Решимость

      Брок любил свою работу. До времени. Не то, чтобы он был садистом или любил насилие, как таковое, но сама идея мирового порядка была хороша. Если бы не причинялась через боль. Боли ему хватило, на всю жизнь хватит, с лишком.       С самого детства он жил по четко расписанным правилам — отец-военный, страдающий трудновыговариваемым психическим расстройством, с самых малых лет натаскивал его на армию, чему Брок, откровенно говоря, не противился. В детстве военные казались ему эдакими крутыми дядьками, способными одним движением брови отпинать любого вражину, а потому к ежедневным измывательствам, гордо называемыми тренировками, он даже стремился. Ровно до того момента, пока жизнь не вправила ему мозги — в тот единственный раз, когда он заикнулся отцу о мечте стать рок-музыкантом, ему сломали руку в четырех местах и оставили ночевать на холодном, продуваемом всеми ветрами чердаке.       Больше он не говорил ни о своих мечтах, ни о своих планах на жизнь. Он пошел по проторенной для него дорожке — сначала учебка, оконченная с горем пополам из-за врожденного мудачества и длинного языка, а затем первая настоящая горячая точка, куда их, вчерашних кадетов, выбросили в качестве пушечного мяса, не иначе.       Это был Афганистан, распаленный ад, наполненный вонью паленого мяса и смерти. Броку было 19, когда он прошел его весь, попав в самую острую фазу войны и чудом вышедший из нее живым. За глаза его как только не называли — счастливчик, рожденный в рубахе, трус, прятавшийся от боев, сам дьявол, откупившийся от смерти жизнями своих товарищей. Именно тогда Брок понял, что слава понятие двуличное, так же, как и человеческая доброта.       Он еще дважды возвращался в Афганистан, на полгода в 92-м, едва зализав раны с предыдущего раза, и всего на месяц в 96-м. И словно проклятый этим местом каждый раз терял весь отряд, оставаясь единственным выжившим. Поползли слухи. Брока считали плохим знамением — говаривали, за его плечами стоит смерть, отгоняя пули, взамен забирая чужую жизнь. Сам Брок считал это чушью, но репутацию это ему испортило. В конце концов, ему пришлось уйти из армии и податься наемничать — война была его смыслом жизни и единственным способом существования.       Далее были стычки все более кровавые и страшные: Йемен, Непал, Югославия, Либерия, и как апофеоз Ирак, сделавший из Брока что среднее между легендой и страшилкой — ни одного серьезного ранения за все эти годы, и смерть каждого чужака, кто хоть приблизится к нему на поле боя. Брока мотало по миру, из одного конфликта в другой, и единственными следами войны на нем были седые волосы да глаза. Желтые. Волчьи.       Первым, кого обошло своеобразное проклятие Брока, был Джек. Огромный, словно ставший на дыбы медведь, тот всегда молча выполнял приказы, не лез на рожон и был самым надежным тылом, какой только можно себе придумать. Они встретились уже в окопе, под непрекращающимся градом из пуль и снарядов, и Брок впервые заранее пожалел о чьей-то смерти. Джек был живым, был нужным. И к удивлению, тот пережил сначала один бой, затем второй, третий, десятый, и Брок наконец выдохнул. Обошлось.       Следующим был Родригес, славный малый, мальчишка почти, но подрывник от бога, увязался за ним, как черт. Брок махнул тогда рукой, зная, что потом пожалеет об этом, но получилось то, что получилось. Так называемое проклятие и его обошло стороной. Получалась какая-то страшненькая сказочка на ночь, с ебанутой магией феи-крестной.       Когда чумазая девка, одна из «гражданских», спасенных Броком из глубокой задницы, оказалась снайпером, на фырканье Джека Брок махнул рукой. Понятно, чем это закончилось. Именно она, Мэй, как-то ляпнула, что скоро соберется отряд, и нужно будет назваться как-то пафосно. Как боженька смолвил.       Чем дальше, тем больше народа собиралось вокруг него, словно какая-то компенсация за бесцельно прожитые годы: Диаз, беспринципный мудозвон, вдруг воспылал человеколюбием и сменил сторону; братцы Келлер, ставшие всеобщей головной болью, сначала нанявшие их, а потом попытавшиеся грохнуть каким-то супернавороченным газом; парочка не иначе перерожденных Ромео и Джульетты — Дэвис и Пайпер, по недоумению оказавшиеся в одном месте в одно время, но не при тех обстоятельствах и потому собачились на каждом шагу; Хан, по недосмотру высших сил не ставший священником и время от времени впадающий в режим «ушатать все нахер»; Таузиг, который был больше Брока, и даже больше Джека, и таскал такие веса, что впору было заподозрить его в модификации, не меньше.       Все были странными до усрачки, настолько, что делали ставки на то, сколько каждый из них проживет, находясь рядом с Броком. Спустя несколько лет победил Джек, поставивший на бессрочку, и получил кругленькую сумму.       Несмотря ни на что, Брок проникся своими ребятами. Он вкладывал в них все, что имел сам, дрессировал как щенков, в конце конвейера получая крепко сбитую стаю. Волков, готовых рвать глотки не только за командира, но и друг за друга. Репутация Брока распространялась и на них, небывало поднимая их группу в рейтинге наемников, и это было хорошо. Они стали известны не только как смертники, пошедшие за дьяволом, но и как единственная группа, сохранившая свой состав на протяжении нескольких лет — ни единой смерти, ни единого провала. И все бы хорошо, пока ими не заинтересовалась Гидра.       От рекрутера, маленького сутулого человечка, ничем не примечательного, серого, веяло такой одержимостью, что Брока пробрало до нутра. В тот раз он отказал, и по сверкнувшему взгляду напротив понял — зря. Он сидел в том злополучном баре, закидывая стопку за стопкой, не прекращая курить, и верный Джек спросил: — Командир, по шкале от 1 до 10, насколько мы в жопе? — Где-то на соточку, Джек, — оскалился Брок, опрокидывая в себя что-то смутно напоминающее текилу.       Когда дом Мэй оказался заминирован, и та чудом спаслась, выпрыгнув в окно, Брок посчитал это случайностью.       Когда на следующей миссии обоих Келлеров подстрелили, совпадением.       Когда Джека едва не похоронило обломками внезапно обрушившейся конструкции — закономерностью.       На следующей неделе он уже подписывал десятилетний контракт с небезызвестной Гидрой, заранее зная, что впутался по самое не могу. Условия напоминали больше какую-то кабалу и единственным плюсом было количество нулей в оплате за каждую проведенную миссию. Гидру интересовал только он — группа была лишь способом давления на него.       Следующие годы прошли как в тумане — его гоняли по самым разным точкам, непременно одного, в такие стычки, что в воздухе стояла кровавая пыль. Он пытал, убивал, снова пытал, грабил, проводил всевозможные теракты, похищения и показательные казни.       Он занимался таким, что его тошнило от самого себя, выворачивало наизнанку горечью, стоило только оказаться в своей квартире. Его будил ночью малейший шум, в ушах звенели чужие крики, и Брок нигде не находил себе покоя. Его хотели видеть монстром, но что самое страшное, он был человеком, а такого людям не прощают.       Он давным-давно распылил отряд по миру, спасая их от мерзких щупалец, трижды сменил каждому документы и проложив десятки возможных маршрутов — Гидра благодушно делала вид, что их не существует вовсе, но это только пока Брок, как послушный пес, выполняет все поручения. Удалось вывести всех, кроме Джека — тот, несмотря на опасность, предпочел остаться с ним, и это странно грело изнутри. Как оказалось позже, зря он не настоял на своем.       Джека отправили в противоборствующий лагерь — ЩИТ в народе, в подтанцовку к свежеразмороженному Капитану Америка, в надежде непонятно на что, а Броку осталась самая незавидная участь.       Он давно улавливал шепотки и слухи об особом оружии Гидры — полукиборге с промытыми мозгами, но никогда не думал, что ему повысят доступ до такого уровня, чтобы увидеть его воочию. Пирс, надменный ублюдок, с тонкой улыбкой лично проводил его в лабораторию и Брок скрипнул зубами. Именно этот сукин сын держал руку на его шее, в любой момент готовый пустить его в расход. — Вы очень ценный ресурс для нас, Рамлоу. Ваши навыки поражают воображения. Это правда, что с самого первого боя у вас не появилось ни одного ранения? — Да, сэр, — ответил Брок, сжимая кулаки, но удерживая вежливое выражения лица. Хотелось плюнуть Пирсу прямо в его холеную морду. — Что ж, вам выпала огромная честь нести порядок через боль. Вы назначены куратором нашего лучшего оружия, и мы полагаем на вас феерические надежды, — Пирс улыбнулся ну очень мерзко, так, что у Брока аж челюсть свело. — Хайль, Гидра, — выдавил Брок.       Едва он вошёл в лабораторию, его взгляд наткнулся на окровавленного с ног до головы мужика, высокого, широченного и опасного. Пластины на его искусственной руке двигались с угрожающим звуком, от которого вся спина покрылась холодным потом. — Это, — Пирс указал на груду мяса, бывшую раньше человеком, — ваш предшественник.       Брока тряхнуло. Человека превратили буквально в фарш — плоть была разорвана голыми руками, в данном случае рукой. Его выпотрошили, как рыбину на рынке, и изуродовали до неузнаваемости: внутренности представляли собой жуткую картину абстракционизма. Краем глаза Брок увидел остатки зубов и других, несомненно, нужных организму человека кусков. С некоторых частей тела даже сняли кожу — глядя на голые мышцы, виднеющиеся кости и сухожилия, Брок почувствовал, как его замутило. Раздался какой-то хрипяще-булькающий звук и до него с ужасом дошло, что несмотря на вырванную челюсть и общее состояние, человек перед ним был все еще жив. — Солдат, — вдруг рявкнул Пирс.       Брок даже не сразу осознал, как голова человека разлетелась ошметками. Куски мозгов попали Солдату на лицо, в волосы и живописно украсили его одежду. — Как видите, нарушение регламента в отношении Солдата недопустимы, Рамлоу. Вам понятно? — дождавшись судорожного кивка он продолжил, — Сейчас вы увидите перепрограммирование Солдата, это необходимо, чтобы он принял вас в качестве своего командира.       К Солдату подошли двое медиков и буквально отволокли к странного вида креслу — сам Солдат оставался безучастным к происходящему. Его усадили, намертво зафиксировали магнитными наручниками и даже принесли капу, которую тот принял. Один из халатов отправился к механизму, возясь с настройками, в то время пока второй проверял надежность креплений. Солдат вдруг поднял голову и взглянул на Брока. Рамлоу парализовало. В глазах этого киборга, только что зверски убившего человека, было столько страха и отчаяния, что самого Брока выморозило изнутри. Это не могли быть эмоции оружия. Легендарный Зимний Солдат на проверку оказался все же человеком.       Пирс продолжил распинаться, не обращая внимания на психологическое состояния своего невольного слушателя, и Брок зацепился за несколько фраз, не прерывая зрительного контакта: —… проводим стимуляцию электрическими разрядами высокой мощности, таким образом стирая прошлые настройки, включая знания о прошедшем периоде времени до обнуления. Процедура не зря так называется. Существует также набор кодов для более глобального форматирования личности, они также в вашей папке с инструкциями. Будьте аккуратны, они только в одном экземпляре, Рамлоу. Так, о чем я, ах, да. Между миссиями Солдат пребывает в своеобразном анабиозе, в крио-заморозке, как раз сегодня было проведено пробуждение, так что…       Дальше Брок не слушал. Первые разряды электричества лизнули кожу, Солдата выгнуло от боли и через секунду он уже нечеловечески орал, пытаясь вырваться. Не думая, Брок вынул пистолет и три выстрела нашли свои цели.       Мозги Пирса расплескало по ближайшей стене, оба белых халата мешками рухнули на пол. Ужасающая машина прекратила свою работу и Солдат обмяк, невидяще глядя в пространство. Когда Брок подошел ближе, буквально вырвав его из креплений, он с трудом смог сфокусировать взгляд на нем. Брок практически слышал его: «И что дальше ты будешь делать?».       Не утруждая себя ответом, Брок взвалил его на себя, проседая под чужим весом и направился на выход, не забыв прихватить инструкцию с кодами. — Куратор устранен. Подтвердить смену куратора? — вдруг выдал Солдат, едва не роняя их обоих. Он был странно напряжен и это мрачное ожидание в его глазах бесило Брока просто неимоверно. — Я Брок, — выдавил Рамлоу, упрямо продвигаясь к цели, — можешь звать командиром. — Брок. Принято, командир.       Тело Зимнего расслабилось, будто он почувствовал себя в безопасности. Брок хмыкнул. Что ж, он спиздил лучшее оружие Гидры, которое оказалось таким же человеком. Не монстром. Не винтовкой с глазами. Человеком. Осталось только убедить Джека, что отдых в Мексике или еще где, подальше от цивилизации, весьма неплох.