***
Джону даже не пришлось долго размышлять о том, где найти её. Дейенерис была в тронном зале, и он сразу пришёл туда, не рассматривая другие варианты. Разумеется, в коридорах на подходе к оплоту королевской власти Вестероса уже стояли на страже Безупречные, и сам Серый Червь встретил Сноу у больших дверей зала, окинул долгим и не особо приязненным взглядом, затем посторонился, позволяя ему войти. Белокурая королева стояла на постаменте у Железного трона, не сводя с него завороженного взгляда. Какой путь был проделан ради этого момента! И вот, она здесь… Заметив вошедшего, Дейенерис обернулась, и её лицо озарила полная искренней радости улыбка. Джон давно не видел её такой. — В детстве я представляла его гораздо больше, — сказала она, кивнув на трон. — Целой грудой мечей, с которой видны лишь подошвы короля. Но даже такой, какой есть, он завораживает, правда? Джон взглянул на это странное, жутковатое и явно совсем неудобное сидение, и его передёрнуло. Железный трон завораживал его лишь тогда, когда он вспоминал о том, кровь скольких людей была пролита из-за него за трёхсотлетнюю историю Семи Королевств. В том числе и обоих его отцов — того, что дал ему жизнь, и того, что вырастил его тем, кто он есть. И всё же мужчина выдавил из себя нечленораздельное мычание, которое счастливая Дени приняла за согласие. — Ты добилась своего. Теперь ты счастлива? — спросил Джон, чьи чувства, в свою очередь были неоднозначными. Он был рад за возлюбленную, но почему-то не мог разделить её восторга от долгожданной победы. Она подошла к нему, положила руки на его плечи и заглянула ему в глаза. — Я могла быть куда счастливее, — сказала она, и на её лице, которое только что светилось от счастья, появились ярость и боль. — Если бы эта победа не стоила мне так дорого. Если бы милая Миссандея и Рейгаль, моё бедное дитя, не были так подло отобраны у меня Серсеей Ланнистер и её псами. Теперь моё сердце горит от жажды мести! Джон, мне было так страшно от собственных мыслей, когда там, сидя на спине Дрогона, я услышала бой колоколов и страстно захотела уничтожить здесь всё. Серсею, этот замок, этот трон и весь город. — Месть не всегда приносит облегчение, Дени. — Джон коснулся рукой её щеки. — Главное, что теперь ты королева. — Королева, — произнесла девушка, смакуя это слово. — Дейенерис Таргариен, первая этого имени… королева Семи Королевств. — Моя королева, — Сноу слегка устало и грустно улыбнулся. — Отныне и навеки. Дейенерис обвила его шею руками и страстно поцеловала его. Джон крепко обнял её в ответ, приподнял и закружил. — Я хочу, чтобы ты объявил об этом всем, — сказала она вдруг с пылом в глазах. — Может быть, если ты отречёшься от прав на трон перед лицом народа, они примут твой выбор. Джону совсем не хотелось снова поднимать эту тему, и он нахмурился. — Я говорил много раз и повторю снова, если тебе угодно, и перед лицом народа, — сказал он. — Я совсем не хочу сидеть на этой жуткой штуке. Дени возмущённо вскинула брови, но всё же рассмеялась. — Ну так вот, скажи им всем то, что говоришь мне. Я даже разрешаю тебе называть Железный трон «жуткой штукой». И тогда мы сможем быть счастливы! Я нареку тебя моим консортом — супругом и преемником. Будь всегда рядом со мной, помоги мне наказать всех моих врагов и «сломать колесо». Мне нужна твоя сила, любовь моя, ведь даже будучи королевой, я остаюсь маленькой хрупкой женщиной. А вместе мы — последние драконы, Эйгон Таргариен, и пусть весь мир узнает, что, пусть пламенем и кровью, но мы всегда получим своё. Джон вздрогнул, когда она впервые назвала его именем, данным при рождении, но не успел ничего ответить, как увидел Серого Червя, спускающегося к ним от парадного входа. — Ваше величество, простите меня за вторжение, — сказал он. — Но я должен доложить, что Ланнистеры обнаружены у пристани, схвачены и доставлены в Красный замок. Живыми. На лице Дейенерис вмиг снова возникла кровожадная ярость, она подошла к командиру Безупречных и прошипела: — В таком случае, я хочу, чтобы их привели ко мне. Прямо сейчас. — Дени, не стоит… — попытался вмешаться Джон, но она жестом велела ему замолчать. Серый Червь кивнул и дал знак стражам, стоящим возле двери, они вышли, и всего через полминуты в зале появились несколько Безупречных, конвоем ведущие Серсею и Джейме Ланнистеров. У обоих были связаны руки, но эмоции на лицах разнились — брат был скорее смиренно-печален, а сестра походила на ощетинившуюся кошку, взгляд которой, впрочем, не был лишён страха. Следом за этой процессией понуро плёлся Тирион, глядя на Дени и Джона хмурым и усталым взглядом. Когда до королевы оставалось всего несколько шагов, солдаты толкнули пленных Ланнистеров, вынуждая упасть на колени. Однорукий Джейме, где-то потерявший золотую конечность, при этом не удержался и едва не рухнул лицом вниз. Дейенерис окинула своих врагов таким взглядом, что Джону показалось, что они уже были бы кучками пепла, находись за её спиной Дрогон. — Джейме Ланнистер. Я помиловала вас в Винтерфелле, когда вы проявили смелость, представ передо мной и выражая готовность сражаться за нас против армии мёртвых. Ваш брат поручился за вас. И что в итоге? Вы сбежали, обманув нас, чтобы снова примкнуть к сестре? — спросила она, и её сильный холодный голос зловещим эхом разнёсся по огромному залу. — Я говорил, что буду сражаться за живых, а не за вас, — ответил Джейме, пожав плечами. — И не обещал, что отдам сестру на растерзание вам, вашим евнухам и вашим драконам, Дейенерис Таргариен. Дени дёрнула уголком рта, глядя на него сверху вниз ледяным взглядом. — А что до вас, Серсея Ланнистер, я сомневаюсь, что найдутся слова, чтобы оправдать все вероломные вещи, совершённые вами. Так что, не будем тратить времени на слова… Я, Дейенерис Бурерождённая, из дома Таргариенов, первая этого имени, приговариваю вас к смерти, — произнесла она. — Ваш брат будет удостоен права лицезреть всё в первом ряду, прежде чем разделит вашу участь. Джон заметил, как Джейме отчаянно стиснул руку Серсеи при этих словах. — Моя королева! — воскликнул в ужасе Тирион. — Прошу вас, будьте милостивы! — Если бы вы были разумны, лорд Тирион, то молчали бы сейчас, ведь ещё одно неверное слово, и я отправлю вас вслед за родичами. Ведь вы сделали уже достаточно, чтобы это заслужить, — процедила новоиспечённая королева, обернувшись к своему деснице. — Мой брат не виноват ни в чём, кроме своей злополучной привязанности! — и не подумал умолкнуть карлик. — Он благородный и отважный человек, что доказал в Битве за Рассвет! А моя сестра… да, она ужасная женщина, но у неё внутри невинное дитя! Должно ли оно расплачиваться за её поступки? На лице Дейенерис появилось удивление, затем растерянность. На нём явно читалась жалость к нерождённому ребёнку из-за того, кто является его матерью. — Это правда? — спросила она. Серсея гордо вскинула голову. — Да. Это так. Таргариен облизнула пересохшие губы, порывисто отвернулась и взглянула на Джона, показывая, что хочет слышать его мнение. — Ребёнок не виноват, — сказал тот в ответ на её взгляд. — Он должен жить, Дени. Дейенерис коротко кивнула, хотя было видно, как тяжела борьба, идущая внутри неё. — Я не начну своего правления с убийства невинных, — сказала она. — В любом случае, смерть для вас лишь вопрос времени, Серсея Ланнистер. Время до родов вы проведёте под охраной и ни в чём не будете нуждаться, но не забывайте — эта милость для ребёнка, а не для вас. Лицо Серсеи изменилось, но всё же её гордость не позволила ей благодарить белокурую завоевательницу. Вместо неё это сделал младший брат. — Моя королева! Да благословит вас Матерь за вашу милость! — произнёс Тирион, склонив голову. — А вы освободили своего брата, — процедила Дейенерис. — Тем самым совершив измену. Разве я не говорила вам, что ещё одна ваша ошибка станет последней? — Знаю, вам не повезло иметь любящего и любимого брата, — покачал головой Тирион. — Но для меня это один из немногих приятных подарков судьбы, так сказать. Я просто не мог поступить иначе. — Я не казню вас, лорд Тирион Ланнистер, но хочу, чтобы вы сейчас же вернули мне вашу брошь десницы. Больше вы не будете служить мне, — сказала королева. Карлик горько усмехнулся, но всё же смиренно кивнул и потянулся к броши на своём камзоле, чтобы отстегнуть её. — Вы отправитесь в Утёс Кастерли, и останетесь там, как его хозяин и последний представитель своего рода, — продолжила Таргариен. — Можете ехать хоть сегодня, если не хотите видеть казнь своего брата. Тирион оцепенел, его глаза наполнились ужасом. Мысль о том, что он, нелюбимый сын отца и жалкий карлик, получит родовое гнездо, в то время как Джейме лишится жизни, казалась ему просто чудовищной. — Нет, прошу вас, королева… — прошептал он. — Это решено, — не терпящим возражений тоном изрекла Дейенерис. — Серый Червь! Уведите пленных, и лорда Тириона тоже, если не пожелает уйти сам. Когда Безупречные увели Джейме и Серсею, каждый шаг которых сопровождался звоном цепей, а за ними вышел Тирион, ещё раз с отчаянием обернувшись напоследок, Джон покачал головой. — Прости его, Дени. Он сделал это из любви к брату, а не из желания предать тебя. — Я отлично знаю это, — холодно ответила девушка. — Но разве ты не видишь, что Тирион больше не верит в меня! Ты видел, как он на меня смотрит? Если я оставлю его при себе, он может поступить со мной так же, как его брат с моим отцом и твоим дедом! — Король Эйрис был безумен и опасен. — А каковой, по-твоему, считал меня Варис? Какой стороной легла моя монета? Тирион если и не разделяет его взгляды, то уж точно колеблется, — процедила Дейенерис. — Он должен быть благодарен, что после всех его ошибок и предательств я делаю его лордом Утёса Кастерли. Надеюсь, у него хватит мудрости понять это. — А что с Джейме? Ты всё же приняла решение о казни? — спросил Джон. — Опасности, как та, перед которой я пощадила его в Винтерфелле, больше нет. А преступлений, совершённых этим человеком хватит на несколько приговоров, — твёрдо ответила, глядя на него, королева. — Цареубийца умрёт завтра на рассвете. Я бы хотела, чтобы его насадили на меч, как он моего отца, но так и быть — его смерть будет быстрой. Из благодарности за то, что он сражался за живых. — Моя королева! — вдруг произнёс снова появившийся в дверях зала Серый Червь на валирийском, но затем перевёл взгляд на Джона, и продолжил уже на Общем: — Здесь человек, которого я видел в Винтерфелле, и он заявляет, что убил упыря. — Что? — опешил Джон. — Упыря? — Как это возможно? — не меньше испугалась и растерялась Дени. — А вот так, — заявил, бесцеремонно отодвинув предводителя Безупречных, явно ошалевшего от такой наглости, Сандор Клиган. — И если бы не убил, сомневаюсь, что ваши бравые ребята без членов привели бы к вам Ланнистершу и её брата Цареубийцу. — Клиган, ты спятил? — воскликнул Сноу, удивлённый также и тем, что вообще видит его перед собой. — Король Ночи мёртв, это просто не мог быть упырь! — Ну так пойди и взгляни, бастард из Винтерфелла! И вы тоже, вашество… — Пёс жестом позвал их за собой. — Я провожу. Дени и Джон, не задавая больше вопросов, поспешили за ним. Путь оказался довольно неблизким, и оба, переглянувшись, безмолвно решили между собой, что если Клиган солгал, то ему не поздоровится. Однако, когда они добрались до Твердыни Мейгора, то на лестнице между первым и вторым этажом действительно обнаружили огромный, закованный в латы труп, распростёртый прямо на ступенях. Шлем валялся в стороне, оставляя открытым лицо, выглядящее так, словно он умер уже довольно давно, серо-зелёное с явными признаками разложения. — Как ты убил его? — пробормотала Дени севшим голосом, подняв взгляд на Клигана. — Валирийской сталью, — ответил тот. — Что он вообще такое? — шокировано спросил Джон, разглядывая упыря. — Раньше он был Григором Клиганом, моим старшим братом, — с презрением ответил Пёс. — Потом, как мне сказал карлик Ланнистер, его то ли смертельно ранил, то ли убил дорнийский принц. А вот что с ним сделали потом… — Что сделали? — в голосе Дейенерис промелькнула нотка страха. — Если бы я знал. — Сандор сплюнул в сторону. — Вам лучше спросить об этом у десницы Ланнистерши, только он, чтоб его, успел-таки скрыться. — Мейстер Квиберн? — спросила Дени. — Да, Тирион говорил о нём. По слухам, он чародей и алхимик, из-за чего его выгнали из Цитадели. Джон нахмурился. — Хотите сказать, что армию мёртвых способен создать человек? — спросил он. — Вы понимаете, что это может значить? — Найдите этого человека! — яростно приказала Дейенерис. — Серый Червь, я не хочу, чтобы он покинул город! — Слушай, откуда у тебя валирийская сталь, Клиган? — вдруг уловил несостыковку Сноу. — Ну да, может, ещё и Гору он сам убил? — услышали все четверо голос позади, и резко обернулись. — Арья? — окончательно растерялся Джон. Его сестра, довольно тщедушная и невысокая, без особого труда вела перед собой кряхтящего и стонущего пожилого мужчину, заломив ему одну руку за спиной, а у горла держа валирийский кинжал. — Вот ваш Квиберн! — заявила она, толкнув десницу бывшей королевы к ногам Джона и Дейенерис, после чего его тут же взял под прицел копья Серый Червь. — Почти добрался до городских ворот. Пёс выругался и расхохотался, а королева и Сноу ошарашенно переводили взгляды с Пса на младшую Старк. — Какая же ты всё-таки проворная сучка! — заявил восхищённо Сандор. — Единственная сучка здесь ты, Клиган! — ответила Арья. — А я — Арья Старк, волчица из Винтерфелла! Которая, между прочим, спасла твою задницу, ибо ты так и тыкал бы в братца мечом, попутно гадя в штаны, потому что обычное оружие ему как укол булавки! — Серый Червь, отведи мейстера Квиберна в темницу. Позже у нас будет много тем для разговоров, — приказала Дейенерис. Когда те ушли, Джон воскликнул: — Так всё-таки что ты здесь делаешь, Арья? — Я пришла убить королеву, — спокойно ответила та, и, не без удовольствия заметив, как бледнеет Дени, поправила: — Бывшую королеву. — Серсею Ланнистер? Она взята под стражу по приказу новой королевы, — сказал Сноу. — Ты слегка опоздала, сестрица. — Увы, вот это… — она кивнула на мёртвого Гору. — …задержало меня. Пришлось помочь Псу разбираться с ним, а в это время Серсею уже загребли Безупречные. — Она ждёт ребёнка, и я распорядилась о том, что до родов её не тронут, леди Старк, — твёрдо вмешалась Дени. — А я уже знаю это, — пожала плечами Арья. — Откуда же? — удивился Джон. — Я была в тронном зале. Иногда я умею быть незаметной, ты забыл? Дейенерис поджала губы. Присутствие юной волчицы заставляло её нервничать. — И что ты будешь делать теперь? — спросил у сестры Сноу. — Просить у королевы права исполнить приговор, когда настанет день. Я ждала годы, и готова подождать ещё несколько месяцев… — глаза Арьи кровожадно блеснули. Джон взглянул на Дени, а та, в свою очередь, на него, с растерянностью и сомнением. — Смерть в драконьем огне слишком легка для Серсеи, и вы явно сами думаете об этом, — продолжила Старк. — Позвольте мне сполна отплатить ей за ту боль, что она причинила мне и вам. Ведь ненависть к этой женщине — одна из немногих вещей, что роднит меня с вами, Дейенерис Таргариен. То, как Арья обращалась к ней, было чрезмерно смелым и дерзким, но сейчас Дени не стала обращать на это внимания. — Что ж… хорошо, леди Старк, я оставлю роль палача Серсеи Ланнистер вам, — сказала она, облизнув пересохшие губы и попытавшись улыбнуться. — Я восхищена тем, как сочетаются ваши опасные и жёсткие таланты с внешностью хрупкой юной девушки. Буду рада, если вы согласитесь остаться при мне, на государственной службе. Не сомневайтесь, здесь вашим талантам найдётся множество применений! Сноу совсем опешил. Чего-чего, а подобного предложения от Дени к Арье он точно не ожидал. — Благодарю за предложение, Драконья Королева, но от этого я откажусь, — спокойно ответила юная Старк, оставаясь всё в той же позе, с заложенными за спину руками. — Единственный, кому я служила, служу и буду служить — это Бог Смерти. Таргариен вздрогнула от этих слов, а Арья лишь дёрнула уголком рта. Пёс, всё это время стоящий в стороне, нахмурившись, посмотрел на неё, потом на Джона и Дейенерис. — Ну а ты, Сандор Клиган… — обратилась к нему королева. — Я много наслышана о тебе как об искусном воине, который, однако, так и не стал рыцарем. Да, ты некогда служил моим врагам Баратеонам, но я готова забыть это и пожаловать тебе рыцарство, если ты отныне будешь служить мне. — В пекло Баратеонов! В пекло рыцарство! — буркнул Пёс. — Да, вы королева! Но вы королева-дракон, а я, знаете ли, ненавижу огонь. Вас-то зовут Неопалимой, а я, как видите, очень даже опалимый! — С этими словами он указал на обожжённую половину своего лица. — Так что позвольте мне идти своей дорогой. Я здесь только, чтобы расквитаться с братцем, и, как видите, он-таки теперь окончательно сдох. Оставив без внимания его дерзкий тон, Дени устало кивнула, правда Клиган уже ушёл, даже не став дожидаться этого. Арья, напоследок взглянув на брата, направилась следом за ним.***
Спустя некоторое время Джон отыскал сестру, наблюдавшую за построением Безупречных во дворе замка. — Так всё-таки, зачем ты приехала сюда? Санса и Бран знают, куда ты направилась? — спросил он, подойдя к девушке со спины, но, вопреки ожиданиям, не застал её врасплох. — Я честно ответила, что приехала за жизнью Серсеи Ланнистер, — ответила Арья, обернувшись. — А насчёт моего отъезда — нет, я никому о нём не сказала. Но, уверена, Бран всё увидит. — Ты действительно хочешь остаться здесь до тех пор, пока не придёт день казни Серсеи? — Сноу поднял брови. — Это правда так странно? — ответила вопросом на вопрос Арья. — Тебе придётся оставаться здесь почти полгода. — Я потрачу это время с умом. — А потом вернёшься в Винтерфелл? — Нет, — задумчиво сказала девушка, и Джон обомлел, молча уставившись на неё. — Ты знаешь, что за земли лежат к западу от Вестероса? Мужчина покачал головой. — Никто не знает. А я хочу выяснить это. — Арья выдавила улыбку. — Полгода, которые у меня есть, я потрачу на поиски хорошего корабля и верной команды. Пока я нашла лишь одного желающего. — И кто же это? — спросил Джон, хотя уже догадывался, каков будет ответ. — Пёс, — подтвердила его догадку сестра. — Его ничего не держит в Вестеросе, и он тоже не боится сгинуть в неизведанных краях. — Но у тебя ведь есть то, что тебя держит здесь, — брат взял её за плечи и развернул к себе. — Ты — Старк из Винтерфелла, и ты нужна брату и сестре. — Они справятся и без меня. — А Джендри Баратеон… я думал, он нравится тебе. Ты могла бы стать его леди и править Штормовым Пределом вместе с ним. Арья грустно усмехнулась. — Могла бы, — сказала она. — Джендри — славный малый. — Ты любишь его? — Возможно, но это не для меня. Джон, пойми — я не леди, и это же я сказала Джендри, а он понял меня. Меня никогда не прельщала такая жизнь, меня манят дальние земли и новые открытия. — Арья… — Сноу бессильно покачал головой и прижал девушку к себе. — Ты тоже выбрал не тот путь, которого мы от тебя ждали, брат, — сказала та. — Но мы смирились. Джон кивнул, признавая её правоту. Но на душе всё равно было очень больно от мысли о том, что прославившаяся на все Семь Королевств винтерфелльская стая разбредалась вновь.***
После тяжёлого разговора с Арьей ноги сами привели задумчивого Джона к подземным темницам. — Тирион… — он взглянул на карлика, сидящего на полу напротив камеры, куда заточили Джейме. — Я знал, что найду вас здесь. Оглядевшись, он поёжился. Это было явно не то место, где хотелось бы находиться, будучи в здравом уме. Серый и мрачный коридор без окон, освещённый лишь несколькими факелами, и дюжина камер для узников, по шесть с обеих сторон. — Я хотел хоть ещё раз повидаться с Джейме. — Тирион пожал плечами и на его лице промелькнула гримаса боли и отчаяния. — Но… эти двое истуканов не пускают меня. Джон окинул взглядом двоих Безупречных, стоящих у двери, словно неподвижные и безмолвные статуи. — Дайте этому человеку проститься с братом! — сказал он. — Неужели вы действительно настолько бесчувственны, как о вас говорят? Джейме Ланнистер безоружный калека, он не сможет сбежать. — Ты не приказываешь нам! — холодно ответил на ломаном Общем языке один из солдат, глядя на него равнодушным и бесстрастным взглядом. — Мы подчиняемся королеве, а её воля — не пускать к пленнику никого. Тирион горько усмехнулся. — Вот видишь. Ты можешь быть кем угодно, Джоном Сноу или Эйгоном Таргариеном, но Дейенерис никогда не выпустит тебя из своей тени. Ведь однажды ты имел глупость преклонить перед ней колено. — Она — моя королева, и это был мой выбор, — твёрдо возразил Джон. — Как сказала жрица Мелисандра, мы с ней Лёд и Пламя. А огонь топит лёд, разве нет? — Это да, пламя топит лёд. Но чего боится само пламя? Что может обратить его в дым? — Вода? — Именно! А во что превращается лёд, когда его топит пламя? То-то же… — бывший десница королевы внимательно посмотрел на слегка растерянного собеседника. — Оставь меня, Джон, я пробуду здесь до рассвета.***
Когда первые лучи холодного зимнего солнца появились из-за горизонта, возле Красного замка уже начал собираться народ. Весть о том, что на заре будут казнить Цареубийцу Джейме Ланнистера, моментально облетела город. Джон не сомкнул глаз всю ночь, и не вернулся к Дейенерис, в одиночестве пробродив по замку до рассвета. Сейчас он, хотя и провёл всю жизнь на Севере, зябко ёжился от утренней прохлады, стоя на крыльце замка и наблюдая за прибывающей толпой, которую сдерживал отряд Безупречных, оцепивший часть площади у самого крыльца для совершения казни. Конечно, он понимал, что эта мелкая дрожь пронизывает его не столько от холода. И она только усугубилась, когда из больших дверей вышел Тирион, бросил на него короткий измученный взгляд и встал поодаль, стараясь казаться максимально незаметным. Наконец, заставив народ зашуметь, на крыльцо вышла Дейенерис, одетая в чёрное с красным — цвета своего дома. Серебряные волосы королевы были собраны в замысловатую причёску из множества кос. Следом появился Серый Червь и ещё четверо его воинов, ведущие закованного в цепи приговорённого. Джейме Ланнистер сейчас казался почти стариком, его лицо казалось серым, как пергамент, и измождённым, а шёл он, едва переставляя ноги. Проходя мимо Дени, он вдруг замедлился и поднял на неё взгляд, однако один из конвоиров немедленно поторопил его тычком копья в спину. Толпа кричала и бесновалась, выражая свою ненависть к Цареубийце, которая жила в сердцах людей многие годы, но немногие осмеливались открыто выражать её прежде. «Цареубийца!» — кричали люди. — «Клятвопреступник!», «Предатель!», «Кровосмеситель!», «Смерть Цареубийце!». Безупречным пришлось выставить вперёд копья, чтобы оттеснить самых взбешённых горожан, пытающихся швырнуть в приговорённого тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. Серый Червь вынудил Джейме встать на колени, лицом к королеве. — А где же палач? — спросил кто-то в толпе. — Каким образом Цареубийца будет казнён? Ему перережут глотку? — Отрубят голову? Оглушительный рёв и хлопанье громадных крыльев заставили шарахнуться назад даже самых отчаянных. Все взгляды устремились наверх, на чёрную крылатую тень, что пронеслась над площадью и башнями замка, а затем, удивительно осторожно и ловко спикировав вниз, с грохотом приземлилась на крыльцо, заставив, как многим показалось, содрогнуться весь Красный замок. Люди, которые стояли в первых рядах, с криками бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног и падая. Дрогон, рыча, распахнул крылья и таким образом занял большую часть крыльца. Суетящиеся людишки, бегущие от него, как стая крыс, его совершенно не интересовали. — Джейме Ланнистер! — крикнула Дейенерис, скрытая в тени нависшего над ней дракона, как птенчик под раскрывшей крылья орлицей. — Я, Дейенерис Таргариен, первая этого имени, королева Андалов, Ройнаров и Первых Людей, приговариваю вас к смерти за измену, предательство и цареубийство. Ваши последние слова? На лице Джейме появилась кривая, слегка болезненная усмешка, когда он поднял голову и посмотрел на неё. — Да здравствует Безумная королева! Давай, сожги их всех! — громко и с горькой насмешкой произнёс он. Как минимум, первые ряды точно услышали его слова, и по ним пронёсся шум. Слышали их и те, кто был на крыльце — Дени, Джон, Тирион, Серый Червь. Лицо Дейенерис моментально побледнело, она сжала кулаки. — Дракарис! — выдохнула королева. Дрогон яростно зарычал, приподнимаясь и глядя янтарными глазами на маленького коленопреклонённого человечка перед собой. Безупречные сделали ещё несколько шагов назад, а народ уже и не нужно было отгонять, они в страхе пятились сами. Дракон распахнул пасть, из неё вырвался столб огня, моментально поглотивший Джейме Ланнистера и всего за несколько секунд превративший его в кучку пепла. Цареубийца не успел потешить публику даже коротким вскриком. Пронзительный вопль боли и отчаяния услышали лишь двое Безупречных, стоящие на страже покоев, в которых была заперта бывшая королева Серсея. Джон ещё долго не мог оторвать взгляда от того, что осталось от Цареубийцы, буквально до тех пор, пока пепел и фрагменты обгоревших костей не перестали дымиться. Как сквозь вату он слышал крики толпы, в них были различимы и ужас, и восторг, и ненависть. Когда мужчина всё же нашёл в себе силы повернуться к Дейенерис, её уже не было, он увидел лишь ворчащего Дрогона, пригнувшегося к земле, а затем оттолкнувшегося могучими лапами и взмывшего в небо. Волна воздуха, вызванная взмахом громадных крыльев, заставила Сноу невольно попятиться, прикрывая лицо рукой. Дракон пролетел очень низко над площадью, вызвав пронзительные вопли горожан, и опять же чистый ужас в них соседствовал с благоговейным восхищением мощью этого зверя, словно сошедшего со страниц старинных легенд. — Любой здесь может разделить его участь, — услышал Джон глухой голос справа, и, когда пыль рассеялась, увидел Тириона. Казалось, он постарел разом на десяток лет, но на его сером лице не было слёз, они до капли были пролиты прошлой ночью. — Кто знает, может это ждёт и меня? И тебя тоже. Дракарис… Сноу ничего не ответил на это, лишь шепнул «Я сожалею», развернулся и направился прочь. На его сердце словно скреблись все те множество кошек, которых он встретил в Красном замке за единственный проведённый здесь день. Что он мог ещё сказать? Разве хоть какие то слова могут заглушить боль утраты? Но ведь и он сам не единожды казнил тех, кто предал его — тоже чьих-то братьев, отцов, сыновей. Даже Олли, запутавшегося мальчишку-сироту, которому не было и четырнадцати. Дейенерис всего лишь делала то же самое, с той лишь разницей, что использовала неведомого никому из ныне живущих палача — дракона, но её называют безумной.***
В этот раз Джону понадобилось немало времени, чтобы отыскать свою королеву. Путь ему указали её верные воины — Безупречные, следующие за ней, словно безмолвные тени. Девушка оказалась в помещении, где не было потолка, лишь пол, представляющий собой огромную карту Вестероса. Она стояла, прислонившись к одной из множества колонн, и её плечи содрогались от рыданий. Мужчина молча подошёл к ней сзади и обнял. — Мне никогда не избавиться от этого, Джон! — прошептала Дени, обернувшись к нему. — Тень моего отца всегда будет преследовать меня. Что бы я не сделала, меня будут сравнивать с ним. Джон утёр слезинки с её бледных щёк. — Здесь, в Вестеросе я всегда буду лишь дочерью Безумного короля. Возможно, такой же безумной, как и он, — девушка уткнулась ему в плечо. Сейчас она была так беззащитна, так хрупка, будто маленькая девочка, а не Матерь Драконов, завоевавшая трон Семи Королевств. — Ты докажешь им, Дени, — сказал Сноу. — Ты покажешь, что Дейенерис Таргариен добра и великодушна, и совсем не похожа на Эйриса. Построишь для людей новый, добрый мир. Дени заглянула ему в глаза с надеждой и любовью. — Помоги мне, — шепнула она, как и вчера. — Мне будет сложно сделать это одной. — Конечно! Я буду рядом, — ответил Джон. — Всегда. Он отлично знал, что говоря это, отрекается от всего, что было для него важно прежде — от Севера и от тех, кто всю его жизнь были его семьёй. Разумеется, Санса и Арья никогда не смогут до конца понять и простить его, но раз уж он уже шагнул на этот путь, назад дороги не было. Долгие годы он считал себя волком, бегущим в тихой и снежной ночи, но стоило лишь ощутить крылья за своей спиной, как он легко воспарил в небесах уже драконом.***
Днём Дейенерис собрала свой первый совет, на котором присутствовали лишь её немногочисленные военачальники и приближённые. — Тирион Ланнистер уехал вскоре после казни своего брата. Арендовал экипаж и почти ничего не взял с собой, — доложил Серый Червь. — Мы отправили следом двух всадников, как вы и просили, королева. Они доложат, если что-то пойдёт не так. — Ты отправила за Тирионом шпионов? — вырвалось у Джона, который никак не ожидал подобного. Дени наградила его слегка раздражённым взглядом. Она не любила, когда без её просьбы обсуждали и осуждали её решения. — Я сослала его в родовое гнездо, и хочу, чтобы он добрался туда в целости, и, что ещё важнее — не отклоняясь от курса, — процедила она. «Я отстранила его от должности, приговорила его сестру и казнила брата, так что едва ли я теперь могу доверять ему, не ожидая удара в спину и сговора с врагами», — прочёл Сноу между строк, но промолчал. Он понимал обе стороны — и Дени, вершившую королевское правосудие, и Тириона, поплатившегося за то, что, несмотря ни на что, он любил свою семью. — Серый Червь, — сказала Дейенерис. — Я как раз хотела задать тебе вопрос. Чего ты хочешь теперь, после того, как прошёл со мной весь этот путь с самой Площади Гордости? Ты был самым верным моим воином, и я готова дать тебе всё, о чём ты попросишь. Ты хочешь золота? Земли? Свободу? — Может быть, ещё недавно у меня были мечты, моя королева, — ответил воин с тоской в глазах. — Но они ушли вместе с Миссандеей с острова Наат. Земля поглотила их. Она была единственным в жизни, что я любил больше войны, но теперь мне осталась лишь война… Лицо Дейенерис на миг исказилось от боли, но она взяла себя в руки и лишь печально покачала головой. — Ты хочешь сражаться за меня и дальше? — спросила она тихо. — Только за вас, моя королева. — Серый Червь слегка поклонился ей. — До конца моих дней. — Да будет так, — произнесла королева. — Я пожалую тебе титул лорда, а также ты будешь посвящён в рыцари для того, чтобы войти в Королевскую гвардию, а возможно, и возглавить её. И ещё я хочу, чтобы ты сообщил своим воинам мою волю — я позволяю уйти любому из них, кто этого хочет. И готова дать каждому ушедшему золото или земли, а также корабли, если они пожелают вернуться на родину. Но у меня будет условие — никто и никогда из них больше не будет сражаться за работорговцев! — Могли бы и не говорить последних слов, моя королева. Отныне это позор для нас, — улыбнулся Серый Червь. — В казармах Красного замка не хватит мест для всех Безупречных. Я распоряжусь, чтобы для тех, кто решит остаться, в городе нашли подходящее место, и выстроили отдельные. Достаточно просторные, чтобы вместить всех, — улыбнулась Дени. — Кровь моей крови! — обратилась она к двоим дотракийским представителям, Агго и Менго, присутствующим на совете. — Вы и ваш народ исполнили все обещания, данные мне. Вы убили мужчин в железных одеждах, разрушили их каменные дома и подарили мне Семь Королевств. Теперь пришла моя очередь исполнять обещания. — Разве вы давали нам обещания, Кхалиси? — удивился Агго. — И вправду, не давала, — согласилась королева. — В таком случае, я обещаю исполнить всё, о чём вы попросите меня. Я отпущу вас назад в Дотракийское Море, если хотите. — Дотракийское Море — дом для нашего народа, и так было тысячу лет. Это все знают, — кивнул Менго. — Но был ли у нас прежде кхал, ездящий верхом не на коне, а на крылатой твари, изрыгающей пламя, который объединил вместе все кхаласары? Был ли у нас кхал, за которым народ переплыл солёную воду на деревянных конях? Был ли у нас кхал, за которым мы шли даже в пустыни, покрытые белым холодным песком, чтобы сразиться с мертвецами, которые ходят, словно живые? — Менго говорит истину, — подтвердил Агго. — Не было такого кхала, потому что вас не превзошёл никто за тысячу лет, и ещё столько же не превзойдёт. Вы не просто Кхалиси. Кхалиси — лишь жена кхала, а вы даже выше, чем кхал. Вы кхал всех кхалов. — «Женщина никогда не поведёт кхаласар», — говорили мой отец и дед, — сказал Менго. — Эти старые дураки просто не видели вас! — Ох, не стоит так говорить. Ваши предки думали, что этот день никогда не настанет, но всё меняется, — улыбнулась Дейенерис. — Обычно мы — немногословный народ, Кхалиси, — произнёс Агго. — Но вы достойны того, чтобы о вас слагали долгие сказания. Мы не хотим другой судьбы, кроме как идти за вами и дальше, сражаясь за вас. — Но я не могу пойти с вами, а вы не можете остаться здесь, и, тем более, привезти свои семьи. Для огромной орды едва ли найдётся место в Вестеросе, — сказала королева тихо. — Пусть все кхаласары останутся едины, как в тот день, когда сделали это ради меня. Пусть так и будут верны мне, как своему верховному кхалу. Раз уж вы пошли за мной в Вестерос, нарушив свои вековые устои, может, вы готовы нарушить и другие? — О чём вы, Кхалиси? — Вы вернётесь в Дотракийское Море, и станете ещё одним моим королевством, с несколькими условиями, — прищурившись, ответила Дейенерис. — Я желаю, чтобы вами больше не был разорён и разграблен ни один добрый город, и даже самая захудалая деревушка. Вы не будете больше насиловать и брать рабов. — Но… как же мы будем выживать, Кхалиси? — растерянно спросили Агго и Менго. — Вы будете возделывать землю и разводить скот. Торговать плодами своих трудов, — сказала девушка. — Хотите женщину — берите её в жёны, хотите, чтобы вам служили — платите за службу. А за преступления — справедливый суд. Дотракийцы переглянулись. — Многие века мы были воинственным народом, — сказал Агго. — Это невозможно отнять у нас. — Вы и останетесь им. Но впредь будете сражаться во имя справедливости, с моим именем на устах. Вы поможете мне искоренить рабство и тиранию во всём Эссосе и будете препятствовать любому бунту против моей воли. Пойдёте воевать лишь туда, куда я прикажу вам, и лишь с теми, с кем прикажу. За каждую победу вы будете вознаграждены богатствами, отнятыми у тиранов, а не у невинных людей. Таково моё желание, а выбор за вами. Принять мои условия, или остаться при своих старых порядках, за что я принесу вам пламя и кровь. — Конь — сильный зверь, Кхалиси, — слегка поклонился Менго. — Но и табун не выстоит против Дракона. Мы видели его силу и склоняемся перед ней. Приказывайте нам, и мы повинуемся.***
— На чём орда вернётся в Эссос, Дени? — спросил Джон, когда они покинули палату Малого совета. — На уцелевших кораблях Эурона Грейджоя, — ответила девушка. — Я пощадила те, на которых не было скорпионов, угрожавших Дрогону. Пусть послужат теперь во искупление того, что сделали с моим флотом и флотом союзников. — А сам капитан Грейджой? Его нашли? — Да, на берегу залива. Мёртвым. Очень жаль, что он не попал в мои руки, я собственноручно пронзила бы его той самой драконьей стрелой, что сбила с небес Рейгаля. — Дени сжала кулаки. — Кроме того, есть корабли Золотых Мечей и немногочисленная королевская флотилия. Серсею, как и её мужа и сыновей судостроение, видимо, мало интересовало, но, как бы то ни было, орда поредела, как и всё моё войско, так что кораблей будет достаточно. — Это славно, потому что горожане взволнованы присутствием дотракийцев. Благо, пока они никого не ограбили и не изнасиловали, но… — начал Джон, но Дени твёрдо перебила его: — И не ограбят, и не изнасилуют! Да, я отлично понимаю то, как горяча их кровь, но моя горячее. Они боятся Дракона, и знают, что за любое преступление в городе моих предков я воздам им втройне. — Но ещё есть Безупречные. Уверен, большинство из них останется служить тебе, и, хотя их ряды заметно поредели после пройденных битв, их число всё ещё превышает пять тысяч, — продолжил Сноу. — Я осведомился, какого размера земля нужна под строительство казарм для них. На окраинах Королевской Гавани есть возможность отыскать подходящее место. — Ты осведомился? — Дейенерис посмотрела на него, приподняв брови. — Что ж, это похвально, ведь у меня пока не дошли до этого руки. — У тебя впереди столько дел, Дени. Назначить Малый совет, избрать нового десницу, разместить свои войска… — И дракона. — Именно! И ещё целая куча всего, даже мысли о чём сейчас вызывают головную боль. Поручи часть дел мне, я готов взяться за это. — Я не стану ничего поручать тебе, ты мне не подданный, — девушка взяла его за плечи, повернула к себе и заглянула в глаза с воодушевлённой улыбкой. — Ты — мой консорт, и я жду от тебя лишь того, чтобы ты советовался со мной о принятых тобой решениях. Не более. Я всегда буду рада твоей инициативе. За обсуждением грядущих дел, назначений и решений пара спустилась в подземелье замка. Точнее, Дени шла туда целенаправленно, а Джон лишь покорно следовал за ней. Воздух здесь был наполнен запахом сырости, и, отчасти, гнили, так что находиться здесь было не особо приятно. Всё усугублялось, к тому же, гнетущим мраком, который слабо рассеивал единственный факел в руке молодой королевы. — О, Боги, это здесь! — вдруг выдохнула Дейенерис, ускорившись. Джон последовал за ней и увидел, что они оказались в просторном подземном зале, довольно высокий сводчатый потолок которого подпирало с дюжину толстых колонн. Девушка зажгла от своего факела несколько других, висящих на стенах, и Сноу, наконец, разглядел в подробностях те жуткие силуэты, что скрывал полумрак. Драконьи черепа… Его сердце ухнуло вниз, ибо первое, на что упал его взгляд — клыки, длиной с его руку. Голова закружилась от осознания того, что Рейгаль и даже Дрогон были просто карликами рядом с чудовищем, которому эти клыки принадлежали. Этот дракон легко мог откусить им головы одним укусом. — Балерион Чёрный Ужас, — восхищённо прошептала Дени, любовно касаясь дрожащей рукой жёлтого от времени клыка дракона-исполина. Её взгляд выражал нечто сродни тому, как религиозные фанатики смотрят на статуи Богов. В её глазах заблестели слёзы. — Дракон Эйгона Завоевателя, самый крупный и свирепый из всех, что видел Вестерос. — Да, это был явно ужасающий зверь, — поражённо выдавил Джон, отойдя подальше и пытаясь хотя бы вообразить, какого размера он был при жизни. — Говорили, что крылья Балериона были так огромны, что их тень накрывала целые города, когда он пролетал над ними. А в его пасть мог спокойно войти зубр, или даже целый мамонт, — по щеке Дейенерис скатилась слеза, и она тоже сделала несколько шагов назад. — Да, мог, — изрёк мужчина, и, поймав вопросительный взгляд девушки, пояснил: — Я видел живых мамонтов за Стеной. Среднего этот дракон вполне мог проглотить. У королевы вырвался вздох благоговейного ужаса. — Ты не поверишь, но сейчас я так завидую Визерису, — сказала она. — Мой глупый брат знал, какой из этих черепов какому великому дракону принадлежал, а я могу угадать лишь троих. Он видел их, когда они ещё стояли в тронном зале. Отец просил называть их по именам, давая сладость каждый раз, когда он отвечал правильно. Ты ведь понимаешь, Джон… без них мы были бы никем, — сказала она с грустью. — По сути не Таргариены завоевали Семь Королевств, а драконы. Не Эйгон, Висенья и Рейнис, а Балерион, Вхагар и Мераксес. Это почти полностью их заслуга. С этими словами Дени указала на два черепа поменьше, стоящих позади самого большого. — То же можно сказать и обо мне, разве нет? Взглянем правде в лицо — я никогда не взяла бы столицу силами одних только поредевших армий Безупречных и дотракийцев. Нет, я не преуменьшаю их значимости в этой войне, но разве они заставляют трястись поджилки у любого одним лишь своим видом? Разве они могут сносить каменные стены и пробивать огромные ворота одним своим дыханием? Дрогон подарил мне Железный трон меньше, чем за час, и мне для этого хватило лишь одной демонстрации того, на что он способен. — И всё же, драконы не непобедимы, Дени, — сказал Джон, тоже ощутив тяжесть в груди. — Да, — согласилась с горечью девушка. — «Драконов убили храбрые люди»… Сколько раз в жизни я слышала эту фразу, и нет ничего лживее и глупее неё! Храбрые люди — те, кто повелевали ими и летали на них. А перебить драконов в замкнутом пространстве из страха перед их мощью могли лишь трусы. Чем же здесь гордиться? — Роберт Баратеон никогда не признался бы, что убрал их из тронного зала и спрятал в подземелья потому, что мочился в штаны от одного их вида, — невесело усмехнулся Сноу. Они прошли немного вглубь зала, и чем дальше шли, тем меньше становились драконьи черепа. — Драконы были воплощением власти Таргариенов, а мы — идиотами. И в итоге они стали жертвами нашей глупости, — сказала Дейенерис, взяв один из самых мелких в руки. Череп был немногим больше, чем у средней собаки, но гораздо тяжелее. — Я бы хотела, чтобы останки Визериона тоже были здесь. — Его череп был в довольно плачевном состоянии, — поёжился Джон, перед его глазами ясно всплыла картина той жуткой ночи. Как он встаёт и смотрит в глаза своей смерти, а перед ним — воплощение всех ночных кошмаров. Мёртвый дракон с горящими голубым светом глазами и отсутствием значительной части челюсти, выдыхающий сквозь зияющую дыру в морде холодное голубое пламя. Девушка не слышала его, погрузившись в болезненные мысли. — То, что мне были даны целых три дракона — чудо. Это был главный момент в моей жизни, определивший мою судьбу. Дрогон, Рейгаль и Визерион — величайшее из всех сокровищ мира, а моя глупость погубила двоих из них, — произнесла она сильно дрожащим голосом. — Это моя вина, и никто меня не переубедит. — Ты не знаешь наверняка, мёртв ли Рейгаль, — твёрдо сказал ей мужчина. — Мы не видели его мёртвым, так давай и не будем так говорить! Дени горько усмехнулась. — Прости, — сказала она. — Ты прав, просто я слишком многих потеряла в последнее время. Начала привыкать. — А это ещё что? — спросил Джон, указав на странную грязную тряпку в ближайшем углу, из-под которой виднелось что-то блестящее. Девушка равнодушно покачала головой, но его любопытство победило, он подошёл и откинул грубую серую материю, чтобы взглянуть, что же она скрывает. В воздух поднялись клубы пыли. — Это картины? — изумилась Дейенерис, тут же оживившись. И вправду, к стене были прислонены полотна на подрамниках. Рамы отсутствовали на всех, кроме самого большого, к которому были прислонены остальные, поменьше. Именно золотистый блеск этой большой и роскошной рамы и привлёк внимание Джона. — Картины? — переспросил Сноу растерянно. — Ну да, изображения природы, людей… чего угодно, созданные художниками с помощью красок, — пожала плечами девушка, но в ответ поймала лишь непонимающий взгляд. — Ты никогда не видел подобного, верно? Джон действительно не видел. На Севере не было принято украшать замки фресками или живописными полотнами, там были в обиходе лишь гобелены, но они были дороги, и большинство северных лордов считали их пустой тратой денег. В Винтерфелле таковых было несколько, и один, с символом дома Старков — бегущим лютоволком на снежном поле, украшал главный чертог во времена его детства, когда лорд Эддард был Хранителем Севера. Сноу совсем забыл о нём, пропавшем после захвата замка Болтонами. — На Севере нет многого из того, что есть здесь, — улыбнулся мужчина и вытащил одно из полотен на свет. — Ох, ну надо же, смотри… Это был портрет мужчины и женщины в богатых одеждах, но в тех местах, где находились их лица, холст был дважды порезан кинжалом. Он попытался соединить края прорезей, чтобы увидеть хотя бы приблизительные черты лиц, и ему удалось. Джон заметил, что изображённые молоды и красивы, а также похожи между собой, словно брат и сестра, но особенно его заставил напрячься цвет их волос — белый с серебром, как у Дейенерис. Сомнения окончательно рассеялись, когда он рассмотрел вышитого на камзоле мужчины красного трёхглавого дракона. — Дени, они… — Да, я вижу, — девушка в это время внимательно разглядывала вторую картину. — Это портреты наших предков, которые Роберт Баратеон пожелал спрятать в подземелье вместе с черепами драконов. Удивлена, что он вообще их не сжёг… — Но, увы, не смог и оставить невредимыми, — заметил Джон, указав на то, что почти у каждой картины был также грубо вырезан правый нижний угол. — Здесь были указаны имена изображённых, — покачала головой Дейенерис, присев и рассмотрев несколько букв на холсте перед тем самым местом, где не было фрагмента. — Узурпатор считал, что сможет таким образом стереть из истории их лица и имена? Глупец… — Но разве ты знаешь, кто на этих картинах? — нахмурился Сноу. Девушка покачала головой. Она никогда не видела никого из своей семьи, кроме Визериса. И тут, отодвинув в сторону очередное полотно, она, наконец, добралась до самого большого, того, что было облачено в золотую раму. На картине была изображена целая семья — отец, мать, и два сына, один уже юноша, а второй ещё совсем мальчик. Лица были рассечены у всех, и, с особенной жестокостью, у отца, но младший ребёнок остался нетронут. Вглядевшись в нахмуренное личико и капризно надутые губы белокурого мальчишки, Дени отпрянула с судорожным вздохом. — Дени? — удивился Джон, тем временем рассматривающий портрет прекрасной дамы в белом, явно подвенечном, одеянии. — Это Визерис, — дрогнувшим голосом произнесла девушка. — Я уверена в этом! Я помню его лицо так чётко, словно видела его ещё вчера. Это он! Мужчина подошёл к ней и тоже взглянул на большой портрет. — Да уж, малоприятный мальчонка, — согласился он. — Ты понимаешь, что это значит, Джон? — воскликнула Дейенерис, злясь на его непонятливость, и стала судорожно соединять дрожащими руками края прорези на месте лица женщины. — Это же мои родители! Родители и братья! Как только до Сноу дошло, его словно облили холодной водой. — О, Боги, Джон! — из глаз королевы брызнули слёзы. Мужчина посмотрел на прекрасное лицо женщины на картине, показавшееся на пару мгновений, прежде чем снова сменилось зияющей дырой, когда Дени отпустила клочки изрезанного холста. Дочь была очень похожа на мать. — А это… — девушка, с уже большим трудом, восстановила изображение лица юноши за спиной королевы Рейлы. — Мой отец, — шепнул Джон, будто во сне глядя на юного Рейгара Таргариена. — Какой красивый, — покачала головой Дейенерис. — Молва не лгала. И, седьмое пекло… ты и впрямь его сын! Она повернулась к нему и снова к картине, и лицо её менялось на глазах. — Ты похож на него, Джон, ты не видишь? Тот не знал, что и сказать. Раньше он был уверен, что пошёл в Старков — Эддарда, Лианну. Но теперь с изумлением осознавал, что и черты Рейгара в нём узнать было совсем нетрудно — тот же взгляд, те же высокие скулы, те же губы. Робб, в ответ на слова о том, что бастард похож на Неда Старка больше родных детей, всегда, морщась, отвечал, что Джон слишком смазлив для северянина... и был прав. — Дени… это сложно, понимаешь? — прошептал Джон. — Когда всё оказывается иначе, чем ты думал. Дай мне время. — Да, — ответила девушка после недолгих раздумий. — Ты прав. Поверь, я сейчас переживаю то же самое. Ведь я считала себя последним Таргариеном. Мужчина бросил на неё короткий взгляд и вздохнул. — Мы оба на распутье, и поэтому нам нужно держаться вместе. Они оба замерли, глядя туда, где должно было быть лицо Безумного короля, и никто из них так и не решился соединить клочков холста, чтобы посмотреть на него. — Я найду лучших мастеров, чтобы восстановить эти работы, — сказала Дени. — Они должны вернуться на стены Красного замка.