Не герои меча и магии

Поверженный был опытным демоном. Да, они взяли город, но какой ценой! Устало тащась по полю боя, Грег то и дело спотыкался о трупы или подскальзывался на кровавой каше из грязи и кишок. Отовсюду слышались стоны и проклятия, брань и мольбы о помощи. Грег вытер с лица слой сажи и пота. Пепел кружил черным снегом, поднимался от тысячи воинов, пронзенных магическими огненными стрелами, оседал на коже и забивался в глотку. Скорей бы уже дойти. Будучи простым мечником, Грег дрался в стороне от передовой, защищал арбалетчиков от телепортирующихся бесов. Стрелки — важная часть армии. Задача пехотинцев — не подпускать к ним врага. Нога зацепилась за железную броню на земле; не удержав равновесие, Грег упал на изувеченное тело молодого гнома. Смерть стерла с лица суровый образ солдата, и тот оказался совсем мальчишкой. Гномьих лет сорок, не больше. Плохи дела, раз теперь они рекрутируют детей. Гномы считались “своими” среди таких, как Грег. Ведь к какой бы расе они ни принадлежали, пушечное мясо остается мясом. Ими одинаково не дорожили, отправляли на верную смерть и не тратили ману для воскрешения. Часто мечники и гномы бились плечом к плечу, а после вместе праздновали победу. Да и с кем еще напиваться гномам — не с лесными же феями или эльфами, пусть те и относились к их родной фракции? Однажды во время такой попойки старый угрюмый гном подарил Грегу руну на удачу. Сдружившись с Майкрофтом, он похвастался ему редким талисманом. Майкрофт взял руну в руку и посмеялся, сказав, что силы в безделушке не намного больше, чем в кроличьей лапке, а потом поверх гномьей магии нанес свою и вернул со словами, что теперь от амулета будет толк. После боя наги, как и ожидал Грег, вызвались стоять часовыми у ворот. Слишком гордые, чтобы рваться в город добивать, насиловать и грабить. — Фаиз, где он? Наг отполз в сторону и указал на место, где лежал Майкрофт. — Сколько раз он умирал? — Кто сссчитал? — сипло прошипел Фаиз. Грег упал на колени перед другом — тот был почти полностью покрыт засохшей кровью: своей и чужой. Почувствовав его присутствие, Майкрофт разомкнул веки. У него были удивительные глаза, завораживающие, с по-змеиному вертикальными зрачками. Эти глаза пробуждали в Греге странные чувства. “Все хорошо. Я здесь”, — мысленно успокоил он Майкрофта, обнял и погладил по широкой мускулистой спине, по мощному змеиному хвосту. Гладкая чешуя приятно холодила ладонь. Однажды они дадут деру и никто не станет их искать. Мораль в армии держалась на одних молитвах. Ходили слухи, что каждую ночь лагерь тайком покидало все больше солдат. Вспомнились рассказы про Аль-Сафир, про парящие в небе башни магов, библиотеки, хранящие бесценные знания, истории про великих титанов и джинов. На его мысли откликнулись шелестом слов на языке, который Грег не понимал, лишь уловил печальные ноты, а потом Майкрофт обратился к нему на человеческом: — Аль-Сссафир прекрасссен, ты желанный госссть в моем доме. “Придумал тоже — гостить! Я похож на твою бабушку? — Грег отправил Майкрофту волну притворного возмущения. — Я плотник, найду чем заняться. Не верю, что магам не нужны мастера. Разве сотворишь магией табуретку или залатаешь дырки в крыше?”. Он пытался шутить, подбадривая друга, хотя сердце корчилось в тоске о невозможном. И эта боль наверняка замечалась Майкрофтом. — Ты не мечтаешшшь вернутьссся в родные земли? Перед внутренним взором пронеслись картины из прошлой жизни, но Грегу они показались пустыми, чужеродными. Слишком долго длилась война. Одна из рук Майкрофта сочувственно сжала плечо. Опускалась ночь, ветер уносил смрад смерти, стоны раненых затихали. Шум доносился лишь из города: пьяный ор, песни, хохот и время от времени лязг оружия. Кому-то не хватило одной победы. Майкрофт давно заснул. Грег достал руну и прикоснулся к ней губами. В бою Майкрофт умирал и за себя, и за него. Несложно было догадался, что за чары наложены на руну — волшебное зеркало. Грега не брали ни стрелы, ни заклятия, вместо него смертельные раны получал Майкрофт. Сколько раз он собирался выкинуть проклятую вещь. Но стоило лишь подумать об этом, как он натыкался на осуждающий взгляд, и ему становилось стыдно. Нагов всегда воскрешали, мечников — никогда. Усталость взяла свое и, обняв друга, Грег уснул в охраняющем кольце из шести рук. С саблями во время боя те превращались в чудовищные орудия смерти, но для Грега всегда оставались осторожными до нежности. На двоих им снился один сон: великий Аль-Сафир, в котором они обретали долгожданный покой.