О чувствах

      Карин кажется, что она падает уже вечность. Только что она, перехватив необходимый свиток, отправила в полёт со склона вражеского шиноби, а потом, оступившись на скалистом обрыве, полетела следом, громко матерясь и поражаясь собственной неряшливости.       Практически у самой земли она судорожно выдыхает, когда её перехватывают сильные руки, не позволяя расшибиться в лепёшку. На миг Карин теснее прижимается к спасителю, но сразу же отстраняется, вспомнив, кто является её напарником на миссии.       — Совсем из ума выжила? — говорит он, когда приносит притихшую Карин в лагерь, и она чувствует в его голосе гнев. — Тебя родители не учили, что не стоит постоянно влипать в неприятности?       Карин сжимает кулаки и зло смотрит на напарника. Она ненавидит его всей душой — Карин ощущает это так же отчётливо, как биение собственного сердца.       — У меня нет родителей, — шипит она и выбирается из его хватки, отталкивая его от себя со всей силы. Карин забирается в палатку и прикусывает до крови губу, вжимаясь лицом в подушку и пытаясь заглушить всхлипы, что предательски рвутся наружу.       Морино Ибики стал её напарником сразу же, как она получила протектор шиноби Конохи. Он будто специально попросил Хокаге поставить его с ней в команду, потому что буквально на все миссии их отправляли вместе, и каждый раз Карин от этого бесилась. Он только хмыкал, смотря на злющую напарницу, и торопил её со сборами.       Карин резко садится на футоне, поджимая под себя коленки и смахивая слёзы. В её голове вновь начали мелькать воспоминания о выполненных миссиях, и почти на каждой Ибики спасал её, подставляясь под удары. Ей всё время кажется, что он считает её слабачкой, но всё равно почему-то продолжает брать её с собой на миссии. Карин искренне этого не понимает — будь она на его месте, давно бы отказалась от такой напарницы, ведь чаще всего она просто мешается под ногами.       А он уступает ей палатку, ночуя на холодном осеннем воздухе, рано утром разводит костёр, чтобы нагреть ей воду для умывания, и почти всегда молчит, хотя иногда Карин очень хочется, чтобы он что-нибудь рассказал.       Карин вновь всхлипывает, когда понимает, что Ибики просто заботится о ней, а она этого банально не достойна. Она ворчит на него каждый раз, когда он её спасает, вместо того, чтобы поблагодарить. Дуется, когда он подшучивает над ней и не позволяет ей помочь установить палатку.       Карин зарывается пальцами в огненно-рыжие волосы, прикрывая глаза и пытаясь успокоиться. Из головы никак не выходит он; Карин качает головой, стараясь выбросить все мысли, но они настойчиво возвращаются обратно, будто твердя одно: «Поблагодари».       Карин вздрагивает, представляя себе, какой шок отразится на его лице, если он услышит от неё это слово. Она прекрасно понимает — так делать не стоит, он просто хмыкнет и продолжит в своём духе игнорировать её, безмолвно защищая.       Карин давит на виски пальцами, пытаясь заглушить головную боль, и вспоминает, как однажды он лечил её от простуды, когда она слегла в жару и бреду. Тогда он постоянно смачивал её пересохшие губы водой, прикладывал ко лбу мокрое полотенце, нагревал воду, потому что у неё мёрзли ноги, и сидел рядом, практически не отходя. Он измерял температуру, касаясь губами её лба, и Карин с неохотой для самой себя признавала, что ей было приятно.       Карин долго смотрит на вход в палатку, будто прожигая в брезентовой ткани дыру, но не решается выйти наружу. Она всё ещё пытается понять мотивы поведения Ибики, но ни одно объяснение так и не приходит в её голову. Карин знает — любой другой мужчина будет заботиться так только о любимой женщине, но Ибики никогда в жизни не полюбил бы такую, как она. От осознания этого Карин на миг становится легче, а потом она вновь начинает реветь, совершенно не понимая причины.       Карин с остервенением стирает с лица слёзы, оставляя на коже красные полосы. Внезапно она застывает и хмурится, а в голове от осознания простой истины будто набатом проносится «нет-нет-нет». Она ещё раз прокручивает в голове все связанные с ним воспоминания, ощущая злость и негодование, а потом падает головой на футон, понимая, что всё-таки «да».       Карин закрывает лицо ладонями и думает, как же её угораздило в него влюбиться. Он будто бы специально всё просчитал, становясь первым человеком, который по-настоящему заботился о ней, не требуя чего-либо взамен и тем самым влюбляя Карин в себя. И злится Карин не на него — теперь она понимает, что всегда злилась на себя, испытывая в душе непонятные для неё чувства.       Карин вздыхает, в очередной раз ударяясь лбом о футон. Теперь осталось понять, что же ей делать.       Карин выходит из палатки в то время, когда тьма уже опустилась на окрестности. Она смотрит на костёр, что продолжает гореть, а потом — на Ибики, сидящего на голой земле.       Карин вздыхает и садится рядом, прижимаясь плечом к его плечу.       — Ты простудишься, — только и говорит он, не отводя взгляда от костра.       — И ты, — выдыхает она.       Она берет его за плечо и тянет на себя, заваливаясь спиной на землю. Холод окутывает тело Карин, но она неподвижно лежит и смотрит в его глаза, когда он, перевернувшись, ставит обе руки возле её головы и нависает над ней.       — Ты что творишь опять? — грозно шепчет он, всматриваясь в заплаканные глаза.       — Знаешь, я тут кое-что поняла… — она не договаривает, подавшись вперёд и касаясь губами шрама на его подбородке. — Ты достаточно намучился из-за меня. Теперь я о тебе позабочусь.       Карин лишь на секунду замирает, заглядывая в чёрные непроницаемые глаза, а потом обхватывает руками шею Ибики, опускает голову на землю и тянет его к себе, одновременно с этим целуя.       Он не отвечает на поцелуй, лишь хмурится и смотрит на решительно настроенную Карин.       — Ты простудишься, — отстраняясь от её губ, вновь говорит он и встаёт. Ибики видит, как в глазах Карин застывают слёзы. Он вздыхает и, подхватив растерянную Узумаки на руки, крепко прижимает к себе. — Я не хочу, чтобы ты болела.       Ибики вносит её в палатку и кладёт на футон. Карин хочет вцепиться пальцами в его жилет, прося не уходить, но через секунду понимает, что это не требуется — он сам ложится рядом и прижимает её к себе. Карин утыкается носом в его тёплую шею и чувствует, как впервые за долгие годы по её телу разливаются умиротворение и спокойствие — она ощущает это точно так же, как биение собственного сердца.       Карин засыпает в его объятиях.