Уединение

В Секторе Копрулу устоялся мир. Недавние союзники, некогда бывшие грозными врагами, прекрасно понимали, что с последним вздохом Падшего Божества начнётся новая гонка за господство. Государства, разрушенные войнами, будут восстановлены, выжженные планеты возрождены, а народы объединятся ради единых целей. Увы, далеко не всем понравится путь пацифизма — найдутся и ярые противники мира, движимые собственными амбициями. Поддержание мира и борьба с его врагами — колоссальный труд, требующий умелой концентрации огромных знаний, времени и сил. Артанис понимал это. Он представлял, с какими трудностями придётся столкнуться ему на пути к долгожданной мечте своего народа. Но сейчас, после решающей битвы, он совершенно не хотел об этом думать. Иерарх неторопливо подошёл к дверям своей каюты. За входом его ожидала привычная комната: просторная, но скромная по протосским меркам. Помещение плавно переливалось в цветах умирающей звезды, рядом с которой пролетал корабль. Золотистые стены блестели, игриво переливаясь с шёлковой вуалью, под которой была укрыта большая кровать Иерарха. Вид знакомой комнаты отбросил все тревожные мысли, оставив их за порогом. Только одна деталь, гармонично вписавшись в привычный интерьер, бросалась в глаза. И именно ей он был безумно рад. Селендис медитировала, сидя перед просторным окном. Непривычно было видеть Вершителя без брони. Её точеную фигуру обвивало тонкое одеяние, вытканное из золотых и бирюзовых тканей. Её ровная спина контрастировала с собранными в хвост обугленными окончаниями Нейронных Уз. Изувеченные отростки напомнили Иерарху о потере великого дара, удивительные свойства которого были священным даром всего кхалайского общества. Это была болезненная, но необходимая утрата. Вершитель не заметила прихода Иерарха: она была полностью погружена в медитацию и находилась в состоянии ментального сна. Артанис, не желая отвлекать её, отошёл к углу и, сменив громоздкий доспех на что-то более лёгкое, неспешно приблизился к Селендис со спины. — Я не заметила твоего прихода, — спокойно отозвалась она. Вершитель медленно открыла глаза. — Не хотел тревожить тебя, — Иерарх, тронув её за плечо, проследовал к панели в другом конце комнаты. — Капитан сообщил, что полёт до Айура займёт много времени. Мы сможем провести это время вместе, в полном уединении. В голосе Артаниса звучала особая радость. Раньше он думал только о народе, о целях и достижениях всей расы, но редко задумывался о собственной жизни. С потерей Кхалы айурцы приняли неприятный, пугающий порок неизвестности. Они стали независимы друг от друга, и это даровало им простор для индивидуального осязания мира. Многие боялись принять эту судьбу, ведь она во многом сулила одиночество. Селендис, кажется, удачно скрывала этот страх, но чувствовала его не меньше остальных. Только лишившись Кхалы Артанис понял смысл учения Неразимов — учение языку живых эмоций, языку тела, стремление к крепких отношений и семьи. С окончанием войны Иерарх всерьёз задумался о своём наследии как деятеля, мужа и отца — личности, а не безвольной части единого механизма. Осознание ответственности и трудоёмкости предстоящей работы огорчало личные планы, однако сейчас был не лучший момент для печальных мыслей. — Обычно наши неделовые встречи заканчивались довольно быстро, — с долей сарказма ответила Селендис. — Сейчас никто не посмеет нас отвлечь. Крупные собрания не планируются, а Рохана спокойно справится с рутинными обязательствами. Артанис приблизился к Вершителю. Вблизи она выглядела расслабленной и беззащитной. Он и раньше видел её такой. Спокойствие Селендис означало, что она чувствует себя комфортно, в безопасности, и полностью доверят близстоящему. Артанису это очень нравилось, ведь нигде кроме своих палат он не видел её настолько свободной и открытой. — Очень рада это слышать, — Селендис отсела в сторону, приглашая Артаниса сесть рядом. — Мне уже и не помнится, когда в последний раз мы проводили время вместе. — Мне тоже. Но мы ведь знали, на что шли, и какие преграды возникнут между нами в выбранном пути, — Артанис сел рядом и приобнял Селендис за талию, позволяя ей положить голову на своё плечо, направив взгляд в ту же сторону: в космическую мглу. — Я не жалю об этом выборе, но... — Селендис замялась и потерялась в словах. Её непривычный мягкий тон наполнился ещё более несвойственными ей эмоциями: глубокой печалью, усталостью, тоской. Только присутствие Артаниса придавало ей искру уверенности. Только его поддержка придавала ей надежду. Их первая встреча состоялась давно, ещё тогда, когда протоссы спокойно ступали по земле Айура и жили в его многовековых городах. Тогда, в величественной Цитадели Вершителей, молодой офицер случайно столкнулся с юной связисткой, спешащей с докладом в оперативный штаб. Он помог ей подняться на ноги и они, словно сведённые судьбой, встретились напуганными взглядами, затаившими необъяснимые загадочные чувства во взволнованных сердцах. Сейчас, встретившись с ним взглядом, она смотрела на него точно такими же глазами: взглядом, сокрывшим в себе огромную тревогу и страх, наполненным чувствами, для которых она не нашла слов и сил, чтобы признаться в них лично. Этот страх был таким же, какой был во время их первой встрече. И во время последней, свершившейся на развалинах родины, когда Селендис, сбитая с толку, упала перед ним на колени в наплыве эмоций, ощутив желанную свободу от марионеточного контроля. Когда, сквозь боль, она с трудом приняла горькое решение отсечь священные Узы, отказавшись от прошлого ради будущего. Даже без Кхалы Артанис мог прочувствовать метания в её душе. В поддержку, он приобнял её сильнее. — Что тревожит тебя, Селендис? — спросил он, догадываясь о её чувствах. В ответ Селендис спрятала взгляд, опустив голову. Когда-то он вызвался тренировать и обучать её военному ремеслу, а она даровала ему тонкости духовного искусства. Он придавал ей уверенности, а она ему — спокойствие. Они сражались вместе, вместе свершали великие дела и, таким образом, уверенно поднимались по карьерной лестнице, поддерживая друг друга в нужную минуту. Они всегда были большим, чем просто соратниками и друзьями, и очень боялись оборвать эту священную связь. Боялись потерять друг друга. — Я очень волнуюсь, Артанис. За тебя. За нас. Мы совсем отстранились, и я... я устала... — Селендис ответила, не в силах говорить ему в лицо, — с Кхалой я ещё могла терпеть разлуку, чувствовала тебя, но без неё не выношу этой муки. Мне хочется забыть обо всём и быть только с тобой. Артанис аккуратно взял её за руку. — Я желаю того же не меньше тебя. Но мы дали слово, дали клятву нашему народу. Вспомни, чего мы добились вместе, — Артанис говорит уверенно, но мягко. — И мы добьёмся большего. Селендис подняла голову и встретилась с Артанисом печальным взглядом. — Мне кажется, что я недостойна этого, что я подвела наш народ, подвела тебя. Многие погибли из-за моих ошибок. — Тебе не стоит терзать себя подобными мыслями. Мы воздадим почести погибшим, но сначала обязаны создать лучший мир для живых. — Для нас, — подхватила мысль Селендис. Её усталый голос приободрился. Свободной рукой она нежно прикоснулась к покрытому лицу Артаниса. — И для нас двоих, — ответил Артанис, поддаваясь её заботливым ласкам. — Не знаю, что бы я делала без своего Иерарха, — с навязчивой нежностью произнесла Селендис. Мягкими пальцами она плавно повела от лица протосса к его шее. — А чего бы добился я без своей преданной спутницы? — Артанис подтянулся, поддерживая её инициативу. Он медленно опустил руки на талию Вершителя. — И сейчас мы одни, вместе, и никто нас не побеспокоит, — закончила Селендис. Протоссы соприкоснулись лбами и закрыли глаза в предчувствии. Артанис аккуратно уложил Селендис на пол и она полностью отдалась ему, раскрываясь в приятном предвкушении. Они идеально дополняли друг друга: два горячих сердца, два одинаковых взгляда и одна цель. Там, где Артанис брал решительностью и упорством, Селендис проявляла гибкость и методичность. Где Артанис был молотом, бьющим напролом, Селендис являлась клинком, грациозно обводящим своих врагов. Где он — сила, там она — мудрость. Два протосса, на плечах которых держалась судьба целой расы. И сейчас, извиваясь в наслаждении друг другом, они достигли долгожданного уединения.