***
Оказывается, кафе Габриэля не было маленькой забегаловкой в одну кассу, около которой бы толпились нетерпеливые люди. К удивлению Дина, парни привели его в двухэтажное модное заведение с милыми официантками в алой форме. Вокруг было много ненужных мелочей по типу странных картин на стенах и мишуры вокруг них. Винчестер, конечно, это никак не комментировал — не хотел обидеть парня с необычным взглядом на мир. Как он успел уже понять — Новаки всегда мыслили иначе, чем остальные. С этим приходилось только мириться, чтобы не накликать на себя беду в виде двух близнецов. Габриэль посоветовал им пустой столик, находящийся у окна, ограждённый от остальных, и Дин уже счастливый хотел направиться к нему, надеясь угоститься бесплатным пирогом, но Кастиэль крепко стиснул его руку и притянул ближе к себе. Носом Дина тут же заполнил шлейф духов Каса, со нотками чистоты и мёда. Сердце пропускало удар за ударом, пока он разглядывал чёрные непослушные волосы на затылке младшего Новака. — Брат, позволь нам занять особую комнату на втором этаже, — взмолился Кастиэль, выдавливая из себя очаровательную улыбку. Дину хотелось прижаться к нему, но он мог только облизнуть обветренные губы и держать желания при себе. — И чем же вы будете там заниматься? — Дину достался очередной лукавый взгляд от старшего Новака. Закатив глаза, Винчестер выругался, осуждая свои фантазии о том, во что могли бы вылиться такие уроки, будь он понастойчивее. — Литературой, — отчеканил Кастиэль, будто говорил какую-то истину, а не обычную грустную правду. Его глаза засверкали, когда он принял ключи от комнаты у брата. — Большое спасибо! Отпустив Дина, Кастиэль энергично побежал на второй этаж. Дин усмехнулся его плащу, развевающемуся, как у супермена. Габриэль поставил перед Винчестером два пустых стакана и двухлитровую колу. Улыбнувшись, Дин, довольный, всё забрал. — Сделай с ним что-нибудь, — не унимался Габриэль, — а то он так и останется во френдзоне. — Я не могу найти ему парня, прости, — сквозь обиду и неловкость улыбнулся Дин, чувствуя себя отвратительно. Как же ему хотелось забыть о прошлом, отпустить мысли о убийственном взгляде отца и просто жить, как хочется. — Я даже не уверен, что он гей. — Я говорил не о его ориентации, а о френдзоне, в которой он находится, — недовольно пробурчал Габриэль, но, решив больше не давить на Дина, снисходительно вздохнул. — Иди к нему и будь таким же придурком, как и всегда. Ему понравится. Проглотив язвительный ответ, Дин пытался срастить всё, что сказал ему Габриэль. Кастиэль во френдзоне. Но у кого? Он общается только с братьями, Дином и Бальтазаром. Он влюблён в Роше? Это звучит, как сумасшествие… И это слишком обидно, чтобы можно было такое принять. Вариант, что Габриэль имел ввиду его, Дина, даже не рассматривался. Только ещё надежды на его голову ему не хватало, чтобы почувствовать себя ещё хуже. У Винчестера будет классная одинокая жизнь, в которой он будет много врать о девушках, с которыми якобы встречается и расстаётся, а на деле ходит по миру холостяком. Ему не нужны проблемы в семье, как в прошлом. И ему не нужно очередное разбитое сердце, чтобы вспомнить одну маленькую истину — быть геем это не для него. Даже бисексуальность нельзя сюда приписать, иначе для отца это станет чем-то убийственным, непростительным. А терять его Дин не хотел…***
Комната оказалась очень уютной: с камином, где тихо потрескивали брёвна, и со столиком, около которого лежали подушки. На одной из них обосновался Кастиэль, сбоку от себя положив произведения Шекспира. Дин присел рядом, осознав, что в своём рюкзаке даже не найдёт и ручки. — Я всё тебе дам, — мягко улыбнулся Новак, заметив на лице Дина растерянность и некий страх. У Каса всегда всего было в избытке, ведь у него была суперспособность всё терять и никогда не находить. Дин улыбнулся, получив трёхгранный карандаш ярко-красного цвета. Он уже знал, что этот был у Кастиэля любимым — на одной из сторон неровно было выгравировано имя младшего Новака. Он рассказывал, что всегда писал с ним экзамены и ни один не завалил. Дин сомневался, что всё было из-за карандаша, но не спорил — парень с неземными глазами был слишком умилительным. — Итак, с чего начнём? — улыбнулся ему Кастиэль, готовый к работе. Дин честно пытался вникнуть, но постоянно отвлекался на тихий, убаюкивающий голос. Кас много рассказывал ему о Шекспире, как о личности, упоминая кучу фактов, которые Винчестер никогда не знал и вряд ли вообще запомнит. Несколько раз к ним заходил Габриэль, принося на подносе пирожки с тортиками и чай. Еда интересовала Дина куда больше, чем учёба. — Надеюсь, после еды ты станешь внимательнее, — с ноткой укора и с грустным взглядом, пробормотал Кастиэль. Дин пристыжено опустил глаза в тарелку, на которой остались лишь крошки. Со стороны он услышал тяжёлый вздох. — Я бы очень хотел увидеть, что твоя оценка изменилась, иначе все наши труды окажутся ничем. Наши труды? Дин стыдливо осознал, что старался здесь только Кас. Отодвинув от себя тарелку, он сделал над собой усилие, лишь бы наконец-то углубиться в уроки и порадовать Кастиэля. Его глазам совершенно не шли грусть и разочарование, они были достойны лишь счастья и веселья. Через час, может, два парни наконец-то смогли справиться с литературой. Кастиэль похвалил Дина за старания и в награду заказал ещё один пирог. Габриэль был рад накормить их своим фирменным медовым пирогом. — Любимый пирог Касси, — проговорился он Дину и захихикал под смущённый взгляд младшего брата. Винчестеру подумалось, что ни у кого не было таких красивых алых щёк, только у его Каса. Парни начали счастливо поедать угощение. Дин растворился в изумительном вкусе пирога, закрывая глаза от удовольствия. Хоть ему и было слегка стыдно за себя, но он не смог сдержать радостного стона, откусывая новый кусок. Кастиэль, краем глаза наблюдающий за ним, мягко улыбнулся, когда Дин начал активно пережёвывать пищу. Крошку пирога, пропитанную мёдом, Новак смахнул с его уголка рта, а затем слизал с пальца. Дин смущённо замер, чувствуя, как краснеют уши. — Кас, — прошептал он настойчивым, но взволнованным голос с хриплыми нотками, — не делай больше так. Смотря на мягкие тонкие губы, усыпанные сладкими крошками, Дин мечтал слизать каждую из них, а затем настойчиво поцеловать парня, чья милая пчёлка на свитере и искрящиеся глаза сводили с ума. — Прости, — мягко улыбаясь, Кастиэль не выглядел особо виновато. Облизнув губы, он отпил немного чая, опуская взгляд на готовое сочинение Винчестера. — Эта крошка выглядела чертовски привлекательно. Вспыхнув, Дин прочистил горло, надеясь, что его смущение не сильно бросается в глаза. Новак продолжал улыбаться и перечитывать то, что одноклассник написал в тетради. — Ты умница, Дин. — Кастиэль посмотрел на него ангельскими глазами, влюбляя Винчестера в себя ещё больше. Дин криво улыбнулся, кидая взгляд на тетрадь, и Кастиэль протянул ему свой счастливый карандаш. — Ты заслужил подарок. Винчестер радостно заулыбался, впервые гордясь собой по-настоящему. Его сердце суматошно билось от переизбытка чувств. Руки забрали подарок, а глаза начали с искорками внутри разглядывать его, словно тот оказался у него в руках впервые. — Четвёртка тебе обеспечена, — гордо заметил Новак. Вздохнув, Дин почувствовал, как в голове созрело нечто, о чём он может пожалеть. Возможно, то, что он придумал измучит его, сотрёт с лица земли, но всё-таки, если мыслить позитивно… — Кас, а, что ещё нужно сделать, чтобы получить пять? Сияющий взгляд Кастиэля и возможность побыть с ним ещё немного — достойная плата, чтобы посидеть за учёбой подольше.***
Стоило приблизиться вечеру, как пришло время закрываться и Габриэль вновь пришёл их проведать и выгнать. Его брови удивлённо вскинулись, а ласковая улыбка сама собой расплылась на лице: Кастиэль и Дин лежали у столика, практически в обнимку, а на столе лежало новое сочинение. Габриэль был уверен, что Винчестер получит заслуженную пятерку. Решив не будить их, Новак оставил на столике запасные ключи и, достав из ближайшей тумбочки плед, укрыл парней. Пройдясь по ним ласковым взглядом, он невесомо поцеловал Кастиэля в лоб. У Габриэля всегда была одна единственная работа: следить, чтобы его братья имели возможность счастливо улыбаться. — Мой младший брат, — прошептал он нежным голосом, напоминающим пение птиц. В нём хранилось тепло и забота старшего брата. — Надеюсь, ты не ошибся, выбрав его. Я буду молиться за ваше счастье.