flubdub

      Россия промычал что-то нечленораздельное и поднялся. От удара о стену в глазах плясали звездочки, голова словно налилась свинцом и шла кругом. Спина неприятно болела, отдаваясь глухими волнами по всему телу, но через полминуты почти прошла.       — Чего это ты вытворяешь? — прорычал парень, разглядывая мужчину перед собой. В ушах звенело, а сосредоточится, чтобы предугадать дальнейшие действия оппонента, никак не получалось. Но Россия ясно уловил одно — отец был зол. В его глазах сверкал огонь, совсем не добрый, а сведенные к переносице брови и сам русский-младший, только что впечатавшийся в стену от сильного удара, лишь подтверждали этот факт.       У Союза, кажется, глаз дернулся. Или у Федерации сотрясение, потому что ему начинает мерещиться. — Россия, ты серьезно? — он приподнял скептически бровь — однако менее хмуро и разгневанно выглядеть не стал — и подошел к преемнику практически вплотную. Тот сжался, весь обратился в ожидание, надеясь, что успеет хотя бы отскочить — паррировать любую атаку мужчины, вдвое большего, чем он сам, он не сможет.       И вот. СССР резко дернулся, протягивая руку в сторону сына, намереваясь то ли схватить его за волосы, то ли ударить сверху — в темечко, чтобы прекратить возню. Россия опустился — даже упал, настолько быстро он это сделал, — на пол и, перекатившись, поднялся позади мужчины.       Русский-младший сразу дал себе установку — не бить, только защищаться. И это не из безграничной любви к родителю, а из простого расчета — бесполезно было бить Союза в ответ. Тот был силен, и слабые удары парня не возымели бы должного эффекта, поэтому не было надобности превращать руки в кровавое мессиво.       Федерация отвлекся — задумался, выпав на несколько секунд из реальности. Советы этим воспользвался с большим удовольствием. Он отточенным, тренированным движением ударил мальчишку в нос, круто развернувшись, пускай и не со всей силы, но вполне ощутимо. Россия вскрикнул и от толчка упал. В носу, очевидно, сломаном, защипало, и по губам к подбородку побежала теплая кровь, капая на футболку. «Ну вот, стирать придется, » — подумал вдруг русский-младший, а затем сплюнул. На губах и языке осел противный металлический привкус.       Сверху послышался смешок. Шаги, спокойные, размеренные, будто мужчина неторопливо прогуливался по парку. А потом они прекратились, достигнув полулежащего на полу Россию. Тот насупился, обиженно надув губы и нахмурившись, отполз чуть назад.       Кухня, на которой и происходило это действо, была маленькой. Путей к отступлению просто не было. Мысленно младший дал себе пару подзатыльников — сам себе приговор подписал, чертов провокатор!       Советы наклонился к сыну и смахнул с его лица челку. Он улыбнулся почти ласково — а Россия похолодел от ужаса — и занес руку для удара.       Собирался опять ударить по лицу? Или, может, в живот? Это было бы выгодней — парня размазало бы по стенке, что находилась у него за спиной. Но как поступит отец? Думай, Россия, думай! Была ли возможность если не паррировать, то хоть как-то смягчить удар? Главное не паниковать. А вот тут парень уже истерично усмехнулся — возможно ли было в такой ситуации не паниковать? Он вздохнул, собравшись с мыслями. Отец отчего-то медлил, а эту возможность упускать нельзя.       Федерация напрягся и, пристально посмотрев на СССР, будто надеясь отвлечь его, быстро вскинул ногу вверх, вкладывая все силы, что у него были. Удар пришелся в лицо, и мужчина, не ожидавший этого, со злым рыком схватился за нос. Россия победно улыбнулся и, вскочив на ноги, поспешил ретироваться с кухни. На улицу, от греха подальше.       Отец ведь перебесится, да?