Скажите Шеннон...

Он не мог нормально дышать. Сломанное тело отказывалось делать полноценные вдохи. Из горла вырывались сдавленные, шумные хрипы и булькание. Кровь заполняла горло и рот. Обычно док был спокоен, а его взгляд выражал лёгкое высокомерие человека, окончившего Гарвард. Но сейчас в глазах Шепарда плескалась паника напополам с отчаянием. Вот тут-то Бун окончательно смирился с тем фактом, что ему конец. Шен в кои-то веки была права - не стоило связываться с Локком. Он сумасшедший. Но чего уж теперь рассуждать. Джек хлопотал над переломанным Буном, всё стараясь сделать хоть что-нибудь. Его резкий голос, раздающий указания, смешивался с мерным, гипнотическим журчанием пещерного водопада. Рассеянный свет резал глаза и вызывал тошноту. Бун не мог сосредоточить взгляд ни на одной детали, всё плыло. Он закрыл израненные веки только для того, чтобы напоследок получше разглядеть то, что сейчас по-настоящему хотел видеть. Он звал её, но она не пришла. Поэтому измученное умиранием сознание рисовало её образ, чтобы хоть немного облегчить страдания Буна. Губы Шеннон почти постоянно были капризно поджаты. Она и была капризной, вечно маленькая папина принцесса. Адам был замечательным отчимом - в меру строгим и справедливым. Но по отношению к дочери объективным быть не мог. Девчонка оказалась страшно избалована. Но вместе с тем она могла здраво рассуждать, была доброй, заботливой и честной. У неё был очень сложный цвет глаз. Бун мог разглядывать их часами. Чаще всего они были светло-карими, почти прозрачными. Шен обиженно надувала губки и включала режим стервы, требуя подходящий цвет помады, квартиру-студию, в которой бы поместился балетный станок или места в бизнес-классе. Иногда её глаза отливали зеленью. Шеннон заливисто, очень заразно смеялась над его глупыми шутками и рассуждала о собственной будущей студии, в которой воспитывала бы юных балерин. Очень редко радужка становилась серой, почти стальной, словно тучи перед грозой. Как тогда, в последнюю ночь перед отлётом из Сиднея. Её глаза были очень близко, он смог разглядеть каждую ресничку. Губы были горькими на вкус - смесь дешёвого пойла и слёз. Бун очень ясно осознавал, что не стоит спать с сестрой, пусть и не по крови, а на бумаге. И вовсе не потому, что она вроде как сестра. Потому, что если это случится раз, он будет хотеть её больше. Она пьяна, она пожалеет об этом, она его, в конце концов, не любит. Не так, как он её. Именно осознание того, что это, возможно, единственный шанс любить её так, как он очень давно хотел, заставил его сдаться напору нетрезвых поцелуев. И ни разу не пожалел об этом. Пусть на одну ночь, но Шеннон была его. Он умирает. Вот так нелепо, толком ничего не успев в этой жизни, озлобленный и несчастный. Он умрёт, а она останется жить. Станет ли она его оплакивать? Он никогда не узнаёт ответа. Но Бун должен был сделать хоть что-то. Док Джек был бледен, трясся и едва ли не плакал. Он был рядом, а Шен - нет. Шеннон никогда не нуждалась в нём по-настоящему. Бун понимал, что ему конец. Док тоже это понимал, но не сдавался. Его попытки сделать хоть что-то для спасения Буна отдавали отчаянием и каким-то нездоровым остервенением. Стоило его остановить. Хотелось спокойно сосредоточиться - остатки сил нужны для последних, самых важных слов. Он умирает, к чему теперь стыд, боязнь о мнении окружающих, о мнении самой Шеннон? - Скажите Шеннон... - Слова лезли сквозь окровавленную глотку с трудом, хрипя и причиняя боль, забирая последнее дыхание жизни. Сказать Шеннон, что... Что? ...что она мне не нравится. Буну десять. Мама собиралась замуж во второй раз. Девочка была похожа на качественно сделанную куклу - аккуратно причёсанные локоны золотистых волос, большие глазки непонятного цвета, розовое платьице с обилием рюшек. Ни дать ни взять игрушка. Она вцепилась в отцовскую брючину, настороженно изучая новообретённых мачеху и брата. - Знакомься, Бун, - добродушно улыбнулся прилизанному мальчишке Адам, ласково гладя свою принцессу по голове, - это твоя сестра, Шеннон. Бун был хмур - мать заставила его надеть свежевыглаженные рубашку и брюки и не позволила взобраться в домик на дереве, чтобы не пачкать наряд. И всё ради знакомства с этой малявкой. ...что она мне симпатична. Буну шестнадцать. Все друзья засматривались на его четырнадцатилетнюю сестру. И все знали, что тот, кто хоть пальцем её тронет, очень об этом пожалеет. Он был невысок, не самого крепкого телосложения, но кто решает проблемы силой? Варвары. Бун не был варваром. Бун был одним из лучших учеников школы с очень богатыми родителями. А причинить человеку неприятности можно было сотней более изощрённых методов, чем набить морду. Именно поэтому красавица Шен, пока её не самые симпатичные подружки меняли парней как перчатки, скучала от одиночества и наживала себе кучу комплексов, отчего её и так не самый сладкий характер портился ещё сильнее. Что с того? Это означало всего лишь то, что она не сможет ужиться ни с кем, кроме сводного братца. Это же замечательно. Уже тогда Бун начинал понимать, что вредная мелкая сестрица раздражает его не своими капризами, вовсе нет. Его раздражали в ней совсем другие вещи. То, что от неё приятно пахло. То, что у неё были слишком гладкие золотистые волосы, в которых постоянно путались солнечные зайчики. И очень нежная кожа. Бун узнал об этом, когда замок её автомобильного ремня заел, и ему пришлось, картинно закатив глаза, помогать отстегнуть его. Его раздражали сальные шуточки друзей из команды по гребле о длине её юбки. Его раздражало то, что ей нравилось, когда с ней флиртуют. Буна раздражало то, что ему нравилась его сводная сестра. ...что я её ненавижу. Буну двадцать два. Он в очередной раз старался забыть её, почти наслаждаясь обществом знойной красотки Николь. Почти не думая о том, где сейчас Шен. А в особенности - с кем. Шеннон уже взрослая девочка, которая отчего-то встречается только с моральными уродами. Но это не его дело, как заявила ему сама сестра во время их последней ссоры. Очередной звонок - и вот он снова летит на другой край света, как грёбаный Супермен, спасать свою неблагодарную Лоис Лейн. Как всегда. Багрово-фиолетовый синяк на нежной коже подействовал на Буна как красная тряпка на быка - впервые за долгое время захотелось применить простую и грубую физическую силу - хорошенько врезать по самодовольной и крайне наглой морде очередного любовника сестры. Но этот Брайан был выше его как минимум на полголовы и куда шире в плечах. Поединок вышел бы недолгим. Поэтому Бун отступил. Только для того, чтобы решить проблему. Но, как оказалось, проблемы не было вовсе. Напиваться в одиночестве было не в его стиле. Это было так... пораженчески что-ли. Поступок неудачника. Но ведь он и был неудачником. Неудачником, влюбившимся в собственную сестру (пусть и не родную по крови, но нем не менее). Неудачником, который никак не мог, хоть и усиленно старался, полюбить кого-нибудь кроме неё. Многие красавицы были не прочь повеселиться с богатеньким наследником свадебной империи Сабрины. И они были ему симпатичны, с ними действительно было весело... Но не более. Они не вызывали трепета в груди, не отнимали способности здраво мыслить, не заставляли не думать ни о чём другом, кроме себя. Всё это могла только Шен. Защищать, опекать, беречь, заботиться - это всё, что Буну было нужно. Буну, но не самой Шеннон. Что бы он ни говорил о её беспомощности и как бы не старался внушить ей, что без него она пропадёт, чтобы быть ей нужным, сам Бун знал точно - Шен прекрасно выживет и без него. А вот он без неё не может. И это злило. Больная любовь, о которой он не просил, но без которой не сможет хоть что-то ощущать, отравляла его сущность как наркотик. Заставляла одновременно и боготворить, и ненавидеть Шеннон. Делать ей больно и унижать, и в то же время окружать её душной заботой. Да, он любил её так сильно, что возненавидел. Но теперь он умирал - его время истекло. Он уйдёт, она останется. Ненависть к Шеннон казалась теперь такой несущественной. Всё незначительное в его жизни утекало вместе с кровью, оставляя лишь одну мысль - он ведь так и не признался ей. Да, она сказала, что знает о его чувствах к ней. Но он ведь так и не произнёс их вслух, ни разу. Док ловил каждый звук, срывавшийся с его растрескавшихся, покрытых запёкшейся коркой крови губ. - Скажите ей... ...что я люблю её. Бун обрёл тот покой, который искал всю свою недолгую жизнь. Док так и не дождался послания, которое должен был передать безутешной сестре. 23.03.—27.03.2020 г.