Зыбучие пески

      Король пустыни.       Будто бы насмешка, издёвка — напоминание о том, что в халифате Равель вот уже сотню лет как нет королей-халифов, только наместники на службе империи Арболес. Его предки проиграли свою войну.       Азир любит и мужчин, и женщин, а ещё хорошее вино и хорошую драку; ему восемнадцать и он хочет быть на стороне победителей, потому уезжает в столицу империи, как только появляется возможность.       Но Арболес тоже может проиграть.       Не то чтобы это настоящий проигрыш, но попытка вторжения в Ишгар закончилась ничем, а спригганы навлекли на себя недовольство императора.       Азиру двадцать один, и он становится одним из Двенадцати, потому что после фиаско в Ишгаре в отряде появилось много вакантных мест, а он уже сейчас в числе сильнейших магов страны.       Он, конечно, считает, что уж он-то не допустит таких промахов, и ничего не боится. Даже гнева императора. У того и не будет причин гневаться. Приходится, правда, исполнять приказы, но от спригганов требуют не слишком много, а возможностей у них больше, чем рамок. Никто не скажет ему, что он неправ, кроме, может быть, Августа, но тому обычно всё равно, и деда, но его Азир давно уже не слушает.       Стирать с лица земли города не так уж трудно, если не задумываться, что в них живут люди.       Азир не собирается проигрывать. Никому и никогда. Он будет Королём пустыни там, где пустынь нет и не было, он будет сражаться во имя империи, а скорее просто потому, что ему этого хочется, и не станет оглядываться назад…       Азиру двадцать девять, он вечно немного пьян, а война нужна ему, как воздух. Война позволяет почувствовать себя живым хоть ненадолго.       Он боится стать таким, как Инбер — у Инбера мёртвые глаза. Мёртвые глаза, ровный голос, ледяное сердце, нерушимая верность империи и императору — жуткое зрелище. Зимний генерал — механизм в большей степени, чем Вару.       Иногда Азиру хочется убить его, лишь бы больше не видеть. Лишь бы не думать, от чего у человека становится такой взгляд.       Он хорошо умеет не думать.       Разрушение действительно может доставлять удовольствие.       Саморазрушение — тоже.

май 2019