Цветок Лотоса

      Они готовили еду на вечер. Конечно перед этим Микси заботливо провела Рафаэля в ту часть шатра, где ему предстояло спать, указала на единственное свободное место и предложила сменить одежду. Рафаэль, конечно же, отказался. Он, возможно, сменит одежду, только в более подходящей обстановке, когда рядом никого не будет. И после они ушли готовить еду.       Пока чистил картофель для каши, он боковым зрением изучал девушек, что находились рядом. Микси или — как она попросила себя называть — Мик была не худой, а вполне себе дотягивала до комплекции самого Рафаэля. Ладно, возможно она была чуть худее. С яркими голубыми глазами, которые Раф отметил ещё когда она затащила его в шатер. А её медного цвета волосы были связаны в незатейливой прическе, чтобы не мешались в готовке.       Неподалеку стояла ещё одна девушка с черными волосами, что были острижены по самые плечи, и, если приглядеться, можно было увидеть, что отрезаны они были неровно. Рафаэль не хотел знать по какой причине они были неровные, возможно, в её деревне просто не было толкового парикмахера, или она забавлялась тёмной магией. Он всё равно не верил в эти бредни.       Рядом с ним, увлеченно нарезая лук, сидела блондинка, тихо всхлипывая.       — У вас нет мяты? — спросил шепотом, обращаясь к этой девушке. Та взглянула на Рафа и отрицательно покачала головой. После захотела убрать слезы из глаз, но вовремя вспомнила, что её пальцы касались злосчастного лука.       Отрезав небольшой кусочек картофеля, что уже был промыт в воде, он протянул его девушке. Та непонимающе шмыгнула носом. Раф пояснил:       — Жуй, потом выплюнешь. Пока будешь жевать, не будешь плакать.       Она недоверчиво шмыгает носом, но принимает кусочек картофеля, кладя его в рот.       — Спасибо, — бормочет, начиная грызть. Рафаэль лишь кивает, продолжая чистку. Он подозревал, что воины будут есть много, но он не подозревал, что они будут есть настолько много.       — Мои руки скоро отсохнут, — жалуется себе под нос, в надежде, что его никто не услышит, но его услышали.       — Хоть кто-то это сказал, — это отзывается девушка с черными волосами, что сейчас следит за уже очищенным картофелем, который медленно варится, чтобы после превратиться в кашу с луком и крупой. Она помешивает варево и страдальчески стонет, отпуская половник. — Ещё несколько кругов этим половником, и он будет мне сниться.       — Помню, я помогала старшей со стиркой, мне потом эти рубашки несколько дней снились, — отзывается со смехом в голосе Мик.       — Я больше никогда не смогу есть лук, — жалуется девушка рядом, чье имя Раф не знал.       — А я картошку, — фыркнул в ответ Раф и после тихо рассмеялся, его смех сразу поддержали и другие девушки.       — Вижу вам очень весело? — все сразу замолчали, когда к ним заглянула одна из старших. — Воины голодные сидят, ждут, пока вы еду приготовите, а они тут развлекаются.       — Не знала, что пришла сюда выполнять обязанности няньки.       — Попридержи свой язык, Карай, — старшая обводит взглядом остальных девушек. — Кто-то хочет ещё что-то сказать? — ничего не услышав в ответ, она уходит.       — Старая коза, — выплюнула Мик, и Раф удивленно взглянул на неё. — Что? Ещё скажите, что вы не согласны.       Отрицательно мотнул головой и вернулся к чистке картошки. Мик рассказала ему вкратце про то, как всё устроено среди девушек, но даже это минимальное он не смог понять. Потому что она быстро пролепетала эту информацию буквально десять минут назад, перед началом готовки.       — Я так и не поняла, почему мы должны её слушаться, — делает попытку получить дельный ответ, и девушка рядом, дорезав лук, откладывает дощечку, выплевывает картошку и поворачивается к Рафу, взяв в руки картошку. Она точно будет ему сниться. Не девушка. Картошка.       — Она одна из старших, а мы у них помощницы. Вот почему, — без картофеля во рту её голос звучит приятнее: внятно и мелодично.       — Она по типу командира, только среди девушек, — отзывается Карай, подзывая Мик на подмогу с варевом.       — Нет, не правильно, она скорее один из командиров, — замечает блондинка, чье имя Раф всё ещё не узнал. — Она, Шоку, отвечает за питание. Потом есть Рандо и Кири. Рандо отвечает за прачку, а Кири за уборку в шатрах. Хотя, признаться честно, — снижает голос до шепота, — кажется, она запугала воинов, и теперь они боятся лишний раз меч не туда поставить.       — Ну, и имена конечно, — наконец последняя картофелина была дочищен, отмыта и отправлена в кипящую воду.       — Это не их имена, — усмехнулась Карай. — Их имена такие заковыристые, что их, кажется, никто не выговорить. Командир сделал три ошибки, пока пытался назвать Рандо по имени, и в итоге просто дал им имена от того, что они возглавляют.       — Командир ошибся? — не верит своим ушам Раф. Леонардо создавал впечатление человека, который не может ошибиться никогда и ни в чем. Он словно родился идеальным, живет идеальной жизнью и является идеальным командиром. Если судить его по первой встрече.       — Жаль, тебя тут не было. Это было весело. Скажи, Ренет?       Блондинка кивает, и Раф, наконец, узнает её имя.       — Бедный командир, кажется, очень сильно из-за этого расстроился, — говорит с грустью в голосе, но её сразу же перебивает Мик.       — Скорее взбесился, что не может прочитать такое легкое имя. Джиэйинг. Что тут сложного? — подала голос Мик, добавляя лук в уже подавленный картофель.       — Вау, ты произнесла это, и твой язык всё ещё цел? — усмехнулся Раф, на что Карай одобрительно хихикнула.       — И всё-таки я не понимаю, почему именно семь. Разве не проще отправить каждой по помощнице и всё.       — Семь это счастливое число, — подмечает Ренет. — Так же как и три.       — Ага, а нас четверо. Несостыковочка, — Рафаэль и Ренет теперь помогают доделать еду. Картошка и лук были забыты, как страшный сон.       — Есть верование, что четверо помощниц отведут от войска беду и смерть.       На этом все разговоры были закончены. Они лишь переложили все из огромного котла в котелки поменьше, собрали тарелки, что ранее были вымыты, и вышли из шатра. Рафу доверили нести чашки, за которыми нужно будет сходить несколько раз.       — Слушай, а ведь твой метод сработал. Неужели, пока ты жуешь, и вправду не можешь плакать, — тормозит Ренет около выхода из шатра.       — Нет, это обманка, я просто отвлекла тебя от лука, — просто улыбнулся Рафаэль, и Ренет пораженно ахнула, но быстро собралась и направилась за девушками, что готовились кормить воинов. Рафаэль поспешил за ней следом, стараясь скрыть самодовольную ухмылку.       Пока шёл до места, где ели все воины, он рассматривал шатры вокруг. Отличались лишь шатер девушек и тот, что принадлежал командиру. Остальные же были все как под копирку, хорошо хоть не полностью идеальными, а то так можно и заблудиться в этом лабиринте из тканей и веревок.       — В облаках летаем? — Рафаэль быстро тормозит, едва не врезавшись в фигуру перед собой. Успевает поймать равновесие, чтобы спасти чашки, и недовольно смотрит на того, кто внезапно вырос на его пути.       — О, Леонардо, простите, — пытается сдержать писк, но голосовые связки, не привыкшие, чтобы их насильно заставляли звучать выше, дают сбой. Второй раз подряд, не приведи Господь, Лео воспримет это на свой счет. Раф не хочет быть в его глазах девушкой, которая сходит с ума по командиру. Он, в принципе, не особо переживал, каким выглядит в чужих глазах, тем более, что они вряд ли увидятся после того, как их поход закончится, и их распустят. Но, кажется, волноваться уже поздно. Лео улыбается, и Раф понимает, что он принял это на свой счет.       — Не принимайте это на свой счет, просто вы меня испугали, — кажется, улыбка этого самодовольного командира стала шире. Рафаэль хочет себя треснуть за это.       — Могли бы и помочь, — фыркает Рафаэль, обходя Леонардо, и тот направляется за ней следом, удивлённо приподняв бровь.       — Помочь?       — Руки не отсохнут несколько чашек принести, — Рафаэль замечает, что обратно к шатру движется Карай, и она выглядит не менее удивленной, чем Леонардо после его последних слов.       — Прошу простить её, командир, — Карай делает лёгкий поклон в знак уважения и подходит в плотную к Рафу, чтобы забрать чашки, но Леонардо опережает её.       — Нет-нет, она права, — Леонардо осторожно забирает чашки из рук пораженной Карай и самодовольного Рафаэля. — Я отправлю несколько солдат вам в помощь, может, даже заставлю их приготовить завтрак. Отличная тренировка на дисциплину и усидчивость.       Леонардо смотрит в сторону, где солдаты занимались поеданием пищи, кривится и после смотрит на Рафаэля. Кланяется в знак уважения, говоря:       — Желаю приятного ужина, — и удаляется к воинам. Карай удивлённо смотрит вслед командиру, после смотрит на Рафаэля и показывает рукой на Лео, что приказал нескольким воинам расставить чашки.       — Что это было?       — Не понимаю, о чем ты.       — Ты ведьма, — заключает Карай очень быстро, и Раф удивлённо округляет глаза, отступив назад. — Иного объяснения я не вижу. Командир, он же непробиваемый. Он игнорирует любые слова девушек, словно они, — Карай замялась на мгновение, — словно они собираются его убить при первой возможности.       — У меня свои секреты покорения мужчин, — самодовольно проурчал Раф и направился мимо Карай в сторону девушек, что ранее раздали воинам еду и теперь сидели сами. Карай осталась стоять на том самом месте недолго. Она присоединилась к ним крайне быстро, пока воины сходили за дополнительными чашками. А после те, кто уже поел, отправились к тому самому шатру, чтобы оставить грязную посуду. Они могут поесть спокойно.       — Что я вижу! Эти бестолковые бараны наконец взяли в руки что-то кроме меча, — ворчит Мик, отправляя после в рот ложку каши.       — Рара — ведьма, — шепчет Карай, но Раф все равно её слышит и смотрит с неким недовольством. Но после быстро убирает это выражение со своего лица, слабо улыбнувшись. Видимо, это просто была шутка, которую он не оценил.       — Да что такого то?       — Мик, — Ренет ткнула ложкой в сторону вышеупомянутой девушки, — путешествует с ними с самого начала пути от столицы. Они никогда, по её словам, даже чашку не соизволили помочь донести.       — Как ты это сделала? — прошептала Мик, обращаясь конкретно к Рафу.       — Просто поговорила с Леонардо, вот и все, — пожимает он плечами, помешивая кашу.       — Я же говорила, — Карай тоже принялась за еду. — Ведьма.       — Агх, — стонет Раф разочарованно. А девушки, напротив, смеются с этого.       Они некоторое время сидят в абсолютной тишине, пока Мик не решается заговорить, только шепотом, чтобы её слышали одни лишь девушки за столом.       — Я знаю, что тебе кажется, словно мы шутим или насмехаемся над ситуацией, но мы говорим абсолютно серьезно, — Раф оторвался от своей еды, поднимая взгляд и натыкаясь на три пары глаз, что смотрели исключительно на него. Сказанное он успешно пропустил мимо ушей, так что сейчас в голове крутилось несколько вариантов того, что заставило их смотреть на него.       — Леонардо и вправду остерегается девушек, Ра, — поворачивается к Мик, что разговаривала с ним. — Даже когда мы изредка попадали в огромные города, он предпочитал молчать или избегать их, даже когда с ним завязывали разговор. Не знаю, чем это вызвано, правда, но то, что он говорил с тобой, это очень, — Мик замолчала, подбирая нужное слово, — необычно, назовем это так.       — Я слышала, что, из-за его положения, он должен хранить верность будущей супруге, — прошептала Ренет и быстро вернулась к еде, словно сказала что-то неприличное.       — Разве это должны делать не девушки? — удивленно спросил Раф и осекся, когда на него взглянули с неодобрением.       — По традиции это должны делать оба возлюбленных. Но я сильно сомневаюсь, что кто-то в наше время следует ей, — Мик пожала плечами. — Да и какая разница? Главное не принести какую-то страшную болезнь до свадьбы и быть верным после, разве нет?       Раф задумчиво опустил голову, посмотрел на полупустую тарелку каши и кивнул. Эти размышления имели смысл.       — Что бы ты не говорила, Мик, думаю, Леонардо приверженец старых традиций, и просто ждет ту самую, — Ренет отставила пустую тарелку в сторону. Карай хотела что-то сказать, но дождалась, пока воины заберут у них тарелки, чтобы отнести их, и после заговорила.       — Если он продолжит шарахаться от каждой девушки как от чумной, то никогда не найдёт ту самую.       — Если только она не упадет на него с неба, тогда её проигнорировать не выйдет, — девушки засмеялись со слов Рафаэля, и он самодовольно улыбнулся, когда его кто-то похлопал по плечу.       — Я украду свою сестру на несколько минут, дамы?       — Вы поглядите каков джентльмен, — ухмыльнулась Карай, опираясь локтями на стол и кладя голову на руки, сложенные в замок, смотря на Кейси с прищуром и ухмылкой.       — К твоему сожалению, Карай, он занят, — Рафаэль поднимается из-за стола.       — Какая жалость, — притворно расстраивается девушка под смех Мик и Ренет.       — Что тебе нужно? — едва они отходят на несколько метров от места, где ели, сразу же спрашивает Рафаэль, выдергивая свою руку из хватки Кэйси.       — Ещё не поздно, — Раф не понимает, о чем говорит брат, пока тот красноречиво смотрит на него, после осматривает с головы до ног и обратно. И он понимает.       — Ни за что, — сквозь зубы, но тихо, чтобы не услышали.       — Узнают, и тебе несдобровать.       — Какой ужас, меня перестанут считать мужчиной.       — Говори тише, — Кейси закрывает брату рот, смотря глаза в глаза. — Я волнуюсь о тебе. И о твоих разговорах с Леонардо. Вдруг он догадывается?!       — Прекрати повышать на меня свой шепот, Кейси Джонс, — отрывает руку брата от своего рта. — Я знаю прекрасно, что делаю. Не думай, что я маленький ребенок, который не может справиться без твоего «сильного», — делает пальцами кавычки в воздухе, — плеча.       — Тихо, — прошептал Кейси.       — Я ещё не договори…       Кейси быстро притягивает брата к себе в объятья, удачным захватов заставив его заткнуться, уткнувшись носом в его плечо.       — Джонс, я сказал всем солдатам идти и прибрать за собой посуду.       — Да, командир, просто хотел ещё раз поговорить с сестрой, — Раф замирает в объятьях брата, пока тот разговаривает с Леонардо, и вместо того, чтобы брыкаться, обнимает его за талию и прижимается ближе сам, стараясь успокоиться. Ему все ещё было непривычно среди столь огромного количества людей. Каждый раз при появлении Леонардо его голос давал петуха или же появлялся беспричинный страх, что он его раскроет.       — Я понимаю, что ты её старший брат, но она не маленькая девочка и может выдержать тот факт, что является частью войска. Пусть и самой слабой его частью, — Раф недовольно загудел в плечо Кейси и брыкнулся, высвобождаясь из его крепкой хватки. После одергивает одежду, откидывает назад волосы и, не стесняясь, поправляет через платье ткань, что была на груди. Леонардо отворачивает голову, что больше веселит Рафаэля, чем удручает.       — Мне нужно поговорить с твоей сестрой, а ты иди и займись приказом, — Кейси кивает, все ещё не привычный, что нужно отвечать «есть, сэр», и уходит, несколько раз по пути оборачиваясь на заговоривших Рафаэля и Леонардо.       — Ваш брат явно переживает о вас, верно? — Леонардо изучающе осматривает Рару, девушку, что пришла к ним только сегодня. И, когда поднимается глазами от её талии, замечает, что часть макияжа стерта.       — Прошу прощение, — быстро отворачивается под непонимающий взгляд девушки, указывает на свое лицо и после на лицо девушки.       — Чёрт, — совсем не женственно срывается с её губ, и Леонардо слабо улыбнулся. Это было даже забавно. Она как может быстро руками приводит в порядок макияж, и только после Леонардо смотрит на неё снова.       — Вы больше джентльмен, чем все ваши воины вместе взятые.       — Сочту это за комплимент.       — Это он и был.       Леонардо теперь может смотреть на неё и замечает зеленые глаза. Он редко видел людей с зелеными глазами. Такие яркие, словно изумруды.       — Вы хотели о чём-то поговорить, — Рафаэль достает из рукава веер и раскрыв его, начинает обмахивать себя. На улице было прохладно, но воздуха катастрофически не хватало.       — Да, конечно, — Раф хихикнул с растерянного лица Лео, когда тот вспомнил, что он тут ради разговора по какому-то делу. — Я не привык использовать свои привилегии командира или какие-то ещё привилегии. Но, — Раф сделал глубокий вдох, пытаясь схватить куда больше воздуха, чем до этого, почти не слушая Лео, — думаю, я бы хотел использовать одну. Вы составите мне компанию для завтрашнего утреннего чаепития? — Раф настолько был сосредоточен на вдохах, что замер с веером в руке, когда Лео умолк.       — Извините?       — У командира есть особая привилегия — утреннее чаепитие с какой-либо сопровождающей войско девушкой. Для разговоров и успокоения. Спокойный и собранный командир — залог хорошей битвы.       — А, да, конечно. Во сколько мне подойти? — Леонардо удивленно взглянул на Рафа, и последний чертыхнулся про себя. Нужно было дольше подумать? Он проявляет какое-то несвойственное девушкам легкомыслие? Или всё не ограничивается чаепитием, и это просто какой-то очень тонкий намек от командира? Что, чёрт его возьми, у Леонардо за взгляд.       — Мне… нужно было отказаться или обдумать это предложение?       — Обычно девушки отказываются. Чаепитие длится несколько часов. Мало кто хочет выслушивать командира несколько часов подряд.       Раф пожимает плечами, вновь размахивая веером. Дышать и вправду трудно.       — Если Вы доведете меня до шатра, я готова выслушивать Вас хоть весь следующий день, — делает ещё один глубокий вдох уже через открытый рот и шагает вперед, сразу хватаясь за подставленную руку командира.       — Дышать тяжело, — пробормотал Рафаэль, держась за руку, старается выровняться и встать прямо, когда перед глазами темнеет.       Леонардо держит потерявшую сознание девушку крепко. Берет на руки и быстро направляется к шатру девушек, где они уже должны готовиться ко сну. Он слышит слабое дыхание Рары, но почему-то становиться страшно. Вдруг с ней происходит что-то ужасное? Она ведь не могла заболеть, верно? Может всё дело в её платье? Он часто видел, как девушки теряли сознания в этих тряпках. А его мать часто жаловалась, что в них почти невозможно дышать.       — Она упала в обморок во время нашего разговора, — никто не смел входить в палатку к девушкам. Никто и никогда, даже командир. Но сейчас ситуация требовала. Не мог он оставить девушку за пределами палатки, чтобы потом такие же девушки затаскивали её внутрь. Он смотрит строго на Рару у себя на руках, пока кто-то из девушек спрятался за ширму, а Карай подбежала к ним, чтобы провести к отведенной для Рары кровати.       — Кладите её сюда, — Лео осторожно положил девушку, поправил ее волосы и, осмотрев руки, понял, что она, видимо, обронила веер на том месте, где они говорили.       — Я вернусь, — Леонардо быстро уходит, оставляя Рару на девушек. Микси выглядывает из-за ширмы, быстро одевается в платье и подбегает к Раре, прощупывая её талию, поднимаясь выше, пока Карай развязывает пояс чтобы ослабить давление на живот и грудь. Наконец Мик доходит до груди, замирает, когда проводит по ней руками, и тормозит Карай, которая уже хочет распахнуть одежду девушки.       — Стой, остановись, — просит Мик, и Карай послушно убирает руки. Ренет выглядывает из-за второй ширмы.       — Что с ней? — спрашивает испуганно, на что Мик шикает и берет воду, подбегая обратно. Смачивает тряпку и проводит ею по щекам, вытирая макияж. Никто из них не носил макияж, если только слабый, ради собственного развлечения, чтобы не думать о том, что они идут на войну. Ещё днем это показалось странным. Такой слой макияжа. Они слышали, что местные жительницы помешаны на краске на лице, но ведь не на столько же. Догадка быстро подтверждает себя.       — Думаешь это…? — осторожно спрашивает Карай, и Мик неопределенно качает головой, убирая остальную краску. Черты лица не были мягкими, как у обычных девушек, которых они видели.       — У неё более агрессивный разрез глаз, — Карай, что сидела до этого в оцепенении, приподняла бровь и посмотрела на севшую рядом Ренет.       — Агрессивный разрез глаз?       — Да. Видишь? — Ренет осторожно провела пальчиком под глазом. — Более острые черты.       — У меня тоже острые черты.       — У тебя женственные острые черты.       — Извини?!       — Прекратите! — крикнула Мик. Она уже сама раскрыла платье, заметив на груди ткань похожую на пояс. Тазобедренные кости слегка выпирали, не было даже намека на животик. Плоский торс, по которому она осторожно провела руками и поднялась вверх, подцепив ткань пояса на груди. Да, это был стопроцентный мужчина. Только если у него не было вагины между ног. Мик видела и такие аномалии.       — Леонардо, — прошептала Карай, когда услышала звук шагов в другой части их шатра, после чего быстро поднялась, пока Мик судорожно запахнула одежду парня перед ней, прикрыв его тело. Она слышала, как Карай что-то говорит, благодарит и ещё раз что-то говорит. Леонардо тоже что-то говорил, куда более настойчиво, но Карай была непреклонна, и в итоге послышались отдаляющиеся шаги, а потом девушка вернулась обратно.       — Он вернул её… его, её, — Карай чертыхнулась, — веер, вот, — и положила женский атрибут рядом с головой парня.       — Мы должны рассказать? — спрашивает Ренет, когда дыхание юноши нормализовалось.       — Давайте дождемся, пока он очнется, и тогда решим, что будем делать, хорошо? Он ведь не спроста это сделал, я уверенна, — Мик кивнула. Слова Карай были логичны. У каждого свои обстоятельства, и они не знали, что с подвигло этого юношу сделать то, что он сделал.       Очнулся Рафаэль через пол часа, когда смог уже несколько раз вдохнуть полной грудью. Сперва он видит потолок шатра, после слышит голоса, словно он находится под толщей воды, и только потом понимает, что давление с тела исчезло. Резко садится и стонет, приложив пальцы к вискам. Резко подниматься было ужасной идеей. Голоса затихли, и Раф приоткрыл глаза, смотря на девушек. Они смотрели на него в ответ. Вот чёрт!       — Дайте мне… несколько минут, — просит, — и я всё объясню.       Это чудо, что они все ещё не сдали его воинам или командиру. Не надо было так сильно затягивать живот, хотя он просто пытался сделать подобие талии. Может всё дело в том, что он поужинал? И телу просто нужно было много места? Агх, какая разница, сейчас нужно было думать о насущных вещах, как, например, «почему они все ещё меня не сдали?» или «как уговорить их никому ничего не говорить?».       — Так, — складывает руки перед собой на колени, закусывая губу и понимает, что макияжа тоже нет, — я не какой-то извращенец, если вы вдруг подумали, — делает ещё один глубокий вдох. Он и не подозревал, что дышать так приятно. — Чёрт, сейчас, одну минуту, — он старается сформулировать мысль правильно в своей голове, но разговоры никогда не были его сильной стороной.       — Просто скажи причину, по которой ты это сделал, — Мик присела возле него, слабо улыбнувшись, и Раф улыбнулся в ответ, заправляя пряди волос за ухо. Ему однозначно нравилась эта девушка.       — Моя мать, старейшая женщина деревни. Она собиралась сюда идти, а я не мог позволить ей попасть на войну, — сжимает в кулак ткань платья, начиная нервно его мять. — Она больна, ей нельзя было сюда, поэтому я решил пойти вместо неё.       — И попался в первый же день, — Раф поднял голову выше, смотря на сидящую неподалеку Карай.       — Ну, вы меня все ещё не сдали, как я понимаю. Так что надежда у меня ещё есть, — он продолжает слабо улыбаться, но после улыбка медленно сползает с губ. — Или…?       — Успокойся, или, — внезапно голос Мик становиться чуть ниже. Она прокашливается, но Раф замечает этот резкий переход. Ренет утыкается в плечо Карай, стараясь заглушить смех. Карай тактично прячется за свой черный веер, но из-за него выглядывают её глаза. Ей явно весело.       — Я чего-то не знаю? Мне волноваться?       Внезапно Мик поднимает распущенные ранее волосы в высокий хвост, завязывая его, и после начинает активно развязывать своё платье. Раф сразу же опускает взгляд вниз, он бы не хотел увидеть её голой. Какого чёрта сейчас происходит? Вот какой вопрос волнует Рафаэля, не более.       — Не бойся, мой внешний вид тебя не съест, — Раф готов поспорить, но когда он поднимает глаза, то видит перед собой парня. То есть это все ещё Микси, но она парень. У неё, то есть него, нет груди, есть торс и снисходительная улыбка.       Раф бестолково открывает и закрывает рот как рыбка, после переводит потерянный щенячий взгляд на Карай и Ренет. Осматривает их фигуры, на что Карай сразу сложила веер, хлопнув себя им по ноге.       — Не переживай, вас особенных таких только двое, — и в доказательство тоже начинает снимать своё платье, под громкое хихиканье Ренет. Раф останавливает её движением руки.       — Не надо! Я понял, — уверяет и отодвигается немного от Мик. Или как его зовут?       — Какое твоё настоящее имя? — Раф бестолково моргнул на этот вопрос. — Микеланджело, — бывшая Микси протягивает руку, и Раф смотрит на неё, а после пожимает подушечки пальцев.       — Рафаэль.       — Так вот откуда появилась Рара. Карай, — обращается к девушке, — ты должна мне пять золотых.       И возвращается к Рафаэлю.       — Не переживай, мы не раскроем твой секрет, честно, — накрывает чужую руку и сжимает в качестве поддержки. — Ты поступил благородно, и мы это уважаем.       Раф хмыкнул — такое себе благородство — и слабо кивнул: — Спасибо.       — Тут можешь не бояться переодеваться, сюда никто не должен заходить, — Микеланджело закусил губу. — Точнее обычно сюда никто не заходит.       Раф смотрит на парня, что, кажется, вообще не волновался о чём-либо, хотя сам Раф ужасно нервничал. Он поднимает руки, словно разыгрывает театральную сценку.       — Но сегодня тебя на руках, словно принцессу, — он поднимается на ноги и делает несколько шагов к Рафаэлю, — внёс сюда наш многоуважаемый командир, — плюхается рядом с местом, где лежит Раф, хватая лежащий около подушки веер незаметно для Рафаэля. — Я знал, что Леонардо неотразим, но в обморок от его внешнего вид ещё никто не падал, — усмехается и тыкает по носу Рафаэля кончиком веера, который Раф быстро отбирает.       — Мне было трудно дышать, это другое.       — Рядом с Леонардо даже некоторым воинам трудно дышать, — нараспев проговорила Ренет, падая в свою постель.       — Не в этом смысле! — Микеланджело смеется, а за ним и девушки.       — Мы про забеги на длинные дистанции, — Карай уже тоже находиться в постели. — А о чём ты подумал, негодник?       Раф краснеет и сердито падает обратно на постель. Микеланджело заботливо накрывает его покрывалом.       — Завтра я помогу тебе собраться, чтобы такого больше не повторилось.       Раф притягивает ткань ближе к лицу, исчезая там по самый нос, и кивает, после чего Майки уходит к своей постели, по пути задувая все те несколько свечей, что освещали шатер.       — Спокойной ночи, — раздается от его кровати. Раф поджимает ноги, когда слышно такое же от Карай и Ренет.       — Спокойной ночи, — бормочет в одеяло, почти засыпая. Завтра у них однозначно будет сложный день. Но теперь дышать было легче, и не только из-за расстегнутого платья, а и от того, что не надо скрываться от девушек. Не будет никаких проблем с переодеванием в шатре, да и тот факт, что Микси на самом деле парень. Рафаэль засыпает очень быстро, во сне легче переварить информацию, вроде так говорила мама.