Пробуждение
28 марта 2020 г. в 22:05
Очнулась я в полутемном помещении. Беглый осмотр комнаты и неясных очертаний предметов не вызвал во мне никакого узнавания. Как я оказалась здесь, тоже не помнила. Но больше всего меня мучил вопрос: кто я? Раньше такое чувство неопределенности уже было пару раз, особенно после яркого динамичного сна или когда приходилось часто менять обстановку. Но это довольно быстро проходило, я вспоминала где нахожусь и кем являюсь. Сейчас же я терялась в догадках.
Я попыталась сесть в кровати, но безуспешно. Тело не хотело мне подчиняться: оно было слабым, будто перенесло тяжёлое заболевание. Пришлось снова откинуться на подушку. Раз не могу разобраться с местом, где оказалась, то лучше вспомню, кто я. В голове все ещё путалось, возникали неясные образы и события, приводя меня в полное замешательство, словно это были воспоминания двух разных людей. Потом все завертелось, как на ускоренной перемотке, слилось в один поток и резко остановилось, как кассета, перемотанная в самое начало.
Одновременно я почувствовала себя и семилетней девочкой, внезапно вспомнившей свою другую жизнь, и тридцатилетней женщиной, в теле маленькой девочки. Это было очень необычно и довольно странно, но страха не было. Мне хотелось разделить эти личности и понять, которая из них моя, но незаметно скатилась в сон.
Утром меня разбудил собственный крик, и я не сразу смогла отделаться от образа алчных жёлтых глаз, отпечатавшийся у меня на внутренней поверхности век, и подавить ощущение ужаса и смертельной опасности. Дыхание сбилось, а сердце попыталось пробить грудную клетку. Пропитавшаяся потом ночнушка неприятно липла к телу.
Это всего лишь кошмар, или…?
Мозг услужливо подкинул мне мысль, что я так и не вспомнила, как оказалась в этом состоянии. Не знаю, как умерла, и что такого случилось с девочкой, чтобы вызвать воспоминание о своей другой жизни. Двойственности сознания уже не было, и я ощущала себя взрослой с детским телом. Душа одна, а воспоминания двух жизней.
Резко распахнулась дверь, прервав мои размышления. В комнату ворвались двое мужчин, а за ними женщина, все с одинаково обеспокоенным выражением на лицах. Первое что я отметила и немного от этого оторопела, это были короткие палочки из темного дерева в руках у мужчин. Только потом заметила на одном из них лимонного цвета мантию. Он сделал быстрый взмах палочкой, что-то пробубнил себе под нос, и меня окутало белое сияние.
–Все в порядке. Просто ночной кошмар.
Мужчина и женщина облегчённо выдохнули.
– Руди, как ты себя чувствуешь? – к моей кровати подошла невысокая женщина с немного растрепанной косой каштановых волос и старомодном платье. На ее миловидном лице некрасивыми тенями залегло беспокойство. Подошедший и ставший рядом высокий худощавый мужчина, одетый в черный немного примятый костюм, выглядел не менее осунувшимся.
Память девочки подсказывала мне, что это мои родители мистер Уильям и миссис Эмили Эллиот. А мужчина, виртуозно машущий палочкой, не кто иной, как колдомедик.
– Дочка? Ты нас узнаешь? – к беспокойству на лице женщины добавилась настороженность, и, на мгновение, промелькнул старательно подавляемый страх.
– Чувствую сильную слабость. Я заболела? – мое лицо было грустное и растерянное. Пока я не разберусь в себе, стоит притвориться маленькой девочкой. Но особо стараться не пришлось, я действительно чувствовала себя плохо. Мать немного расслабилась:
– Уже ничего страшного, милая, теперь ты поправишься.
Отец внимательно наблюдал за мной со странным выражением, будто в нем боролись чувства былой любви и привязанности с чем-то новым, вызывающим презрение и страх. Мне даже стало интересно, что победит, хотя и вызвало недоумение. В принципе, вся эта ситуация в целом вызывает у меня одно сплошное недоумение, особенно признаки страха у всех троих. Сотни вопросов одновременно ворвались в мою голову и устроили там полный хаос. Все, стоп. А то я прослушаю о чем говорят.
– Руди? Ты меня слышишь? – пока отвлеклась, меня о чем-то спросила мать. Я кивнула, – хорошо. Я говорю, что приготовлю тебе лёгкий мясной бульон, что-то серьёзней тебе пока нельзя есть. Потом мистер Нортон даст тебе зелья.
–Хорошо, мам. А чем я болею? – в прошлый раз так и не дождалась ответа, –что-то серьезное?
– Ты не помнишь, что случилось? – она вздохнула, пробормотав: "может это и к лучшему". – Пока отдыхай, я тебе позже все расскажу.
После этого все дружно покинули комнату. Мне оставалось только проводить их взглядом.
Интересно, что такого скрывают взрослые, чего не должна знать маленькая девочка? На ум приходит только какое-нибудь смертельное или неизлечимое заболевание. И вообще, чем болеют волшебники? Да, да, я уже покопалась в памяти и поняла, что оказалась в мире Роулинг. У девочки, то есть теперь у меня, уже были магические выбросы. И родители понемногу рассказывали про магию, Хогвартс и волшебный мир. Это не считая сказок барда Бидля, которые слышала с младенчества. Я не особо удивилась этому факту. Ведь сложно удивляться, когда прочитала все книги, посмотрела все фильмы и перечитала много фанфиков по вселенной Гарри Поттера, особенно про различных попаданцев. Но в итоге получилось даже лучше, чем хотелось: я здесь родилась и пробудила память прошлой жизни.
Я, наконец, осмотрелась: это была уютная детская комната в пастельных тонах с яркими акцентами в виде рисунков волшебных животных. Напротив кровати у стены стоял платяной шкаф, рядом низкий стеллаж с разнообразными игрушками, среди которых заметила даже детскую метлу. Судя по всему, меня любят и балуют. Кстати, о родителях. Немного странно их так называть, так как я больше воспринимаю себя взрослой личностью из прошлой жизни, и мои родители остались там. Хотя чувства привязанности от девочки остались. Короче, без разницы, буду звать их родителями, жить то здесь и сейчас надо, а погрустить могу и потом, как со всем разберусь. Сейчас есть более важные вопросы.Так что же произошло? Я чувствую, что это очень важно, что от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь. И этот утренний сон. Просто кошмар или воспоминания о случившемся?
Я приложила немало усилий, чтобы просто сесть и осмотреть доставшееся тело. Руки были маленькие, тонкие и бледные, я бы даже сказала как лапки у паучка. От болезни кожа стала слишком сухой и серой. Ближе к левому плечу я нащупала грубый шрам, который расползался неровными буграми по руке, шее и дальше спускался на грудь. Было такое впечатление, что кто-то или что-то вгрызалось мне в плечо и пыталось оторвать большой кусок. Выступил холодный пот, и я передернулась. Странно, что боли нет, и по виду ему не меньше недели, уже успел поджить. Но я ведь не знаю всех возможностей колдомедицины, поэтому ему могло быть как пару часов, так и пару дней. Шрам неприятно стягивал кожу, и самое удивительное в том, что я сразу этого не почувствовала. Откинув одеяло и осмотрев остальное тело, я заметила ещё несколько шрамов на ногах. Хоть они были не такие большие и уродливые, как первый, но было видно, что оставлены они чем-то острым, по виду напоминая след от когтей.
Какой-то зверь или...? Не успев закончить мысль, я услышала тихие шаги в коридоре и приглушённый спор между матерью и колдомедиком за дверью. Было не все разборчиво, но фразу: "... она в ближайшее время должна узнать, что ее чуть не разорвал оборотень..." – сказанную колдомедиком, я услышала вполне отчётливо.
Оборотень. Вот это поворот. Ну да, действительно, смертельное заболевание, – я засмеялась, –у других попаданцев рояли как рояли в кустах и наследство в Гринготтсе, а мой рояль оказался не в меру мохнат, да и на всю жизнь.
За дверью притихли. Через минуту провернулась ручка и дверь отворилась. Немного настороженный колдомедик зашёл первым с палочкой наготове, за ним не спеша двигалась моя мать. Я внимательно осмотрела обоих.
Мать выглядела лет на 30, небольшие мимические морщинки были собраны на лбу и в уголках губ, будто она много о чем-то размышляла и ей это не нравилось. Черты лица в целом правильные и придают ей миловидности. Глаза карие, красивой миндалевидной формы, немного настороженные. Я бы тоже насторожилась, узнав, что надо идти в комнату к оборотню, даже если это твоя дочь. Теперь волосы были аккуратно уложены, а платье стало опрятней. В ее руках была чашка с горячим бульоном.
Мистер Нортон же был мужчиной среднего роста и телосложения. Волосы русые, на висках с проседью. С ходу ему можно дать и 50, и 60 лет.
–Ты смеялась?– Миссис Эллиот все же подошла к моей кровати, хоть и медленно, как бы сомневаясь, и поставила чашку с бульоном на прикроватную тумбочку.
– Да, мне немного стало смешно. Я теперь оборотень?
Мать хотела что-то ещё спросить, но после моей фразы просто осталась стоять с приоткрытым ртом и с ужасом смотреть на меня.
– Откуда... Ты подслушала наш разговор? – все же обладание к ней вернулось довольно быстро. – Не стоило было об этом вообще говорить, мистер Нортон. Вы виноваты теперь в том, что она узнала раньше времени, – мать упрекнула колдомедика.
– Но позвольте, Вы хотели сказать ей об этом только в полнолуние, когда она уже обратится?! – мистер Нортон выпрямился и спрятал палочку, которую держал в руках. Потом потер узловатыми пальцами переносицу, будто это обсуждалось уже не в первый раз, и у него теперь разболелась голова. Дальше он говорил уже спокойно. – Миссис Эллиот, я неоднократно вам советовал, как можно быстрее сообщить ей об этом...
– Но она всего лишь маленький ребенок!
– ... и подготовить к возможным последствиям. Ей надо знать, что произойдет в полнолуние, – колдомедик закончил так же спокойно, не смотря на то, что его перебили. – Вы расскажете, или мне это сделать?
В другой комнате раздался плач ребенка.
– Хорошо. Можете рассказать ей все, что посчитаете необходимым. Но я все же думаю, что ей не стоит знать такие подробности. А теперь извините меня, я должна идти к Джону.
Под сопровождением наших с доктором взглядов, она вышла. Я вспомнила, что Джоном зовут моего младшего брата, которому недавно исполнился всего год.
Я перевела взгляд на мистера Нортона. Он вздохнул, посмотрел в окно, о чем-то размышляя, потом повернулся и присел ко мне на кровать.
– Тебя укусил оборотень, и теперь ты тоже станешь оборотнем. Ты ведь знаешь, кто это? – я кивнула, он продолжил, – это заболевание, которое называется ликантропия, и от него, к сожалению, нет лекарства. Когда взойдет полная луна, ты превратишься в зверя и не будешь никого узнавать.
– Даже родителей и брата?
– Даже их, – он тяжело вздохнул. –Все это продлится три дня, и тебе придется хорошо запираться в комнате, чтобы никого не… э-э-э, никому не навредить.
– Я... Я буду убивать? – и специально подпустила в голос немного испуга и трагизма. Маленькую девочку у меня не получится долго играть. Но попытаться можно. Мужчина вздрогнул и заглянул мне в лицо.
– К сожалению, да, – я ахнула, – и что самое ужасное и милосердное одновременно, ты этого не будешь помнить.
– Не буду?
– Нет. Когда ты обращаешься в зверя, то его сознание вытесняет все человеческое в тебе, и потом не будешь помнить, что творила, когда была им.
Я сделала испуганное лицо и попыталась всплакнуть. Не вышло, тогда пришлось симулировать. Колдомедик придвинулся ближе ко мне и обнял.
– К сожалению, с этим ничего нельзя сделать.
Я немного потерлась лицом об его мантию, чтобы глаза хоть немного правдоподобней покраснели и отстранилась.
– А вы не боитесь от меня заразиться? – и больше волнения в голосе.
– Нет, – он осторожно погладил меня по волосам. Я мысленно откусила ему руку. Не люблю, когда трогают посторонние, но заставила себя не отстраняться, – оборотень может заразить другого волшебника через укус только в полнолуние, когда обратится.
–Маглы тоже болеют?
–Маглы? Да, их тоже кусают, но я не встречал оборотней-маглов, возможно, они просто не переживают свое первое превращение.
А вот с этого места поподробней.
– Не выживают? – я нахмурила лобик, – первое превращение?
Мистер Нортон отстранился и начал рассматривать свои руки. Я села удобнее и приготовилась внимательно слушать.
– Да, не выживают. Так же выживают не все волшебники. Понимаешь, Руди, человек после укуса и до первого полнолуния ещё не является полноценным оборотнем. В это время организм впервые превращается в зверя. Это очень болезненный и длительный процесс. Мне довелось однажды наблюдать за превращением, так оно длилось не меньше трех часов. У бедняги ломались и перестраивались кости и суставы, рвались и нарастали заново мышцы, внутренние органы тоже меняли положение, кожа превратилась в волчью шкуру, и волшебник приобрел вид волка. В то время я состоял в группе по изучению оборотней. И после увиденного, я не мог нормально спать несколько ночей, хотя до этого не считал себя особо впечатлительным. Не выдержав этого, я ушел из группы и стал обычным колдомедиком. Тогда у многих были кошмары. Ох, – он перебил сам себя, – я что-то увлекся воспоминаниями. Ты…ты не испугалась? – колдомедик обеспокоено заглянул мне в лицо, – не стоило тебе это рассказывать.
Я была ошарашена открывшейся мне перспективой и не сразу смогла ответить. Да и что отвечать? «О, все в полном порядке. Я просто мечтаю поскорее испытать эту дивную боль?!» Как ни странно, мать была права, так детально о превращениях семилетней девочке знать не стоит. Я сделала медленный вдох и выдох.
– Конечно, испугалась. Что еще мне стоит знать об оборотнях? – после моего ответа колдомедик виновато потупил взгляд.
– После превращения у тебя будет быстрая регенерация тканей и невосприимчивость к болезням. То есть, – он быстро дополнил, – у тебя быстро будут заживать раны, и ты не будешь болеть заболеваниями, какими обычно болеют волшебники.
– А кто на меня напал?
–Фенрир Сивый, – произнеся это имя, колдомедик скривился как от зубной боли, – он самый беспринципный из всех оборотней и любит кусать маленьких детей. "Кусайте их юными, – говорит он, – растите вдали от родителей, в ненависти к нормальным волшебникам» (Ро).
– И сколько я болела?
– Полторы недели у тебя была лихорадка, и только сегодня ты пришла в себя.
Я присвистнула про себя, неплохо меня погрызли.
– А что вообще произошло? Как на меня напали?
– Видимо, твой отец как-то оскорбил Сивого, и он решил отомстить. Он напал на тебя, когда ты гуляла в саду. Мистер Эллиот едва успел тебя отбить у оборотня.
Я призадумалась. Примерно по этому сценарию Сивый покусал Люпина. Интересно, где отец успел пересечься с ним и отдавить больную мозоль? Может он работает вместе с отцом Люпина? В принципе, это уже не важно.
Мистер Нортон осмотрел меня, достал из кармана мантии парочку флаконов с зельями и протянул:
– Выпей сразу, потом поешь, а то совсем остынет. До полнолуния чуть больше двух недель осталось. Тебе понадобятся силы.
Это точно, понадобятся. А так же бесстрашие и любовь к боли. Я взяла зелья и выпила одно за другим, потом в несколько глотков осушила чашку с бульоном.
– Извините, а можно обмыться? Я чувствую себя грязной, – все же не утерпела от этой просьбы. Пот после кошмара давно высох, но ощущение липкости никуда не делось.
– Ах, да, конечно, – и он наложил на меня очищающее чары. Когда он успел вытащить палочку, я даже не заметила.
Это, конечно, не полноценный душ, но я почувствовала себя чище.
– Спасибо. Я, наверное, посплю, сильно устала.
Мужчина кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я окинула уставшим взглядом комнату, легла удобнее и быстро заснула.