Сначала Каменистая равнина на планете 3Е-41 в звездной системе Полетти
Космические преследования Дэдлока не занимали. Навигация кроме скорости реакции требовала еще и внимательности, кропотливых подсчетов, анализа окружающего пространства. Увлекающиеся пилоты рано или поздно во что-нибудь врезаются, а Дэдлок холодностью рассудка не отличался. За штурвалом ему было не место. Сидеть за орудиями ему тоже не нравилось — выстрел из них не приносил того же удовольствия, как пуля, выпущенная в упор. Он же даже не видит ужаса в оптике жертвы! Не чувствует запах жженых плат! Ради убийств лицом к лицу он и свалился на эту пыльную планетку. Команда «Гончей» пыталась остановить его, объясняя, что корабль автоботов все равно подбит, что расстрелять место крушения с воздуха и уйти будет проще, но Дэдлок устал от унылой космической погони и хотел криков и энергона как плату за скуку. Он быстро донес до подчиненных, что их крики его тоже устроят, и они перестали перечить командиру. Турмоил направил его уничтожить беглецов, выдал боевой челнок и несколько конов в подчинение. Задачей Дэдлока было — убедиться, что никто из автоботов, улизнувших из сражения, не выжил. Ему эта задача не нравилась — он предпочел бы биться на передовой, а не бегать за трусами. Но с Турмоилом спорить не получалось. Обозленный на него, Дэдлок запугал своих сопровождающих жестоким наказанием, если вздумают не исполнять его приказы, и собирался оторваться на автоботах. Надо было дохнуть в бою! Теперь он прикончит самых живучих лично, и поболту, на что они там надеялись. «Гончая» высадила его неподалеку от рухнувшего автоботского шаттла. «Не мешайтесь под ногами, — велел Дэдлок. — Я вас вызову, когда закончу». Он подозревал, что команда с радостью от него избавилась. Слабаки и трусы. Когда со стороны автоботов в челнок полетела ракета, знаменуя, что кто-то из алознаковых выжил, «Гончая» поспешно взмыла, оставляя Дэдлока одного. Он в их поддержке и не нуждался. В несколько прыжков преодолев каменные насыпи, исчерчивавшие местные унылые равнины, он выбрал одну из них для укрытия. Автоботов он засек четверых: один, красно-желтый с шестью колесами, тащил раненого, другой, с ракетницей на плече, сканировал небо, последний, с помятым шлемом, тоже озирался. Их шаттл врезался в гору, его засыпало отколовшимися кусками породы; черный дым поднимался в небо, в глубине потрескивал огонь. Дэдлок ухмыльнулся: бежать им некуда, разве что прятаться здесь от выстрелов. Правда, он не собирался затевать долгую перестрелку — придет и каждому загонит пулю в камеру искры. Однако атмосферу сначала нужно нагреть. Чтобы шугануть ботов, он выстрелил обладателю ракетницы под ноги и сменил укрытие, сдвигаясь вдоль каменной насыпи. Автоботы наверняка заметили корабль конов, хотя могли не знать о десанте раньше. Теперь — точно убедились, что не одни. Дэдлок продолжил палить вслепую, патронов у него хватало, да и прикончить кого-нибудь собственными когтями он был не прочь. Автоботы поспешили назад, но тут их разбитый шаттл тряхнуло так, что они передумали за ним прятаться. Дальше все было просто. Автоботы пригрозили, что вооружены, и Дэдлок вышел им навстречу, помахивая пистолетами. Оба — такой пробивной силы, что их броне хватит. Разве что бот с ракетницей мог прожить подольше — у него, в отличие от остальных, боевой альтмод. — Ты один — а нас четверо, — неуверенно прогудел помятый, собираясь поторговаться за жизнь. — Да, вас маловато, — с сожалением рыкнул Дэдлок. — Стреляйте уже в него! — вскрикнул тот, что держал раненого, поворачиваясь к десептикону полубоком. И драка наконец началась по-настоящему. Дэдлок сосредоточил пальбу на самом крупном автоботе, прыгая с камня на камень. Враги отвечали в основном из лазерных пукалок, обжигавших броню. Это раззадоривало. Приятно встречать сопротивление, а еще приятнее его гасить. Откуда-то доносился гулкий стук. Дэдлок не отвлекался на него, хотя отметил странное: стучало будто бы со всех сторон. Не похоже на двигатели той же «Гончей», скорее, на камнепад. Он следил за своими жертвами — те обходили гору, надеясь, что найдут лучшее укрытие. Сложнее всего было красно-желтому, с товарищем на руках. Дэдлок даже промазал специально пару раз, чтобы не убивать его раньше времени. Будет веселее разобраться сначала с раненым, о котором он так печется. Но в первую очередь — болт с ракетницей. Начинать стоило с него. Он как раз сныкался у подножия, трансформировался, занял позицию. Дэдлок швырнул туда гранату, подставляясь под пальбу остальных автоботов, но зато сбивая прицел. Камни с глухим грохотом разлетелись. То, что траектория их падения крайне странна, Дэдлок осознал не сразу. Он вообще-то развернулся к остальным, демонстративно скалясь. Судя по виду, они — из космического экипажа, инженеры какие-нибудь, не боевики. Вылетели с разбитого Турмоилом дредноута, как вариант, вывозили ценные данные… налить на данные. Единственный из автоботов, кто чего-то стоил, валялся сейчас кверху гусеницами, а остальные — тупой мусор. Скучно. Дэдлок собирался предложить им поумолять о пощаде, но понял, что автоботы в панике смотрят мимо, а не на грозного десептикона перед собой. Грохот усилился, и ему пришлось выкрутить аудиодатчики, чтобы услышать «какого болта» и явно вызов по комлинку: «Сайдлок, что там у тебя?». — Эй! — гаркнул он зло. Пришлось перекрикивать грохот, доносящийся от Сайдлока. Не иначе как улетевшая не туда ракета вызвала камнепад. — Вы меня за дурака держите? Под ногой почудилось движение. Отвлекаться он не рискнул. У него две пушки — и два автобота, которые способны стрелять. Обычно ему везет в бою, но испытывают судьбу только идиоты. — Да фраг! — заорал Сайдлок. — Алиас, что это за шлак? — Вылезай оттуда, — передернул плечами помятый автобот, видимо, Алиас. Главный из них четверых, что ли, раз уж все на него косятся. Дэдлок всерьез напрягся. Почему боты пялятся ему за спину? Он сделал шаг в сторону, косясь на ракетчика. Тот вернулся в робомод и оказался по грудь завален камнями, которые… шевелились? И постепенно меняли цвет, становясь краснее. — Что за… — Парни, — растерянно прогудел Сайдлок, игнорируя Дэдлока, — они у меня внутри! Я трансформировался, и они… Дэдлок перевел на него пистолет: — Кончай прикалываться, автобот. Сдохнуть без циркового представления слабо? Его раздражало и оскорбляло то, как легко противники испугались каких-то булыжников, когда рядом он — мех, который по-прежнему собирается в одиночку прикончить всех четверых! — Эй… кон… они вон к тебе катятся, — выдал красно-желтый, прижимая к себе бесчувственного соратника. — Так… так бывает вообще?.. — Праймус! — Алиас выстрелил в одну такую подвижную группу камней. Лазерные заряды лишь слегка повлияли на их инерцию, как будто не причинив вреда структуре. Теперь Дэдлок тоже осознал обстановку. Каменная гора, стремительно краснея, шевелилась, словно под ней кто-то огромный отряхивался и пытался выкарабкаться наружу. Откалывающиеся от нее куски и производили грохот, неторопливо, но неостановимо смещаясь в их направлении. Более того, на периферии видеопотока фиксировалось, что так же ведут себя другие камни. Стремятся к кибертронцам вопреки гравитации. Некоторые для этого ползли вверх или подпрыгивали по равнинной поверхности. Их окружала шлакова армия булыжников. — Могила сама вас нашла! — хмыкнул Дэдлок, не теряя настроя и следя на всякий случай, чтобы ни один излишне подвижный кусок породы не добрался до него. Алиас беспомощно пятился от них, вынужденно приближаясь к Дэдлоку. Красно-желтый медлил. — Кон… — начал Алиас, бросая на него настороженный взгляд. — Кон, слушай… Он, возможно, хотел внести какое-нибудь примиряющее предложение, в духе автоботов, но тут Сайдлок панически забил себя по честплейту и заорал. — А-а! Жарко! Жар… В следующий миг он взорвался. Честплейт выгнулся изнутри, детали разлетелись в стороны, как если бы граната разорвалась у самой камеры искры. Правда, на камни это не повлияло, они, наоборот, как мелкие хищники навалились на Сайдлока. Стремительно краснея, они громоздились на нем, действительно напоминая надгробный курган, и лопались легко, словно пузыри. — Прочь! — Алиас махнул своему красно-желтому спутнику. — Не тупи! — Праймус, — запричитал тот и дернулся вперед. Дэдлок пальнул ему под ноги, потихоньку пятясь и находя в обилии движущихся камней дорогу, как выразился Алиас, «прочь». Некоторые автоботы что-то да понимают в выживании. — Не время! — в искреннем гневе воскликнул Алиас. — Оно самое. Время подыхать! — проорал ему Дэдлок, уворачиваясь от обломков, летящих с вершины горы точно к нему. Красно-желтый — все еще озираясь туда, где от Сайдлока уже ничего не осталось, кроме столба пыли, —попытался пройти другим путем. В спину его ударил вроде бы небольшой камень, но он ощутимо покачнулся и чуть не выронил своего оффлайнового приятеля. Дэдлок ждал ровно до вопля «он внутри!», а после трансформировался — похоже, добивать не понадобится. Как раскаляется честплейт красно-желтого, и так было видно. Мощные же камушки тут на дороге валяются! Алиас рванул прочь примерно в то же время. А он сообразительный и явно хочет выжить — не каждый автобот бросит товарищей в беде, обычно они за принцип «сдохнем вместе». И сам набирая скорость в альтмоде, Дэдлок не мог стрелять. Зато протаранил Алиаса, когда тот огибал катящиеся камни. За спиной с небольшой разницей раздалось два взрыва. У Алиаса было неплохое сцепление: мчался он шустро. Дэдлок пристроился за ним, иногда поддавая, чтобы смять бампер или закрутить, сталкивая с курса. К погоне подключилась фрагова гора — с интенсивным нарастающим стуком за гонщиками катились камни. Опасно, даже когда они не взрываются, а уж тут… Что это вообще за шлак? Оружие? Аномалия какая-нибудь? «Гончая» не отвечала. Дэдлок решил по-простому: раз не отвечают, значит, бросили наболт. Может, сразу, а может, когда увидели кишащую камнями живую лавину, преследующую их командира. Он вернется и оторвет им головы. Нет, он вернется, закует их в блокираторы, довезет до Полетти и выкинет здесь. Спустя несколько кликов смертельной гонки Алиас трансформировался впереди, и Дэдлок выругался. Врезаться в него плохая идея, сканеры сигнализировали об обрыве. Надо сворачивать, а кругом столько камней… — Постой ты! — заорал ему автобот. Дэдлок перешел в робомод и выставил пистолет, нервно озираясь. — Здесь все против нас! Вместе мы можем выжить! Хотя бы попробовать! Нашел время для переговоров. Гнал бы лучше! Расстояние до грохочущей лавины стремительно сокращалось. Внизу — за спиной Алиаса — что-то блеснуло. Увеличив картинку, Дэдлок понял, что это корабль. Спокойненько стоящий на равнинной местности шаттл, небольшой, не похожий на боевой по форме, типично автоботский по раскраске. Над ним и рядом были развернуты две антенны, скорее всего, дополнительные, а не входящие в комплектацию. — Ты мне не нужен, чтобы выжить, — усмехнулся Дэдлок. Уже совсем близко. Алиас явно собрался прыгать с обрыва и надеяться на лучшее. Дэдлок, отмахнувшись от первого, самого прыткого камушка, отскочившего от земли ему в лицо, выстрелил. Алиас всплеснул руками и завалился вперед. Задерживаться и любоваться тем, как красная каменная лавина погребает его, Дэдлок не рискнул. Теперь он остался единственной жертвой, и стоило мчаться по склону как можно скорее — к тому кораблю впереди. Как только автобот взорвется, камни переключатся на последнего выжившего. Похоже, там блестит его единственная надежда. Космические погони ему, конечно, не нравились, но взлететь он сможет. А там уж разберется, куда делась «Гончая», стоит ли сбивать ее сразу или сначала все-таки посмотреть трусливым уродам в оптику, и в чью это изощренную ловушку он чуть не попал.***
Персептор не сразу заметил, что неподалеку от места его исследований вспыхнула тепловая активность. Уже много оборотов планеты поблизости он фиксировал только повышение температуры воздуха в дневной период и понижение ночью. В других регионах извергались вулканы и трескалась планетарная кора, но Персептор в результате долгого сканирования из космоса отыскал самое стабильное место на 3Е-41 и приземлился здесь. Его целью было, не повлияв на экосистему, выявить принцип реакции местной формы жизни на тепловое излучение. Идеальные орудия убийства все еще создавали не разумные расы, а сама природа, и Персептор считал, что в разработке технологий стоит учиться у нее — поскольку помимо разрушительной силы она не забывает про механизмы саморегуляции. Культура же эти механизмы частенько подавляет, порождая проблемы, с которыми потом невозможно справиться. На 3Е-41 Персептора интересовали местные камни — правда, ни один пока не удалось заполучить для исследований, хотя он очень этого хотел. Цикл полетти (Персептор назвал единственную здесь жизнь в честь самой системы, ему показалось это логичным) был очень сложным, и каменное образование, на первый взгляд — абсолютно обыкновенное, было лишь одной из форм в череде метаморфоз. Катализатором перехода в новую форму были источники тепла. Тепло притягивало полетти, пробуждало мгновенную реакцию при контакте с источником. После этого полетти разгорались и взрывались. Что точно образовывалось после — газ или крошки нового вещества — Персептор пока не знал, но к этой трансформации полетти неизменно стремились. Также он пока не смог разобраться, из чего полетти формируются на стадии камня. Вид крайне увлек его и вне военных исследований — он в первую очередь оставался ученым, а не солдатом. Проблема была в том, что искра казалась полетти великолепным источником тепла, и так как не существовало способа их усыпить, Персептор не мог контактировать с ними напрямую. Стоило большого труда создать стабильную температурную среду, оставаясь при этом соседом полетти. Они кочевали по планете, их становилось то больше, то меньше со временем. Изначально Персептор расположился там, где камней почти не было, и проводил испытания на паре-тройке объектов поблизости — они просыпались долго, но в конце концов реагировали на корабль, на его присутствие… на тепло и излучение, которое исходило от техники кибертронцев и от них самих. Взрыв даже маленького камня, правильнее сказать — существа, наносил ощутимый ущерб, поэтому Персептор был крайне осторожен. Спустя несколько недель он смог достичь такой постоянной температурной коррекции, чтобы спокойно соседствовать с полетти и наблюдать за ними со стороны, разумеется, не покидая корабля. Искры неминуемо пробуждали их, пусть на пробуждение и уходило время, от клика до часа, зависит от глубины их подобия сна. Сегодняшнюю волну тепла и энергии, рядом с обычным спокойным состоянием равнины сравнимую с ядерным взрывом, Персептор мог наблюдать на своих экранах. Все приборы зашкалили. Сначала было небольшое сейсмическое сотрясение, потом — взрыв, потом… потом на планете появились кибертронцы. Все это пробудило дремавших полетти, чье кочевание из мест вулканической активности на такие равнины, скорее всего, было связано с периодами глобального отдыха. Персептор жил на ЗЕ-41 в полном радиомолчании — он в точности не понял, улавливают ли полетти волны связи, но знал, что активация систем привлекает их. К настроенным на конкретную частоту антеннам они уже привыкли, а вот запросы своим или отправку отчетов Персептор старался делать, когда их поблизости не было. Кажется, все-таки рысканье по частотам их раздражало. Они были крайне чувствительными созданиями, даже в стадии камня. А учитывая, что у них еще как минимум две формы, Персептор не был уверен, что они тоже не следят за ним — как-то иначе. В общем, он не мог внезапно развернуть антенны и послать широкополосный сигнал всем в округе, чтобы предупредить об опасности. Поздно стало в тот момент, когда корабль упал и взорвался, а выжившие побежали прочь, не зная, с каким необычным врагом придется столкнуться. Теперь Персептор переживал, что не оставил спутник на орбите. Увы, это привлекло бы внимание десептиконов. Полетти находилась на границе с их территориями. Он мог, наоборот, усложнить себе работу. Он не видел самого взрыва — и, Праймус сохрани, не собирался высовываться из «Наблюдателя», своего исследовательского корабля, который полетти давно принимали за скучную, непитательную часть ландшафта. По тепловым снимкам, наложенным на карты, заметно было, как нарастала волна активности полетти, как яркие вспышки искр пытались ее избежать и гасли одна за другой… Персептор был взволнован. Он был обязан как-то помочь этим мехам, но поднимать корабль — не выход. Он потревожил и привлек бы полетти, расположенных в непосредственной близости, да и такую волну не расстрелять из его орудий. Он мог только максимально раскрыть антенну, визуально выдавая свое местоположение, и спрятать у себя тех, кто успеет добраться. Возможно, «Наблюдатель» не выдержит атаки полетти… но есть шанс, они не поймут, что скрыло искры от их внимания. «Наблюдатель» ведь идеально удерживает тепло внутри и не транслирует никаких сигналов вовне. Персептор нервно крутился у люка, пока закрытого, и косился на сканеры. Еще одна искра погасла, зафиксировал он с трагическим выдохом вентиляции. Последняя мерцающим огоньком приближалась прямо к «Наблюдателю». Мех мчался быстро, наверное, он гонщик — и тогда ему повезло. Персептор сравнивал скорости — полетти, количество которых постоянно росло, и кибертронца. Кто это, он не узнает, пока не откроет люк. В начале эксперимента камеры снаружи «Наблюдателя» пришлось убрать, простенькие микропроцессоры нагревались, когда работали, незначительно для любого меха — и заметно для существ, поглощающих тепло и энергию ради перерождения. Перехода в иное, возможно, высшее — с их точки зрения — состояние. Являются ли действия полетти полностью инстинктивными — или они все же по-своему разумны? О, об этом лучше не думать, когда тебя вот-вот захлестнет. На главном экране ясно виднелось, что полетти формируют огромное кольцо, в которое собираются захватить мчащуюся искру. Более чем разумно. Персептор искренне переживал за этого кибертронца, хотя перспектива открыть люк его пугала. И все-таки он не мог бросить беднягу снаружи. Тот почти добрался до «Наблюдателя». Еще немного, и… Он вдавил палец в кнопку. Об обшивку «Наблюдателя» стукнулись первые камни. Не взорвались, несмотря на повысившуюся тепловую активность, хотя искра Персептора дрогнула. Последствия просчета он представлял себе слишком хорошо. В следующий миг в люк влетела темная фигура. Меху пришлось трансформироваться в прыжке, чтобы протиснуться, — маленький научный шаттл не предназначался для перевозки мехов в альтмоде. В спину ему врезался юркий полетти, раздался взрыв и грохот. Персептор в панике вжался в стену, закрывая фейсплейт рукой, его обдало жаром — и осколками… Но полетти же не раскалываются, добираясь до цели? Это куски брони? Персептор не мог пошевелиться, парализованный страхом. Когда он наконец убрал локоть и поднял взгляд, то увидел дымящийся пистолет. Теперь — направленный на него. Картина достроилась — мех успел выстрелить в полетти; пули способны их разбивать… — Закрывай, — хрипло скомандовал обладатель пистолета. У него была алая оптика, лиловый знак и черная гарь на броне. Персептор пустил на борт десептикона.***
Дэдлок не ожидал увидеть перед собой хилого ученого с автоботским значком. Что он вообще забыл в этом взрывающемся аду? А, какая наболт разница! Камни забарабанили по обшивке, автобот навалился на кнопку закрытия люка всем корпусом, и Дэдлок схватился за перила у люка, чтобы не упасть, когда начнутся взрывы. Выдержит ли научный шаттл такую атаку? Фраг, надо было мчаться дальше! Корабль — добыча посерьезнее него, нет? Но взрывов не донеслось. Ученый издал «уф» облегчения и тут же испуганно обернулся. Дэдлок сунул ему пистолет в фейсплейт: — Кто еще на борту? — Я од-дин… Не похоже, что это ложь. Скорлупка маленькая, от люка видно отсек управления. В центре, правда, куча экранов, голограмм и какой-то мерцающей херни… Дэдлок схватил автобота за тубус микроскопа и подал ток, проверяя, отреагируют ли пластины обшивки. Если там прячется пушка, они щелкнут от такого обращения, но ойкнул и дернулся только сам мех. Ученый без хотя бы захудалого ствола? Да Дэдлок сорвал джекпот! Он, наверное, сбил какие-то настройки, потому что автобот согнулся, хватаясь за голову. Воспользовавшись этим, Дэдлок обшарил его пояс, потом выкрутил руки — в наручах тоже не нашлось характерных признаков встроенного оружия — и толкнул коленом под зад в сторону рубки: — Улетаем. Он рассудил, что управлять незнакомой конструкции шаттлом лучше его владельцу. Даже если в остальном микроскоп — бесполезная на войне болванка, он как-то сюда прилетел. Сможет и хотя бы на орбиту их поднять. Ученый споткнулся, ударился о переборку и испуганно воскликнул: — Нет! — Плохая идея — сопротивляться, — Дэдлок взвел курок. Его системы все еще были разгорячены гонкой. Ощущение приближающегося дезактива не отпустило до конца, хотя снаружи доносилось лишь вялое постукивание, словно застывшая каменная лавина постепенно оседала под собственным весом. Ученый вскинул ладони, резким движением чуть не вынудив выстрелить. Голубая оптика, расширенная от ужаса — уж тут искреннюю панику Дэдлок прочитывал легко, — выдавала, что мех не пытается атаковать. — Мы гарантированно взорвемся! — выпалил автобот. — Мы окружены полетти! Видишь, — он ткнул в один из экранов, но Дэдлок на это не купился. — Они нас почти засыпали. Если запустить двигатели, они атакуют «Наблюдателя»! А он реально разволновался! Дэдлок фыркнул, наступая на него и вынуждая пятиться, пока не наткнется на терминал. Теперь можно было целиться в ученого и разглядывать картинку со сканеров одновременно. Жирное неровное красное кольцо, частично заползающее на силуэт корабля. В принципе, напоминало тактическую карту. — Раз мы тут заперты, ты мне тем более не нужен, автобот, — рыкнул Дэдлок, со звоном тыча дулом в стекло, из которого состоял честплейт микроскопа. Хрупкое поди. Треснет, если надавить сильно. — П-подожди, — торопливо попросил тот. — Я здесь… веду наблюдения. Слежу за полетти уже несколько месяцев. Когда температура станет приемлемой, они заснут. Если будут спать достаточно глубоко, то не успеют разогреться и взорваться нам в дюзы. — Они что, разумные? — переспросил Дэдлок с некоторым удивлением. — Как ты их назвал? — Полетти. В честь системы, поскольку они… ладно, это вряд ли важно. Если они и не разумны, то — крайне высоко организованная… — Заткнись! — тон ученого Дэдлоку не понравился. Он не собирался слушать лекции про камни. Его интересовала практическая сторона вопроса. — Ты сможешь узнать, когда — пора? — Да. Конечно, — заверил его автобот. Дэдлок провел пистолетом по стеклу, оставляя царапину и наблюдая, как дрожат тонкие губы. Автобот ему попался неповоротливый, крупный, не особо ловкий. Сразу видно, что из научного блока. А вот фейсплейт симпатичный, узкий, со всеми пропорциями для идеальной маски презрения к тупому вояке. Но — автобот же. Трясется от мысли, что в нем проделают пару дырок. — Поживи тогда пока, — снисходительно проурчал Дэдлок, поднимая ствол и вдавливая под подбородок. — Только без глупостей. — Я понял, — сообщил ученый негромко. — Ты убедителен. Дэдлок перестал давить на него и огляделся. Пнул ближайший отсек, чтобы убедиться, что из открывшейся дверцы вывалятся не стволы, а всякие научные штуки. Ученый потирал стекло, не сдвигаясь с места, и явно с усилием удерживался от комментариев. Ему не нравилось, что вломившийся десептикон крушит его рабочее пространство, но он не осмеливался ругаться на это. И правильно. Дэдлок не упускал его из поля зрения, пока обшаривал шкафчики, дверцы и люки. Наконец он потребовал: — Дай мне связь. Моя барахлит. Ученый взволнованно провентилировал: — Н-нельзя… — на вновь направленное в его сторону дуло он отреагировал тем, что заговорил втрое быстрее: — полетти реагируют на любую электромагнитную активность. «Наблюдатель» экранирован, но, если начать трансляцию, изменения фона повлияют на них. Они сейчас крайне раздражены. Дэдлок сам был «крайне раздражен». — И сколько ждать? — зло рявкнул он. — Я н-не могу сказать. Я не сталкивался с таким крупным… агломератом. Вместе они могут следовать другим циклам, чем маленькие группы или одиночки. Если ты позволишь, я изучу… — Не будешь ты ничего изучать, — перебил Дэдлок. — Сунешься хоть к одному терминалу без приказа — тубус оторву! — он подозрительно сузил оптики. — Усек? — Да, — взгляд ученого потух. Он еще про исследования свои думать умудряется! Дэдлок обошел стол с оборудованием, схватил автобота за плечо, подтащил к свободной скамье у стены и толкнул на нее. — Не отсвечивай, — велел он.***
Персептор изо всех сил старался не отсвечивать. Десептикон слонялся по его кораблю, ломал вещи, сбивал настройки запущенных программ, походя шарахая кулаками по пультам управления, когда слишком злился… видно было, что он пылает бессильным гневом. Не желая, чтобы ярость перенаправили на него, Персептор сидел, сложив руки на коленях перед собой, и поглядывал лишь затем, чтобы убедиться: буянящий кон не активировал ничего, что их убьет. Пока что критический перегрев систем «Наблюдателю» не угрожал. Изредка его спрашивали: «Сколько еще?». Все чаще в последнее время. Увы, Персептор оперировал часами, а не кликами. За ответом следовало яростное рычание, а на оборудовании появлялось еще больше следов когтей. В конце концов десептикон нашел его оружие — Персептор оставил бластер в рубке, висеть на предназначенном для него крепеже. Зачем он ученому во время исследования? Спеша спасти неизвестного кибертронца, Персептор совсем забыл о стволе. Он не привык им пользоваться. Да и что толку? Что бы он сделал против этого сильного, быстрого, злого меха даже с бластером? Только зря бы повысил температуру в «Наблюдателе» и, возможно, что-нибудь прожег. — Ну и пукалка тут у тебя, — кон, помахивая бластером, соскочил с небольшого пандуса, ведущего к рубке. — Кого ты из нее собирался убивать? — Н-никого, — тихо отозвался Персептор. — Так и думал. Тебя чего одного выслали? Ты вообще бесполезный? Персептор, вспыхнув, возразил: — Я ученый! Мне не нужна компания для исследования вида, смертельно опасного для кибертронцев! Зачем подвергать кого-то опасности, если я в состоянии… Он запнулся. «Со всем справиться», — так он хотел закончить фразу. А тем временем ситуация вышла у него из-под контроля, причем он сам впустил врага на борт и позволил ему здесь хозяйничать. — Да просто киберформировать эту помойку, — осклабился кон. — И не будет никакого вида, — он прикрепил бластер к своему поясу на свободный магнит. — Мы не поддерживаем геноцид! — с достоинством возмутился Персептор. Здравый смысл подсказывал ему, что убранный бластер еще не означает безопасность, но промолчать он не смог. — Геноцид камней? Они убили четверых твоих соратников, — тот ухмыльнулся. — Что, никакого захудалого чувства мести в тебе не шевельнется? Персептор растерялся. Значит, остальные искры принадлежали автоботам? А выжил этот дикарь! Сложно было желать кому-то взорванной искры, пусть и вражескому боевику. Если бы только товарищи по знаку тоже спаслись! Расклад был бы не в пользу кона. Ему пришлось бы сложить оружие. Но что толку фантазировать о несбыточном? — Мне жаль, — он понизил голос и опустил взгляд. — Ой, не ной только, — десептикон заржал. — Я куда более веселая компания! Хотя ты, похоже, ничего не знаешь о веселье. Персептор услышал шаги и увидел перед собой черные утяжеленные ступни с встроенными колесами. Десептикон имел гоночный альтмод, но усиливал себя для битв со знанием дела: крепкие пластины, бронированные суставы, хорошие сплавы. Подняв оптику, он вздрогнул: кон, стоя вплотную, скалился, уперев руки в бока и ожидая, когда пленнику надоест пялиться в пол. На темно-сером фейсплейте виднелась сетка царапин и ожогов — боевые украшения, не иначе. А на броне ниже — несколько совсем свежих сколов и темных пятен от столкновения с полетти. Позу Персептор назвал бы вызывающей. — Чем займемся? — мотнул головой кон, перебирая когтями по поясу. Персептор скосил взгляд на сводку состояния полетти. Несколько часов до ночного цикла, когда охлаждение пойдет быстрее. Потом еще час-два, лучше больше, все-таки запуск двигателей — это мощный выплеск тепла. Он ставил бы, что раннее утро — лучшее время для старта в их условиях. Более правильно было бы подождать дня три-четыре, пока полетти расползутся в поисках других интересных источников тепла. Очевидно, что самоубийство — предлагать нетерпеливому десептикону такой план. — Осталось еще… — Я слышал уже, ничего за десять кликов не изменилось, — перебил тот и наклонился: — Мне скучно. Развлеки меня. Персептор перестроил оптику в недоумении: что значит?.. Десептикон, рассмеявшись, сгреб его за шлем и потянул вверх. Стало больно, он вскочил — и мгновенно был развернут фейсплейтом к стене. Ударился тубусом, отпрянул, но тут же почувствовал цепкую хватку у бедра. В ответ на попытку вырваться кон навалился сзади и впился когтями в топливные трубки на поясе. — Но-но, — раздалось неприятное пощелкивание сзади. — Думаешь, я лекций твоих хочу? — П-постой! Он снова дернулся, и получил удар еще ощутимей — по основанию шлема. Десептикон зашипел: — Ты уродец бесприводный, но сгодишься… — Н-не… я не… тепло! — выкрикнул он растерянно, отчаявшись сорваться с когтей. Обращался с ним враг не очень бережно, и перспектива стать одноразовым развлечением стояла перед Персептором очень отчетливо. — Чего? — огрызнулся кон. — Ра… разогреваться очень неразумно, — торопливо выпалил Персептор. — Здесь противопоказано испытывать перегрузки! Кля… клянусь, я не выдумываю! У меня даже энергон хранится изолированно, чтобы не пролился и не среагировал со случайной искрой! Мы не можем… то есть… это смертельно опасно! Правда! Слово автобота! Десептикон хрипло выругался и развернул его к себе. Шарахнул о стену корабля уже затылком — скамейка врезалась Персептору под ноги, и он чуть не упал. Коготь почти воткнулся в линзу — оставил скол, но не пробил. Со сбитым фокусом он на миг потерялся в пространстве, начал сползать в сторону, однако был пойман и прижат обратно. — Брешешь! — Мы за… завалены полетти. Они крайне чувствительны к искровому излучению, а в-во время… — У тебя же экранированный корабль! Не ожидавший научного отпора десептикон немного уступил ему инициативу. Алая оптика мерцала недоверчиво и зло, впрочем, сомнение в ней читалось. Воспользовавшись заминкой, Персептор затараторил: — Я веду на нем крайне спокойный образ жизни. Никаких лишних нагрузок. Вспышки электромагнитного излучения в лучшем случае просто помешают им уснуть… Учуявший, что он юлит, но некомпетентный в поведении и реакциях других видов, кон колебался клик, прежде чем сорвать с пояса бластер и затолкать его тонкое дуло под честплейт. — А так? — пригрозил он. — Будешь кочевряжиться — грохну! — Я сопротивляюсь как раз потому, что хочу выжить! — воскликнул Персептор в отчаянии. Опять угрозы оружием! Как будто пушки способны изменить факты! — Пожар уж точно их спровоцирует! Не хочешь взорваться — вырви мне искру, а не поджигай! Кон скалился, молча вглядываясь в его оптику. Персептор запаниковал. Ох, если он будет давать такие советы, то определенно не выживет. Ему нейроствол переломят — и все. Кибертронца не так легко убить, но разница в вооружении, защите и умениях способна привести к смерти. Иначе они бы не воевали вовсе. — Значит, придумай другой способ меня повеселить, — прорычал кон, сгреб его за шею и столкнул на пол. Ударил мыском ступни по тубусу — со всей силы, аж крепления треснули у плеча. Персептор свернулся, закрывая предметное стекло от следующего пинка.***
Избивать умника Дэдлоку быстро надоело. Теперь тот скрючился и боялся пошевелиться, едва ли понимая, что покорность и тихое поведение не помогут ему так же, как сопротивление и возня. Всерьез Дэдлок все равно не бил, так, попинал немножко. В любом случае, вспышка агрессии не избавила его от напряжения. Оставив автобота лежать, он отошел за энергоном. Тот и правда содержался в сверхбережных условиях (низкозаряженный, шлак, как в медбэе), зато его было полно. Или болт с тубусом и правда собирался сидеть тут вечность, или врал, что не один на планете. В любом случае, вряд ли его друзья бродили рядом. Фрага с два снаружи выживешь. Он распечатал куб и успел приложиться в нему, когда из рубки донесся переливчатый сигнал, негромкий… очень характерный. Вскинув голову и навострив антенны, Дэдлок уставился на мигающий желтый огонек. Он отсюда не видел всю панель, рубка располагалась выше центрального отсека, но это точно — вызов. Микроскоп приподнялся на локтях с таким испуганным видом, что Дэдлок сначала едва не заржал — а потом спохватился, что его водили за нос добрых три часа, и пришел в ярость. — Я объясню! — пролепетал ученый, отшатываясь от вновь направленного в его сторону оружия. — Ты сказал, мы в режиме радиомолчания! — он наступил на руку, которую тот не успел отдернуть, и уперся дулом в шлем. — Я прострелю тебе башку! — Это ав… аварийная частота, она статична, и она… наша! — выдавил тот, кривясь от боли, но не пытаясь вытянуть пальцы. Понимал, что останется без них. — Нужно ответить! Дэдлок с силой шарахнул недопитым кубом, который держал в свободной руке, о ближайший терминал и, вцепившись в тубус, поволок ученого за собой к рубке. Тот возил ногами по палубе. Встать и пойти самостоятельно Дэдлок ему не позволял. В тесной кабине управления они едва поместились вдвоем. Дэдлок вдавил автобота между развернутым креслом и стеной, ставя на колени и продолжая давить на шлем пистолетом. Мигающий желтый диод выводил его из себя. — Я дам тебе частоту — вызывай, — велел он сквозь денты. «Гончая» не ожидает, что он выйдет на связь с незнакомой частоты, и он вдоволь наслушается оправданий команды. — Н-не могу! — упрямо отпирался бот. — Говорю же, я оставил один защищенный канал! — Значит, перепрограммируй антенну! — Отсюда этого сделать нельзя… Дэдлок вскинул голову, выругался в потолок, снова наклонился и крепко сдавил тубус, сминая ближайшие к краю стекла. Автобот вскрикнул, но деваться ему было некуда. Он не мог шевельнуться в этой позе, Дэдлок тыкал его фейсплейтом в индикатор связи и дырявил дулом шейные кабели, втираясь глубже к нейростволу. — Меня бесит, что ты все мне запрещаешь, а при этом пушка у меня! — он низко зарычал. — Я обещал, что разберу тебя, и, пожалуй, начну прямо сейчас! Вытряхнув из поврежденного цилиндра стекла, он отпустил тубус и заскочил на кресло пилота. Ногой пнул ученого в стекло — раздался хруст. Симпатичный фейсплейт исказился, но вид все равно был подозрительно… упрямый. Он явно хотел что-то сказать, но не решался. — Ну? — огрызнулся Дэдлок. — Я… ты дашь мне закончить? — ученый дождался кивка. — Я должен ответить, иначе… — Да фраг! Не заводи снова, что мы умрем, если ты не ответишь! — раздраженно воскликнул Дэдлок. — Бесишь! — Но мы умрем! — отчаялся автобот. — Если я не дам о себе знать, мои друзья вышлют спасательную команду. Это вызовет активность полетти. Если ты… позволишь принять вызов, я объясню им, что сейчас не время для разговоров. — Который ты уже раз мне врешь? — хмыкнул он. — Я… ты же выстрелишь мне в голову, если я заикнусь о тебе. Я не хочу умирать. Посмотри наружу. Нам обоим конец, если все это взорвется! Дэдлок скосил взгляд наружу. Ни лучика света — сплошные камни, красные, с яркими прожилками. Прожилки двигались — вернее, это были сами полетти. Из рубки трущиеся друг о дружку и корабль булыжники было слышно отчетливей. — Агрх! — он толкнул автобота еще раз. — Отвечай. Я действительно выстрелю, ежели что, помрем вместе, понял, умник? Тот кивнул. Поерзал немного, на коленях подползая к микрофону. Похоже, он отключил болевые сигналы от тубуса, улучив момент спокойствия во время разговора. Сообразительный. Дэдлок вернул пистолет на его законное место — к шлему ученого — и кивнул. Башка затормозит пулю и не даст ей повредить обшивку. Есть ли камням дело до таких коротких вспышек тепла? Дэдлок не бластером же собирался мозговой модуль прожигать… Картинкой вызов не сопровождался. Голос из динамика звучал чисто и негромко. Непринужденное «хэй, привет» и какие-то автоботские совершенно не похожие на шифр заботливые расспросы. Ученый отвечал рассеянно и коротко, а потом вдруг пустился в объяснения про активность полетти. Дэдлок на месте Бластера — так звали меха на другом конце единственного, шлак, канала связи на этом корыте — точно что-то заподозрил бы. С другой стороны, склонность этого болта вдруг начинать лекции Дэдлок уже отметил. Иногда он толкал шлем пистолетом, мол, звучишь подозрительно, сворачивайся, и невербальный месседж автобот улавливал. Так или иначе, Бластера он скорее обеспокоил, чем утешил объяснениями, почему сейчас не может поддерживать связь. — Мы тебя вытащим! — воскликнул тот, и Дэдлок покачал головой, ловя косой взгляд встревоженной голубой оптики. Конечно, автоботы немедленно мчатся друг другу на помощь, если слышат, что кто-то в беде. А как же иначе. — Боюсь, вы сделаете только хуже, если прилетите за мной, — довольно взвешенно ответил умник. — Я выберусь через некоторое время, главное, дать полетти отключиться. Для этого никому не стоит приближаться к «Наблюдателю». — Мы могли бы их отвлечь, нет? — возразил Бластер. — Слушай, ты там один, завален этими шлаковыми камнями… с чего это началось вообще? Дэдлок погладил дулом щеку коленопреклоненного автобота, по самой грани — чтобы шорох не казался подозрительным собеседнику на том конце связи. — 3Е-41 — нестабильная планета, — придумал тот уклончивый ответ. — Соваться сюда сейчас рискованно, поверь. Я пока в безопасности. Давай остановим передачу, я свяжусь, когда обстановка улучшится. Или — если пойму, что мне нужна помощь. Договорились? — Держи в курсе, если твой план пойдет наболт, пожалуйста, Перси, — попросил Бластер. — Я всегда на связи. — Пе-е-ерси, — передразнил Дэдлок, когда сигнал прервался. — Как тебя полностью, умник? — П-персептор. Я все сделал, как ты хотел. Нет необходимости в… показательном насилии. «Показательном», фраг. Когда его губы это произносили, их аж перекашивало. Дэдлок чувствовал необходимость в насилии позанимательней того, что так перепугало беднягу ученого… Ладно. Продолжить можно и позже взлета. — «Перси» мне больше нравится, — решил он. — Больше никаких секретов — и я не буду тебя ломать. Усек? Вот и славно. Если всплывет, что ты забыл мне сообщить еще о чем-нибудь, скажем, что у твоего корыта баки не заправлены, или что Бластер на самом деле за соседним холмом сидит, мы вернемся к битью стекол. Суммарно тебе хватит одной оптики, чтобы проанализировать камушки, так что побереги остальное, будь паинькой, — он мотнул головой к выходу из рубки. — Спускайся. — Аварийный канал никак не мог помочь тебе в твоей ситуации, — пробормотал Персептор, — поэтому я не сказал… — Да заткнись уже! Хватит нудеть!***
Острием патрона десептикон выцарапывал ругательства на столе, сброшенное оттуда оборудование валялось под ногами и иногда жалобно поскрипывало. В стороне Персептор с грустью изучал свои повреждения. Могло быть хуже: все разбитые Дэдлоком детали — самые частозаменяемые. Многие ошибочно полагают, что рабочая область стационарных альтмодов наиболее чувствительна, в то время как любой ученый будет стремиться полностью контролировать сигналы от нее. На твоем предметном стекле может оказаться что угодно! Стекла в тубусе царапаются от пылинок, не то что от боев… Однако Дэдлоку лучше было думать, что он не слегка потрепал внешние навороты, а сильно поломал автобота. Если бы он начал вырывать пальцы или шланги, пришлось бы несладко. Персептор любил строить теории, но загадывать, чем обернется заключение с вспыльчивым десептиконом, опасался. Опыт соратников подсказывал, что едва он исполнит свое предназначение, от него избавятся. Это может произойти быстро, а может — мучительно. Получится ли договориться с захватчиком? Достичь более разумного исхода? Персептор ведь сотрудничает! Неясно, прислушивается ли десептикон к здравому смыслу. Он казался не самым рациональным субъектом. Надписи, которыми он метил мебель, только это подтверждали. Кон поглядывал на него и скалился. Персептор немного жалел, что он чрезмерно агрессивен. Они могли бы пообщаться, узнать что-то друг о друге за эти часы. Было бы чуть приятнее помогать меху, у которого есть личность… даже если это враг. Это не разведывательная миссия, они оба не получали приказов убивать друг друга. Мораль Персептора позволяла ему объединяться с другими кибертронцами в критической ситуации. Но этот десептикон скорее пустился бы рассказывать о том, как убивал товарищей Персептора — или что-то в таком духе. Без таких бесед можно и обойтись. Полетти успокаивались в своем ритме — неминуемо, пусть и неторопливо. В конце концов показатели температуры снаружи упали, а визуально — исчезли горячие прожилки на поверхности камней. Персептор выждал еще час, на всякий случай. Десептикон бросал недовольные взгляды то на экраны, то на пленника, но, по всей видимости, не понимал графики. Или не вдумывался, раз рядом есть тот, кому можно причинить боль — и вытрясти правду. — Можно взлетать, — подал голос Персептор. — Фраг, ну наконец-то! — кон ударил ладонью по столу, вскочил и направился к рубке. — Позволь мне сесть за штурвал. — Ха, — алая оптика подозрительно сверкнула. — Болта с два. — Есть нюансы управления, — Персептор поднял ладони. — Я ничего не скрываю! На нас две внешних антенны, нужно отстегнуть их раньше, чем мы начнем подниматься! И обязательно продуть системы вентиляции перед выходом в верхние слои атмосферы. Нормализовать давление. Я могу консультировать тебя… — Ты любишь усложнять себе жизнь, автобот, — неохотно проворчал кон. — Лады. Я постою за твоей спиной с пушкой, раз тебе это так в кайф. Персептору вовсе не нравились угрозы, но его миролюбие все равно не убедит десептикона убрать оружие. С мехом, который полагается на насилие больше, чем на разумную кооперацию сотрудничества, разговаривать сложно. — Я уступлю тебе управление, как только мы взлетим, — пообещал он. — А куда ты денешься! — Ствол пистолета качнулся в сторону подъема к рубке. — Валяй, умник, покажи класс. Персептор сел в кресло. Под ногами хрустнули стекла, выпавшие из тубуса в прошлый раз. Десептикон бедром загородил от него кнопку вызова, как будто Персептор был настолько ловок, чтобы незаметно отправить сигнал с такой посудины, а когтистую руку положил на шею сзади. Сопротивляться, скорее всего, было бы непродуктивно. Персептор запустил процедуру взлета. Что он точно предполагал, когда летел на 3Е-41, так это старт из горы остывших полетти. Причин, по которым однажды могло засыпать его корабль, множество. Вторжение десептиконов он в список не включал, им не сдалась планета без полезных залежей энергона, а вот всевозможные природные катаклизмы — да. Какие действия нужно проделать, чтобы взлететь, Персептор понимал. Сначала «Наблюдатель» начал накреняться. Приводы, управлявшие наклоном, прятались под землей, и полетти не могли сразу определить источник тепла. Чем дольше они спали, тем дольше возвращались к активности, именно поэтому идеально — выжидать несколько суток. Но и двадцать часов дают фору, пусть и небольшую. Отцепленные антенны скатились, переворачиваясь и накрывая попавшихся на пути полетти, сверху на них тоже посыпались камни. В обзорное стекло рубки стало видно куски темного неба с только разгорающейся зарей. — Держись за что-нибудь, — предупредил Персептор, щелкая тумблерами. Десептикон и без его совета висел, одной рукой зацепившись за верхнюю переборку. Когти немного сжимались на кабелях. — Осторожнее… — Завали пасть, — огрызнулся кон. Полетти начали взрываться. Маленькие хлопки у антенн, в первую очередь — у них, из рубки казались глухими. Потом «Наблюдателя» тряхнуло сильнее — не все камни упали с обшивки… — Жми давай! — Двигатели можно будет полноценно запустить… на высоте… — Персептор вытянул шею, чтобы увидеть нужный показатель на экране, но все загораживал десептикон. — В общем, выше! — сдался он. — Или нас подкинет так, что мы потеряем управление! — Не болтай! — агрессивно прервал его кон. А у него много требований. Это потому что он нервничает. Персептор бы сказал, что бояться нечего, гора полетти не успеет взорваться, потому что он все просчитал, а он в таких делах не ошибается. «Наблюдатель» жалобно сигнализировал об атаках, однако полетти не умели летать, и даже автоматическое маневрирование сбивало их с толку. Впрочем, он и не думал заикаться о страхе, пока когти норовили разодрать шею. Несколько раз их с десептиконом столкнуло друг с другом, пока корабль набирал высоту под учащающимися атаками с поверхности, но вскоре взрывы затихли. У Персептора, несмотря на уверенность в расчетах, все равно вырвалось радостное: — Да! Риски всегда есть. Мелкий камушек мог забиться внутрь, когда убирались посадочные опоры, и взрывом нарушить работу двигателя, прожечь обшивку… полетти прожигали броню кибертронцев за считанные клики, с неодушевленными машинами они расправлялись разве что чуточку медленней — их не влекла сияющая искра. Не хотелось погибнуть в небе, так удачно взлетев. Сейчас он уже с достоверностью мог утверждать, что они свободны. — Йей! — воскликнул десептикон с заметным облегчением. — Красавчик! Ставь на автопилот и выходи на орбиту. Персептор повиновался. Ему редко приходилось слышать благодарность за хорошее пилотирование — обычно он летал один. Сегодня он тоже был собой доволен. Но едва он закончил настраивать автопилот, как кон выволок его из кресла и сунул пушку в честплейт: — Давай-ка вниз. Не хочу ничего подпалить в рубке. — Я так и знал, — тоскливо произнес Персептор, пятясь по пандусу в научный отсек. — Ты же вроде умный, Перси, думал, мы с тобой друзья теперь? Ты мне больше не сдался. Персептор перевел взгляд с руки, держащей оружие, на темно-серый фейсплейт. На нем не читалось и толики сомнений. Десептикон насмешливо скалился, демонстрируя клыки. — Я спас тебя. — Ты нас обоих спас, так что не считается, — возразил кон, скалясь, и сменил тон на неприятно слащавый: — Но если хочешь выжить, пожалуйста. Всегда есть предложения. Знаешь, кому ты помог? — Персептор покачал головой. Враг не представлялся, а он не спрашивал, потому что и не задумывался, что есть разница. — Ха! Я — Дэдлок, правая рука Турмоила. Слышал о таком? Он выдал себя, наверное, когда вздрогнул и ударился спиной о терминал. На экранах сейчас было чисто — антенны отсоединены, программы отключены, анализировать пока нечего. Примерно так же почувствовал себя Персептор — лишенным опоры. Он, конечно же, знал, кто такой Турмоил. И имя Дэдлока слышал. Что известный десептикон вроде него мог забыть на бесполезной 3Е-41 — загадка! Уже и не важно. Попасть в плен к Турмоилу — последнее, чего хочет любой автобот. — Чего-то ты струхнул, — подметил Дэдлок самодовольно, приближаясь. Его поведение изменилось, когда неизвестная ему опасность осталась позади. Нервозность исчезла. Теперь он — хозяин положения. — Больше не хочешь дружить? Поздно. Мордаха у тебя красивая, зачем портить ее лишней дыркой. Полетишь со мной, станешь моим самым умненьким пленником… — З-зачем? — тихо спросил Персептор. — Ты смешной, — Дэдлок пожал плечами. — Послушный, благородный… изобретательный. Мне еще никто так убедительно не говорил, что если я его трону, мир кругом взорвется наболт, — пистолет все еще касался треснувшего стекла, а другая рука подцепила честплейт снизу, подбираясь к проводке. — Пожалуйста… это… непорядочно, — удалось ему сформулировать. — Я впустил тебя. Мы выжили. Высади меня где-нибудь и забери «Наблюдателя»… — Говорю же, смешной, — подтвердил Дэдлок с тревожащим низким урчанием. Он был ниже ростом, но уже в который раз умудрялся встать так, чтобы припертый к стене, к терминалу, к креслу собеседник оказывался в шатком состоянии, на полусогнутых и со сбитой вентиляцией. — Во-первых, ты умный, и ты нам пригодишься. Во-вторых, я хочу послушать, как ты кричишь мое имя, Перси. Это, знаешь, в благодарность за то, что ты меня спас… Персептор собирался ответить, что больше рта не откроет. Что он автобот, и не собирается «пригождаться» десептиконам. Что Дэдлок отвратителен ему своей грубостью, недалекостью и пошлостью. Что он жалеет о добрых намерениях. Он открыл люк, потому что хотел подать руку помощи кибертронцу, попавшему в беду! Он продолжал, потому что они с Дэдлоком оказались в ловушке, товарищами по несчастью, в каком-то смысле. Но это не значит, что он предаст своих или согласится на унизительные условия спасения. Пусть стреляет. Вот что Персептор — в ужасе от себя самого, когтей в своих системах и прозвучавшего имени Турмоила — хотел сказать. Пусть стреляет уже! Но он не сумел, потому что Дэдлок вырубил его разрядом, пущенным с когтей прямо в нейроствол.Потом Много тысяч лет спустя, «Дебрис» — станция «Крушителей»
Дрифт напрягся, когда обнаружил Персептора в коридоре у своей каюты. Автоботы отнеслись к новому члену команды радушно, ему выделили отсек и несмотря на прошлое в рядах десептиконов пустили в свои ряды не только номинально. Он чувствовал, что «Крушители» приняли его, и надеялся оправдать их доверие. Прямолинейные, простые, но — вояки, все до одного, они были из того же сплава, что Дрифт. Многое пережили — и определились с тем, за что стоит бороться. Причем определились намного раньше Дрифта. А вот встретить среди них Персептора он не ожидал. Когда он отправлялся за красным мехом, прежде чем покинуть корабль Турмоила, в памяти еще не всплыла давняя встреча в системе Полетти. Он узнал Персептора, когда уже держал его в руках, с пробитым честплейтом и дырой в голове. Еще он вспомнил, что сам однажды обещал подстрелить этого ученого. Они были заперты на маленьком, чудом подвернувшемся под руку автоботском шаттле, Дрифт носил другое имя, другую броню, и сама его искра была другой. И все равно — они встречались раньше. Воспоминания о Полетти пробудили в нем опасения, что дружба с автоботами не продлится долго. Все на «Дебрисе» беспокоились, придет ли Персептор в себя. Переживали, когда он очнулся и заперся в лаборатории. Дрифт волновался о другом: что вскроется, когда Персептор закончит… то, над чем втайне работает. Что он скажет остальным о новом члене команды? Дрифт готовился уйти. Продолжить жизнь одинокого странника — его это не пугало, хотя «Крушители» и казались компанией, с которой он хотел бы пробыть подольше. Заслужил ли он друзей? В Кристалл-сити он научился принимать свое прошлое — и оставлять его в прошлом. Но это не значит, что Персептор захочет находиться с ним на одном корабле. Однако Персептор до сих пор словом про это не обмолвился. Пока Спрингер с «Крушителями» обсуждали, как он изменился после высадки на корабль Турмоила, ожесточился и встроил снайперские улучшения, как он необычно замкнулся, Дрифт держал свои мысли при себе. Он тоже помнил Персептора растерянным, беспомощным… порядочным. Ученым, которого трудно представить с винтовкой в руках. Когда Персептор появился перед остальными, Дрифту он лишь кивнул. Он казался сосредоточенным и отрешенным. С таким же выражением он стоял около каюты Дрифта. Подходя, тот вспоминал свои первые впечатления от знакомства. Дэдлок нашел узкую, симметричную лицевую симпатичной и идеально подходящей для трансляции окружающим превосходства и презрения. Сейчас Персептор смотрел на него без презрения, но сквозь прицельную линзу. Дрифт подошел и остановился. — Я хотел поблагодарить тебя еще раз, — сказал Персептор. Голос тот же, ровный, негромкий. Предыдущий разговор между ними был коротким и происходил при свидетелях, слишком шокированных новым амплуа Персептора, чтобы следить за интонациями и взглядами. Теперь им никто не мешал. — Ты первый меня спас, — тихо признался Дрифт, следя за тем, изменится ли выражение фейсплейта. Персептор невозмутимо кивнул: — Да, я… я узнал тебя, несмотря на смену корпуса. Я помню. Это не влияет на мою благодарность. Дрифт опустил взгляд, но быстро поднял. Персептор едва ли нечестен — зачем ему лгать? Он ведь настоящий автобот. Они все такие — порядочные. И он должен соответствовать, чтобы оставаться с ними. — Я сделал слишком много ужасных вещей, чтобы извиняться за каждую, — произнес Дрифт. — Но мне жаль, что я так поступил с тобой в тот раз. — Все в порядке, — успокоил его Персептор. — Ты мог поступить и хуже. — Я мог, — Дрифт смолк. Завладев шаттлом автоботов, Дрифт — Дэдлок — собирался вернуться к своим с трофеем. Он все еще намеревался жестоко расправиться с придурками, решившими, что он сдохнет под каменной лавиной. А после — думал он — он неплохо развлечется с новой добычей. Автобот не смог бы сопротивляться. Следом за Дэдлоком им занялись бы дознаватели. Или нет — если Дэдлок бы не захотел делиться. Тогда Персептор принадлежал бы ему, пока он не наиграется. Но, вырубив ученого, Дэдлок не стал брать его с собой. Повинуясь смутному желанию — вызывавшему у него самого отвращение, — он выбросил Персептора за борт вместо того, чтобы тащить к Турмоилу. Из-за этого жеста не то пощады, не то брезгливости к бестолковому противнику, ни разу не попытавшемуся освободиться или убить его, он вернулся к Турмоилу, будучи втрое злее, и учинил зверскую расправу над предателями. Ученого он выбросил из головы так же решительно, как с борта «Наблюдателя». Тот дрейфовал в космосе, как мусор. Мог прибиться к орбите 3Е-41 и рано или поздно сгореть в атмосфере, мог столкнуться с чем-то, мог сдохнуть, когда энергия закончится. У него не было никакого шанса спастись. — Как ты выжил? Рассказ Персептора был коротким, но обстоятельным: — Когда мы взлетали, Бластер получил автоматический отчет. Ты не знал, что это вписано в программу, а я надеялся, что ты не станешь перепроверять коды. Не думаю, что в то время я был способен на большую хитрость. Так или иначе, я не вышел на связь, он заподозрил неладное, прилетел и нашел меня. — Хорошо иметь друзей, — заметил Дрифт. — Меня команда кинула, едва полетти проснулись. Хотя не думаю, что в те времена я заслуживал спасения. — «Крушители» тебя не кинут, — отозвался Персептор. — Мы не бросаем своих. Он явно собрался уходить, и Дрифт остановил его, подняв руку и не решившись положить на плечо. Персептор застыл вполоборота. — Спасибо, что дал мне шанс… с «Крушителями», — Дрифт покачал головой. — Я не заставлю жалеть об этом. — Я здесь ни при чем, — слегка удивился Персептор. — Решать Спрингеру, Капу — не мне. — Но они бы тебя послушали, правда? Вы тут делитесь мнениями. Если бы ты сказал выбросить меня за борт, уверен, твое слово имело бы вес. Персептор вскользь потер новое, усиленное стекло на честплейте. Жест, который смутно узнавался. Дрифт не хранил воспоминания Дэдлока под рукой, однако они невольно всплывали, и так как та встреча была единственной, ее легко было отыскать среди других. Других историй о том, как он унижал и убивал автоботов. — Я рад, что ты был с нами на корабле Турмоила, — серьезно произнес Персептор. — Благодаря тебе многие обрели свободу, а я остался жив. Все закончилось бы куда трагичнее без тебя. А какими мы были в прошлом — не важно, Дрифт. Последняя реплика прозвучала неожиданно тепло, учитывая, как отстраненно Персептор общался с ним. — Мне жаль, что война сломала стеснительного меха, которого я тогда встретил, — пробормотал он, осознавая, что приложил к этому руку. — Не сломала — укрепила, — поправил его Персептор. — Все меняются. Ты тоже изменился. Если тебе понадобится помощь — ты можешь на меня рассчитывать, Дрифт. И на всех здесь. Как бы они ни менялись, это их право и их выбор — становиться крепче или порядочней, учиться хитрить или открываться. Дрифту было непросто переродиться, он едва не умер, прежде чем попал в Кристалл-сити и научился слушать Винга… Персептор тоже почти пережил смерть. Когда он был Дэдлоком, то представить себе не мог, что у него с перепуганным ученым однажды будет столько общего. — Спасибо, — повторил он гораздо тише, когда Персептор уже почти скрылся за поворотом, — что впустил меня.