Сэнгочные байки

Мори Наритоси, более известный как Ранмару, адъютант и будущий (на тот момент) фаворит великого Оды Нобунаги, свой первый подвиг совершил в тринадцать лет, когда не пустил к своему господину Сибату Кацуиэ. Сибате в тот день отчего-то приболело, чтоб господин принял его именно сейчас. А как назло, господин, велевший его не беспокоить, сейчас ничего такого не делал, на что Ранмару мог бы честно сослаться – то ли кому-то писал, то ли книжку почитать хотел тихо-спокойно, может, просто спал. Сибата напирал и требовал по крайней мере доложить. Ранмару упирался, мотал головой и твердил: «Сибата-сама, не могу, у меня приказ!» Сибата возмущен был до глубины души: у него срочное дело, как так господин не принимает своих генералов, когда не занят, с какой стати этот мальчишка!.. А мальчишка, загородивший собою дверь - отчаянно стискивая рукоять короткого меча, а у самого аж губы побелели от страха, все равно повторял: «Сибата-сама, пожалуйста, не вынуждайте меня идти на крайние меры!». Генерал Сибата, глыбой нависший над ним, был вдвое крупней, втрое старше, а уж боевой опыт такой, что мальчишку мог в узел скрутить и в рукав засунуть. И все-таки юный Мори, белый от ужаса и чуть не со слезами в глазах, прекрасно понимая, что может и головы лишиться, если не сейчас от Сибаты, так позже от господина, когда тот узнает о драке в замке – юный Мори, сжимая меч, стоял на своем, и, как позже Сибата рассказывал Ниве Нагахидэ, лицо у него было такое, что и генералу отступить не зазорно. Сибату, кстати, господин принял - в тот же день, позже; как вышел из своих покоев и узнал, что приходил Сибата с чем-то ужасно срочным, так приказал немедля его позвать. А тот как раз только уселся спокойно пожрать, раз уж такое дело – так пришлось мчаться чуть ли не с пирожком в зубах. А малыша Ранмару после того случая Сибата зауважал. Сибата Кацуиэ был человек прямой, если он кого уважает – это у него на лице написано крупными кандзи. А то и не только там. Всем вокруг видно. Ходили по замку тайком смешки и слушки, ходило бы их и еще больше – но так ведь это ж Сибата-черт, Сибата-штурмовик, у наместника Этидзена кулак огого! Как-то, уже в новом замке Адзути, Ода Нобунага устраивал пирушку для своих полководцев. Все уже успели выпить и закусить, разговоры пошли свободнее, смех громче, подначки активнее, все в основном как раз дошли до такой кондиции, когда язык еще слушается, а вот за зубами держится уже не очень. Дошло дело до похабных столичных анекдотов. - Уж Хасиба-сан, поди, все киотские бордели обошел! – под общий смех брякнул кто-то. - Не-не-не! – Хасиба Хидэёси, отпираясь, выставил вперед ладони и напоказ замотал головой. – Я – только половину! Все грянули еще громче. - Вот уж кто точно все – так это Сибата-доно. - А чего! – не смутился Сибата. – Вторая половина у них ничуть не хуже! - Сибата! – со смехом подключился к разговору и сам хозяин замка. – А это правда, что ты с моим братом шашни водил? Шум оборвался, как не было. О покойном Оде Нобуюки при дворе Оды Нобунаги не говорили. Слишком тяжкое было воспоминание. Для всех, кто в этом участвовал, по разным причинам, и для самого господина в первую очередь. И вдруг господин сам заводит об этом разговор, причем в такую минуту, причем вот так. - У…эсама, - замялся Сибата, не представляя, что отвечать, - с чего вы это взяли? - Ходят сплетни! - весело и неопределенно отмахнулся Нобунага-сама. – Болтают, будто ты водил шашни с моим братом, потому за ним и пошел, а оставил его только потому, что он присмотрел себе кого-то помоложе… и с не такими устрашающими усами! – Нобунага рассмеялся. Раздались дисциплинированные смешки. Багровый и изрядно смущенный Сибата наконец решил, что если уж отвечать – а отвечать придется – так лучше чистую правду. - Да я б тогда с удовольствием… вот только, видать, усы мои, хоть тогда и поменьше были, кое-кому изначально не нравились. - Вот ведь дурной вкус! – Нобунага даже поднялся с места, чтобы хлопнуть своего генерала по плечу. – Что было, то прошло – наплюй и выпей! - Но лучше не в этом порядке, – ввернул Хидэёси. Обстановка разрядилась, снова поднялся шум, смех, звук льющейся выпивки и стук палочек. Дело давнее, Сибата Кацуиэ свое участие в мятеже Оды Нобуюки давным-давно искупил, и тем, что отказался участвовать во втором мятеже, и всей своей дальнейшей преданной службою и своими победами. Кому-кому, а уж черту Сибате доверять можно было более чем! А кто не водит никаких шашней – вон, Акэти, разве что, да и то вопрос. - Развлекайся с кем душе угодно, главное, чтобы не в ущерб службе! – господин со своего места подмигнул ему и отсалютовал чаркой саке. – Развлекаться людям надо, без того и загнуться недолго. Но на моего адьютанта пялиться вот даже не смей. Узнаю, что пялился – глаза оторву и на жопу гвоздями прибью. Сбоку послышались странные звуки. Ранмару на отведенном ему по должности месте изо всех сил давил в себе одновременно смех и кашель – представив себе столь причудливое наказание. И одновременно понимая, что в случае чего – это действительно так и будет. Хасиба Хидэёси, поймав взгляд юного адьютанта, подмигнул ему – мол, теперь все в порядке, и в продолжение того же движения указал головою слуге, чтобы господину Ранмару принесли воды. Хасибе Хидэёси все эти сюдошные страсти были до одного места. Если его что и заботило – так это как бы от госпожи Нэнэ не огрести по хребтине тяжелым предметом за очередной загул по бабам. Каковой он, раз уж находится в щедром городе Адзути, собирался обязательно предпринять. Замок у него нынче серьёзный, богатый, тяжелых предметов на любой вкус… С юным Мори Хидэёси был в самых прекрасных отношениях, избавить парня от лишней докуки – так почему бы и нет, тем более всего-то и надо сболтнуть пару слов, главное, знать, кому именно. А вот на Сибату, который сейчас, еще более красный, чем до того, хотя, казалось бы, куда больше, бормочет, что и в мыслях такого не имел, и уж конечно, уэсама, теперь не будет иметь и впредь – на Сибату зубок у него имеется. Всерьез интриговать – это, конечно, нет, упасите боги, одному господину служим, общее дело делаем. Но доставить Сибате несколько неприятных минут – так почему бы и нет?