Рядом

На пороге стоит Анафиэль. Неестественно выпрямленная, отстранённая, как будто обледеневшая, с расширенными зрачками. Беглого взгляда Верду хватает, чтобы определить её настроение – ангел в бешенстве. Дурацкая шутка застревает в горле, и Верд осторожно отступает вглубь квартиры, пропуская Анафиэль внутрь. Она быстро проходит в спальню, не поднимая глаз, оставляя после себя запах озона. Так пахнет перед грозой. Верд тратит полминуты на то, чтобы выровнять дыхание и натянуть улыбку. Большую часть времени, Анафиэль ему нравится. И нравится сильно. Но иногда её клинит, наверно, от того, что принимает все людские страдания слишком близко к сердцу. И вот в такие моменты, Верд отчаянно хочет держаться от неё подальше, потому что срывается ангел на нём. Демон кидает беглый взгляд на своё отражение и распускает длинные волосы, надеясь выглядеть не так затравленно, зная, что ангел бесится от его «вида жертвы». Становится только хуже – из-за тёмных волос, лицо кажется ещё бледнее. Анафиэль ждёт его в спальне, стоит напротив кровати, скрестив на груди руки. Глубоко дышит. Верд подходит осторожно, старается не делать резких движений. Улыбается. - Ложись, - ледяным голосом приказывает Анафиэль. Верд улыбается шире, чувствуя каждую мышцу. Тишина, висящая в воздухе, давит на сутулые плечи, заставляет втягивать голову. Медленно, трясущимися руками, демон стягивает свободную футболку, краем сознания отмечая, что рёбра стали выпирать ещё сильнее. Нужно меньше нервничать, тогда вес не будет так сильно падать. Ощущая на себе пристальный взгляд, Верд передёргивает плечами и ложится на спину, до боли сжимая мелко дрожащими пальцами изголовье кровати. Стараясь не выглядеть испуганным, широко улыбается, чтобы лишний раз не бесить ангела. Он хорошо знает, что может её разозлить. Анафиэль обманчиво хрупкая. Тоненькая, на голову ниже Верда. Но сильная. Намного сильнее его самого. Это Верд понял ещё в их первую встречу, от Анафиэль фонило ангельской силой. А потом убедился в их первый раз, когда попытался сопротивляться. Без видимых усилий, Анафиэль вжала его в кровать, сомкнув руки на горле. Больше подобных попыток Верд не предпринимал. Анафиэль молниеносно пересекает комнату, резким движением стягивает с себя бельё и садится рядом. В комнате будто становится холоднее. Верд чувствует запах озона, и заранее закусывает губу, чтобы не издавать лишних звуков, и пытается улыбаться. Тишина кажется ему удушающей. Анафиэль проводит по впалому животу ногтями, сильно надавливая. Верд морщится, ощущая неприятную чесотку, следит за пальцами, оставляющими белёсые следы на коже. Когда Анафиэль спускается к паху, становится немного больно и, почему-то, холодно. Верд кусает губу и терпит. Анафиэль дёргает пуговицу на джинсах, и демон в ожидании боли рвано выдыхает, пытаясь успокоиться. Ему холодно, пальцы, сцепленные на изголовье, немеют. Он старается не смотреть на лицо ангела. Отчасти, чтобы не бесить её сильнее, отчасти, чтобы не пугаться самому. Анафиэль сжимает член и начинает медленно водить по нему холодной сухой рукой. Ещё не больно, но уже очень неприятно. Верд сильнее сжимает изголовье и зажмуривается. Демон поднимает в голове воспоминание семилетней давности, когда он припёрся на какой-то дурацкий митинг в защиту какой-то стрёмной живности. Припёрся следом за искренне заинтересованной Анафиэль, готовой хоть сейчас бежать в северные леса и собственноручно выхаживать детёнышей этой самой стрёмной живности. Митингующего народа было не много, и когда в середине дня неожиданно пошёл ливень, стало ещё меньше. Анафиэль в тот день была в светлой блузке и очень длинной юбке, Верд это запомнил, потому что одежда, намокнув, облепила тоненькое тело. Она убирала с лица намокшие золотые кудряшки и тряслась. И, весело улыбаясь, первая полезла обниматься, чтобы спастись от холода. Прижимая её к себе, Верд через мокрую одежду гладил тонкие подрагивающие плечи и выпирающие лопатки и до безумия хотел её. К члену приливает кровь – тело механически отзывается даже на неприятное воздействие. В душащей тишине, не выражая никаких эмоций, Анафиэль убирает руку, перекидывает ногу через демона и медленно на него опускается. В паху становится контрастно горячо, но сухо. Ангел отрывисто выдыхает и, сжав зубы, начинает двигаться. Смазки катастрофически не хватает, из-за чего каждое движение ощущается болезненным, будто по члену трут наждачкой. Конечно, в теории, демонам должен нравится абсолютно любой секс, но Верд сильно сомневается, что способен получать удовольствие вообще от всего в целом, и от происходящего в частности. Анафиэль вцепляется ему в живот ледяными пальцами, запуская ногти под кожу. От боли Верд сдавленно шипит и пытается отстраниться, вжимаясь в кровать. Утром появятся синяки. В голове всплывает относительно свежее воспоминание, как они сидели рядом на этой кровати и накачивались алкоголем. Иногда они пили вместе, хоть и не в таких количествах. Перебрали тогда оба, но Анафиэль намного существеннее. Её внимание что-то привлекло, и она попыталась встать, но не удержалась на ногах и рухнула на ошалевшего Верда. Ангел была слишком близко, лёгкая, теплая, пахнущая дождём. Она заинтересованно пялилась в лицо демону, приблизившись так, что их носы почти соприкасались. Верд сглатывал и не мог оторвать взгляд от её пухлых губ. - У тебя глаза вы-ытянутые, - пьяно протянула Анафиэль. – Как у кошки. Ты зна-ал? Холод пробирает до костей, а жар в паху резко контрастирует, но не спасает. Возбуждение потихоньку механически нарастает, смазки становится больше, и движения перестают быть настолько болезненными. Анафиэль, наверно, тоже это чувствует и немного расслабляется. Уперевшись в кровать руками, Анафиэль наклоняется и хватает зубами кожу в основании шеи. От обжигающей боли Верд вздрагивает, цепляясь за изголовье, и глухо скулит сквозь закушенную губу, чувствуя горячую струйку крови, стекающую по плечу. Анафиэль заставляет демона запрокинуть голову, безжалостно потянув за темные волосы. Верд жмурит глаза до появления белых пятен, вспыхивающих под веками. Каждый вдох отдаётся болью в изогнутой шее. Чувствуя чужие губы на кадыке, Верд в панике пытается вывернуться из захвата, чуть не сворачивая себе шею. Анафиэль держит крепко, опаляет шею горячим дыханием и резко кусает. Из горла вырывается всхлип. Укус получился не до крови, но очень болезненный. Зубы сжимаются на ключице, на плече, и снова, на шее. Верд чувствует во рту железный привкус крови, пульсацию в прокушенной губе, дрожащие от напряжения руки, и вжимается в кровать, стараясь не скулить и не дышать. Не злить её сопротивлением. - Хватит, - тихо скулит демон, когда становится невозможно дышать. Скулит и сжимается. От собственной наглости и от собственного севшего голоса. А ещё от пронизывающего холода. Анафиэль останавливается, рывком выпутывает пальцы из волос, и Верд, получая возможность, выпрямляет шею, загнанно дыша. Горло саднит, каждый вдох даётся с болью. Холодный воздух раздражает воспаляющуюся кожу. Анафиэль окидывает демона ледяным нечитаемым взглядом и бьёт. От пощёчины темнеет в глазах, щёку обжигает болью, как огнём. Верд, хватая ртом обжигающий воздух, вжимается в кровать и замирает, ожидая следующий удар. Вместо избиения, Анафиэль опирается руками на его грудь, от чего дышать становится совсем тяжело, и возобновляет резкие движения. Воздуха катастрофически не хватает, в горле что-то хрипит, отказываясь нормально работать, ещё и ломит затёкшие руки. Но Верд не двигается, опасаясь, что может стать хуже. Несмотря на плохую переносимость боли, чувство удушья для Верда намного хуже. Оно погружает в ужас, заставляя ощущать беспомощность перед собственным телом, не способным выполнять базовую функцию. Анафиэль – ангел, а ангелы карают демонов. И это – его кара, хоть Верд и представлял её несколько иначе. Движения ускоряются, Анафиэль дышит чаще, сильнее опираясь ему на грудь, но скоро это закончится. Если бы в комнате были часы, Верд начал бы считать секунды, но часов нет. Он сам убрал все тикающие приборы, чтобы не расшатывать нервы счётом. Смазки было уже достаточно, чтобы стало приятно, но приятно не становится. Верд ощущает каждую затёкшую мышцу, обжигающий холод и задыхается. Ещё немного. От нехватки воздуха, зрение мутнеет, Верд, начиная паниковать, кусает губу, и чувствует вкус крови во рту. Чувствует, что Анафиэль, опираясь на него всем весом, ненадолго замирает. Выдыхает судорожно и рвано, медленно слазит. Становится ещё холоднее, но Верд не шевелится. Кара почти закончилась, а снова разозлить Анафиэль он не хочет. Ангел, почти бесшумно перемещаясь по квартире, одевается и незамедлительно исчезает, оставляя едва уловимый запах озона. С её уходом становится немного теплее. Верд ещё какое-то время лежит неподвижно, ждёт, пока не выровняется дыхание, а потом сползает с кровати и стонет от боли в затёкших мышцах. Уже не сдерживаясь, громко и протяжно. К утру от укусов расплывутся синяки, а кровоподтек будет болеть ещё несколько дней и выглядеть довольно жутко. Он знает, ему не в первой. В квартире становится теплее, и демон немного расслабляется. Нужно сходить в душ, или хотя бы поспать. Верд начинает хрипло смеяться. Смех отдаётся жуткой болью в горле, выжимает из глаз слёзы, но остановиться он не может. Запрокинув голову, истерично хохочет до полного бессилия. А потом долго не шевелится, восстанавливая силы. Он ненавидит боль, ненавидит удушье, ненавидит подобную близость, но если появится возможность от этого дерьма отказаться, Верд бы ей пренебрежёт, потому что хотя бы так он может быть с ней рядом. Через пару месяцев они снова «случайно» где-нибудь встретятся, и сделают вид, что этой ночи не было. Как и многих других подобных ночей.