Devil may cry.

Как никогда будет нежен мой нож, И я узнаю вкус твоих слёз. Чего стоит твоя жизнь? Я разрушу её движеньем руки! Чего стоит твоя любовь? Я выпью её до дна! Сознание возвращалось медленно. Дурнота, волна за волной, пытается отбросить обратно в забытьё, но Энцо с трудом удержался. Тяжёлые веки никак не желали подниматься, ноги подкашивались, поминутно роняя тщедушно тело. Скрежет ключа в замке показался громче колокольного боя. Тошнотворный запах сообщил о том, что Жирный снова решил навестить свою куклу для битья. - Ну, как оно, сучёнок? – толстые пальцы за подбородок приподнимают лицо. – Теперь с тобой можно сделать что угодно, - губы расплываются в ехидной ухмылке. – Сначала тебя, сучёнок, поимеет наш обслуживающий персонал. Те, кто захочет, конечно. Но поверь мне, многие захотят. А потом мы вдолбим тебе ещё пару доз и отдадим клиентам. Эти похотливые скоты дорого платят за свежее мясо, даже такое побитое, как ты. Смысл слов с трудом доходит до воспалённого разума. Что он там сказал? Мысли разбегались, с трудом укладываясь в единую картину. Жирный ещё что-то говорил, но в голове Энцо вертелось лишь одно: отдадим клиентам. Три года он сопротивлялся, терпел избиения и постепенно увеличивающиеся дозы только для того, чтобы в конце проиграть? Тягучая животная ярость медленно поднималась со дна души, затопляя сознание горячей волной ненависти. Энцо скосил глаза на свою руку, обхваченную тугим наручником, и увидел, как худая бледная конечность превращается лапу демона, как в том мире. С глухим треском железный обруч лопнул, и когтистые пальцы сомкнулись на горле Жирного. Тот захрипел, изумлённо вытаращив глаза. Крепко стоя на ногах, Энцо оторвал тушу надзирателя от пола и тот смешно задрыгал ногами. - Ты думал, что сможешь меня сломать, скотина? – глухо прорычал парень, прожигая взглядом Жирного. Тот хрипел, хватался руками за лапу, пытаясь разомкнуть пальцы, сдавившие горло. В блёклых глазах застыл страх. Энцо рассмеялся. – Я столько лет терпел не для того, чтобы подставлять задницу куче извращенцев. Теперь у меня есть сила. Сила, которая позволит мне отомстить. Всем вам. Скажи: где все остальные и сколько человек в камерах. Может тогда останешься жить. - В столовой, - прохрипел надзиратель. – В камерах больше никого нет. Ты единственный, кто до сих пор отказывался, - рука сильнее сдавила горло, Жирный забулькал, вытаращив глаза. Когтистая рука без сопротивления сломала шейные позвонки, смяв шею в безобразный ком. Острые когти вспороли кожу, остро пахнущая кровь хлынула по пальцам. Голова Жирного пару раз мотнулась из стороны в сторону и упала на грудь. – Вот видишь, я всё же не был таким жестоким, как ты, - Энцо разжал пальцы, и тело с глухим стуком упало к его ногам. Он попытался уйти, но вспомнил, что вторая рука всё ещё оставалась в наручнике. Разодрав холодное железо когтями, парень разочарованно уставился на бледную тощую руку, всё ещё оставшуюся человеческой. - Помнится, в том мире у меня было две руки, - разочарованно и с обидой в голосе протянул он. И будто откликаясь на его безмолвную просьбу, рука медленно поменяла очертания. Матово-черная чешуя, слабо мерцающая алым, острые длинные когти. – Вот так намного лучше, - ухмыльнулся Энцо, перешагнув через труп надзирателя. В коридоре он несколько секунд стоял, прислонившись к стене. Яркий свет резал глаза, мешая двигаться. Тишину нарушал лишь стук капель крови, срывавшихся с его руки и разбивающихся об кафель. -Спарда, я выполню своё обещание. Но сначала, - едкая усмешка кривит разбитые губы. Да, сначала он отомстит. Всем, кто издевался над ним. Жирный нередко приводил в его камеру воспитанников. И все они с охотой издевались над прикованным к стене пленником. Только вот Элис. Она ни в чём не виновата. Она слишком чистая для этого места. Её он заберёт с собой. Сначала он пойдёт к человеку, который превратил его жизнь в Ад. Директор. Да, он будет первым. А потом уже все остальные. Пройти по пустынным коридорам до кабинета не составило труда: память ещё хранила план здания. В приёмной никого не было. Ну, ещё бы этот жлоб раскошелился на секретаршу! Резная дверь слегка скрипнула. Мужчина, сидевший за столом, поднял голову от кипы разбираемых бумаг. - Ну, здравствуйте, директор, - довольно миролюбиво произнёс Энцо, медленно подходя к столу. Капли крови, срывавшиеся с когтей, пачкали белый персидский ковёр. Мужчина в кресле замер, боясь даже дышать. Интуиция опытного афериста подсказывала, просто вопила о том, что этот парень, который по идее должен сейчас готовиться обслуживать клиента, заявился не просто так. А потом он увидел руки Энцо. Точнее две лапы с длинными алыми когтями. Холодный пот побежал по спине, лицо моментально покрылось испариной. Энцо наслаждался выражением ужаса в глазах директора. - Что тебе нужно?! Деньги?! Их у меня много! Возьми всё! – истерично завопил мужчина, вжимаясь в спинку кожаного кресла. Та же интуиция подсказывала, что этому мальчику нужна лишь его смерть. - Деньги мне не помешают, - задумчиво произнёс Энцо, останавливаясь напротив директора. Полметра столешницы – плохая защита, и мужчина это прекрасно понимал. – Я их всё же возьму. После того, как убью тебя. Энцо легко запрыгнул на стол. Одна его рука неразличимым движением метнулась к мужчине, замершему в кресле, когти вонзились в глаза. Страх, сковавший человека, вылился в невнятный вой боли и ужаса. Энцо нетерпеливо облизнул губы, глубже вонзив когти. Мужчина извивался, хрипел, тщетно пытался оторвать руку парня от лица. Энцо садистски улыбался, глубже вгоняя когти. Мужчина всхлипнул и обмяк. По его щекам медленно текли две красные дорожки. Энцо вытащил когти. - Ну вот. Минус один. Энцо помнил, что он был последним, кого приняли на воспитание в это учебное заведение. Значит, за вычетом тех, кто уже ушёл отсюда, осталось двадцать шесть воспитанников. Семь его возраста, пять на год старше, восемь - на два и шесть – на три. Плюс восемь человек персонала, который тоже иногда приходил поиздеваться над ним. Он помнил каждый удар, кто и сколько их нанёс. Одна лишь Элис всегда была добра к нему. Итого: тридцать три человека и директор. Тридцать четыре смерти – и месть совершится. От кабинета директора можно было легко добраться до столовой. Она находилась прямо над кабинетом директора. То есть на третьем этаже. И выход из неё был только один. Окна зарешёчены, а значит, никому не удастся сбежать. Энцо внимательно осмотрелся в кабинете директора. С того времени, как он в последний раз был здесь, многое изменилось. Роскошь, ненужная директору скромного приюта, сквозила в каждой детали интерьера – от обоев до персидского ковра и дубового паркета. На стене висело несколько коллекционных пистолетов, два мушкета и эсток. Последний и заинтересовал Энцо. Он с непонятным трепетом снял клинок со стены. Рукоять удобно устроилась в ладони. Несколько лёгких взмахов и коротких выпадов – и все сомнения отпали. Всё-таки оружием убивать лучше, чем голыми руками. Энцо вспомнил тот двуручник, что достался ему в том мире. Интересно, где он сейчас? Наверное, остался там. Но сейчас не до этого. Время торопит. Он не запомнил дорогу до столовой. Всё тело дрожало в предвкушении отмщения. Тихо скрипнула входная дверь. Все были там. Энцо торопливо пробежался по лицам, ища лишь одно. Элис здесь не было. «Вот и хорошо, - подумал он. – Не стоит ей видеть этого». Щелчок щеколды, еле различимый в гуле голосов. Кто-то уже начал оборачиваться, удивлённо замирая, глядя на оборвыша, который ещё вчера был куклой для битья. Другие же продолжали мерно жевать. Энцо дождался, пока в помещении воцарится тишина, и торжественно провозгласил: - Сегодня настал тот день, когда каждому из вас воздастся по делам его. Я – ваш палач. Мой приговор – смерть. Паника, медленно разгоравшаяся в глазах. Энцо наслаждался ей, каждая клеточка его тела дрожала в нетерпении. Мужчины бросились ему наперерез, норовя обезвредить дерзкого мальчишку. Но у них не было шансов. Они, как и те Церберы, кинулись на него все сразу, мешая друг другу. Чей-то кулак вспорол кожу на скуле, кто-то схватил его за волосы. - Господа! Ну зачем же так грубо?! – ухмыльнулся мальчишка, вгоняя эсток в податливую плоть мужчины, державшего его за волосы. Хватка ослабла, безжизненное тело упало к ногам. Девчачий визг разорвал воцарившуюся тишину. Люди бросились к окнам, тщетно надеясь выбраться. Кто-то схватил его за запястье, надеясь выбить оружие. Кто-то довольно чувствительно ударил в живот. Что-то с хрустом разбилось о голову. Но боли не было. Энцо стоял прямо, ухмыляясь тщетным усилиям мужчин. Поняв всю бесполезность своих действий, мужчины бросились к окнам, расталкивая других. Энцо хищно улыбнулся, прикусив нижнюю губу маленьким клыком. Всё, что происходило дальше, слилось в единый кровавый кошмар: удар, удар, ещё удар. Тонкий клинок, мягко вонзавшийся в тела, кровь, пачкающая лохмотья одежды и лицо. Крики, стоны и хрипы умирающих. Когти, пронзающие ещё трепещущее тело. Один, два, три.. Вот этот обливал меня кипятком. Вот эта, с виду кроткая девочка, больно стегала плетью. Шесть, семь, восемь. Вот этот мужчина лапал бесчувственное после наркотиков тело. Все умрут. Месть всем. Он остановился лишь когда последнее тело упало возле его ног. Это был мальчишка, такой же, как сам Энцо. Эсток пронзил лёгкое. Тонкая струйка стекала изо рта, пачкая белую салфетку, заткнутую за ворот. Энцо склонился над поверженным, заглянул в полные боли глаза. - Где Элис? – парень хрипел в ответ, пытаясь выдавить слова. – Где Элис? - В комнате… с клиентом… Волна ярости снова нахлынула на парня. Он стремглав понёсся к комнате, куда когда-то давно привели и его. Дверь с громким треском врезалась в стену. Сцена, представшая его глазам, приковала Энцо к месту. Элис. Девушка, которую он считал чистым и непорочным существом, извивалась под хрупким на вид мужчиной. То, что происходило, определённо доставляло ей удовольствие. Увидев Энцо, застывшего в дверях, она пронзительно закричала, отталкивая мужчину и закрываясь простынёй. - Энцо, это не то, что ты думаешь. Я всё сейчас объясню… - она замолчала, увидев на лице и одежде брызги крови. Она сразу поняла, что он сделал. И закричала в ещё большем ужасе. Клиент с бледным лицом осел на пол, наблюдая за парнем. - Ты… - кровавая муть снова застила взор, отгоняя остатки здравого смысла. – Я думал, ты не как все… А ты… - слова сменились звериным рыком. - Ты думал, что я чистая и непорочная? – Элис, поборов страх, нагло ухмыльнулась. – Наивный мальчишка! Я была мила с тобой лишь потому, что мне так сказали. Надеялись, что мне удастся тебя уговорить. А ты был упрямым, как баран! Каждый раз, вытирая тебе кровь, мне хотелось блевать! Ты жалок, Энцо. Эсток бледной молнией разрезал воздух, вонзившись в сердце клиента. Энцо медленно приближался к замершей в ужасе Элис. Острые когти вонзились в податливую плоть, пронзая сердце и лёгкие. Слова, сказанные ей, сожгли последний мост в его душе. Кровавая пелена спала. Но на смену ей не пришла жалость. Элис оказалась такой, как все. Она тоже предала его. Она врала ему. Выдернув эсток из бездыханного тела клиента, он покинул комнату. Нужно было найти одежду и забрать деньги. Порывшись в шкафу в одной из комнат, он нашёл джинсы, толстовку и пару футболок. Этого должно было хватить. Быстро смыв кровь и усталость в душе, он оделся и отправился на поиски хоть какого-нибудь рюкзака. За полчаса на глаза попалась лишь одна торба с принтом в виде волка, воющего на луну. Уложив в неё кое-какие вещи и деньги из сейфа директора, нацепив чьи-то кеды, он уже собирался уходить, как вспомнил про эсток. Не хотелось оставлять столь прекрасную вещь, и пришлось потратить ещё примерно полчаса, чтобы найти, в чём спрятать оружие. Гитарный чехол подошёл лучше всего. Запихнув туда оружие и торбу с вещами и деньгами, Энцо покинул приют через чёрный ход. Теперь он был свободен. Оставалось лишь помочь Спарде выбраться из того мира и вновь обрести силу. «Ямато и Грань Силы» - как заклинание шептал парень, молча вышагивая по улицам. Когда он был уже на окраине, то мимо пронеслись несколько полицейских машин. «Наверное, тела уже нашли. Наверное, надо было сжечь там всё. Нет, огонь привлёк бы лишнее внимание, не дав возможности незаметно уйти». Но всё это уже не имело значения. «Ямато и Грань Силы» - повторял парень, удаляясь по шоссе.