*****
Агрон осторожно проводит бритвой по подбородку, срезая щетину. Почти удалось отрастить настоящую бороду, и хотя Назир утверждал, что обожает её, болезненные красные отметины на его бедрах и размашистая походка сообщали обратное. — Эй, Агрон? — спрашивает Назир, перекрикивая шум воды, льющейся из душа. — Да? — Агрон прерывает бритье, пытаясь рассмотреть размытую фигуру сквозь прозрачную занавеску. Мыльные пузыри цепляются за торс парня и шторку, слегка запотевшую от тепла в ванной комнате. И это до странности эротично, хотя Назир ничего не делает, а только трет себе плечи. — Как ты думаешь, у нас перебор с сексом? — Назир продолжает намыливаться, слегка наклоняя голову. — Я думаю, — Агрон делает шаг к занавеске, игриво прижимаясь к ней, чтобы обхватить Назира за талию, клеенка тотчас прилипает тому к мокрой коже, — если ты спрашиваешь об этом, значит мы недостаточно много трахаемся. Назир отвечает хихиканьем, отпихиваясь, пока Агрон великодушно не убирает руки, возвращаясь на свое место у раковины. — Я серьезно. — В голосе Назира все еще слышен смех. — Нет, я не думаю, что у нас слишком много секса. — Агрон закатывает глаза. — Но, глядя на Актуса с Дуро... — Как насчет того, чтобы не обсуждать сексуальную жизнь моего младшего брата? — возмущается Агрон, успешно затыкая его. — Ладно. — Громкий брызг воды — сигнал, что Назир перешел к мытью волос. — Но, как насчет Петроса и Барки, или даже Миры и Спартака? И Мира, и Петрос говорили мне, что у них секс бывает два, может, три раза в неделю. — И? — Агрон заканчивает бриться, вытирая щеку полотенцем. — У нас тоже это происходит два, ну, может, три раза… в день, — отмечает Назир, — и это обычный день недели. Я даже не говорю о выходных. — И что? Нам нравится секс, — Агрон поворачивается, прислоняясь к раковине, и смотрит на Назира. — Что с этим не так? У нас это отлично получается. Мне нравится. Тебе нравится. Не вижу здесь проблемы. — Агрон, в прошлые выходные ты привязал меня к кровати и делал римминг три часа. Я был не в силах пошевелиться, но все же позволил трахнуть себя. Это не может быть нормальным. — А как это, «нормально»? Я с удовольствием лижу твою задницу. Тебе нравится сосать мой член. Никому не вредит, что у нас очень активная сексуальная жизнь. Мы держим друг друга в тонусе. Назир что-то невнятно произносит, наклоняясь, чтобы отключить воду. Он медленно отжимает волосы, смахивая пряди с лица. Агрон слегка загипнотизирован видом, сотворенным запотевшей преградой, наблюдая в молчаливом нетерпении, когда Назир наконец отодвинет чертову занавеску. — Что если мы перегорим? Устанем друг от друга? Агрон продолжает молчаливо следить за каплями воды, стекающими по груди Назира, вниз к животу, теряясь в кудрях над членом. Назир краснеет от такого внимания, цепенея, когда Агрон устремляется к нему, обхватывая руками за талию, наклоняясь, чтобы крепко поцеловать. — Нет никаких шансов, что я устану от тебя. Ни когда ты постареешь, ни когда потолстеешь или отрастишь нелепую бороду, которую будешь заплетать. Я в этом надолго, — шепчет Агрон ему в губы, снова целуя. Назир стонет, не заботясь о том, что пропитывает водой майку Агрона, или что его волосы, высыхая, завьются, если он не обернет вокруг головы полотенце. Все, что имеет значение в этот момент — это теплое сытое чувство, растущее в животе Назира. Когда-то это было страшно и незнакомо, но теперь он не может связать это чувство ни с чем, кроме Агрона. Агрон — это тепло, безопасность и преданность. — Ты пытаешься намекнуть мне, что хочешь, чтобы я отрастил бороду? — спрашивает Назир, отодвигаясь, чтобы взять полотенце. — А ты сможешь? — Агрон дразнит, уворачиваясь, когда Назир замахивается на него. — Пошел ты! Я взрослый мужчина, засранец! — он протягивает руку, опираясь на вешалку для полотенец, помогая себе выйти из ванны. Но его пальцы едва касаются пола, и ему приходится выпрыгивать, а не выходить. Он спотыкается, свирепо посматривая на Агрона, когда тот разражается смехом. — Ты мужчина, но вырос ли? — Я, блядь, прикончу тебя на хрен, — шипит сириец, протягивая шустрые пальцы, чтобы пихнуть Агрона в живот. — Не будь сварливым, — ухмыляется Агрон, осторожно отступая из ванной комнаты в спальню, — я просто имел в виду, что ты… — Что я, что? Низкий? Крошечный? Чертова половина пинты? — распаляется Назир, с каждым словом умудряясь тыкать пальцами в живот гиганта. Вытерпев достаточно, Агрон делает шаг навстречу и легко поднимает парня, бросая на кровать. Тот немного подпрыгивает, пораженный, полотенце спадает, оставляя его голым на свежих простынях. Агрон крепко хватает его, затыкая последующие возможные оскорбления языком. — Мудак с толстым членом, — задыхается Назир, чувствуя горячие губы на своей шее. Агрон усмехается, отстраняясь и стягивая с себя шорты: «Спасибо. Позволь показать тебе, что этот член может делать.» Назир так сильно закатывает глаза, что чувствует головокружение, но это быстро сменяется удовольствием. Он наклоняет голову вниз, наблюдая, как рот Агрона движется вдоль его груди к животу, оставляя влажные поцелуи на гладкой коже. Горячий язык выскальзывает, чтобы поиграть с пирсингом на пупке, руки сжимают бедра, когда Назир пытается подняться. — Все еще думаешь, что у нас слишком много секса? — Агрон опаляет горячим дыханием потяжелевший член. — Думаю, что не буду больше с тобой трахаться, если ты немедленно не отсосешь мне. Назир стонет, упирая пятки в кровать. Он еще не достиг вершины, но явно на верном пути. — Такой требовательный. Почему бы тебе не попросить вежливее? — Агрон дразнит, обхватывая ствол и проводя по нему вверх-вниз, вырывая еще один стон. — Зачем мне, — выдыхает тот, — просить о том, что я могу сделать себе сам? — О, значит так? — Агрон отпускает член и садится, упираясь коленями о кровать. — Агрон, — недовольно пыхтит Назир, широко раздвигая ноги по обеим сторонам от бедер любовника. — Нет. Теперь только самообслуживание. Агрон плюет в руку, а затем оборачивает её вокруг собственного члена, начиная быстро поглаживать. Он пристально смотрит на Назира, зная, что тот не выдержит. Они сильно склонны к доминирующе-подчиняющимся отношениям: Назир любит внимание, любит быть избалованным членом Агрона, а Агрон жаждет контроля. Он определенно даритель во время секса, желая доставить Назиру удовольствие. — Ты собираешься слить на меня? — Назир надувается, поднимая руки над головой. — Похоже на то. Возможно, получишь сперму и на свои волосы, — Агрон пожимает плечами, рука непрерывно двигается, в то время как другая опускается, лаская яйца. — Ты не посмеешь. — Назир сверкает глазами, но через пару мгновений снова опускает взгляд на его член. — Ничего не могу с этим сделать. Назир ведет борьбу с самим собой, наблюдая, как капли смазки скатываются с головки и падают ему на талию. Это так чертовски горячо, наблюдать, как Агрон трогает себя, доставляя себе удовольствие, но в тоже время Назир не может сдержать ревность, скручивающуюся глубоко в животе. Абсурдно ревновать к члену, завладевшем всем вниманием Агрона, но именно он, а не Назир является сейчас источником удовольствия. — Папочка, — скулит Назир, поднимая одну ногу. Он ведет ступней вдоль торса Агрона, а затем закидывает ногу ему на плечо и подтягивается ближе: «Не будь таким». — Не будь каким, малыш? — Ухмылка Агрона дикая, он выпускает свои яйца, чтобы протянуть руку к лицу Назира, удерживая ногу на своем плече. — Не будь жадным со мной, — хнычет Назир, поднимая голову и вытягивая губы, практически выпрашивая поцелуй. Агрон немного смягчается и просто чмокает, прежде чем отстраниться. — Жадным? Ты сказал, что скорее сам себе отсосешь, чем я сделаю это. И кто сейчас жадный? — Агрон поднимает бровь. — Ты же знаешь, я не кончу, если ты мне не поможешь, — гнет свою линию Назир, невинно распахивая глаза и хлопая ресницами. Это то, что всегда срабатывало, ломая решимость Агрона. — Думаю, ты сможешь сделать это самостоятельно. — И он медленно расплывается в довольной усмешке. — Следуй моему примеру. — Что?! Назир не понимает, пока Агрон не придвигается. И нарочно устраивается так, чтобы рукой касаться члена Назира, пока дрочит себе, показывая пример. Это грубое трение, но этого недостаточно. Назир обхватывает свой собственный член, одновременно встраивая пальцы в промежутки между костяшками кулака Агрона, идеально подходящие ему в качестве шестеренки. Агрон вначале замедляет темп, давая парню привыкнуть к ритму, и прежде чем ускориться, наклоняет голову, чтобы сплюнуть на их движущиеся руки. Слюна просачивается сквозь пальцы, соединяясь с сочащейся естественной смазкой Агрона, облегчая процесс им обоим. Между ними уже нет места: нога Назира переместилась с плеча Агрона на его талию, притягивая ближе. Они обмениваются быстрыми, смачными поцелуями, не отрывая глаз от своих рук, наблюдая, как твердая плоть мелькает меж стиснутых пальцев. Назир никогда не чувствовал себя так интимно. Да, они просто дрочат друг перед другом, но это гораздо больше. Затрудненное дыхание Агрона на его губах ощущается как совершенный тип асфиксии, пот капает с его груди на грудь Назира, прокладывая дорожки по уже влажной коже. — Ты так чертовски хорош, — бормочет Агрон, усиливая движения рук, — мой безупречный дивный малыш. Назир плывет от такого внимания, едва способный сосредоточиться на словах, слыша лишь удовлетворенные звуки. Удовольствие — невероятное, между ними чертовски жарко, валит пар, и кожа лоснится от пота. — Ты знаешь, что я собираюсь сделать с тобой позже? — Агрон шипит парню в ухо, чувствуя, как тот заводится, оргазм начинает зарождаться внизу живота. Назир не в состоянии говорить, только тихие стоны вырываются изо рта, кажется, совершенно бесконтрольно. — Я позабочусь о том, чтобы это случилось сразу после того, как ты вернешься домой с одной из своих пробежек, — бормочет Агрон, сохраняя голос достаточно громким, чтобы Назир понимал силу намерения, — когда ты будешь потным, усталым и все, чего захочешь, это душ. И знаешь, что я собираюсь сделать? Назир всхлипывает, чувствуя, как его яйца сжимаются, готовый кончить. — Я не разрешу тебе, — ухмыляется Агрон, — я пойду за тобой в ванную и заставлю опереться руками на то большое зеркало, стяну с тебя шорты и буду вылизывать несколько часов. — Агрон! — Назир задыхается, резко выгнув спину. — Просто похороню свой язык внутри тебя так глубоко, как никогда раньше. Заставлю смотреть на себя, когда начну трахать пальцами, без остановки. Ты можешь кончать, рыдать и просить все, что угодно, но я не закончу, пока не смогу войти в тебя без проблем. — Агрон дрочит сильнее, чувствуя, как знакомая жара растекается по позвоночнику, отдаваясь покалыванием в теле. — А потом, как только я закончу тебя трахать, я собираюсь проглотить всю сперму из твоей задницы, — шипит Агрон, кусая сирийца за мочку уха. — Как ты хочешь, чтобы я ее съел или скормил все тебе? Назир всхлипывает, быстро кивая, прежде чем кончить. Оргазм сотрясает его до печенок, заставляя дрожать ноги, он резко выгибает спину, и сперма выплескивается, пачкая все вокруг: его грудь, Агрона, часть приземляется даже на его щетину. Правда, Назиру плевать, все, что он чувствует: это то, что Агрон кончает одновременно с ним — впервые за все время. Сперма Агрона попадает в основном Назиру на живот, укрываясь в завитках лобка и счастливой дорожке, забрызгивая пирсинг в пупке. Это горячо, но неряшливо, но Назиру, кажется, все равно, когда он проводит пальцами по животу, а затем обсасывает их. Они лежат в тишине несколько минут, Агрон был осторожен, когда рухнул на постель после оргазма, переместив большую часть своего веса в сторону, чтобы не раздавить Назира. Но все же он обнимает парня, основательно прижимая собой к кровати. Уставившись на будильник, он понимает, что они оба почти опоздали на работу, но это его совершенно не беспокоит. Была бы его воля, он провел бы все свое время в постели с Назиром. Назир рассеянно скользит своей чистой рукой по волосам Агрона, лежа довольный под его массивным телом. Это не беспокоит его, ему не тяжело, Агрон покрывает его, как толстое одеяло, надежно и безопасно. Когда они только начали по-настоящему исследовать сексуальные потребности друг друга, Назир решил использовать безопасное слово, но, на самом деле, ни разу этим не воспользовался. Агрон каким-то невероятным образом всегда знает, что именно нужно Назиру, и сколько тот может выдержать. — Ты действительно единственный в своем роде, — бормочет Назир через некоторое время, чувствуя, как Агрон смотрит на него. — Ты тоже. — Он наклоняется, целуя парня в подбородок, на мгновение потеревшись об него носом. — Это первый раз, когда мы кончили вместе, — Назир наклоняет голову и смотрит на любовника. — Определенно это нужно повторить, — соглашается Агрон, нежно целуя, а затем задерживается на губах в целомудренном прикосновении. — Думаешь, это что-то значит? Что мы можем кончить вот так, вместе, отлично дополняя друг друга? — Назиру действительно любопытно, ведь это непременно должно что-то значить. — Я думаю, — Агрон переворачивается на бок, опираясь на локоть, — мы должны были встретить друг друга. Я должен был пойти в этот клуб, а ты должен был быть там в ту ночь. — Ты считаешь, что нам суждено быть вместе? — глаза Назира распахиваются, слыша такую откровенность. — Я не думаю. Я знаю. Несколько месяцев назад Назир сбежал бы после такого признания. Он бы просто не поверил. Но сейчас все совсем по-другому. Наклоняясь, он трется носом о нос Агрона, растягивая губы в мягкой усмешке. — Я тоже так думаю.*****
В понедельник, после событий в стриптиз-клубе, Агрон заходит в пожарную часть под громкие аплодисменты. Он кривится под пристальным вниманием, уклоняясь от Луго и Гераклео с их подтрунивающими шлепками по заднице, прямиком шагая к своей койке. Ему удается упасть на матрас прежде, чем остальные раскачаются для новых подколов. Он не ожидал такого внимания и теперь, когда получил это, просто хочет, чтобы все заткнулись. Клубная выходка Назира, скажем так, была неожиданной. Да, это было чертовски горячо, но Агрон не думал, что Назир зайдет настолько далеко. Что-то в том, что его бойфренд вот так выставится напоказ, став объектом вожделения для людей, которых Агрон не знал, и тех, кого знал — не соответствовало его представлению об отношениях. И дело не в том, что он пытается обладать Назиром или спрятать его, просто он знает, что Назир может предложить гораздо больше, чем свое тело. Да, у Агрона нет сомнений, что его бойфренд красив, но он обладает гораздо большим, чем огромные глаза и полные губы. Агрону просто иногда хочется, чтобы Назир тоже знал об этом. — Эй, чувак. Подняв глаза, Агрон с трудом подавляет желание закатить их, видя Каста, приближающегося к нему с усмешкой. — Мне было весело в эти выходные. Неплохо бы вскорости повторить. — Каст прислоняется к каркасу кровати напротив Агрона. — Конечно. Все, что угодно. — Агрон смотрит в свой телефон, лениво щелкая по всплывающим мыльным пузырям в игровом приложении. — Так, ну, я и другие парни задались вопросом, подрабатывает ли твой парень на стороне? — Каст говорит это небрежно, как будто не понимая, какого зверя он будит. — Что? — Агрон хмурится, поедая глазами пирата. — Ну, знаешь, частные вечеринки. Мой день рождения скоро и… Агрон не дает ему закончить. Вскочив, он выбрасывает руку, хватая наглеца за плечо, и практически сбивает с ног одним толчком. — Что бы ты ни собирался сейчас сказать, на твоем месте я бы не стал, — рычит Агрон. Каст разевает рот, отталкивая руку Агрона. Его тошнит от абсурдного чувства собственности этого чувака над своим бойфрендом. Если он не хотел, чтобы на этого красавчика все глазели, ему не следовало выставлять парня напоказ, как гребаный сувенир с кокаиновой вечеринки. Он готов огрызнуться в ответ, когда Донар встает между ними, пытаясь заставить Агрона вернуться на свое место, что не так легко сделать. Тот лишь угрожающе скалит зубы на Каста, и Донар не уверен, что, если напряжение между этими двумя возрастет, Каст здесь выживет. — Эй, эй. Спартак только что пришел. Ты серьезно хочешь угодить на испытательный срок? — Донар шипит в ухо Агрона. — Держись от меня подальше, — рычит гигант Касту через плечо Донара, прежде чем повернуться и выйти из комнаты. К тому времени, когда Донар догоняет его, тот уже оказывается у грузовиков. Он хватает Агрона за плечо, пытаясь остановить, и ожидает удара, но никак не вздоха и закатившихся глаз в ответ. — Эй, чувак. И в мыслях не было проявить неуважение к тебе или чего еще в этом роде. Просто Спартак в последнее время не слишком доволен тобой, — вздыхает Донар, смущенно потирая затылок. — Да. Я знаю, — Агрон тянется к шлангам на стене, распутывая их, чтобы почистить. — Просто не выношу его. — Мы можем поговорить? — вопрошает Донар, откидываясь на бортик грузовика. Он давно хотел обсудить все с Агроном. Черт возьми, они знают друг друга со средней школы, почти столько же, сколько Агрон знает Спартака. — О чем? — Агрон продолжает разматывать шланги, посматривая на Донара. — Слушай, я тебя давно знаю. Ты всегда был из тех парней, кто развлекается с другими в постели, а потом бросает. Это не так уж и плохо. Тебе просто не нужны обязательства, — начинает Донар, возясь со своими часами, — но в последнее время я едва узнаю тебя. — О чем ты говоришь? Я здесь, Донар. Такой же, каким был всегда. — Агрон недоуменно пожимает плечами, садясь, чтобы начать чистить металл. — Нет, с тех пор как Назир... — Донар боится взглянуть на Агрона, поэтому смотрит себе под ноги. — Послушай, он хороший парнишка, но ничего кроме этого — просто пацан. Да, мятежный и покрыт татуировками, и я понимаю, чем привлекает тебя. Всем нравятся плохие парни, верно? Но мне не нравится, как он поменял тебя. Агрон ничего не отвечает, лишь поскрипывает зубами. Он не хочет выходить из себя. Ему нравится Донар, действительно нравится. — Он тебе не подходит. Ради него ты игнорируешь все остальное. И, похоже, он не в себе. Разве не ты говорил, что его прошлый парень был настоящим абьюзером? Назир — бракованный товар. Он ходячая неприятность, не стоило с ним связываться, — вздыхает Донар, снова обтирая борт грузовика, чувствуя себя опустошенным. — Назир — целый мир для меня. — Голос Агрона звучит жестко. — Ты не знаешь его так, как я. — Я знаю, что он вынуждает тебя вести себя как чертов безумец. Ты опять начал участвовать в боях, тогда как давно с ними решил покончить. Постоянно покрыт царапинами и синяками. Я беспокоюсь за тебя. Донар пытается добиться участия, понимания, чтобы хоть как-то достучаться до Агрона. — Беспокоишься за меня? Уверен? Потому что все, что я слышу сейчас, это ревность. — Агрон встает, крепко скрестив руки на груди. — Ревную? Ч-что? Я не ревную! Зачем мне ревновать к нему? — Донар заикается, лицо вспыхивает. — Донар... — Агрон подходит к мужчине и, обхватывая, притягивает рукой его голову к своей. — Я знаю, что ты чувствуешь ко мне. Донар едва дышит. Это все, о чем мог мечтать. Агрон так близко, что он может чувствовать жар, исходящий от этого мощного тела, запах густого мускуса, проникающего в нос и посылающего искры вдоль всего позвоночника. Так было в течение многих лет, начиная со средней школы, когда Агрон вернулся после летних каникул с щетиной и внушительным порезом на плечах. Это всегда был Агрон, но теперь, когда он наконец стал мужчиной, Донар влюбился и влюбился сильно: начиная с походки и того, как тот разговаривал, до простого способа, каким Агрон мог заполнить собой все помещение, в котором находился. — Я никогда не думал… — Донар уже хочет истолковать все неверно. — Знаю. И понимаю, — начинает Агрон, затем поднимает голову и смотрит в глаза так, что Донар больше не видит в нем друга. — Теперь тебе нужно понять, что я в отношениях с Назиром не ради быстрого перепихона и не собираюсь его бросать. Я люблю его, Донар. Больше, чем кого-либо и когда-либо еще. И я не оставлю его, несмотря на то, что ты хочешь или что ты думаешь. — Прости. Я не имел в виду… — Донар заикается, неспособный формулировать слова под пристальным взглядом зеленых глаз. — Не говори так больше о нем, иначе быстро поймешь, насколько я безрассуден. Повернувшись, Агрон выходит из гаража, направляясь обратно в пожарную часть.*****
Назир вздыхает восьмой раз за последние пятнадцать минут, проводя ластиком по нарисованным линиям в блокноте и стирая половину изображения цветка лотоса. Он, как ребенок, дуется на бумагу, злясь на себя и на карандаш, который, похоже, не желает делать то, что обязан. Снова проверяя свой телефон, Назир стонет. На дисплее виднеется приличная трещина, как будто кто-то пытался сжать гаджет с намерением сломать, и повреждение он заметил с того вечера в стрип-клубе. Агрон клянется, что не знает, откуда это, но у Назира есть свои догадки. Должно быть, телефон упал со стола, когда он его отшвырнул. Назир снова начинает вырисовывать многострадальную лилию, когда Петрос вбегает в салон. Он распахивает дверь так сильно, что она врезается в стену, чуть не оставив вмятину. Но парню похоже нет до этого никакого дела, когда он лихо перепрыгивает через стойку регистрации. — Он сделал это! Он, черт возьми, сделал это! — Петрос кричит, подпрыгивая и протягивая руку, чтобы схватить Назира за плечи. На его лице гигантская улыбка, заставляющая покрываться морщинками кожу вокруг глаз. Волосы растрепаны, глаза блестят и чуть ли не выпадают из орбит. Назир никогда не видел его таким: молодым и безумно счастливым. — Петрос! Кто и что сделал? Что случилось? — он смеется, ошеломленный такими эмоциями. — Барка! Он наконец сделал это! Он попросил выйти за него! — О, Боги! Петрос! — Назир вскакивает, крепко обнимая друга. Он не может ничего с этим поделать и прыгает вместе с Петросом вверх и вниз, визжа и надрывая легкие. — Он даже собирается закончить навес на крыше, чтобы мы могли держать там птиц. Я не могу поверить, что он, блядь, сделал это. Ничто не предвещало, — вопит парень, крепче сжимая руки Назира. — Мы завтракали, как всегда, и он просто протянул коробочку через стол, как будто в этом не было ничего особенного. Я думал, у меня случится сердечный приступ! — Я так рад за тебя. — Назир целует его в щеку, снова обнимая. — Что, черт возьми, здесь происходит? — Актус отодвигает занавеску, входя в главное помещение. Он избегал Назира весь день, едва кивнув ему, когда тот появился в салоне. Назир почти уверен, что это из-за того, что Агрон ходил голым прошлой ночью. — Я помолвлен! — кричит Петрос, протягивая руку под самый нос Актуса. На его безымянном пальце красуется тонкое серебряное кольцо, усыпанное крошечными бриллиантами. Они маленькие, но красивые, по мнению Назира весьма в стиле Петроса. Кольцо на его руке выглядит правильно, как будто оно всегда должно было быть там. — И кого захомутал? — Актус отступает на шаг назад, придерживая руку Петроса, чтобы разглядеть кольцо. — Не тупи. — Петрос закатывает глаза, хотя ничто сейчас не может испортить ему настроение. — Разумеется, это Барка. — Что? — Актус резко поднимает взгляд, мрачнея. Все веселье, что было мгновенье назад, словно тает, когда он смотрит на мальчишку, отталкивая его руку. — В чем дело? — Петрос переводит взгляд с Актуса на Назира и обратно, кусая нижнюю губу. — Как зовут твоего парня? — Актус огрызается. Он делает шаг вперед, и, кажется, вырастает на глазах. Плечи расширяются, а руки сжимаются в кулаки. — Барка. Ты же знаешь это. Мы встречаемся уже почти года. — Петрос заметно сдувается, на дюйм отступая за спину Назира. — Он много раз бывал здесь. — Барка, — задыхается Актус, потирая ладонью рот и челюсть, возмущаясь: — «Высокий, черный». Конечно, блядь, ясно, что это ты. — Актус, в твоих словах нет никакого смысла. Какого черта происходит? — рявкает Назир. Он уже сыт по горло таким поведением, пугающим и портящим настроение Петросу. — Барка — мой бывший, — огрызается Актус, — и он бросил меня через два года, потому что прельстился новеньким. Каким-то ебучим юным красавцем в каком-то сраном баре. Все время твердил о нем, осознал, видите ли, что тот предначертан судьбой. И плевать, что мы были вместе уже два гребаных года, а он все продолжал и продолжал... «высокий, черный». Нет... И это должен был оказаться ты? Блядь, ну конечно. — Актус, прости. Я не знал. Я не… — Петрос съеживается, давясь словами. — Ты извиняешься? Ты, блядь, извиняешься? Да он был для меня всем, а ты все разрушил! Он надвигается на них, и это похоже на кошмарное дежавю для Назира. Актус пылает гневом, заставляющим пальцы сжиматься в кулаки, а рявкающий рот кривиться в оскале. Он похож на Цезаря, что для Назира невыносимая пытка. Пошарив за спиной, он хватает со стола первое, что подвернулось, — ножницы. Шагнув навстречу, Назир прижимает их прямо к горлу Актуса. Агрон мог бы гордиться им — научил своего бойфренда приемчикам самообороны, хоть и в своей вечно подтрунивающей, неповторимой манере. — Актус, проваливай. Мне все равно куда или с кем, но тебе придется прямо сейчас убраться из нашего салона, — Назир шипит, стиснув зубы. — Какой милый маленький трюк, «Папочка» научил тебя этому? — Актус скалится, полоумными глазами сцепляясь со взглядом сирийца. — Да, но ему вовсе не обязательно находиться здесь, чтобы проконтролировать исполнение. Убирайся! Немедленно. Назир доводит Актуса до двери, заставляя открыть, прежде чем выгнать на улицу. Затем быстро запирает ее и шумно вдыхает воздух. Он никогда не чувствовал себя таким истощенным, как будто весь мир со всеми его проблемами внезапно навалился на него, заставляя постареть на десятки лет. — Петрос, — начинает Назир, но замолкает, когда длинные руки друга обвивают его, и тот всхлипывает, уткнувшись в его волосы. — Боже мой. Спасибо. Извини. Я даже не… — Тише. Все хорошо. Все будет в порядке. Он произносит эти слова, но похоже сам в них не верит.*****
— Половина квартир в здании пустует. Мы могли бы превратить это в дом с привидениями, а в другой части — закатить вечеринку, — умоляет Мира, усаживаясь на стойку. Спартак не поднимает взгляд, занятый нарезкой овощей. — Я попрошу всех помочь украсить и прочее. Ты же знаешь, что Крикс и Невия позаботятся о том, чтобы никто ничего не разрушил, — Мира чувствует, как ее нижняя губа опускается, надуваясь. — Невия беременна. Ты действительно думаешь, что она сможет помешать кому-то разбить окно или проделать дырку в стене? — Спартак спрашивает, копаясь в шкафу в поисках сковородки. — Я не сомневаюсь, что Невия может сотворить, что угодно — беременна она или нет. Мира смеется, крадя ломтик моркови с разделочной доски. — Эта вечеринка в честь Хэллоуина сделает тебя счастливой, по-настоящему счастливой? — Спартак вздыхает, кладя руки по обе стороны от бедер Миры, склоняясь у ее ног. — Да, — та кивает, нежно почесывая любимому волосы. — В этом году многое произошло. Так что было бы неплохо нам всем отдохнуть. Все забыть и расслабиться. Спартак смотрит на Миру снизу вверх. Ее красивое веснушчатое лицо наполнено любовью и сочувствием, пытаясь не только убедить, но и уберечь. Он едва может сдержать теплоту привязанности, которая бурлит внутри него, увлекая вперед, чтобы нежно прижаться к губам Миры. — Если это делает тебя счастливой, тогда я не могу сказать нет. Спартак мягко ударяется головой о голову Миры, не в силах сдержать улыбку. — Тогда заскочу к Агрону и Дуро, пусть подписываются на то, чтобы помочь мне завтра с декором. Мира спрыгивает со стойки, уже бросаясь к двери. — Я не думаю, что Агрон дома, — предполагает Спартак, когда Мира надевает шлепанцы. — Конечно, дома. Они с Назиром закончили около десяти минут назад. Разве ты не слышал удары по половицам? Спартак делает гримасу, радуясь, что не слышал.*****
Мира вылетает из квартиры и бежит по лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки и достигнув четвертого этажа, она подбегает к квартире Агрона и Дуро. Замедляя ход, девчонка подкрадывается к двери и прижимается ухом. — Не то чтобы я жаловался, но ты не думаешь, что в следующий раз мы сможем пройти дальше входа, прежде чем ты снимешь с меня одежду? Голос Назира приглушен, как будто его лицо прижато к чему-то. — Ничего не могу с этим поделать. Ты знаешь, что эта майка делает со мной, — самодовольно отвечает Агрон. — Это обычный глубокий V-образный вырез. Куча парней носит их, Агрон. — Никто не носит их так хорошо, как ты. Их разговор перетекает во влажное скольжение кожи, Назир хихикает между поцелуями. Слышится какое-то движение, прежде чем раздается грохот, а затем Мира слышит болезненный стон Агрона. — Вот почему мы должны делать это в кровати, — Назир произносит это сквозь смех. — Я не собираюсь ограничиваться только мягкими поверхностями. Я видел достаточно порно, чтобы знать, что секс должен быть спонтанным, — оправдывается Агрон, все еще постанывая, поднимаясь. — Но мы же не порнозвезды, и я сомневаюсь, что кто-нибудь заплатил бы, чтобы посмотреть на то, как ты меня трахаешь. — Я бы заплатила! — Мира кричит через дверь, слегка постукивая пальцами. — Твою мать! Мира! — возмущается ошалевший Агрон. Смех Назира доносится через деревянную дверь, просачиваясь в коридор, наполняя все вокруг солнечным светом. Агрон ворчит между несколькими ударами и стонами, а затем дверь медленно открывается, обнаруживая Назира, одетого только в футболку Агрона, с совершеннейшим беспорядком на голове. — Привет, — щеки сирийца краснеют, и он неловко переминается с ноги на ногу. — Привет. А где же твой Бог секса? — Мира бросает взгляд через плечо Назира, оглядывая квартиру. — Он пошел взять Тайленол. Мы… ээ. Он упал. — Парень растерянно почесывает шею. — Заходи. Он отодвигается, и запах секса ударяет Мире прямо в нос. Он густой, тяжелый, это сочетание пота и спермы, и Мира не может сдержать улыбку, которая тянется от уха до уха. Это не ее вина. Она никогда не предполагала, что может быть так взволнована этими парнями, но так и есть. И Агрон, и Назир одинаково великолепны в совершенно разных ипостасях, и вместе в сочетании с потом и ферамонами они представляют такое невероятное зрелище, что Мира почти уверена, что отдала бы все деньги, имеющиеся на ее банковском счете, чтобы увидеть их вместе. — Хочешь кофе? Чай? — Назир движется по кухне, пытаясь пригладить волосы. — Немного чая было бы здорово. — Мира садится за барную стойку, опершись на нее локтями. Назир ставит чайник (тот самый, что должен сейчас находиться в его квартире) и наполняет две кружки пакетиками чая, молоком и сахаром. Он старается не смотреть на Миру, так как на его щеках все еще пылает румянец. Он хочет спросить ее, как много она слышала, но в то же время совершенно уверен, что не желает этого знать. К счастью, его спасает Агрон, вваливающийся на кухню: джинсы низко висят, волосы торчат в разные стороны. Он целует Назира, прежде чем сесть на стул рядом с Мирой, игриво подталкивая ее голым плечом. — Как мило с твоей стороны было прервать наш послетраховый приватный разговор. — Агрон ухмыляется. — Пытаясь быть благоразумной, пришла к вам спустя десять минут после того, как перестала слышать крики Назира, — поддразнивает Мира, не упуская из виду розового румянца, скользящего по щекам Назира вниз к его шее. Они продолжают обмениваться колкостями и язвительными шуточками, пока Назир наливает воду и ставит чай на стойку. Нет нужды спрашивать, что хочет Агрон: он придвигает ему пиво и сэндвич, позволяя любовнику перегнуться через стойку и в благодарность поцеловать в щеку. — Знаете, ребята, вы начинаете сильно смахивать на семейную пару, — комментирует Мира, дуя на чай. — Если бы я ничего не знала, то подумала бы, что Назир живет здесь, а не Дуро. — В последние дни Дуро в основном обитает у Актуса, — отвечает Агрон, не замечая, как Назир весь сжимается при упоминании этого имени. — Так, я наконец-то уговорила Спартака разрешить нам устроить вечеринку в честь Хэллоуина в этом здании. Мы собираемся превратить два нижних этажа в дом с привидениями для местной детворы, а в нашей квартире будет главная тусовка, — Мира говорит это, отхлебывая свой чай. — Это безопасно? — Назир наклоняется над стойкой, игнорируя голодные глаза Агрона, когда майка оголяет бедра. — Конечно. Луго и Донар сойдут за охрану или типа того. — Мира машет рукой, словно отмахивается от проблемы. — И ты притащилась сюда, чтобы сообщить нам об этом? — уточняет Агрон, рассматривая свой бутерброд. — Нууу... — Мира тянет слово на звуке «у». — Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — Назир услужливо вмешивается. — Мне нужна помощь в оформлении. Потолки такие высокие, а вы с Дуро отлично справились бы. Актус тоже может помочь. — Мира продолжает: — Плюс, Назир, ты печешь удивительные кексы. Нам понадобится куча еды. С Невией уже договорились приготовить яблоки в карамели и крафтовый сидр, но твои кексы нам определенно не помешали бы. — Не думаю, что стоит просить Актуса. Давайте лучше попросим Барку, — роняет Назир и сжимает пальцы, понимая, что это снова входит в привычку. — Почему это мы не можем попросить Актуса? — Агрон моментально считывает Назира, будучи знатоком его нервных причуд. — Я думаю, может быть... я не совсем уверен, но, возможно, Дуро и Актус расстались. Тишина обрушивается на кухню, Назир по-прежнему теребит в волнении свои пальцы. Агрон делает долгий глоток пива и, прищурившись, изучает своего парня. На самом деле, придя домой, Назир так ничего ему и не рассказал, лишь прижался всем телом и крепко поцеловал, едва не заставив опрокинуться навзничь. Агрон воспринял это лишь как признак того, что Назир возбужден и хочет внимания, но теперь, видя истерзанную нижнюю губу и испуганный взгляд — ему ясно, что что-то всерьез пошло не так. — Что случилось сегодня в салоне? — Агрон не понимает, откуда он это знает. Он просто знает. — Я не хотел этого делать. Я думал, что он собирается причинить боль Петросу. Актус такой большой по сравнению с ним, и я не мог допустить, чтобы это произошло, — вырывается у Назира, взгляд впивается в Агрона в отчаянной попытке заставить понять. — Что сегодня случилось, Назир? — снова спрашивает Агрон, обходя стойку, чтобы нежно, но крепко сжать плечи парня. — Барка попросил Петроса выйти за него, и Петрос прибежал в салон, такой взволнованный, и кричал об этом, а Актус услышал и, как оказалось, он не знал, что это был Барка, его бывший, который встречался с Петросом, и, очевидно, Барка бросил его, и Актус сошел с ума, и он как будто на нас обрушился, — голос Назира набирает скорость, поднимаясь на октаву. Агрон уже видит надвигающуюся паническую атаку и наклоняется, чтобы нежно обхватить Назира в успокаивающие объятия. — Малыш, тише, притормози, в твоих словах нет смысла, — успокаивает Агрон, поглаживая ему спину. — Просто расскажи, что случилось. — Мне пришлось использовать ножницы. Я не хотел причинять ему боль или что-то в этом роде, но думал, что он собирается ударить Петроса, а Петрос хоть и высокий, но слабый. Он едва может поднять двенадцать пачек в одиночку. Назир выдыхает, прижимаясь к своему парню, пряча лицо от широко раскрытого взгляда Миры. На секунду ему приходит в голову мысль, как странно, что его успокаивает мягкая кожа Агрона, то, как его грудь является серьезным избавлением от стресса дня. — Актус угрожал тебе, а ты ударил его ножницами? — Спрашивает она, едва веря в это сама. — Нет. Я просто приставил их к горлу и выгнал его из мастерской. Иначе бы он напал на нас, — признается Назир, позволяя Агрону усадить себя на один из кухонных табуретов. Он дрожит, трясется от страха и тревоги. Агрон видел, как Назир теряется в приступах паники и, задыхаясь, не может говорить часами. Он не хочет, чтобы это повторилось, и начинает растирать спину Назира медленными ритмичными движениями, позволяя тому сосредоточиться на спокойном, уравновешенном дыхании Агрона. — Ты знаешь, где сейчас Актус? — тихо уточняет Мира, протягивая руку, чтобы нежно взять парня за руку. — Нет, он просто свалил, — Назир качает головой, прислоняя ее к плечу Агрона. — Дуро должен был прийти домой около часа назад, — Агрон смотрит на микроволновку, проверяя время, — я должен позвонить ему. Но в этом нет необходимости, поскольку входная дверь медленно открывается, и Дуро входит внутрь, держа в руках полицейскую фуражку и куртку. Сначала кажется, что с ним все в порядке, пока запирает дверь, сбрасывает обувь, но затем поднимает голову. Его лицо измождено, а глаза опухли и покраснели — свидетельство пролившихся не так давно слез. Он закусывает нижнюю губу, глядя на непривычную тусовку на собственной кухне: Агрон с Назиром наполовину одеты и вдогонку — сочувствующее лицо Миры. Этого слишком много за один раз. — У нас вечеринка жалости? — Дуро хрипит, откашливаясь, и садится напротив Миры, протягивая руку, чтобы взять наполовину отпитое пиво Агрона. — У нас может быть все, что ты захочешь, маленький брат. — Агрон мягко отпускает Назира, чтобы обнять Дуро, позволив тому разрыдаться на своей груди.