Глаза лотоса

Ветер завывал в пустыне, разгоняя золотистый песок по таким же золотистым песчаным дюнам. Невыносимая жара обещала нависнуть над пустыней, но сейчас было только раннее утро. Египетская столица - Мемфис - расположенная на берегу реки Нил только-только начинала просыпаться, пастухи гнали своих животных на небольшие пастбища, что цвели лишь благодаря подземным водам Нила, остальные начинали выходить из своих домов. Солнце, огромный золотой шар, что освещал всю египетскую землю и ознаменовал начало пути колесницы Ра, только-только поднималось из-за горизонта. Его лучи освещали дома обычных людей, плавно переходя на царский дворец. Его жители начали просыпаться. Тодороки Шото, прибывший совсем недавно, быстро и бесшумно направлялся по одному из золотистых коридоров дворца в свои покои. Ему просто требовалось отдохнуть после столь долгого пути. Молодой принц, наследник фараона - он был гордостью своего отца, хоть и не разделял его сильные чувства. Тодороки совсем недавно прибыл из Хеттского царства вместе с послом, которого уже окружили их слуги, отводя в приготовленные покои для гостя и ухаживая за его комфортом. Их переговоры закончились перемирием для двух царств, теперь же дело оставалось за малым - подписать мирный договор на территории Египта и устроить пышное празднество в честь этого. Шото не обратил внимание на двух стражей около входа в свои покои, лишь быстро кивнул, заходя внутрь. Тяжелые двери с тихим стуком закрылись за ним. Принц глубоко вздохнул, наконец, чувствуя себя дома. Рассветные лучи солнца радовали глаз, освещая всю огромную комнату, обставленную немногочисленными растениями, мягким светом. Прохлада раннего утра радовала, как нельзя кстати, перед скорым началом полуденной жары. Шото отставил свой меч к табурету с золотистой подушкой и присел на огромную кровать с белыми занавесями над ней. Взгляд разноцветных глаз заскользил по комнате, будто проверяя, все ли осталось на своих местах с его последнего пребывания здесь. С открытого балкона виднелось бескрайнее светло-голубое небо с розовато-лиловыми тонкими облаками, которые быстро желтели из-за света солнца. Только Шото хотел насладиться утренним покоем и отдохнуть после столь изматывающего пути, в двери тихо, будто боясь, постучали. Принц мгновенно поднялся с кровати, выпрямившись. Глаза приняли холодный свет, хоть сам Шото и не старался придать им таковой настрой, и громко сказал: - Войдите. В комнату, спустя пару мгновений, как ее открыли стражники, вошла, низко кланяясь, черноволосая девушка. "Служанка" - подумал Шото. - Говори - приказал он ей, окинув быстрым взглядом. Девушка вздрогнула. Не поднимая головы, она тихо, но различимо ответила, держа руки вместе, прижимая к себе: - Господин, Великая царица ожидает Вас к себе. Шото задумчиво перевел взгляд на небо, отмечая, что оно стало светлее. Солнечные часы, что стояли перед балконом показывали семь. - Передай ей, что я приду через пару минут. Девушка кивнула, поклонившись, и, не поднимая головы, быстро покинула покои принца. Тодороки Шото, наследный принц Египта, славился своей внешностью, умом и боевой силой. Его навыки в бою нередко оказывались спасительными во многих сражениях, предвещая ход битвы в пользу египетских воинов. Его быстрота, сила и ловкость поражали любого, кто сталкивался с ним лично в бою. Оружие будто подчинялось ему, без малейших оплошностей следуя за острым умом и холодным рассудком. Принц был красив собой, хоть и внешность его была довольно необычной - одна половина волос была белой, а глаз - серого цвета. Многие из его окружения считали, что эту сторону он унаследовал от матери, которую он очень сильно любил. Другую же свою сторону принц люто ненавидел, ведь она была копией отца - красные волосы и холодный бирюзовый глаз. Даже после ранения, когда враг ошпарил его левую сторону кипятком, принц не особо расстраивался по этому поводу. Он ненавидел эту сторону, поэтому ничего особо и не изменилось. Лишь мать горько плакала, моля его прекратить свое участие в военных походах своего отца. Но Шото понимал, что делал это не ради него. Он делал это ради своего народа, который в будущем именно он должен был защищать и нести за него ответственность. Его старик был горд. Как же, усмехнулся бы Тодороки. Ведь шрамы красят мужчину. Даже после этой страшной трагедии желающих выйти за него замуж девушек не убавилось. В их глазах он был очень красивым мужчиной, а этот шрам лишь добавлял ему мужественности. Так говорили и окружающие его слуги. Хотели они его подбодрить или же просто подластиться к будущему государю - ему было все равно. Как и на мысли о женитьбе. Именно поэтому многих отталкивала не его внешность, а его холод. За глаза слуги частенько называли его Ледяным принцем. Хоть и понятие льда было смутным, поведение юного Тодороки прямо доказывало суть этого прилагательного. Собравшись с мыслями и немного отдохнув, Тодороки прихватил свой меч, с которым расставался лишь в пределах своих покоев, и вышел в коридор, направляясь в дальннюю залу, через которую выходил огромный балкон, еще больше, чем в его покоях. Мать всегда любила встречать рассвет именно там, потому что по ее словам, только там можно почувствовать всю свободу и красоту рассветного неба. И Шото оказался прав. Его мать, очень красивая женщина с длинными белоснежными волосами, сидела на одном из кресел и созерцала великолепие рассвета. Принц невольно улыбнулся, подходя к ней. Он обожал ее всем своим сердцем. Как в детстве, Тодороки подошел к ней и опустился на рядом лежащую большую подушку, украшенную золотистой вышивкой, ластясь под ее заботливые руки, одна из которых тут же опустилась ему на голову, мягко перебирая пряди. Теплая улыбка коснулась губ матери, когда ее сын прикрыл глаза, будто расслабляясь. Даже вечно острые и холодные черты лица будто разгладились в ее присутствии. - С прибытием, Шото - мягко сказала она, улыбаясь - Мы рады, что ты вернулся так скоро. Как все прошло? Не слишком утомился в этом походе? Тодороки приоткрыл глаза, все еще нежась под материнскими прикосновениями. - Я сделал то, что было необходимо. Хеттский царь согласился заключить с нами мир, его посол был доставлен сегодня утром. Договор подпишет фараон. - Ты молодец - улыбнулась Рэй, его мать - Мы с отцом гордимся тобой, Шото. Они говорили около часа, так давно не виделись. Тодороки был счастлив, но не тогда, когда речь заходила об отце или... - Сегодня вечером будет празднество в честь заключения мира между нашим и Хеттским государством. Ты должен прийти на него. - Я... - Шото - мягко перебила его мать, перестав перебирать волосы и тем самым заставляя обратить на себя внимание. Тодороки поднял взгляд, боясь увидеть в ее глазах осуждение, но мать смотрела на него все также мягко, хоть и противоречить ее словам совершенно не хотелось - Тебе уже двадцать. Пора бы подумать о своей будущей жене. Или, хотя бы, завести наложницу. Ну, или, наложника... - Мама - тут же возмущенно перебил ее Тодороки, совсем как в детстве, краснея и отворачивая голову. Вроде бы, он давно уже не ребенок, но разговор о любви и плотских утехах все еще был для него темой смущающей в присутствии матери, как, наверное, и для всех детей. Рэй легко рассмеялась, потрепав его по разноцветным волосам. Она встала с кресла, медленно направляясь к выходу с огромного балкона. - Все же подумай над моими словами, Шото. Твое присутствие на празднике - обязательно. Поэтому, прошу тебя, хотя бы присмотрись к окружающим тебя девушкам и юношам. Возможно, судьба сделает тебе необычный подарок. И, легко улыбнувшись, Рэй вышла с балкона. Шото остался один. Он упрямо смотрел на небо, поднявшись с подушки и глубоко вдыхая свежий, но уже немного теплый, воздух. Праздники, веселье, любовь... Что за вздор. Его интересовали лишь собственные возможности и умения, ведь только они принесут ему плоды в будущем. Даже не сказать, что у него не было опыта в плотской любви. Тодороки был с девушкой, был с юношей. Но никогда это не заходило дальше простого удовлетворения собственных физических потребностей. Да, это было приятно. Да, он мог снять стресс подобным образом, но, чтобы навсегда оставить при себе наложницу или наложника... Нет. Это не то, чего он хочет. Когда ему понадобится наследник, он уверен, что отец уже приготовит к тому моменту для него подходящую кандидатуру. Тодороки вернулся к себе, обнаружив завтрак. За приемом пищи он не мог не поразмышлять над словами матери. Может, с ним действительно что-то не так? Ну, не может человек ни разу не полюбить за двадцать лет своей жизни. Все, с кем Шото проводил ночь, были неплохи внешне. О внутреннем мире, о том, каков человек, Шото никогда не стремился узнать. Ему это просто не было необходимо, хватало только одной ночи. На утро приглашенный покидал его покои безоговорочно. Он не терпел присутствия партнера в своей обыденной жизни. Так незаметно пролетел день, близившись к не очень приятному вечеру. Тодороки угрюмо наблюдал за торжеством, находясь в тени своей семьи, которая чувствовала себя вполне уверенно. Его отец и мать, принимавшие гостей, сейчас беседовали с тем самым послом из Хеттского царства. Старший брат Нацуо и сестра Фуюми нашли себе пары на сегодняшний вечер и, возможно, ночь. Тодороки безучастно скользил взглядом по толпе веселящихся людей. И замер. В самой тени, почти у самого выхода из огромной залы, в которой проходило пышное празднество, стоял он. Шото чуть прищурился, дабы лучше рассмотреть этого человека. Он определенно был рабом, но его одежда была не самого плохого качества. Белое одеяние скрывало низ, прозрачная накидка окутывала все тело, но сквозь нее прекрасно виднелась фиолетовая кожа. Черная вышивка на краях. "Ожог?" - удивился Шото, заострив внимание на фиолетовых участках кожи, и не в силах оторвать взгляд от незнакомца, который, к слову, был невероятно красив. Он был высокого роста, подтянутым, но все же казался слишком худым. Бледная кожа очень сильно контрастировала с обожженной фиолетовой. Черные растрепанные волосы, а глаза... Шото даже со своего места видел, как холодно блестели эти яркие голубые глаза. Даже воды Нила не сравнятся своей красотой с этими глазами... Дыхание перехватило, когда Шото поймал на себе взгляд этих прекрасных глаз. Но они тут же перевели взгляд на кого-то другого, а сам владелец остался также стоять в тени и холодно смотреть на окружающих. Момент, когда Шото поднялся с трона и спустился в толпу, быстро направляясь к этому незнакомцу, он как-то благополучно упустил. Сердце будто ухнуло, перестало биться. Шото его совершенно не чувствовал, в голове стоял лишь образ этого юноши. Как только он приблизился, совершенно не замечая направленных на него якобы влюбленных глаз различных девиц, приоткрыл рот, чтобы сказать, но его перебили. Незнакомец, блеснув холодным и от того не менее яростным острым взглядом по его лицу, поклонился: - Приветствую Вас, Господин. - Пожалуйста, не кланяйся - ответил Шото, протянув руку. Странно, но подобное действие со стороны раба его очень смутило. Он казался ему равным?.. - Простите, Господин, но это будет неуважением по отношению к Вам - голос звучал спокойно, но Шото почувствовал мурашки по всему телу. Настолько холодным (или проникновенным?) был его голос. Раб стоял, склонив голову и держал выпрямленные руки перед собой, прижимая к своему телу. Шото нахмурил брови, но приказывать не смел. Это был не его человек, чтобы он раскидывался тут своими приказами. Вблизи он внимательнее рассмотрел его - тело оказалось подтянутым и не слишком худым, как показалось издалека. Куда большее его внимание привлекли ожоги. Они поражали жестокостью того, кто их оставил. Шото успел заметить их под столь прекрасными глазами, от уголков таких красивых губ до самых ушей. От шеи и ниже они спускались до верхней части груди и шли по рукам до запястий. Ноги, чуть ниже коленей и до тонких лодыжек кожа также была повреждена. Шото поджал губы. В глазах странно что-то защипало. Кто этот ужасный человек, что посмел оставить такие ужасающие раны на столь прекрасном теле? - Ох, Господин Наследный принц, что Вы делаете рядом с ним? - возник рядом раздражающий голос хеттского посла. Он уже был пьян, но не настолько, чтобы превратиться в животное. Холодный взгляд Шото переместился на него, но тут же стал мягче, как только в голову закралась мысль. - Господин посол, как Вам наше торжество? - спросил он, улыбаясь. И, хоть улыбка отдавала холодом, хетт совершенно не замечал это из-за выпитого вина. - Просто прекрасно! Прием Вашей семьи действительно впечатляет своим великодушием - пьяно улыбнулся он, чуть поклонившись. Шото краем глаза отметил, что черноволосый раб все также стоял с опущенной головой, а его тело мелко дрожало. Было это от холода или же от страха, Шото не знал. Но чувство, внезапно зародившееся в груди, приказывало присвоить и защитить. - В таком случае, позвольте поинтересоваться - могу ли я купить вашего раба? - спросил Тодороки, указав ладонью на черноволосого красавца, и про себя отмечая, что любой ценой добьется его. Посол, казалось, даже протрезвел на мгновение, но из глаз никуда не делся пьяный блеск. - Что вы! - всплеснул он руками, расхохотавшись - Неужто он привлек Ваше внимание? Простите, но с его внешностью... - Привлек - холодно отрезал Шото, не потерпев слушать дальше пьяную речь. Но он тут же сгладил тон своего голоса, ведь его с детства учили, что тон в переговорах - как инструмент в руках музыканта - может задавать разный темп произведения - Я бы хотел, чтобы Ваше великодушие было поистине невероятным. Ведь вы прекрасный человек, так, не откажете ли Вы наследному принцу государства, заключившего с Вами мир, в этой простой просьбе? Тодороки не видел, но голубые яркие глаза, что так привлекли его, удивленно распахнулись. Сам черноволосый боялся пошевелиться. Он впервые слышал такую складную и в тоже время извитую речь человека, который явно знал, чего хотел. И хотел он... Его? - Что ж, если Господин Наследный принц так того желает... - растерянно пробормотал посол - Я согласен на сделку. Тодороки остался доволен. Он в ту же минуту распорядился отдать послу мешочек с золотом, на который хетт согласился променять своего раба, и, когда тот, светившийся от довольства ярче тех самых золотых монет, покинул их, почувствовал, как приятное тепло и небольшая капля самодовольства растекается внутри. Черноволосый раб до того был поражен случившимся, что забыл склонить голову, смотря вслед уходящему обратно в веселящуюся толпу людей уже бывшему хозяину. Тодороки улыбнулся краешком губ, любуясь его яркими голубыми глазами. Они напоминали пламя, цвет которого был синим. Удивительные глаза. - Пойдем? - Шото осторожно протянул руку вздрогнувшему юноше, который, едва посмотрев на него, тут же опустил голову. Тодороки раздраженно выдохнул, нахмурившись, но быстро совладал с собой - Не кланяйся мне. Никогда. Юноша немного вздернул голову, смотря исподлобья. Во взгляде смешалось удивление и что-то еще, чего Шото не смог разобрать. Плечи его все еще подрагивали. Тодороки снял с себя белую накидку, легко обернув ею плечи незнакомца, еще сильнее приблизившись к нему, едва прикоснувшись к прохладной коже. После он осторожно взял его за руку, посмотрел в глаза и улыбнулся, разворачиваясь и ведя за собой. Юноша не сопротивлялся, идя за новым хозяином.

+++

Когда его привели в комнату нового господина, черноволосый внимательно оглядел ее. Взгляд невольно искал что-то острое. Странное чувство борьбы за свою жизнь и за ее ценность боролись с чувством опустошенности. Кто он такой? Кем был? Кем будет? Он знал ответ, но озвучивать никак не решался. Чувство, что ты вещь, что ты - человек, принадлежащий не самому себе, а кому-то - угнетало. Юноша чуть вздрогнул, услышав мягкий звук закрывшихся высоких дверей. Рука невольно сильнее сжала накидку, которую принц накинул на него, чтобы... Согреть? Египетский принц отставил свой меч к табурету с золотой подушкой и выдохнул, потянувшись. Юноша невольно проследил взглядом за перекатывающимися мышцами под едва загорелой кожей. Принц обернулся к нему, внимательно смотря. Черноволосый не привык смотреть в глаза тем, кто купил его, но этот новоиспеченный господин (как же он ненавидит это слово) приказал не кланяться ему. Никогда. - Ты ведь замерз, пока стоял там? - спросил он, приглашая сесть. Юноша опустился на одну из подушек, разложенных почти по всему полу. Свечи, зажженные в покоях, и факела в масляных лампадах, расположенных на колоннах у входа на балкон, придавали атмосфере вечера не такой катастрофический настрой. Юноша кивнул, плотнее кутаясь в накидку принца. Она все еще хранила тепло чужого тела. Принц сел напротив него, немного улыбаясь. Странно, но сейчас его улыбка не отдавала холодом, как на пиршестве, а черты лица не были такими суровыми. Постепенно, но он согревался. - Мое имя - Тодороки Шото. А как зовут тебя? Юноша чуть прищурил глаза, его тело постепенно расслаблялось, и он ничего не мог с этим поделать. Но бросаться в объятия новоиспеченного господина тоже не хотелось, поэтому он старался не терять рассудок. - Даби. Так меня назвали. - Даби... - прошептал Шото, словно смакуя его имя, и слабо улыбнулся. В его разноцветных необычных глазах (впрочем, вся его внешность была необычной, хоть и очень привлекательной), не было холода, наоборот - Ты хочешь есть? Или пить? Даби отрицательно мотнул головой, скользя глазами по покоям принца. Потолок был очень высоким, а сама комната светлой с белыми и золотыми красками. Растительность добавляла уюта вместе со свечами. Они отбрасывали причудливые и таинственные блики на белые стены, снизу выкрашенные золотой краской. - Ты можешь остаться у меня, или я выделю тебе комнату рядом со своими покоями. В любом случае, она у тебя будет. - Разве Вы не привели меня, чтобы я остался на ночь с Вами? - удивленно спросил Даби, ослабив хватку на накидке принца, которая все еще была на нем. На его еще большее удивление, принц немного покраснел, отвел взгляд, но быстро пришел в себя, смотря прямо в его, Даби, глаза. Странно, но от этого в груди будто что-то со всплеском лопнуло, разливаясь теплом. Будто виноградную горошину просто надкусили, порвав тонкую оболочку и освобождая сладкий сок. - Если ты этого хочешь, я буду безмерно рад. Все же, это наша первая ночь. Сказав это, Шото поднялся, подошел к Даби и замер, но все же, будто решившись, осторожно поднял его на руки, неся к своей кровати. От неожиданности сердце быстро ускорило свой ритм, а тонкие длинные пальцы вцепились в хлопковую белую накидку на груди принца. Тодороки осторожно, будто сокровище, усадил Даби на мягкую кровать, сев скраю. Он улыбнулся, с какой-то нежностью и трепетом взял его руку, осторожно, будто боясь, коснулся губами выпирающих костяшек на его руке. Даби моргнул. Ему казалось, что все это - сон. Что все это тепло вот-вот развеется, а сам он проснется. Откроет глаза и вновь увидит этот противный холодный мир, в котором ему совершенно нет места. Зачем? Если раньше его внешность была чуть ли не самой привлекательной в Хеттском царстве, что позволило ему быть приближенным к одному из богатейших людей, позволило не нуждаться в элементарном жилище, потом же все изменилось. Когда ты живешь в доме богатого человека и являешься его любимой игрушкой, будь готов к тому, что другие игрушки будут ревновать, и, следовательно - желать тебе смерти. Так и случилось. Даби не был наивным идиотом, но все же верил, что дружба хотя бы с одним человеком в огромном богатом доме возможна. И чем же он поплатился за собственную наивность? Пламенем. Человек привел его в темную комнату, а потом, сетуя, что слуги забыли зажечь свечи, зажег небольшой факел, а дальше... Даби моргнул, вспоминая, как горела адским пламенем кожа. Как она плавилась, стремясь обнажить его кости. Сердце сгорело еще тогда, ровно, как и ожидание чего-то лучшего. Виновника схватили в тот же вечер, а самого Даби спасли. Стоит отдать должное тому богачу, что оплатил лучших лекарей, которые смогли спасти его игрушку, даже починить. Но не вернуть ей былой красоты. Тот человек больше не мог смотреть на него. Даби стал простым слугой, а позже им заинтересовался хеттский посол. Его вкусы были специфичны... Короче говоря, хозяин не стал церемониться, и продал своего раба за большую цену. А сейчас этот странный египетский принц, что смотрел на него с теплом, но самое главное - в его разноцветных глазах не было отвращения. Он смотрел прямо, можно было принять его взгляд за холодный и даже суровый, но Даби видел это тепло, видел, что ему нравится смотреть на него. Он боялся обмануться. Боялся, что судьба просто бросает его из крайности в крайность, играя с ним. Ведь он всегда был просто игрушкой, разве нет? Но даже игрушке страшно, когда она, зная, что не подходит под общепринятую красоту, оказалась в руках человека, который может быть либо простым коллекционером, либо тем, кто любит ломать таких, как она. - Думаю, сегодня тебе нужно побыть одному. Привыкнуть. Твоя комната еще не готова, поэтому оставайся здесь, хорошо? - Тодороки улыбнулся и отпустил его руку, собираясь встать. Вдруг резкий рывок, и его уже обнимают со спины, вцепившись в ткань на груди, шепчут, обжигая ухо: - Не оставляй меня одного. Позволь провести ночь с тобой... Тодороки едва смог сделать вздох. Сердце пустилось в пляс, его быстрый стук оглушал. Даби боялся показаться ненужным. Ведь, если это окажется действительностью, его опять выкинут. И это в лучшем случае. Шото осторожно обернул голову к лицу Даби и также осторожно коснулся его губ своими, рукой сжимая его запястье, но не сильно, помня об ожогах. Этот простой жест будто выбил весь дух из Даби. Он выдохнул, положив одну руку на лицо принца, поглаживая большим пальцем и отвечая на поцелуй, постепенно углубляя его, скользя языком по нижней губе, проник внутрь, сплетаясь с языком принца. Даби выдохнул, едва слышно простонав и вскинув брови вверх от столь приятного, проникающего во все клеточки его тела, чувства. И все из-за одного поцелуя?.. Когда Тодороки обернулся, разорвав поцелуй, он быстро оказался на кровати и навис над Даби, вновь приникая к его губам, исследуя их языком, то проникая внутрь, то скользя по ним, осторожно прикусывая и тут же зализывая. Даби стремился ответить тем же, невольно скользя рукой под его накидкой, задирая ее и почти с каким-то непонятным восторгом гладя твердые мышцы пресса, которые мгновенно сокращались под его рукой. Он выдохнул сквозь поцелуй, на секунду прерывая его и облизывая собственные опухшие губы. Глаза Шото блестели, словно у хищника. Взгляд был острым и был направлен только на Даби, и это нехило возбуждало. Ровно как и самого Шото, который проследил за юрким языком, скользившим по обожженной губе, его тряхнуло в ту же секунду, а возбуждение окатило волной. С него тут же начали стягивать накидку. Тодороки расставил колени по бокам от ног парня, лежащего под ним, вытянул руки вверх, позволяя скинуть с себя мешающуюся ткань, и услышал удивленный, полный восхищения, вздох. Внутренности опалило каким-то новым чувством, какой-то странной гордостью. Шото улыбнулся, задирая верхние одежды Даби, стараясь осторожно раздеть его, но пальцы подрагивали от возбуждения, а руки едва ли не тряслись. Даби прикусил губу, приподнимаясь и помогая снять с себя все эти тряпки, в которых стало невыносимо жарко. С нижней частью Шото расправился также быстро. Тодороки, едва увидел обнаженное тело, с трудом взял себя в руки, но все же не смог удержаться от прикосновений. Широкие ладони казались намного темнее бледной кожи, они скользили по подтянутой груди, невзначай задели соски, заставляя парня резко выдохнуть, прикусить губу и отвернуться от столь смущающего удовольствия. Почему с ним играют? Тело Даби, не привыкшее к столь приятным ласкам, выдавало его с головой. Член встал, прижимаясь к животу и сочась смазкой. Любое, едва уловимое дуновение ветерка с балкона заставляло едва не стонать и выгибаться. Шото улыбнулся, с восхищением оглядывая прекрасное тело. Собственные скулы горели, а возбуждение было слишком явным. Даби выдохнул, чувствуя, как горячие руки скользят от груди к животу, поглаживая, едва надавливая и прочерчивая немыслимые узоры, спускались все ниже. Он тихо вскрикнул, сжав в кулаках простынь до треска, когда чужие губы коснулись головки. - Нет, не надо... - прошептал он, но выгнулся навстречу жаркому рту. Принц губами обхватил головку, вбирая в рот медленно и осторожно, скользя языком. Даби не мог противиться этому. Удовольствие лавой било по оголенным нервам, ему было настолько хорошо, что он забыл, где, и с кем находится. Даби, никогда не ведавший подобных ласк, плавился и выгибался, не в силах совладать с удовольствием. Тодороки постепенно набирал темп, но Даби хватило около минуты или чуть больше. Когда он надавил языком на головку, лизнув, юноша вскрикнул, выгибаясь и кончая прямо в рот принца. Шото принял горьковатую сперму, осторожно выпуская член изо рта и лизнув головку напоследок, сглотнул, облизнувшись. Глаза горели пламенем, а его самого будто подменил какой-то возбужденный зверь. Он еще раз облизнулся, тяжело дыша. Даби, в глазах которого стояла послеоргазменная дымка, постепенно приходил в себя, а когда он понял, что кончил в рот принцу, ему... Нет, ему не стало страшно, что его казнят за это или еще что. Ему было настолько хорошо, что, будь у него выбор, он бы повторил, не раздумывая. Боги... Шото смотрел прямо в его глаза, облизываясь и ухмыляясь. "Святые небеса" - подумал Даби, чувствуя, как опять возбуждается от столь красноречивой картины. Он притянул принца к себе за шею, приподнимаясь, оперся локтем о кровать, целуя его в губы, проник языком, чувствуя свой вкус, едва не сошел с ума. Настолько было жарко, что, казалось, он начнет сейчас плавится от удовольствия. Совсем не от пламени... Сейчас все по-другому. Тодороки с готовностью ответил на поцелуй, приобнимая Даби за открывшийся участок спины, но его тут же подмяли под себя одним точным движением. От неожиданности он выдохнул, откинув одну руку в сторону, а другой продолжая сжимать тонкую талию парня. Поцелуй был влажным и невыносимо жарким, но Даби прервал его, смотря на Шото с чертовски сексуальной ухмылкой. Его голубые глаза горели огнем, и принц не мог понять, кому жарче в этой комнате. Горящие глаза скользнули куда-то рядом с кроватью, при этом ухмылка стала шире. Даби наклонился к нему, опять обжигая шепотом ухо, заставляя сжать его талию сильнее: - Смотрю, ваши слуги постарались и подготовили все заранее. Шото ухмыльнулся, скользя языком по его шее и осторожно прикусывая. Даби, в этот момент потянувшийся за небольшой бутылью с маслом, резко выдохнул, едва не выронив ее. Он выпрямился и, под горящим взглядом возбужденного молодого мужчины, посмотрел в ответ. Не прерывая зрительного контакта, он вылил немного масла на свою ладонь, все же выливая чуть больше, из-за чего масло капнуло на стоящий колом член принца. Тодороки, поняв, что он собирается делать, приподнялся и хотел поменять положение, но Даби остановил его легким поцелуем в губы, шепча: - Вы и так много сделали. Позвольте мне подготовить себя для вас. Шото не смог сдержать низкого стона, прикусив его губу, чуть ослабил хватку на талии, скользя ниже и сжав упругие ягодицы. Даби прикусил губу, выгибаясь, завел руку за спину, осторожно касаясь двумя пальцами, обильно смазанными маслом, пахнущем сандалом, сжатого колечка мышц, проник внутрь на фаланги, тихо простонав, когда принц слабо обхватил его полувставший член, скользя по нему вверх-вниз медленно, губами вобрал его сосок, скользнув по нему языком, после широко лизнув и прикусив. - Небеса... - выдохнул Даби, плотнее прижимаясь к нему и вставляя пальцы постепенно, пока они не проникли полностью, начал медленно двигать ими внутри, прикусывая губу. Шото немного отстранился, глядя в его лицо. Его грудь распирало невероятное чувство. Он готов был признать, что это и есть та самая любовь. Потому что он не мог по-другому объяснить, почему лицо Даби, пусть даже наполовину обожженное, вызывало в нем невероятный трепет и нежность, а его прикрытые глаза и яркий румянец, когда он растягивал себя для него, хотелось запечатлеть навсегда в своей памяти и бережно хранить всю свою жизнь. Настолько оно было прекрасно. Настолько был прекрасен Даби. Шото улыбнулся, целуя ямку меж его выпирающих ключиц, скользя поцелуями по левой ключице. Даби вцепился в его спину одной рукой, обнимая за плечи, впился, крепко сжимая. Когда он закончил растягивать себя, он посмотрел на Тодороки и улыбнулся, склонив голову и целуя его, сжимая широкие плечи. Шото не мог больше терпеть. Он осторожно приподнял его за бедра, направляя в него член и медленно начал насаживать. Даби прервал поцелуй, резко выдохнув, и вскинул голову, приоткрыв рот в немом крике. Шото выдохнул, чувствуя как его обхватили тугие стенки, проникал все глубже. Даби тяжело дышал, пытаясь успокоиться хоть немного. Собственное сердце билось в слишком быстро темпе. Принц, войдя полностью, остановился, дав время партнеру, чтобы привыкнуть. - Ты в порядке? - тихим и немного хриплым голосом спросил Шото, зарывшись пальцами в черные жестковатые волосы и чуть царапая кожу. Даби вдруг почувствовал острую необходимость поцеловать принца. - Двигайся - приказал он, прикусывая его нижнюю губу. Когда Шото сделал пробный толчок, Даби от неожиданности сильнее прикусил его губу, вскрикнув. Он тут же скользнул по ранке языком, слизывая кровь и крепко сжимая пальцы на его груди, сам приподнялся и опустился, делая пробные движения. Принц начал плавно двигаться в нем, постепенно наращивая темп. На глазах Даби выступили слезы от удовольствия, он сильнее впился поцелуем в губы Шото, углубляя поцелуй и скользя по его плечам, крепко вцепляясь в его спину, сжимая кожу и мышцы под ней. - Не могу больше... - яростно прошептал Тодороки в его губы, делая резкий толчок и продолжая в быстром темпе входить в Даби, прикусил основание шеи, дабы не стонать вслух. Черноволосый прикусил губу, но все же бросил эту затею, он не мог сдержать громких стонов, а когда рука принца накрыла его пульсирующий член, обхватывая плотным кольцом и скользя в такт движениям, он выгнулся, кончая в его руку и простонав от захлестнувшего оргазма, крупно дрожа в его руках. Тодороки кончил следом, впиваясь губами в место укуса в основании шеи, когда тугие стенки, обхватывающие его член, запульсировали. Он сделал еще пару движений, и, проникнув особенно глубоко, расслабился, чуть скользя вниз. Даби дышал глубоко, едва не плавясь. Если бы не руки Шото, он бы просто растекся по кровати и сказал бы, что так и было. Отдышавшись, принц осторожно сжал его бедра, медленно выходя из горячего тела. - Боги - выдохнул Даби, распластавшись на груди принца и даже не думая, просто не в силах, сменить положение. Его голова покоилась на плече Тодороки. Шото улыбнулся, обняв его за поясницу, лег на кровать, позволяя Даби лежать на нем, отдыхать. Он прикрыл глаза, зарылся пальцами в его волосы и думал о том, насколько счастлив. Даби был уверен, будь он котом, он бы сейчас громко мурчал. Ему было настолько хорошо и приятно, что начало клонить в сон. Принц улыбнулся и осторожно лег на бок, прижав Даби к своей груди, поцеловал в висок, обнимая. Накрыл их обоих простыней и зарылся носом в его волосы, пахнущие чем-то цветочным, похожим на лотос. Перед тем, как провалиться в приятную темноту, Даби успел услышать приятный тихий голос: - Теперь ты со мной, Даби.