь одна улыбка пухлых губ, что заставляет тёплые медовые глаза щуриться. - Чимин-хён.***
- Я волновался за тебя, - вздыхает на ухо Чимин, крепко обнимая Чонгука, когда тот, спустя неделю, появляется на пороге его комнаты в общежитии. - Я понимаю, что тебе нужно было побыть одному, но ты хоть предупреждай о таком. Хоть как-нибудь, ладно? - Прости, что так поздно, но...хён, нам нужно поговорить, - хрипло выдаёт Чон, с тяжестью сглатывая ком в горле. - Конечно! Конечно, Чон-и, - торопливо кивает блондин, отстраняясь и держа друга за плечи. Он смотрит с теплотой и заботой, будто и правда является старшим братом, что заменил маленькому Чонгуку всех родных. Сердце у брюнета пропускает удар, а взгляд не может подняться и встретиться прямо с чужим. - Мы...мы можем пройтись? - Да, я напишу Юнги, предупрежу его, - ярко улыбается Чимин, тут же доставая телефон из заднего кармана. - А то он на работе до утра... - Прости, что забираю тебя от него. - Да ничего! Мы сто лет с тобой не гуляли, он только рад будет, - щебечет блондин, уже хватая со стула свою толстовку. Но Чонгук вкладывал в эти слова совершенно иной смысл. Он дёргает пальцами нервно лямки рюкзака, кусая нижнюю губу и наблюдая за другом, что молниеносно собирается, раскладывая по карманам всё самое важное. Улыбается, болтает что-то, чего Чон не разбирает из-за гула собственных мыслей, бегает по комнате, словно порхает. Такой светлый и тёплый. Чонгук встряхивает головой и шумно выдыхает, поджимая губы. Брови сведены к переносице, вид в целом хмурый и серый, но Чимин, хватая его за руку, вылетает из комнаты, всё ещё непрерывно и оживлённо о чём-то рассказывая. И брюнет лишь сжимает покрепче небольшую ладонь в своей, чтобы навсегда запомнить это тепло. - Я сегодня на велике, - бросает Чонгук, когда они выходят на прохладную улицу. - Хочу показать тебе одно место. - Неужели ты готов рассказать мне все свои секретики, Чон-и? - хихикает Чимин, толкая друга плечом. - Что-то вроде, - бормочет тот, залезая на велосипед. - Садись. - Боже, - выдыхает блондин, - я на багажнике с детства не ездил. Надеюсь моя задница останется в целости и сохранности к концу пути. Он весело смеётся, цепляясь одной рукой за талию Чонгука, а тот едва не давится воздухом от чужих слов. Он заставляет себя двинуться с места, но глаза застилают предательские слёзы. Отрывая одну руку от руля, он накрывает ей чиминовы пальцы и слегка сжимает их. По побледневшим щекам неумолимо катятся молчаливые слёзы, а в ушах застревает чужой звонкий смех и шум пронизывающего насквозь ветра. Когда они оказываются на окутанной мраком местности и выезжают на разбитую дорогу, Чонгук замедляется, чувствуя, как хватка Чимина на его толстовке усиливается. - Тут...жутковато. Чон-и, - сглатывает блондин, озираясь опасливо по сторонам. - Так и есть, - пожимает плечами брюнет, останавливаясь и позволяя другу спрыгнуть на сырую землю. Он снова бросает велосипед в листья, пряча его в них, а затем выпрямляется, глядя на обнявшего себя руками Чимина. - Я же с тобой, чего трясёшься, хён? - онемевшими губами выдаёт Чонгук, подходя ближе. Он ненавидит себя за эти слова и успокаивающие объятия, которые дарит другу, прежде чем ведёт его в дом. Но он всё для себя решил. - Я, конечно, подозревал, что ты занимаешься сомнительными делишками, - шепчет Чимин, проходя в темноту и вздрагивая от скрипа половиц под ногами, - но не настолько же всё... - Я не занимаюсь...чем-то сомнительным или... - Чонгук сглатывает, снимая с плеча рюкзак. - Хён, не двигайся, пожалуйста. Тут полы дырявые, вдруг что. - Что?! - едва не пищит блондин, прижимая руки к груди и замирая на месте. - Ты куда меня привёл, Чон Чонгук!? Хочешь, чтобы я от сердечного приступа помер?? «Лучше бы,» - думается брюнету, когда он трясущимися руками надевает на себя мантию. Его глаза, уже давно привыкшие к темноте этого места, быстро находят такое яркое сейчас светлое пятно в виде Чимина. Он стоит в своей белой толстовке спиной к другу, боясь пошевельнуться, и даже дышит через раз. Чонгук сжимает в кулаках рюкзак, заставляя себя доставать по одной свечи. - Я проверю сейчас и зажгу свет, - хрипло произносит он, когда тенью вьётся вокруг чужих ног и лишь одними губами проговаривает слова заклинания. - Хорошо, Чон-и, - едва лепечет Чимин, жмурясь. Брюнет старается не слышно поставить металлическую ёмкость на пол и даже не чувствует боли, когда вновь разрезает затянувшуюся за неделю рану. Он торопливо бросает цветы на окровавленное дно, едва не ломая соцветия и торопится зажечь свечи, пока блондин не открыл глаза. Он ненадолго замирает рукой над красной, как и положено роняя каплю крови в самое пламя, и резко дёргается к Чимину, охватывая его руками и разворачивая к себе спиной. - Чон-и!? Испуганный вдох теряется за торопливым бормотанием Чогука в самое ухо. Брюнет крепко-накрепко сцепляет чужие хрупкие запястья, прижимая их руки к груди, и не даёт пошевелиться итак оцепеневшему в ужасе телу. Уткнувшись лбом в острое плечо, Чонгук в последний раз произносит нужные слова и даже не двигается, когда в его стальной хватке вдруг дёргается Чимин, раскрывая губы в немом крике. - Я вижу, Чонгук, что ты всё уже решил, - негромко говорит Тэхён, появляясь из кромешной темноты и представая перед блондином, сверкая красными глазами. Как по команде, одна за другой вокруг друзей начали зажигаться свечи, и лишь тогда Чонгук смог приподнять голову, встречаясь с тяжёлым взглядом Демона. - Ты напугал его почти до смерти, - цокает языком красноглазый, оглядывая Чимина. - Мог ведь сделать всё куда... - Не тяни время, - раздражённо выкрикивает Чон, чувствуя, как друг в его руках постепенно приходит в себя и напрягает мышцы. Чимин хрупкий и нежный, как может показаться со стороны, но по силам он вполне себе равен Чонгуку, если это потребуется доказать. И сейчас его постепенно возвращающееся сознание и силы - последнее, что нужно было бы брюнету, решение которого итак уже весело на волоске. - Ты сомневаешься. Зачем пришёл сюда? - склоняет голову Тэхён, прожигая взглядом парнишку. - Я решил. Всё решил. Не тяни же! Чон вот-вот готов был расцепить пальцы и швырнуть Чимина в чужие ледяные руки, но понял, что не может. Его самого как приморозило к другу. Он испуганно мечется глазами от Чимина к Тэхёну, едва не выкрикивая очевидный вопрос. - О, - тянет Демон, ухмыляясь алыми губами и делая шаг вперёд, - неужели ты думал, что я просто заберу его душу и...всё? - Д-душу...Чонгук, что происходит? - чуть живой шепчет Чимин, вжимаясь спиной в брюнета. - Позволь, - слегка кланяется Тэхён, обращаясь уже к блондину, - твой милейший донсэн решил, что хочет связать свою недолгую жизнь с Демоном, - он указывает ладонью на себя, всё ещё елейно улыбаясь. - Я же выставил ему вполне приемлемую за это цену. Душу дорогого ему человека. Как видишь... Красноглазый замолкает, обводя рукой пространство вокруг них. Продолжать и смысла нет. Чимин всё понимает в одну секунду, гулко сглатывая и едва не опадая в руках Чона. Слёзы бесконтрольно начинают литься по бледным щекамм, а губы дрожать в попытках произнести хоть что-то. - За что? - спрашивает Демон, вероятно влезший в голову блондина. - О, ни за что! Просто так сложилось, что у него кроме тебя - никого. Но любовь, знаешь, такая сильная штука... - Я бы...бы никогда, - бормочет Чимин. Чонгук оторопевший, молчаливо наблюдает лишь за разговором двоих и мечтает, чтобы это всё быстрее закончилось. Но Тэхён словно издевается, оттягивая время. - Никогда бы не убил ради Мин Юнги, - передразнивает Демон, склоняясь к лицу Чимина. Он прикрывает глаза и втягивает носом воздух, причмокивая тут же и улыбаясь. - Твоя душа даже пахнет так чисто и свежо. Такая светлая и невинная. Приторно-сладкая... - Хён, хватит, - вырывается у Чона, когда он чувствует кровавое дыхание Демона рядом с ними. - Что ещё нужно сделать, чтобы ты наконец... - Убей его, - отрезает Тэхён, резко выпрямляясь и отходя от них на пару шагов назад. - Ты всерьёз считал, что просто притащишь ко мне его на заклание и всё? Любовь до гроба и вечное счастье? Убей его, чтобы я мог забрать душу. И тогда - ты получишь свою желанную вечность со мной. Чимин даже не пытается сдерживаться и ревёт навзрыд, повисая на руках Чонгука тряпичной куклой. - Ты не сказал, - лепечет тот, всё ещё не сводя глаз с Демона. - Ты не сказал! - Ты мучался бы совестью меньше, убей его я? Отдать друга на убиение тебе куда легче, чем вонзить нож в его сердце?! - напирает Тэхён, а глаза его наливаются алым и сверкают от переливов пламени свечей. - Ты же так хотел быть со мной, Чонгук. Что же случилось? Чонгук сглатывает и лишь крепче перехватывает Чимина поперёк груди, а затем тянет руку вперёд. - Если не сложно, - едва шепчет он пересохшими губами, точно зная, что его мысли прочтут и договаривать ему нет нужды. - С удовольствием, - по слогам шипит Демон, вкладывая в раскрытую ладонь уже испачканный кровью нож. Скользкие пальцы хватаются за деревянную рукоять, стараясь не выронить и сжать покрепче. Чон пробегается взглядом по дрожащему Чимину, шепчет чуть слышное «прости» и приставляет острие к содрогающейся от рыданий груди. - Удивительный. Ты удивительный, Чонгук, - выдыхает поражённо Тэхён, наблюдая за парнишкой, что закрыл глаза и сжал челюсть решительно. - Я люблю тебя, хён, - неизвестно кому шепчет Чон и замахивается рукой с ножом, резко опуская её и захлёбываясь в сдавленном вздохе. В оглушительном крике Чимина, что валится на пол, утопает весь погрузившийся в темноту дом. Тэхён тепло улыбается, подхватывая опадающее тело, и опускается с ним на колени. Он любовно оглядывает раскрывшиеся в ужасе угольно-чёрные глаза, бледнеющую нежную кожу и тонкую струйку кровь из уголка любимых зацелованных губ. - Х-хён? - хрипит Чонгук, прижимаемый к ледяному телу Демона. - Никто не узнает, но я тебя тоже, - бормочет алыми губами Тэхён, склоняясь к парнишке и целуя его крепко и трепетно. - Ты же так хотел навсегда быть со мной. - Х-хён, - только и может выдавить из себя Чон, закашливаясь и пачкая кровью белоснежную рубашку Демона. Тот ещё раз обводит глазами теряющее жизнь тело, цепляется за деревянную рукоять ножа, что воткнут в уже почти не вздымающуюся грудь, и улыбается. По-прежнему как-то тепло и отстранённо счастливо улыбается. Он хватает Чонгука одной рукой под спину, вторую укладывая на мокрую от слёз щёку и снова тянется за поцелуем, слизывая по пути сладкую кровь. - Светлая, Чонгук, - произносит красноглазый в самые холодеющие губы. - У него слишком светлая душа. До Чонгука как из-под воды доносятся непрекращающиеся всхлипы Чимина, что забился куда-то в угол дома, обхватив себя руками и повторяя бесконечные молитвы, которых вовсе не знал никогда. Перед глазами расплывается любимое лицо с улыбкой на алых губах. Тэхён ещё никогда раньше ему так не улыбался. С любовью. - Я не питаюсь чистыми душами, Чонгук, - выдыхает устало Демон, касаясь кровавым губами лба парнишки. - Н-но...х-хён, - роняя слёзы, Чон тянется слабеющей рукой к чужому лицу. Тэхён склоняется ещё ниже, чувствуя нежность прикосновения и уже остывших подушечек пальцев. Он прикрывает алые глаза, ластясь щекой к раскрытой ладони, и не стирает с лица улыбки, что, кажется, навсегда приросла к нему. - Я л...люблю...тебя, - отрывисто шепчет Чонгук, захлёбываясь воздухом и собственной кровью. - Я знаю, Чонгук, - Демон чуть поворачивает голову и успевает оставить поцелуй на бледной коже прежде, чем рука скользнёт вниз, ударяясь костяшками о деревянный пол. - Я знаю. Он знает, что слаб сейчас для могущественного Демона, что ловя губами терпкую кровь и солёные слёзы, вовсе не походит на того, кто одним лишь взглядом может испепелить. Что больше кажется слабым человечишкой, держа на коленях дрожащее тело и с любовью оглядывая его. Знает, но позволяет себе это сейчас потому, что никто его эту слабость не увидит. Потому, что легче будет перетерпеть это сейчас, чем вспоминать потом мимолётную близость, годами тлея на Перепутье. И лишь тогда, когда в приоткрытых алых губах исчезает серебристая дымка, а на кончике языка остаётся горьковатый привкус чужой души, Тэхён открывает сияющие красным глаза и вспоминает о своей сущности, что так и норовила потеряться рядом с Чонгуком. Он мягко укладывает потяжелевшее тело в разорванный круг из потухших свечей, касается кончиками пальцев безжизненных тёмных глаз, закрывая их, и медленно поднимается на ноги, сглатывая вязкую слюну с остатками души Чонгука. Его всё ещё горящие в темноте глаза находят Чимина, что уткнулся в свои колени, охватив их руками. Демон слышит спутанные молитвы и усмехается про себя, приближаясь к блондину и садясь перед ним на корточки. Он вплетает пальцы в светлые локоны, чуть сжимая их, и с силой запрокидывает голову, чтобы посмотреть в блестящие от слёз глаза, не выражающие ничего и смотрящие словно сквозь. - Страшно? - тихо тянет Тэхён, но знает ответ, что ярко горит в чужой голове. Как и ожидалось, Чимин ему не отвечает, машинально моргая и пуская по щекам новые потоки слёз. - Посмотри на меня, - рокочет Демон, заставляя блондина всё же устремить пустой взгляд в красные глаза. Когда он видит осознанный страх и расширившийся до предела зрачок, он ослабляет хватку на затылке Чимина, слегка отстраняясь, и чуть слышно произносить лишь, - Беги. Тут же едва не падая назад, оттого, как резко парень вскакивает со своего места и вылетает прочь из дома, чуть не снося со скрипучих петель деревянную дверь. Демон следит внимательным взглядом за светлым пятном, что исчезает во тьме улицы, а затем медленно оборачивается, осматривая безжизненное тело. Он в последний раз позволяет себе коснуться Чонгука, оставляя на губах никому из них двоих уже не нужный холодный поцелуй и исчезая так же тихо, как и появился здесь чуть больше месяца назад, чтобы забрать себе тёмную душу двадцатилетнего парнишки. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ «Бойтесь своих желаний.»