“привет. я снова выжил. не знаю, в который раз. я бы назвал тебя морем, но ты болото, и я по уши в тебе увяз”.
Всё рано или поздно заканчивается. Так каждый день говорила себе Влада Огнева. Сначала она смотрела на счастливого деда, сидящего на веранде и едва ли не с любовью глядящего на то, как суетится вокруг него Мара. Переводила взгляд на свои загорелые руки, бережно сжимающие альбом и цветные мелки. А потом поднимала голову и смотрела на закатное небо, по которому маняще расплескались мандариновые и малиновые краски, словно какой-то художник нанёс их небрежными мазками. И чем ближе они были к опускающемуся за горизонт солнцу, тем ярче они становились, отбрасывая коричневые и бордовые оттенки на висящие облака, на листву деревьев, на кирпичные и деревянные дома… И море, скрытое за ними. Бескрайнее, манящее к себе море, возле которого девушка отдыхала уже вторую неделю. Всё произошло слишком внезапно, когда Мара вдруг предложила поехать отдохнуть летом. Влада с лёгкой улыбкой вспомнила собственную реакцию на слова кикиморы и то, как дед подавился кофе, который он любил пить по утрам. — О каком отдыхе ты говоришь, Марочка? — задал он вопрос в некотором смятении. — Разве нам плохо здесь, в Огоньково? Тут же такая жара летом бывает! Как на юге! Да и до озера можно на велосипеде доехать… На эти слова кикимора лишь усмехнулась и присела на стул, придвинувшись поближе к деду. — Это не то, Вандер. Я говорю о море. Вы когда-нибудь бывали на море? — осторожно спросила она, переведя взгляд на Владу, чья рука так и осталась в подвешенном состоянии, не донеся до рта ложку с хлопьями. Девушка на несколько секунд зависла, а в голове целый ворох мыслей волной смыл всю её рациональность. К сожалению, это единственные волны, которые ей довелось видеть за всю свою жизнь. А точнее, ощущать. Она быстро вспомнила мерзкую ухмылку Анжелы, когда та возвращалась из очередной жаркой страны и, конечно же, всему двору хвасталась своими длинными загорелыми ногами. И пусть Влада внешне всегда оставалась бесстрастной на её рассказы, насколько в Испании мягкий песок и как ей надоел Египет, девушка всё равно очень хотела увидеть море, хоть одним глазком посмотреть на бескрайний водный массив и провести рукой по солёной глади... Да и кому бы не хотелось? Именно поэтому слова кикиморы заставили её буквально застыть статуей, ещё не до конца осознавая, что может произойти в недалёком будущем. — Насколько я знаю, путёвки на море очень дорогие, Мара. На это уйдут все наши запасы, поэтому я считаю, что это неразумная трата денег… — начал было дед, но женщина быстро вскинула руку, пресекая его дальнейшие слова. — Я никому об этом не распространяюсь, но… у меня есть небольшой домик в одном курортном городе. И море там недалеко. Так что я думаю, что мы вполне способны купить билеты на поезд и не разориться, зато это будет явно лучше, чем если мы продолжим тухнуть в Москве, — заговорщицким тоном проговорила кикимора и победно улыбнулась. — Неужели вы против? Владочка, что ты думаешь? — вдруг спросила она у девушки, заставляя ту всё-таки отмереть и с медленным выдохом опустить ложку в тарелку. Была ли она против отправиться на море? Это что, шутка? Ущипните её кто-нибудь, иначе она действительно в это поверит. — А откуда у вас дом возле моря? Это же невероятно дорого, — тихо спросила Влада, глядя на кикимору с некоторым недоверием. Но она, понятное дело, этого даже не заметила. В принципе, Влада уже привыкла, что эта женщина вообще не замечает её холодного отношения. — Нет-нет, Владочка, ты не совсем правильно поняла. Дом не возле моря, он находится на отшибе города, но оттуда до моря можно доехать на автобусе за двадцать минут, — Мара пожала плечами. — Да и вообще… У каждой женщины свои секреты, — за этими словами последовали плавное движение кистью и мягкая улыбка, выполненные с истинной кикиморской грацией, за которыми Вандер пронаблюдал едва ли не с раскрытым ртом. Увидев реакцию деда, Влада лишь вздохнула и опустила взгляд в тарелку. Даже если она будет всеми конечностями против того, чтобы провести столько много времени с кикиморой, расстраивать деда не хотелось. Тем более, это море. Долгожданное море, о котором она мечтала каждое лето. Не может же она отказаться от этого только потому, что ей не нравится спутница деда. Так ведь?.. — Владочка, ты можешь позвать с собой кого-нибудь, чтобы тебе не было скучно. Если хочешь, конечно, — осторожно добавила кикимора и накрыла руку деда ладонью, продолжая улыбаться. — А мы пока с Вандером решим, на какое число купить билеты на поезд… Дальше девушка уже не слышала, о чем продолжило щебетать старшее поколение. Неведомая сила заставила её буквально подорваться со стула и рвануть к себе в комнату. Если существовала возможность того, что она может скрасить будни у моря прогулками с кем-нибудь из друзей, то она обязательно должна воспользоваться ею… … Но этому, разумеется, сбыться не удалось. Следующий час Влада обзванивала своих друзей и предлагала поехать на море с ней, но у каждого уже были запланированы какие-то дела со своими семьями. Гильс в этом списке был последним, потому что Влада знала и без напоминания: он теперь Темнейший, у него работы по горло, и он попросту не мог себе позволить такую роскошь, как отдых на несколько недель… Именно поэтому девушка сидела сейчас на широкой ветке яблони, растущей в саду кикиморского курортного дома, смотрела на закатное небо и пыталась передать его красоту на листе бумаги. Разумеется, в гордом одиночестве. День подходил к концу, забирая с собой все тяготы и невзгоды и немного притупляя остроту её мыслей. После очередной парилки, которая здесь творилась днём и из-за которой воздух становился словно густым, девушка любила забираться на дерево — благо, выступ был удобным — и сидеть там до темноты, провожая закат и рисуя в альбоме то, что больше всего впечатлило её за день. Сегодняшний день был предпоследним. До этого она уже рисовала и достопримечательности, и море, и интересные красочные цветы, которые ей довелось здесь повстречать, и снова море… Сейчас Влада рисовала небо. Уже больше часа она кропотливо пыталась вывести мандариновый цвет заката, пробивающийся сквозь ветви яблони, но мелки отказывались передавать то, что она видела своими глазами. — Влада, спускайся. Уже поздно, — вдруг раздался под деревом голос деда, из-за чего девушка дрогнула и выпустила мелок из пальцев, который отпружинил от шершавых ветвей и упал в траву возле ног Вандера, лишь по счастливой случайности не приземлившись на голову мужчине. — Да-да, деда, сейчас… — рассеянно ответила девушка и взяла новый мелок, но после лишь устало прижалась затылком к стволу и на мгновение закрыла глаза. Она действительно не заметила, как быстро стало темнеть. Густые сумерки медленно опустились на город и море, забрав с собой шум машин и оставив после себя расслабляющую тишину, изредка нарушаемую перекличкой птиц да лаем собак на соседних участках. Стоило им только успокоиться, как мимо дома пронёсся мотоцикл с громким рёвом и резко замолчал, явно скрывшись за поворотом, но при этом вызвав очередную волну недовольного и возбужденного лая. Из-за него Влада тут же очнулась и, прикусив кончик мелка, со вздохом закрыла альбом. Всё рано или поздно заканчивается. Как и этот день. Как и время. Как и её путешествие к морю. Пора спускаться, тем более дед ждёт её у подножия дерева. Решив дорисовать закат в комнате, Влада собрала мелки и быстро распихала их по карманам джинсовых шорт, после чего осторожно перенесла вес на ступни, ухватившись за верхнюю ветку, и стала медленно выпрямляться. Ей хотелось напоследок посмотреть на вечернее море, утопающее в заходящем солнце, а его можно было увидеть только стоя на ветке во весь рост. Вытянув шею как можно сильнее и крепче прижав к себе альбом, девушка затаила дыхание, глядя на то, как огненный диск прятался за водой, растворяя в ней свои краски. Ослеплённая на мгновение ярким золотисто-багряным светом, Влада зажмурилась, пытаясь избавиться от назойливого отпечатка на роговицах, а скользкая подошва босоножек вдруг соскользнула с ветки. И девушка резко сорвалась вниз, теряя равновесие и обдирая пальцы в кровь о шершавую кору. Влада даже не успела закричать или сделать хоть что-нибудь, чтобы удержаться, как внизу её перехватили крепкие руки, удерживая буквально в нескольких сантиметрах от земли и не позволяя распластаться на ней неуклюжей лепёшкой. Пропустив несколько ударов сердца — и пару вдохов заодно, — девушка медленно открыла глаза. Волосы осыпались на лицо, а взгляд сквозь них тут же наткнулся на альбом, беспомощно свалившийся на траву вместе с хозяйкой и усыпанный горсткой мелков, вывалившихся из кармана. Как же хорошо, что дед никуда не ушёл. Иначе её пришлось бы отскребать от земли, а потом собирать по частям в первоначальное состояние. — Ох, деда, спасибо тебе... Я уже думала, что сейчас ноги себе переломаю или того похуже… — хрипло пробормотала Влада, убирая волосы с лица все ещё дрожащими от испуга пальцами и продолжая стыдливо пялиться в альбом, открывшийся, как назло, на очередном портрете Гильса, который девушка пыталась нарисовать по памяти. Три секунды ей никто не отвечал. — Так оригинально меня ещё никто не унижал, Огнева. … и тут время застыло. За долю мгновения Влада испытала такой спектр эмоций, что сердце вновь остановилось, явно проверяя, всё ли в порядке с его хозяйкой. Нет. Не в порядке. Она же… Она же бредит, да? Просто перегрелась на солнце либо испытывает дикий стресс после недавнего падения с трёхметровой высоты. Тот голос, который она только что услышала, не может быть правдой. Она уже привыкла слышать его несколько надтреснутым из-за помех в скайпе, а этот был чистым и таким родным, что целое стадо мурашек сбежало по её коже вниз и скрылось где-то в траве, вызвав в девушке странный трепет. — Не может быть… — всё-таки вырвался из Влады потрясённый выдох, когда она резко повернула голову и столкнулась взглядом с глазами чернее космоса, которые тут же уволокли её в буйство сменяющих друг друга эмоций. Прохладные руки, тронутые лёгким загаром. Крепкие плечи и ровная осанка. Волевой подбородок и всё такая же безупречно-неправильная улыбка, обнажающая ряд ровных белых зубов. Гильс. Это был, мать его, Гильс собственной персоной. В саду у кикиморы. На курорте за тысячи километров от Москвы. Мгновение — и Влада тут же стискивает парня в объятиях, даже не в силах вымолвить хоть что-нибудь, хотя вопросов в голове было предостаточно, а вот ответов… — Ты приехал… Ты правда приехал… — потрясённо продолжала шептать девушка, отстранившись и быстрым взглядом пробежавшись по любимому лицу. — Как ты меня нашёл вообще? Гильс слегка вскинул брови и повернул голову в сторону дома, что впоследствии сделала и Влада. И действительно: штора в гостиной тут же задёрнулась, хотя девушка точно была уверена, что видела там кикимору, подсматривающую за ними. Это заставило её растянуть губы в глупой счастливой улыбке и покачать головой. Хорошо, она берёт свои слова обратно. Не такая Мара уж и плохая, оказывается. — Я думал, ты меня за километр услышишь, а оказывается, что моё появление для тебя абсолютный сюрприз, — тихо сказал вампир, лёгким движением пальцев повернув голову Влады обратно к себе и заправив прядь волос ей за ушко. — А я уже ждал, как ты будешь встречать меня у ворот, ну или хотя бы просто посмотришь, кто это так громко байком рычит на худой конец, но встретил лишь Мару и Вандера на веранде. Они и подсказали, где тебя найти. — он смерил её заинтересованным взглядом, после посмотрел на яблоню, с которой девушка недавно совершила кульбит. — И давно ты стала на деревья карабкаться? Его слова заставили девушку вспыхнуть от смущения, из-за чего она закрыла лицо руками. — Там вид красивый, море увидеть можно… Я туда каждый вечер забираюсь, — Влада рассеянно пожала плечами. — Но ты не уходи от разговора, Гильс. Я же уезжаю в Москву послезавтра. Ты что, проделал весь этот путь ради одного дня? — эти слова всколыхнули в девушке воспоминания о поезде, в котором они тряслись больше суток. В носу как наяву появился запах сигаретного дыма и ещё кое-чего неприличного. Она бы точно не стала проходить через такое только ради одного дня на море. — Да нет же, я ведь на байке приехал. Пара часов — и я здесь. Ты что, не помнишь, как я тебя в Питер вез в Новый год? Ах, да. Как она могла забыть. — Помню, помню, но как же твоя работа? Ты ведь каждый день говорил мне, что у тебя забот выше крыши твоего дворца. — Я не мог позволить себе отдых на две недели, но уж на два дня я могу выкроить время для своей любимой девушки. Или ты не рада? Фраза “для любимой девушки” тут же расплылась по сердцу сладким сиропом, сглаживая его удары. — Ну, тоже скажешь… Рада, конечно… — прошептала она, замирая от того, как руки на спине прижали её покрепче к твердой груди. В её взгляде светилось счастье, и по ней было видно, как она расцветала от этого на глазах. Улыбка приобрела утерянное за эти недели обаяние и стала её главным украшением — и в то же время оружием массового поражения, — а уверенность импульсами вырывалась из неё, срабатывая не хуже магнита. Да зачем это массовое поражение, если ей хватало сразить всего лишь одну цель, чтобы ушла земля из-под ног? Парень и девушка синхронно потянулись друг к другу, срывая с губ хриплый выдох и касаясь их нетерпеливым поцелуем. Крепкие руки двинулись навстречу, проводя ладонями по хрупкой спине и касаясь обнажённых плеч, из-за чего у Влады прокатилась горячая волна по позвоночнику и затихла в коленках, заставляя ноги ослабиться и несильно задрожать. Прикосновения манящей прохлады к её коже, требовательные губы и терпкий мужской одеколон ей слегка вскружил голову, поэтому она не сразу ощутила, как Гильс внезапно разорвал поцелуй и отстранился. Взгляд молча изучал закрытые подрагивающие веки, украшенные пушистым веером ресниц. От неё вскипала кровь в венах, а дыхание сбивалось просто от того, что он пытался держать себя в руках. — Сейчас тебе нужно возвратиться в дом и поспать. Договорились? — вкрадчиво произнёс он, наблюдая, как на лепестках-щеках отхлынула кровь, а ресницы дрогнули и вновь вернули ему переливы морской волны, по ошибке названные глазами Влады. — На завтра у меня есть планы относительно тебя. Я не хочу, чтобы ты клевала носом. — Планы?.. — раздался в тишине сада удивленный возглас. — Я думала, ты просто побудешь вместе с нами завтра… — Зачем мне быть с вами, если я могу побыть наедине с тобой? — он произнёс этот вопрос так, словно он был риторическим и не требовал ответа. Пальцы нехотя разжали горящие после солнечных ванн плечи и осторожно выпустили девушку из своих объятий. — Я заеду завтра утром, так что я настоятельно советую тебе выспаться. И обработай ладони, ладно? Ты их немного повредила, когда падала. — Хорошо, — Влада быстро облизнула губы и кивнула. — Ты не останешься ночевать? Думаю, Мара была бы не против. — Я тоже был бы не против, но у меня есть ещё дела, так что я вынужден откланяться до завтра, — он сделал шуточный поклон и мягко поцеловал девушку в висок. — Спи сладко, Снежок. Миг — и он уже идёт к выходу из сада, магнитом притягивая взгляд восторженных девичьих глаз к своим широким плечам. И даже когда позёрствовать было не перед кем, его походка всё равно была как у хищника — плавной и уверенной, чем вызвала неконтролируемый выдох у девушки. Опустив взгляд себе под ноги и начав собирать мелки с травы, Влада не сразу ощутила пристальный шоколадный взгляд на себе. — Огнева? — тихо позвал её Гильс, замерев у выхода. Девушка быстро подняла голову и обратила на него всё своё внимание, буквально затаив дыхание. — Красивый рисунок, — добавил он с улыбкой и исчез за калиткой, оставляя Владу одну в тёмном саду. И хорошо, что он не видел, как быстро она покраснела и перевела взгляд на альбом, всё так же небрежно лежащий в траве. Разумеется, он заметил собственный портрет. Разве может быть иначе? Постояв несколько секунд с глуповатым выражением лица, девушка встрепенулась только когда услышала рёв мотора, удаляющийся от их дома. Тряхнув волосами, она быстро собрала разбросанные мелки, подхватила альбом и едва ли не на крыльях влетела в дом. Игнорируя удивленные и одновременно понимающие взгляды кикиморы и деда, Влада сбежала к себе в комнату, быстро приготовилась ко сну и запрыгнула с альбомом в кровать, открывая неизменную страницу с закатом, который она так старательно пыталась нарисовать. Прикусив губу, девушка снова окунулась в работу. Через тридцать минут в комнату на цыпочках прокралась Мара Лелевна и с улыбкой посмотрела на умиротворённое лицо Влады, которая быстро уснула после вечерних событий. Подойдя ближе, женщина осторожно вытянула из рук девушки альбом и мелки, уложила их на тумбу рядом и выключила ночник. — Доброй ночи, Владочка, — прошептала она неслышно, поправила одеяло и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. А на листе уже красовался настоящий мандариновый закат, на фоне которого стояла влюбленная пара, слившаяся в нежном поцелуе.* * *
Утро наступило для Влады тогда, когда она ещё сквозь сон услышала рёв мотоцикла под окнами. В следующую секунду она словно по команде “подъём!” подлетела с кровати, с ужасом застыла посреди комнаты, глядя в зеркало на свою растянутую гигантскую майку, служившую ей ночнушкой, на растрёпанную копну волос, на след от подушки на щеке и на сонное неумытое лицо... Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. — Мара Лелевна! Дед! — тут же закричала она, вылетая в гостиную и заставая чету за утренним чаепитием. — Задержите немного Гильса, прошу! Я не… Увидев Владу в таком виде, кикимора даже не стала её дослушивать. Она тут же поднялась из-за стола с серьёзным решительным лицом и с готовностью кивнула девушке. — Конечно, Владочка. Вандер, быстрее, — она кивком указала ему в сторону двери, за которой уже слышались шаги по деревянной веранде, а сама быстро схватила девушку под руку и поволокла её за собой в ванную комнату. В обычные моменты повседневной жизни Влада точно не позволила бы кикиморе так бесцеремонно схватить себя за руку и потянуть куда-то, но выбора не было. Однако девушка знала однозначно: сейчас дело касается внешнего вида, поэтому она обратилась как никогда по адресу. Кикимора быстро помогла ей умыться и причесаться, пока Вандер всеми правдами и неправдами удерживал Муранова разговорами в гостиной, хотя Влада даже из ванной слышала, как вампир периодически порывался пойти к ней в комнату, но дед постоянно вкидывал что-то новое в разговор, из-за чего парень всё же оставался внизу. Понимая, что дед не сможет делать это вечно, девушка неслышно шмыгнула к себе, куда же потом прокралась кикимора, и стала быстро выбирать подходящую одежду. При помощи Мары она уже через минуту была одета в обычные джинсовые шорты и незамысловатую футболку, скрыв под одеждой купальник. Надела на всякий случай, как говорится. Ещё две минуты — и кикимора сделала шаг назад от девушки, захлопывая румяна. Влада была всячески против косметики, но женщина уговорила её на пудру и румяна, чтобы придать щекам розоватость. — А теперь иди и срази своего Гильсика наповал. И обязательно проведи время хорошо, — она подмигнула девушке, и та практически не поморщилась от уменьшительно-ласкательного имени Муранова, поскольку сейчас она испытывала огромную благодарность к Маре за её помощь. Только кикиморы могут за пять минут превратить чудовище в красавицу. Просто удивительно. Получив ободряющее поглаживание ладонью по спине от женщины, девушка перевела дух и как ни в чем не бывало спустилась вниз по лестнице. Хотя кого она обманывает. Конечно же, её сердце совершало двойные кульбиты только от одной мысли о том, что они с Гильсом собираются провести целый день вместе. Муранов встретил её мягкой улыбкой на губах и озорным блеском в чёрных глазах, а Вандер незаметно выдохнул, явно уставший развлекать вампира разговорами ни о чём. Мара подплыла к мужчине и положила руки ему на плечи. — И о чём это вы тут секретничали, мальчики? — спросила она с присущей ей кикиморской хитринкой в голосе. Гильс перевёл взгляд на женщину и медленно поднялся из-за стола, задвигая за собой стул. — Ни о чём таком, о чём вы бы могли волноваться, уважаемая Мара Лелевна, — с учтивостью произнёс вампир, а Влада точно расслышала в голосе практически незаметный след смеха. Гильс сделал вид, словно он не понял уловку с разговорами. Дед сделал вид, словно он не заметил смеющегося тона вампира. Влада сделала вид, что так было задумано и старалась не краснеть. Мара вообще ничего не заметила, явно довольная собой. — Мара Лелевна, Вандер Францевич, — это парень сказал уже серьёзно, после чего перевёл взгляд на замершую в паре шагах от него Владу, — я обещаю, что я верну её в сохранности. Слово Темнейшего. “Ишь какой официальный”, — подумала Влада, краем уха слушая, как дед и кикимора полностью соглашаются с его словами и желают им хорошо провести время. Но казалось, что и сам Гильс почти не слушает их. Он даже и не подумал отвести от неё взгляд и так и продолжал прожигать им краснеющую Владу. Это длилось несколько секунд, после чего Гильс протянул руку к девушке, а взгляд едва ли не кричал заветное “иди ко мне”. Влада ответила на этот жест улыбкой и, сделав несколько шагов навстречу, вложила свою руку в его ладонь. Быстро распрощавшись с Марой и дедом, пара вышла на улицу и направилась в сторону припаркованного байка за калиткой. — Ты сказал деду, что вернешь меня в сохранности. А почему не в целости и сохранности? — с улыбкой спросила Влада, покосившись сначала на их переплетённые пальцы, после на его лицо. — Потому что за целость я не отвечаю. — Что? — Что? Несколько секунд пораженного девичьего молчания, которое было нарушено тихим мальчишеским смехом. — Выдохни, Снежок. Не знаю, о чем ты подумала, но я всегда держу в голове тот факт, что ты даже в полном защитном снаряжении найдёшь приключения на свою замечательную пятую точку. Влада чуть не задохнулась от возмущения. — Я о чём подумала?! Это я ещё о чём подумала?! Да эти приключения сами меня находят! Нежданно-негаданно приезжают из Москвы и похищают меня средь бела дня ради собственных целей, — девушка легко пихнула его в бок, но парень лишь закатил глаза. — Если бы эти самые приключения вчера не приехали и не поймали кое-чью неуклюжую тушку, так и норовившую солдатиком нырнуть с дерева прямо в землю, то она сейчас бы наслаждалась не солнцем и морским воздухом, а запахом гипса в травматологии. Всё, пора в путь, если мы хотим сделать сегодня всё, что я задумал, — Гильс подвёл девушку к байку и, взяв большой рюкзак с сиденья, стал лихорадочно соображать, куда бы его можно было прикрепить, чтобы не потерять в поездке. — Не знаю, чем ты меня собрался удивлять, потому что за то время, которое я провела здесь, я пересмотрела уже все достопримечательности и даже, мне кажется, придумала новых из-за жары. Мара хоть и ветреная кикимора, но на своём стоять умеет, — Влада тяжело вздохнула. — Заставила нас с дедом обойти весь город пешком вдоль и поперёк. Даже в дождливые дни, представляешь? “Владочка, плохой погоды не бывает, бывает лишь плохая одежда”, — передразнила девушка надоедливую кикимору, чем вызвала у Муранова смешок. — Мара мировая женщина, и мне казалось, что после сегодняшнего утра ты должна была немного смягчиться по отношению к ней, — он посмотрел на неё с хитринкой, тем самым указывая на то, как девушка собиралась сегодня утром. — Но а если серьёзно, то нет, я не собираюсь таскать тебя по достопримечательностям и рассказывать тебе всю их подноготную, я же не препод в конце концов. У меня есть только один вопрос, — он уложил рюкзак под сидение и захлопнул крышку, после чего полностью повернулся к девушке: — Что ты думаешь по поводу моря? Влада пару раз моргнула, явно не ожидая такого вопроса. — А что я должна думать по поводу моря? Это огромный красивый водный массив, в котором невероятно отражается небо. Если честно, я думала, что вода в море прозрачная, но на том пляже, на котором мы бываем каждый день, она мутная, да и при этом там всегда много народа, из-за чего даже шума волн не слышно. Иногда кажется, что море не водой шумит, а криками детей, — девушка пожала плечами, а Муранов почему-то улыбнулся. — Значит, тебе понравится, — сказал он, протягивая ей что-то в руке. Как оказалось, это была повязка на глаза. — Ты серьёзно?.. — с лёгкими нотками недоверия в голосе спросила девушка, замирая и не зная, как ей сейчас поступить. — Более чем. Буду учить тебя любоваться природой не через пейзаж, а через ощущения и звуки. Не бойся, — он осторожно вытянул из её рук повязку и зашёл к ней за спину, закрывая глаза атласной тканью и несильно стягивая её голову, но достаточно, чтобы повязка не слетела. Гильс помог девушке сесть на сидение и, сев перед ней, завёл мотоцикл. — Держись за меня крепко. И впитывай всё, что чувствуешь, — сказал он ей через плечо, и Влада с незаметным кивком обвила руками его талию. Пока что она ощущала только крепкую спину и мужской парфюм, от которого у неё кружилась голова. Убедившись, что девушка держится достаточно крепко, Гильс сорвался с места, утопив тишину в рёве мотоцикла. За широкой спиной девушка не чувствовала ничего, но стоило ей только наощупь приподнять голову, как в лицо ударил поток воздуха. Теперь было понятно, что они летят по городу на любимой высокой скорости вампира. По его мнению, если ветер не выбивает из лёгких до синяков весь оставшийся воздух, то это несерьёзная прогулка на мотоцикле. Такого опыта у девушки ещё не было, поэтому она действительно вслушивалась в то, что происходило по обе стороны от байка, но слышала лишь рёв мотора и свистящий воздух в ушах. Только через двадцать минут поездки она стала различать какие-то звуки, и то лишь потому, что парень стал сбавлять скорость. Мотоцикл замер, и в следующую секунду мотор заглох. — Идём, я помогу, — Гильс спрыгнул с сидения и взял девушку на руки, заставив её тихо пискнуть от неожиданности и обвить его шею руками. В ушах всё ещё стоял гул мотора, но одно девушка слышала однозначно. Людей вокруг не было. Это была блаженная тишина. И море. Она слышала море. Пройдя несколько шагов, парень осторожно поставил девушку на ноги. — Вот мы и на месте, — прошептал он ей на ухо, поправив её волосы. — А теперь прислушайся. И скажи, что ты чувствуешь. Влада не сдержала улыбку и, быстро облизнув губы, кивнула. Навострив слух, девушка глубоко вдохнула и чётко ощутила воздух, пропитанный солью. Где-то вдалеке шумело море, но не так, как на пляже, а без примесей детских криков и громких разговоров отдыхающих. Дышалось легко и свободно, а щёки ощущали на себе жар солнца, нежно ласкающего кожу, даже несмотря на то, что прохладные руки Гильса сейчас лежали на её талии и продолжали придерживать её, словно он боялся, что она могла упасть. — Я чувствую… — выдохнула Влада, протягивая руку вперед, словно пытаясь чего-то коснуться. — Я чувствую ветер, бьющий в лицо. Чувствую соль в воздухе, чувствую палящее солнце… И твои руки. Их прохладу, — прошептала она. Какое-то время она слышала только дыхание парня ей на ухо, которого он почти касался губами. — Сними повязку, — ответил он ей так же тихо, руки чуть сильнее обхватили её за талию. — Сними, если доверяешь мне. Долго ждать не пришлось. Влада подняла руки и быстро развязала узел на макушке, а потом вдруг закричала, стоило только ей привыкнуть к яркому свету после темноты повязки. Они стояли на самом краю обрыва, а внизу, метрах в десяти, бушевало море, сверкая идеальной синевой и разбиваясь о скалы до белой пены. Вокруг не было ни души, разве что корабли в милях от берега, которые величаво проплывали вдоль горизонта по своим делам. От одной мысли, что бы было, если б Гильс вдруг решил разомкнуть руки, ей стало не по себе. Пальцы ослабли, и повязка выскользнула из её рук, алым змеем улетая по ветру вниз… — Как же это невероятно!.. Это невероятно, Гильс! — страх отступил через несколько мгновений, резко опьяняя Владу восторгом и каким-то детским счастьем, от которого у неё буквально загорелись глаза. Не выдержав, она подняла руки в воздух и развела их в стороны. Они стояли точно так же, как влюблённая пара из Титаника. Разница была лишь в том, что они были не на корабле, которому предстояло разбиться об айсберг, а на земле. Она словно и была их кораблём, а распростирающееся до горизонта море – их будущая жизнь, в которую они были готовы шагнуть без страха. Вдвоём. В этом пейзаже была такая простая красота и одновременно такое величие, что невольно замирало сердце. По сравнению с пучинистыми волнами Влада чувствовала себя маленькой, всего лишь крошечной песчинкой. Но когда рядом был Гильс, то всё уходило на второй план. Когда ей было грустно, ей стоило только позвонить ему — и уже голос его действовал на неё успокаивающе, словно объятия и лёгкие поглаживания по спине. В нём она терялась и пряталась от остального мира, когда ей было страшно. Он был для неё всем, но она никогда не решится сказать ему об этом в лицо, потому что между ними никогда не звучало громких слов. Зачем слова, если поступки зачастую говорят сами за себя? — Я тебя люблю… — шёпот утонул в грохоте волн, а в груди что-то болезненно сжалось, и теперь даже свежий солёный воздух не мог заставить её снова дышать свободно. — Ты что-то сказала? — буднично переспросил Гильс, наклонившись к ней поближе, но Влада судорожно мотнула головой. — Нет-нет… Тебе показалось, — она пожала плечами. Парень не стал расспрашивать дальше. Но знали оба. Не показалось. Зарывшись носом в волосы брюнетки, Гильс запечатлел целомудренный поцелуй у неё на затылке и сделал шаг назад, утягивая девушку за собой и вырывая её из плена волн. — Идём, познакомлю тебя с настоящим морем, — сказал он, перехватывая её за запястье и ведя за собой вдоль обрыва, заодно захватив с собой рюкзак. — Хочешь сказать, что мы сейчас плавать пойдем? Тут же одни скалы, не будем же мы прыгать с них… — Влада с некоторой настороженностью посмотрела в сторону моря. — Не будем, разумеется, ты же себе все конечности отобьёшь, — сказал он с ухмылкой, за что получил несильный подзатыльник. — Ну а что? Я пообещал твоим, что верну тебя в сохранности, так что не надо биться. Это называется забота, Снежок. За-бо-та, — он окинул её быстрым взглядом. — Даже удивлён, что тебе вообще удалось покрыться загаром. — Не ты один, — буркнула она в ответ, а мысли девушки уже витали между слов парня о заботе, обронённых так небрежно, но с явным намерением задеть её. Однако поспорить с ним она не могла. Обычно всё, что он только ни делал, сводилось к тому, чтобы обезопасить девушку от возможных опасностей. Даже взять случай с обрывом: он мог отпустить её, но не стал. Нет, она бы не упала, но он всё равно не отходил от неё ни на шаг, лишь бы быть уверенным в том, что с ней ничего не случится по его вине. Влада опустила взгляд на его руку на своём запястье. Раньше она бы землю сырую съела лишь для того, чтобы Гильс увидел в ней не просто друга. А теперь она забыла как дышать, ощущая холод по коже, который опасными толчками врывался под неё. Они уже и так вытрепали нервы друг другу своей гордостью и глупыми формальностями. Не хотелось вновь проходить через одни и те же ошибки. Очнулась девушка из своих мыслей, когда почувствовала ступнями мягкий песок, забирающийся на подошву босоножек. Подняв голову, Влада увидела тихую гладь морской воды, прибивающую к песчаному берегу. Шум волн остался где-то в стороне у скал, а здесь было слишком тихо, и даже не верилось, что море вообще бывает таким спокойным. Скинув босоножки и пошевелив пальцами в песке, Влада закрыла глаза с блаженной улыбкой. — Такой песочек мне нравится… и море просто удивительное, — сказала она, потягиваясь. — Тогда скидывай одежду и бегом купаться, — мимо девушки пронеслась тень, а дальше раздался громкий плеск воды. Влада открыла глаза и с неким восхищением в глазах проследила, как вампир гибкими и хищными гребками преодолел несколько метров по воде и остановился, повернувшись к девушке. — Ты идешь? — Да… — а перед глазами уже не море, а блестящие от воды мышцы, напрягающиеся при гребках. Влада быстро скинула шорты с футболкой на песок и двинулась в сторону воды, несколько смущаясь под пристальным шоколадным взглядом и даже желая, чтобы на ней был более закрытый купальник, чем несколько кусочков ткани, прикрывающих все важные места. Хотя чего стесняться: фигура у неё идеальная, да и взгляд Муранова, который следил за ней из воды, говорил об этом же. Обстановка была более чем романтичная: одинокий пляж, два человека, между взглядами которых были натянуты высоковольтные линии, — воздух между ними буквально искрил от непонятно откуда появившегося напряжения, — тёплый песок и бескрайнее море… … ровно до того момента, пока обнажённая ступня не коснулась воды. — … Ай!!! — Влада тут же разорвала зрительный контакт с вампиром и отскочила назад. — Ты с ума сошёл?! Вода же ледяная, Гильс! Я в такой плавать не буду! Муранов молча выслушал истерическую тираду. — Всё, накричалась? — спросил он спокойно, продолжая прожигать девушку палящим взглядом. — Теперь иди сюда. — Ага, сейчас же! Сам иди, умник, — буркнула она, отворачиваясь к нему спиной и уже собираясь уходить одеваться… — Влада, поверь мне, ты не хочешь, чтобы я сам к тебе подошёл. … как слова, брошенные в спину, заставили её остановиться. А в следующую секунду она кинулась прочь, даже не успев подхватить с песка свои вещи. Далеко убежать она не смогла, хотя очень хотела, но плеск воды раздался буквально сразу же, стоило ей стартовать в сторону скал, а через пять секунд её уже намертво прижали к холодному крепкому телу. Влада заверещала от холода, а потом стала недовольно молотить кулаками по спине парня, когда тот бесцеремонно закинул её на плечо и понёс обратно к воде. Гильс злился, но девушка ничего с собой поделать не могла: за эти две недели она успела отвыкнуть от холода и сейчас просто не представляла, что парень собирается бросить её в воду. Через минуту ей и представлять не пришлось: вампир просто зашёл в воду и опустился в неё вместе с девушкой, как сильно она ни пыталась выкручиваться. Холод тут же охватил всё её тело, а кожа покрылась мурашками, из-за чего девушка тут же доверчиво прижалась к груди Гильса, пытаясь хоть как-нибудь согреться. — Здесь редко кто плавает, поэтому вода такая чистая и холодная. Как видишь, ничего страшного с тобой не произошло, — прошептал парень ей на ухо, проводя ладонями по её холодным плечам. Влада прикусила дрожащую губу и медленно подняла взгляд на красивое хищное лицо, на секунду теряясь в глубине его глаз. А потом вдруг поднялась на носочках и, опалив губы напротив горячим дыханием, коснулась их трепетным поцелуем. Гильс замер, не отвечая какой-то момент, а потом вдруг подхватил девушку под бёдра и крепче прижал к себе, хватаясь пальцами за её мокрые волосы как за воздух, которым он дышит, проводя нетерпеливой рукой по шее и снова возвращаясь на волосы. Натягивая их и срывая с любимых губ тихий стон. Наматывая их на кулак и превращая поцелуй в нечто большее, чем просто прикосновение губ к другим губам. Ему всегда было её мало, а она этого не видела, не понимала. Он сходил с ума по её улыбке, по голосу, по невинному взгляду. Даже по тому, как она выводила его из себя. Тогда он чувствовал себя живым. Не холодным вампиром, в котором видят только угрозу и высокопоставленного члена Тёмного Департамента, а обычным парнем, который встречался с не менее обычной девчонкой. Только они не могли быть обычными. Им нельзя. Они вместе прошли сквозь огонь, воду и медные трубы, сквозь войны, больные поцелуи и рвущие на части разрывы отношений. Он видел её, страдающей от боли либо заливисто смеющейся от очередной глупой шутки, она видела его в любых подробностях: сонного, злого, ревнивого, весёлого, грустного... И не смотря ни на что, она была рядом. Даже сейчас, когда он затянул её в ледяную воду, она продолжала травить его душу теплом своих губ, целуя его с такой наивной откровенностью, от которой у него выворачивало всё нутро вверх дном. Если бы он мог себе позволить, то он бы поддался животному чувству и просто-напросто убил всех, кто только посмотрит на неё, кто только вызовет у неё улыбку. Она принадлежит ему. Точка. В ином случае он просто похитит её и скроет от чужих глаз. Насовсем. Говорят, что должно быть вкусно или с первого глотка, или тогда вообще лучше не пытаться, потому что инстинкты не обманешь. Человек должен вызывать стойкую зависимость моментально… … но вот что делать, если она проломала ему рёбра под себя не при глоткЕ, а уже при самом обычном вдохе? При взгляде, при движении губ при разговоре, при прикосновении к волосам, которые тут же отзывались на это павлиньими переливами. Его воля у неё в кулаке, а сам он уже давно был в капкане под именем Влада Огнева… … только вот ей об этом знать необязательно. Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Девушка резко разорвала его и суетливо выбралась из рук парня, чтобы отдышаться. Сердце колотилось в висках, а тело всё ещё хранило на себе палящие прикосновения холодных пальцев. Такое мог сотворить с ней только Муранов, который и сам сейчас выглядел не лучше, пусть и старался не выдать этого. — Я… Я думаю, нам стоит поплавать. Не зря же ты сюда меня заволок, — тихо сказала Влада спустя минуту тишины, которая нарушалась её частым дыханием, падающими каплями воды с мокрого лица да криком чаек где-то над глубиной. Не дожидаясь ответа, она отвернулась и отплыла дальше. Ей нужно было прийти в себя. Она не знала, как называется то, что между ними происходило. Ей нравилось быть центром его внимания, но в то же время её гложило то, что они ни разу не признавались друг другу в том, что они чувствуют. Да, девушка Темнейшего. Да, медальон на шее. Но, как оказалось, это ничего не решало. Их объединяло прекрасное чувство, от которого не то, что бабочки в животе — там были целые поселения насекомых, когда дело касалось Муранова. Но сейчас они оба понимали, что вышли за рамки этого чувства. И если бы она не разорвала поцелуй… Ей было тягостно-волнительно даже подумать о том, что могло бы произойти дальше. Вечер подкрался незаметно, когда парочка вдоволь наплавалась в море, насмеялась над шутками друг друга и расположилась на покрывале, которое Гильс взял с собой как нельзя кстати. Парень даже умудрился прихватить немного еды и накормить девушку после активностей в воде, за что Влада ему была очень благодарна. К тому, что произошло в самом начале, они тактично не возвращались, хотя напряжение иногда натягивало струны до предела и ощутимо било по нервным окончаниям. – Сегодня небо такое красивое, — вдруг подала голос девушка после долгого молчания. Лёжа на покрывале уже минут тридцать, Влада молча наблюдала, как над ними проплывают облака, медленно окрашивающиеся в розово-оранжевый цвет тонущего в море солнца, и пыталась составить из них какую-нибудь композицию. Иногда получалось придумать целую историю, но девушка держала эти мысли в себе, чтобы Гильс не подумал, что она сумасшедшая. – Возможно. Я был несколько отвлечён, чтобы это заметить, — раздалось справа. Девушка повернулась к нему и уже хотела было спросить, куда он всё это время смотрел, как вдруг поймала его взгляд на себе, который сейчас блуждал по её лицу и заставил её несильно покраснеть. — Только не говори, что ты пялился на меня, — прошептала она и даже усмехнулась, но на лице парня не дрогнул ни мускул. Ну, вот. Приплыли. Влада тут же отвела взгляд и села на покрывале, глядя на бескрайнее море, скрывающееся за горизонтом. Гильс постоянно раскалывал её надвое, то своими выходками, то потом словами, от которых хотелось лезть на стенку. Пора бы уже привыкнуть, но всё равно… Парень сел рядом с ней через минуту и тоже окунул свой взгляд в золотистую воду, не решаясь нарушить снова воцарившееся молчание. — Знаешь, о чем я сейчас думаю? — начала вдруг Влада, не отводя взгляд от воды и даже не пошевелившись, когда боковым зрением увидела, как парень повернулся к ней лицом. — Я вижу перед собой море. Думаю, даже перечислять не стоит, сколько рыб здесь живёт, сколько растений на дне, все равно ведь не знаю, только предположить могу… Это море напоминает мне тебя, — девушка перевела взгляд на Гильса, почти что вслух запрещая себе тонуть в его глазах. — Оно важно для всех, потому что оно едва ли не сердце каждого обитателя, как и ты для всего Тайного мира. Оно заботится обо всех своих жителях, едва ли не всю душу вкладывает… Но всегда остаётся холодным. Всегда, — на этом слове голос дрогнул, и Влада отвела взгляд, не в силах смотреть на вампира. — Почему ты такой холодный? Ты постоянно твердишь мне про мой огонь, а на этот раз я хочу спросить это у тебя. Где твой огонь, Муранов? Прошло несколько минут молчания, прежде чем Гильс нарушил тишину. — Я видел много боли, Влада. И сильнее всего меня убило то, как мой отец выбросил из своей жизни мою мать, — руки парня медленно сжались в кулаки. — Как мусор. Позволил ей погибнуть на следующий день, чтобы она не мешалась под ногами. С тех самых пор я боялся любить, потому что не хотел вновь пережить чувство потери. Я вырос, но по-прежнему запрещал себе, встречался со всеми подряд, а сердце спрятал так глубоко, чтобы мне самому было тяжело его отыскать в себе. Я смог жить без него, чтобы все думали, что меня не так легко сломать. Я долгое время притворялся, что у меня его нет, и даже сам уже в это поверил. Гильс затих, отворачиваясь и не желая встречаться с девушкой взглядом, но пропустил вдох, когда почувствовал, как ему на грудь легла тёплая ладошка. — Ты можешь казаться глыбой льда. Бесчувственной скалой, которой всё равно на чувства других. Но знай одно: даже если ты всю жизнь будешь твердить себе, что вместо сердца у тебя чёртова чёрная дыра, то я всё равно, касаясь твоей груди, буду ощущать биение твоего сердца. Как и ты сам, — сказала Влада, чувствуя медленные удары под ладонью. — Сколько бы ты ни прятался, все равно найдётся человек, который причинит тебе боль. Но если он стоит того, почему бы не рискнуть? Гильс молча смотрел на мелкие волны, прибивающие к берегу. — Хочешь, я скажу тебе, что вижу я? — парень вдруг накрыл ладонью руку девушки и ещё сильнее прижал её к своей груди. — Я акула, которая пугает всех, но при этом молча выполняет свои обязанности. Её все слушаются, потому что её боятся. Но даже самая злобная акула не может жить без моря. Ты моё море, Влада. То, без чего я прожить не могу, — Гильс хрипло выдохнул. — К сожалению, правда всегда звучит по-идиотски. Особенно когда эта правда касается чувств. Парень вдруг повернулся к Владе и подался вперёд, заглядывая ей в глаза. — Ты уверена, что тебе точно нужен мой огонь? Потому что я не умею его контролировать, — спросил он, а между их взглядами снова заискрило, словно два энергетических поля столкнулись друг с другом. — Нужен. Ты же сам знаешь, как он мне нужен, — прошептала девушка. Слова, которые сработали словно детонатор. — Тогда гори, — выдохнул вампир, сверкнув рубинами на дне глаз. А дальше на волю вырвалось безумие, хаос, который завладел парнем и заставил нуждаться лишь в одном. В ней. Руки рванули её на себя, а губы с болью, с отчаянием поцеловали её, сминая под собой жалящими прикосновениями, от которых девушка вспыхивала ледяным пламенем и едва ли не задыхалась. Пальцы забыли границы дозволенного, прижав одной рукой худое плечо к покрывалу, а второй подхватили её под бедро, задевая те участки, которых он никогда не позволял себе касаться. Её ладони хаотично проводили по его волосам, сжимали их между пальцев и вновь отпускали, мучающими прикосновениями взвинчивая его ещё сильнее, до хрипов из глотки и утробного рычания. То пламя, которое горело в нём при каждом её взгляде, вдохе, касании… Чёрт, он сам горел в собственном пламени. А она его не боялась. Влада наоборот — подпитывала его своим вниманием, вкачивала в него ту любовь, о которой она говорила ранее. Он всё слышал. Конечно слышал, потому что сейчас он бессовестно поглощал это чувство в себя и возвращал его в каждом её стоне, при каждом вздрагивании такого любимого и спасите-его-кто-нибудь идеального тела. В ней была вся его слабость: в изгибе её губ, когда с них срывался возбужденный шёпот, в хриплом дыхании, в вибрирующем от стонов горле и подрагивающих ресничках, когда прикосновения были чересчур откровенными. Она сама отобрала у него все тормоза. Вывела их из строя, а теперь мучилась в ожидании, подгибая пальчики на ступнях и выгибаясь грудью вперёд от нетерпения. Она была его чёртовой слабостью. Но такую силу в нём не пробуждал ещё никто. — Посмотри на меня, Влада. Посмотри на меня, — Гильс прошёлся по её губам требовательным шёпотом, заставляя девушку открыть глаза и посмотреть наверх, то на горящее от заката небо, то в сверкающие кровью глаза. — Ты моё всё, Влада. Я хочу, чтобы ты это знала. — Я это знаю, — ветер украл тихий выдох, но вампиру этого было достаточно. — И ты знаешь, что моё сердце навеки твоё... Конец фразы утонул в очередном поцелуе, в котором чувствовались безрассудность и сумасшествие. Они узнавали друг друга заново, забывали прошлые обиды и просто жили настоящим моментом. Любые прикосновения, любые поцелуи, любые слова – больше никаких запретов. Если гореть в пламени — то вдвоём. Сгорая до пепла на губах. …а после их пронзило тысячами раскаленных игл, из-за чего вдруг показалось, что их переплетенные тела превратились в яркие горящие звёзды. Влада с силой цеплялась за широкую спину Гильса, наверняка оставляя на ней следы от ногтей, обнимала за напряженные плечи, льнула к груди, чувствуя, как быстро стучит сердце парня. Её то тянуло камнем ко дну, то резко выбрасывало вверх и уносило куда-то в небо огненной кометой, но она продолжала держаться за вампира, утопая в собственных едва слышных, но таких чувственных стонах. Движения не смущали. В этот момент в голове было понимание того, что всё, что сейчас происходит, правильно. Это не пошло и не безнравственно, так просто должно было произойти. Мышцы на спине под дрожащими пальцами дрогнули, и Гильс едва слышно прошептал имя Влады… … А девушка замерла, открывая глаза. Что-то было не так. Она словно чувствовала, что эти прикосновения, эти ощущения — в последний раз. Она чувствовала. Тонув в его объятиях, как в море, она наслаждалась моментом и ждала, когда что-то неотвратимо произойдёт, разбив её сердце о дно. И стоило ей только понять, что с ней, как по щекам градинами покатились слёзы. — Нет… Нет, пожалуйста! Гильс, нет!!! — крик растворился в воздухе, температура которого с каждой секундой понижалась. Пальцы просочились сквозь светлую плоть, картинка перед глазами становилась блеклой, а выдох застрял где-то в горле, потому что комок слёз мешал ей говорить. — Ты моё море, Влада, — раздался эхом у неё в голове голос любви всей её жизни, а она даже не могла ответить, захлёбываясь в слезах. — Ты моё… … и её вырвало, буквально выбросило обратно в чёрную воронку, в которой она падала уже несколько минут без возможности выбраться на поверхность. Тьма засасывала её, вырывая из груди все дорогие ей воспоминания. Некоторые из них пулями пролетали мимо неё, а некоторые впивались в плоть и разрывали душу в клочья. Ещё несколько месяцев назад, лёжа в объятиях Гильса на песчаном берегу моря, девушка почувствовала, что она начала снова жить. Их совместное печальное прошлое рассеивалось, таяло в воздухе, как сигаретный дым... Сейчас же их Титаник шёл ко дну. Но вопреки всем канонам, в мрачную пучину уходил не романтический герой, а героиня. Вместо солёной океанской воды её душили собственные солёные слёзы, а единственная возможность зацепиться за жизнь была уже вне зоны досягаемости. Пальцы беспомощно хватались за воспоминание, пытались вернуться ещё хотя бы на секундочку в тот день, но… Всё рано или поздно заканчивается. Как и этот день. Как и время. Как и её жизнь.“привет. я снова выжил, но проиграл в войне. знаешь, плевать, в море ты или в болоте, когда ты уже на дне.”