Lovely Nightmare

Это наверняка очень тяжко: видеть улыбку дорогого человека вживую, а на следующий день представлять, как ошметки его окровавленного тела отскабливают от земли. Наверняка тяжело чувствовать, что не можешь дышать, потому что боль в сердце преодолевает рамки разумного. Насколько невыносимо бьет по черепной коробке осознание, что ты мог бы всё изменить, а в глазах рябит от ярких сценариев и щиплет от подступающих слёз? Спросите об этом у Антона Звёздочкина, он опишет ситуацию с пугающей детальностью. Не удивляйтесь тому, что его лицо не изменится на протяжении всего периода повествования вообще, Антон просто не чувствует, ему вырвали и искромсали сердце, вклочья, а также нервную систему; с ними ушли возможность адекватного восприятия реальности и способность ощущать счастье на базовом физическом уровне. – "Но это мелочи, неизбежная реакция человеческого организма на потерю близкого друга", – думает студент, тяжело вздыхает, а затем прогоняет про себя эту фразу снова. И снова. И снова кричит в пустоту. Потому что пора признаться в том, что прошло слишком много времени для того, чтобы видеть эти чертовы кошмары раз за разом. Малиновый закат мягко стекает по бледному профилю сидящего на окне. Силуэт полностью расслаблен, блики уходящего солнца играют с полуулыбкой на лице, щекоча собою островатый нос. Кажется, юноша щурится, он смотрит на сияющий шар, но взгляда не отводит, в попытке, будто губка, впитать в себя его тепло. Антон подходит ближе и обнимает паренька, тот, словно кот, жмется к его груди. Тонкие руки обвивают шею Звёздочкина, пальцы зарываются в темные волосы, медленно их поглаживая. Он настолько близко, что Антон чувствует как учащенно забилось его сердце от этого невинного жеста. Олегсей сам по себе таков: невинен и позитивен во всём сущем. Однажды он вылечил крылышко голубя, который влетел в форточку его комнаты и, по всей видимости, сбил кость о косяк. Дыхание Душнова было таким же размеренным, когда при смене бинта глубокой ночью, он заснул на плече друга и пришлось закончить начатое самому. Черные ресницы также подрагивали, когда Звёздочкин опустил его на кровать, накрывая серой простынёй. Кстати, голубь возвращается к кормушке общежития до сих пор, его можно узнать по ряду деформированных пёрышек у основания левого крыла. Из воспоминаний Антона вырывает тихий смешок. Слабое дыхание у мочки уха вызывает взрыв мурашек по спине. Знакомый до слёз шепот: – Прости. – Что? Раз. Как, уже наступила ночь? Два. Взгляд вниз. Почему так много полиции под окнами...? Три. Тебя съедает всепоглощающая тьма. Антон просыпается в холодном поту. На часах 3 утра, и даже тот самый голубь не почтит его своим присутствием. Сердечный гул беспрерывно стоит в ушах, так и до инфаркта недалеко. Несчастный прикрывает глаза ладонью и откидывает голову. – Чёрт. Когда это всё наконец закончится? Проблема в том, что ему нужно поговорить. Но обычно это он разговаривает со всеми, а не наоборот, да и самому о себе говорить не так уж и просто. Признавать свои слабости, вытаскивать все внутренности наружу, демонстрируя чужакам ползущие изнутри склизкие комки потаённого страха, чтобы... Их испугать? Никакого другого эффекта от подобных экспериментов Антон не ожидает. А ещё ему завтра на пары.