***
Просыпался Геральт медленно, словно выпутывался из вязкого дёгтя, не осознавая, где он и с кем. Первое, что почувствовал, — тяжесть женского тела, лежавшего на нём. Это он мог определить безошибочно — такое ни с чем не спутаешь. Не открывая глаза, ведьмак представлял женщину: бледноликую, опасную, темноволосую, с пронзительными глазами цвета лесной фиалки, пахнущую неизменно крыжовником и сиренью. Мужчина вдохнул полной грудью, пытаясь уловить знакомый запах, но вдруг осознал — его нет. И тут чётко выстроенный образ чародейки рухнул. Геральт перепутал. Вспомнив предшествующий вечер, он понял свою ошибку. Как только мог подумать, что это Йен? Хотя ничего странного — он слишком часто просыпался рядом с чародейкой, потому и спутал. Не открывая глаз, прокручивая в голове вчерашние образы, ведьмак припомнил одну деталь. Цири так и осталась обнаженной. Геральт не стал одевать её обратно в разодранную рубаху, просто прикрыл одеялом, надеясь, что Цири будет не особо смущена таким положением. Прислушавшись к тактильным ощущением, мужчина понял — девушка касалась его груди оголённой кожей. Столь откровенный образ тут же заставил встрепенуться его мужское естество, лишь здравый смысл всё ещё пытался сопротивляться. Ведьмак делал вид, что продолжает спать, но соблазнительно медленно скользящая ладошка заставила его судорожно вдохнуть. Не обращая на это внимание, тёплая ручка продолжила путь, дойдя до свободного ворота рубахи, скользнула под ткань, болезненно нежно касаясь мужской груди. Геральт лежал, боясь даже дышать, он не знал, что делать. Ладошка, изогнувшись, двинулась дальше, спускаясь по груди, задевая маленький стеснительный мужской сосок. Этого ведьмак не выдержал, резко накрыл девичью ручку своей, останавливая её движение. — Не надо, — хрипло попросил мужчина, открывая наконец глаза, но тут же отводя их — смотреть на девушку было совестно. — Тебе можно, а мне нет? — тут же нашлась Цири, поднимая голову с мужского плеча, пытаясь заглянуть ему в глаза, но ведьмак упорно не хотел смотреть на неё. Геральт корил себя, на чём свет стоит. Девушка недвусмысленно дала понять, что помнит вчерашние прикосновения. Это было неправильно, теперь он не знал, что ей сказать. Хрупкая ладошка, прижатая тяжёлой мужской, двинулась, напомнив о себе, мягкие пальчики стали ласкать оголённую плоть. Мужчина резко поднялся и сел, чуть было не вывернув девушке руку, скидывая с себя Цири. Ведьмак понимал, его тело довольно неоднозначно реагирует на действия юной ученицы. Если так будет продолжаться, он лишится последней крупицы здравого смысла и может сотворить то, о чём в дальнейшем пожалеет. Следовало остановиться здесь и сейчас. Скатившись с кровати, Геральт быстро отошёл в дальний угол, к единственному окну, повернувшись к девушке спиной, давая ей возможность одеться, но в большей степени за тем, чтобы она не видела его состояния. — Эй, — возмутилась Цири, недовольная тем, что её грубо скинули. Поведение мужчины ей не понравилось. — В чём проблема? От такого вопроса Геральт чуть было не повернулся, но вовремя вспомнил, что Цири всё ещё обнажена. — Ты не одета — в этом проблема, — бросил ведьмак. — Так ты же сам меня раздел, — лукаво улыбнулась девушка, садясь на краю кровати. — Нужно было обработать рану. Сейчас ты должна прикрыться, — мужчина хотел выругаться, когда голос так предательски дрогнул, выдавая его состояние. — Геральт, ты уже видел мою грудь. Даже трогал, — интонация Цири говорила, что она вовсе не против данного факта. — Так что нечего стесняться. — Я тебе в отцы гожусь, да и ты мне как дочь. Это ненормально… Ведьмак задохнулся на полуслове от неожиданности, когда его обняли со спины, и он сквозь тонкую, порядком изношенную рубаху почувствовал тепло разгорячённого тела и твердость двух горошинок. — Знаешь, я о тебе много мечтала. Ты всегда был в моей жизни, ещё до моего рождения мы уже были связаны. Ты сам меня выбрал. Ты — мой единственный близкий человек с тех пор, как я покинула Цинтру, — ведьмак не шевелился, внимательно вслушиваясь во внезапное откровение Цириллы. — Ты был мне как отец, но со временем я поняла, что испытываю к тебе не дочернюю любовь, а иное чувство. — Цири, — позвал ведьмак, попытался прервать девушку, но та не позволила, сильнее вжавшись в его спину, продолжила. Им обоим было проще не смотреть друг другу в глаза. — Выслушай меня. Во время взросления я осознала, что люблю тебя не как отца или учителя, а как мужчину. Ты и представить не можешь, сколько ночей я провела в мечтах, пусть и понимая, что это неправильно, — Геральт удивился, обычно девушки не признаются в таком даже самим себе, не то чтобы сказать вслух. Но чего он ещё ожидал от прямолинейного бесстрашного львёнка из Цинтры? Откровения девушки заставили стать его твёрдым как камень. — Я хотела тебя, как женщина хочет мужчину, но понимала, что это лишь мечты, надеялась, это пройдет. Но ни после первого мужчины, ни после второго это не проходило. Всё время, что я была с ними, я представляла другого человека: с кошачьими глазами, с телом, покрытым множеством шрамов и ниспадающими пепельными волосами. Геральт ощутил влагу на спине, чуть выше того места, где его обдавало горячее дыхание. Цири плакала. Обернувшись, ведьмак прижал девушку к себе, стараясь делать это не слишком сильно, чтобы она не почувствовала его возбуждение, больно давящее на ткань брюк. Почувствовав поддержку мужчины, не оттолкнувшего её после всего сказанного, Цири успокоилась. Это придало сил для свершения задуманного. Приподняв светлую головку, девушка взглянула в давно знакомые глаза, снившиеся ей многие ночи, приходящие сквозь бред. Геральт не отвел глаз, но, когда почувствовал, что девушка прижалась сильнее, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, попытался отстраниться. Цири остановила трусливое бегство, крепко ухватившись за мужскую шею, не позволяя отстраниться. Приняв тот факт, что она не отпустит, ведьмак сдался. Склонившись, он позволил ей сделать то, чего сам в тайне желал. Стоило девичьим губам обжечь своей любовью и теплом его грубые обветренные губы, Геральт осознал, что долго выстраиваемый барьер рухнул. Вожделение заполнило разум. Подхватив Львенка на руки, ведьмак легко приподнял её, вынуждая обвить свой торс ногами. Девушка улыбнулась сквозь поцелуй, довольная, что теперь находилась на одном уровне с мужчиной и не надо запрокидывать голову. В пару шагов Геральт преодолел расстояние, отделяющее их от ещё сохранившей тепло постели. Положив на неё девушку, ведьмак лёг сверху, вжимая её в матрас тяжестью своего тела. Почувствовав, как проворные пальчики возятся с завязками брюк, ведьмак оторвался от манящих сладостью губ, остановив движение девушки. — Цири, ты уверена, что действительно желаешь этого? Ответом послужил повторный поцелуй. Одежда была сорвана и брошена на пол. Накрыв ладонью налитую грудь, Геральт с нескрываемым удовольствием и наслаждением сжал её. Когда это было позволено, чувство отличались от того, испытуемого прошлым вечером. Склонившись, он прикоснулся губами к нежной коже, оставляя невесомые поцелуи, кружась вокруг вздыбленного соска. Дыхание девушки изменилось, стало прерывистым. Не выдержав сладкой пытки, она притянула его к себе, сливаясь в глубоком бесстыдном поцелуе. Ведьмак не смог оторваться от девичьей груди, продолжая сжимать эту великолепную плоть. Устав ждать, Цири обхватила бедра наставника, недвусмысленно давая понять, что она ожидает продолжения, и Геральт не заставил себя ждать. В миг единения прославленный Белый Волк не сдержал томного вздоха, начав движение, обхватив рукой округлое бедро. Наверняка весь трактир слышал их, но им было плевать, они не могли остановить поток своих эмоций. Стонали в унисон, не тратя силы и время на всякий словесный любовный бред. Цирилла полностью отдалась во власть мужчины, позволяя делать с её телом всё, что только ему заблагорассудится. Заметив, что девушку накрыла волна наслаждения, Геральт с удовлетворением отметил, что выполнил свой долг, и теперь может с чистой совестью присоединиться к ней. Больше не сдерживая себя, он ускорил движения, до боли сжал пальцами аппетитную попку и через пару секунд присоединился к экстазу девушки.***
Цири мирно посапывала на плече ведьмака, разметав светлые волосы вокруг, оплетая своим руками и ногами вспотевшее тело мужчины. Геральт спокойно лежал, переваривая в голове произошедшее пару минут назад. Пытаясь понять, как получилось, что он предался плотским утехам с Цири — девушкой, которую он так всегда считал своей приёмной дочерью. Словно услышав его мысли, Цири сладко потянулась, хитро приоткрыв глаз. — Чего такой хмурной? — с хрипотцой поинтересовалась девушка, игриво водя пальчиками по шрамированой груди бывшего наставника. — Это было неправильно, я тебе в отцы гожусь и… — Да что ты заладил, — Цири не дала договорить, уже понимая, куда клонит ведьмак и какую песню запоёт. — Если ты так хочешь себя корить, то с учётом прожитых тобою лет, ты годишься мне скорей в деды, нежели в отцы. Но, могу тебя заверить, для трухлявого старика ты неплохо держишься… Цири хитро улыбнулась, смотря прямо на ведьмака. Лукаво подмигнув, игриво куснула мужчину за плечо, в то место, где кожу пересекал неровный грубый шрам. Польщенный столь высокой оценкой его любовных умений, Геральт хмыкнул: — Верно, — после недолгого раздумья констатировал. — Зараза!