Быть человеком

— Спасибо, инспектор, поработали продуктивно. — И мне одно удовольствие. Поедем перекусим? С утра ни крошки во рту. — Публичный приём пищи сродни эксгибиционизму, — поморщился Майкрофт, вызывая лифт. Ехали молча, лишь на улице инспектор снова обратился к нему. — Послушайте. — В голосе неуверенность. — Я хочу вас пригласить куда-нибудь. Все равно куда и на ваших условиях. Что скажете? Вдох-выдох, вдох-выдох. Сильно забилось сердце. «Опасность!» Стабильный и бесперебойный механизм отреагировал на сигнал, посылаемый корой головного мозга. Слегка задрожали пальцы. Опасность ложная: инспектор — последний человек на земле, который может представлять угрозу. Они знакомы пять лет, и лояльнее служащего не сыскать. Поэтому Майкрофт отправил мысленный приказ успокоиться и перешел на автоматический режим, перестав отслеживать работу внутренних органов. — Инспектор, вам известна моя история. Кто я есть. — Да, конечно, я читал, изучал дело. — Что именно вы прочли? — Статьи о психологических особенностях таких, как вы, кого воспитали роботы. О сложности самоидентификации. О том, как из-за невероятного количества самоубийств эксперимент решили остановить. Будь моя воля, я бы засадил тех ученых за решетку. Еще смотрел интервью с теми, кто смог потом жить нормально. — В таком случае вы в курсе: полностью социализированы лишь те, кого успели вывести из эксперимента в раннем возрасте. Я провел под опекой роботов полный цикл. Восемнадцать лет. — Пусть. Нет, мне очень жаль, но, кто бы что ни говорил или ни думал, вы по-прежнему действуете и чувствуете как человек. — У меня отсутствует эмпатия, я безэмоционален и не способен к здоровым отношениям. — Химические элементы, отвечающие в организме за раздражение, выдавились каплями яда в нервную систему, отравляя кровь и настроение. Именно потому и последовал незаслуженный упрек: — Вместо принятия правды вам проще придумать меня, исходя из представлений о человечности. — Так узнаем друг друга лучше. Для того свидания и существуют. Как насчет встретиться у меня? Я приготовлю ужин, выпьем вина, посмотрим фильм или просто поболтаем? Майкрофт отметил и оценил мышечное напряжение инспектора, печаль в глазах, готовность к отказу. Голова загудела, анализируя, просчитывая, отбирая варианты. Непродуктивно. Развернулся и ушел. А в машине вспомнил, что сегодня четверг. Стоило поехать домой, однако по четвергам Майкрофт заставлял себя быть среди людей. Находиться в самой толчее, в центре потока. Без еженедельной пытки социализацией он забывал, что является частью общества, и деградировал до набора функций. Супермаркет ярко освещен. Шумен и суетлив. Полная противоположность тем местам, в которых Майкрофт проводил большую часть жизни. Он предпочитал тишину и полумрак, помещения без окон, с минимальным количеством вещей. Удобных, не более того. Выбирал молчаливых и исполнительных помощников. Ничто не должно мешать работе. Он процессор и материнская плата Британии. Он важен. «Помни об этом — помни об этом — помни об этом. Ты важен! Ты удовлетворен полезностью!» В тележке продукты в картоне и целлофане, консервы в металлических банках — все готовое к употреблению. Он медленно шёл вдоль стеллажей, стараясь не задевать других покупателей и не встречаться ни с кем взглядом. Он устал так, словно проходил с тележкой весь день. День, длиной в сотни и сотни миль. И он по прежнему не испытывал голода, и знал: когда вернется домой, отсутствие аппетита сменится отвращением к еде. Однако питаться необходимо, иначе тело болеет. И что с того? «Помни — ты важен!» Кому? Он подкатил продукты к кассе, расплатился и на пути к парковке достал мобильный. — Алло. — Инспектор. — Мистер Холмс! — Как насчет сегодня? У вас? — Да, да, конечно! Чужое счастье донеслось по спутниковой связи прежде слов. В телефоне послышался топот ног по лестнице, хлопнула дверь, что-то загромыхало, что-то уронили. — Алло, вы там? Майкрофт? Я дома. Черт, пустой холодильник, но можно что-нибудь заказать, что угодно, что захотите! Он никогда ничего не хотел. Хотеть не продуктивно. — Алло? Вас не слышно. Я не убирался в последние дни. Простите. Не то чтобы совсем ужасно, ну, знаете, примерно как всегда. Ведение домашнего хозяйства требовало определенной системы, Грегори же — самый бессистемный человек из окружения Майкрофта. В созданном для себя мире без чужаков, состоявшем из привычных нулей и единиц, людей-штампов, людей-функций, людей-роботов, Грегори — единственный носитель уникального кода. Неправильность, бесструктурность, хаотичность не всегда плохи, иногда они прекрасны. Или лишь тогда, когда носитель не чужак. В миндалевидном теле синтезировался фенилэтиламин, стимулируя высвобождение нейромедиаторов. — До встречи, Грегори. Он оставил тележку с едой спящему бездомному и направился к машине. Шел и улыбался. Рефлекторные отклонения, что с того? Очень по-человечески.