Я догнал тебя

Думаю, излишне описывать все те чувства, что я испытал, пока осмысливал произошедшее. Просто невообразимо. Немыслимо. Страшно подумать, что будет дальше. С таким нервно-депрессивным настроением я шел к Диким Территориям, машинально обходя аномалии. Такая беспечность может стоить мне жизни, но выкинуть эти мысли, что назойливо роятся в голове, не получается. Сквозь плотную пелену дождя было слышно явное бульканье киселя, потрескивание электр и буханье жарок. То тут, то там вспыхивали и разряжались аномалии, озаряя пространство вокруг себя разноцветными сполохами. Вдалеке тянули тоскливый, голодный вой псевдопсы. Сгущались сумерки. Пора бы искать место для ночевки и завтра утром снова отправляться в путь. Конечно, можно дойти и в темноте, но ни сил, ни желания уже не осталось. Сказывались и две предыдущие ночи, что я провел без сна. Зайдя в полуразвалившийся, заросший бурьяном и чернобыльской повиликой, двухэтажный домишко, по углам которого скопилась уже вековая пыль и плесень, я взобрался на прогнивший местами чердак и спихнул вниз корявую, сделанную видимо впопыхах, грубо отесанную лестницу. А то мало ли. Крыша протекала и холодные капли дождя попадали за шиворот, струйками скатываясь по плечам и спине, покрывая кожу мурашками. Найдя более-менее защищенное от воды место, я сел, предварительно дозарядив калаш и сунув охотничий нож в голенище берцев. Стало прохладнее. Поёжившись и втянув голову в плечи, я заснул тревожным, беспокойным сном. Наступила ночь. *** Утро встретило меня звенящей тишиной. Не было слышно привычной возни местного зверья, которое таилось, выжидая жертву, или накатывало огромной волной тел, не скрываясь, ошеломляя количеством, и хриплого, простуженного карканья мутировавших ворон. Слишком тихо. И аномалии, казалось, стали хлопать еле слышно, на границе восприятия звука, дабы не нарушать утреннюю тишину. Небо было затянуто серыми, набухшими тучами, а о солнце не могло быть и речи. Над землей поднимался плотный как вата, густой, обволакивающий тебя словно кокон, туман; и даже воздух здесь был пропитан влагой от прошедшего ночью ливня. КПК, тихо пиликнув, показал шесть утра. Я сверился с картой - так и есть, до точки назначения оставалось каких-то пол километра. Есть не хотелось, голова была словно налита чугуном. Поправив вещмешок и перехватив поудобней автомат, обдающий руки утренним холодом, я стал пробираться через завесу тумана и заросли высокой, аномально яркой травы, делая вешки и обходя подозрительные места. "Патронов маловато осталось..." - промелькнула мысль, и тут же, будто откликаясь на неё, тишину разрезал голос завывшего совсем рядом псевдопса. А потом снова и снова, отзываясь на зов вожака. Уходить? Или же попробовать отбиться? Но сколько их? Судя по вою, не меньше двух десятков. Двух десятков голодных, быстрых, поджарых мутантов, слепые глаза которых горят почти дьявольским огнем и всепоглощающей злобой, которые загоняют сталкера-одиночку медленно и верно, словно упиваясь его страхом и неизбежностью перед смертью, чтобы потом наброситься на него всем скопом и устроить кровавый пир, впиваясь ему в горло, отгрызая сочные куски человеческого мяса, дробя кости и разрывая внутренности, и оставив после ужасного жертвоприношения лишь пятна крови на земле, которые быстро поглотит Зона и больше ничего не напомнит о произошедшем. А патронов остался всего магазин, и если бы не пара матерых кровососов, напавших день назад на болотистой местности, кишащей аномалиями, то их было бы больше. Слух уловил приближающийся топот псевдособачьих лап, шлепавших по мокрой растительности, и громкое яростное рычание. Медлить нельзя. Передернув затвор и спустив курок, я выпустил свинцовую очередь по бегущим кошмарным тварям. Раздался звук пули, вонзающейся в живую плоть, громкое взвизгивание и рык разъярённых мутантов; в сыром воздухе отчетливо ощутился металлический запах крови, лишь более раззадоривающий их. Развернувшись, я побежал в сторону "Ростка", молясь на то и дело пищащий детектор аномалий и свою интуицию. Рычание неумолимо приближалось. Я ускорил бег, нарвавшись на жарку и проскочив через неё, ещё не полностью осознавая опасности, которую только что избежал. Дав мне фору в несколько десятых секунды, жарка бухнула, разрядившись и выпустив столб пламени у меня за спиной, опалив защитный комбез и поджарив в прыжке самую прыткую, не успевшую в последнюю секунду увернуться от огня тварь, которая вознамерилась уже вонзить острые, как стеклянные осколки, клыки мне в ногу. Разнесся оглушительный визг и на меня пахнуло горелым мясом. Я лишь усмехнулся, припустив ещё сильнее и выпуская на волю бушующий во мне адреналин. Через рассеивающийся туман впереди замаячили серые, будто размытые, строения завода. А вот и конечная станция. Завернув в первую попавшуюся постройку и чуть не залетев всем весом в притаившийся холодец, я захлопнул массивную, местами проржавевшую дверь прямо перед носом у взбеленившихся псин. По металлу тут же заскреблись когти, в тщетной попытке прорваться через такую преграду; раздался скулеж и глухое ворчание, в котором явно были недовольные и разочарованные нотки. Я стоял, прислонившись спиной к двери и восстанавливая дыхание. Руки тряслись, как при ломке, сердце бешено колотилось, готовое прорвать грудную клетку, а вены на висках пульсировали так, будто сейчас лопнут. Беспокойство понемногу утихало, уступая место отчетливому, странному чувству присутствия. Внутри здания царил сумрак, от слабых, неярких полос света, проникавших с улицы через узкие окна без стекол, не было толка; в затхлом воздухе кружилась пыль. Здесь находилась лестница, шедшая на второй этаж. В углу расположилось семейство булькающих и фосфорецирующих ядовито-фиолетовым светом ведьминых студней, от которых исходил неприятный химический запах. Еще раз оглядевшись в полумраке и прислушавшись, я направился к лестнице и стал подниматься на неё, стараясь ступать тихо и осторожно, чтобы раскрошившийся от времени бетон и осколки битых стекол, щедро осыпавших ступеньки, не трескались и не скрипели, создавая шум. И тут.. На верхней пролете лестницы лежал сигаретный окурок. Затоптанный, почти незаметный, слившийся с грязно-серым бетоном. Я замер в ступоре, остановившись и не в силах оторвать от него взгляд. Во рту мгновенно пересохло, а сердце, бившееся все медленнее, ухнуло в район желудка. Я медленно поднял глаза. В дверном проёме, облокотившись на косяк, стоял он. Тот, ради кого я пришёл сюда. Тот, кто все это время не выходил из моих мыслей. Тот, кто обязан разъяснить мне, что же тогда произошло. Насмешка скользнула по его губам: - Ну что застыл? Проходи. Шрам развернулся и двинулся вглубь второго этажа. Ноги сами понесли меня за ним...