Папочка

— Ты называешь его папочкой, когда вы встречаетесь? Как-то спрашивает Уэйд, утыкая Питера лицом в продырявленный матрас и кусая в плечо. Паркер, даже возмутиться не может, потому что Уилсон медленно входит в него и нагло усмехается, слыша захлебывающийся стон. И может ему слегка стыдно, потому что это чертово слово, применяемое к Тони Старку возбуждает намного сильнее, чем грязные разговорчики Уэйда. Когда они лежат рядом, липкие и грязные, Питер хмуро бросает в ответ, на тот вопрос, о котором уже забыл Уилсон: — Я зову его мистер Старк. И никак иначе. Дэдпул поворачивает голову в его сторону и усмехается, будто услышал интересную шутку. — Да, ладно, детка. Признайся, тебя бы возбудило, если бы Тони Старк нагнул тебя над своим столом в мастерской. Или в своей шикарной спальне. Слышал вид там уж больно хорош. Питер на это ничего не отвечает, встает с продавленного матраса и начинает одеваться. Он чувствует голодный взгляд Уилсона на своем теле, и как по бедру течет чужая сперма. От этого он чувствует себя немного грязным, а еще чертовски виноватым перед Старком. Тот ведь доверяет ему, и поэтому не знает, что его протеже тайком трахается с опасным наемником, у которого с головой большие нелады. Дэдпул на прощание хлопает его по ягодице и зовет развлечься как-нибудь еще, ведь Питер — плохой мальчик, которому точно влетит за эти встречи. Питер посылает Уэйда нахуй и растворяется в ночи улиц, выпрыгивая из чужого окна. * * * Чертово «папочка» не выходит из головы. Обрастает представлениями, фантазиями, и вот уже Питер не может нормально смотреть Тони в глаза, потому что хочет встать на колени, и рассказать, каким он был плохим мальчиком, и как его нужно наказать. Он избегает Старка уже несколько дней, и эта проклятая жажда разъедает его, сводит с ума, заставляет по ночам скулить в подушку, когда Питер медленно толкает пальцы внутрь себя, представляя, что это Тони.Он со стыдом и страхом вспоминает, как однажды увидел Старка голым — тот, как раз выходил из душа, а Питеру приспичило ворваться в его комнату. И то, что он увидел, будто сломало все стены, испепелила страх, сомнения и дала волю этому дикому желанию. Питер флиртует со всеми Мстителями, стреляет глазами в сторону Барнса, на что тот зовет его «куколкой» и прижимает к себе, лаская поясницу под задравшейся футболкой. Питер смущенно улыбаясь, целует Стива в щеку и слышит, как за спиной хохочет вернувшийся Клинт. Питер ластится, целует, обнимает, всех даже Беннера, но Старка обходит стороной. Только взгляды бросает полные желания и облизывает покрасневшие губы, что недавно обхватывали тонкую соломинку. Питер ощущает себя самой распоследней шлюхой, когда Тони застает его, сидящим на бедрах Локи, и шепчущим что-то хихикающему богу, что сжимает его ягодицы прохладными ладонями. Тони устраивает скандал, орет на Локи, орет на Мстителей, но ни слова не говорит Питеру, лишь смотрит с разочарованием. Паркер голову опускает и плетется в свою комнату, чтобы подумать о своем поведении, а еще о том, что Уэйд — ебанный мудак, что сломал его мозг. Но в комнате Питер прижимается спиной к закрытой стене и запускает руку в штаны, вспоминая, как Тони раздувал ноздри, как говорил тихим и убийственно холодным голосом, как горели его глаза пламенем ярости. Питер вспоминает все это и всхлипывая кончает, буквально за пару минут. Он еле как доходит до кровати, а потом падает лицом в подушки, даже штаны не подтягивая. А утром все Мстители улетают на миссию, и то каким взглядом смотрит на него Старк, дает понять, что тот видел все. Питер облизывает губы под чужим взглядом и невольно делает шаг вперед, смотрит немного неуверенно, но все же встает на носочки, оставляя на щетинистой щеке Старка легкий поцелуй. И если Питер не сдержавшись, тихо шепчет: «Возвращайся живым, папочка». — никто это не докажет.