— Эдди!— Дориан машет рукой, радостно улыбаясь, а после загребает в свои тёплые объятия. Греюсь пару секунд и нехотя всё-таки отрываюсь от него.
— Поехали?
Парень открывает дверцу машины, и я располагаюсь поудобнее на кожаном сиденье джипа. Внезапно меня окутывает сладкий аромат морозного арбуза. Никаких сигарет. Машина плавно трогается с места. Дориан безостановочно рассказывает о выходных, о Дейзи, о своей семье. Вспоминая родителей «Неудачников», удивляюсь этой значительной разнице настолько сильно, что аж плечи вздрагивают от неприятных эпизодов.
— Судя по этим рассказам, у тебя прекрасная семья.
— Ох, да… Надеюсь, ты не будешь против, но они сегодня дома. Всё-таки выходной день. Однако, если ты не хочешь, я…
На долю секунды заминаюсь, а в голове начинает судорожно вертеться шестерёнка, предлагая мне огромный список способов побега.
— Нет, всё в порядке, просто… мне так неудобно. Мы дружим с совсем недавних пор, а я уже буду знать твоих родителей… Я даже родителей Ричи толком-то и не знаю…
— Ричи?
— Мой лучший друг.
— Оу… Не бойся, Эдди. Мои родители тебя не съедят. Хотя…
Спустя непродолжительное время разговоров на различные темы и плавного движения по пустым дорогам жилых районов мы всё-таки подъезжаем к его дому: настолько большому, что от искреннего удивления глаза немного расширяются. Дориан это замечает и с доброй усмешкой выворачивает руль, заезжая на свою территорию. Заглушая машину, он выходит наружу первым и дожидается меня. По-прежнему волнуясь, я притупляю эту дикую внутреннюю тряску и неспеша выскакиваю вслед за ним.
— Всё в порядке?
Рассеяно киваю в ответ, надеясь, что не выгляжу чересчур взволнованным. Дориан быстро пересекает серую кирпичную дорожку и распахивает белую входную дверь с почтовой щелью на ней: железка украшена курсивной гравировкой фамилии жильцов дома.
— Проходи, — Дориан мигом теряется в одном из множества арочных проёмов. Неуверенно продвигаюсь к самой освещённой арке. Чёрт, ужасно неловко. Нервно зачёсываю волосы и застреваю на входе в комнату. В глубине кухни Дориана обнимает зрелая женщина, наверняка приходящаяся ему матерью.
— Дори! Ты как раз вовремя. Я тут тыквенный пирог приготовила. Позовёшь Дейзи? — Дориан целует её в лоб и с радостной улыбкой возвращается в тёмный коридор, шепча мне:
«Сначала познакомлю с сестрой, иначе мама не даст нам этого сделать. Заболтает тебя до смерти».
Тот аккуратно подхватывает моё запястье и ведёт к широкой мраморной лестнице. Пытаясь поспеть за ним, я чуть ли не спотыкаюсь. Где-то между первым и вторым этажами он, отпустив руку, устремляется вверх и слишком быстро скрывается в одном из коридоров. Чёрт, Дори, ты не Барри Аллен!
Замедляюсь, замечая на своём пути множество семейных фотографий в светлых деревянных рамочках. Вот как и всегда улыбающийся Дориан-выпускник в дурацкой квадратной шапочке: его волосы чуть длиннее и светлее, чем сейчас. Кудри настойчиво падают на глаза. Он в компании своих друзей, все обнимают друг друга за плечи, смеются, и Дориан поднимает вверх правую руку, удерживая в ней аттестат. На этом кадре Дори ещё совсем маленький: на его крошечной голове розовая шляпка с широкими полями, а рядом пробегает маленькая смеющаяся девочка в цветастом синем платье. Здесь Дориан стоит на веранде в ярко-красных очках-сердечках и любуется кем-то по ту сторону объектива — слишком влюблённо, слишком сокровенно, слишком…
Слышу, как откуда-то сверху доносится приглушённый зов Дориана, от неожиданности чего испуганно дёргаюсь, будто бы меня застали за чем-то ужасным. Ускоряюсь, раздумывая о том, что когда-нибудь ещё успею глянуть на все эти фотографии.
Он ждёт меня в коридоре третьего этажа со светящейся улыбкой, подходит к ближайшей двери из тёмного дерева и коротко стучит.
— Заходи, Ди-ди!
Дори медленно открывает дверь. В центре круглого разноцветного ковра сидит светловолосая девушка, наслаждаясь музыкой, доносящейся из раритетного винилового проигрывателя. Заметив в компании Дориана меня, она мигом подскакивает на ноги, поправляя цветастый мешковатый свитер: на нём изображён цыплёнок, выглядывающий из белоснежной скорлупки. Помимо этого на ней надеты домашние синие штаны с луной и звёздочками. Девушка радостно улыбается самой очаровательной улыбкой. Это у них в крови?..
— Дейзи. Приятно познакомиться! — та протягивает свою тоненькую худую ручку, пожимая мою, а после быстренько выключает проигрыватель.
— Эдди, — представляюсь я, когда та уже отходит.
— Дейз, мама зовёт на ужин.
Девушка поправляет кудрявые блондинистые волосы, завязанные синей атласной лентой, и проносится мимо нас, убегая вниз по лестнице. Дориан посмеивается.
— Мы все тут немного не от мира сего, ты уж прости.
— Ди-ди? — изо всех сил пытаюсь скрыть нарастающее веселье, пока Дориан обречённо вздыхает.
— Ты этого не слышал, — он глядит на меня с шуточной грозностью, но спустя пару секунд ласково улыбается, а после медленно направляется к лестнице.
— Думаю, у тебя прекрасная семья. Всё выглядит так уютно и прекрасно…
Дориан чуть ускоряется, но я успеваю заметить его покрасневшие щёки за шустро мотающейся в разные стороны головой, пытающейся прикрыть это кудряшками. —
Сто-о-ой… Серьёзно? Ты покраснел?
— Забыли.
Забавляюсь этому разговору, чуть не улетая вниз по ступенькам. Дориан ускоряет шаг и оказывается уже далековато от меня.
— Тут нечего стесняться, Дори. Подожди меня!
Замечая во мне нерешимость, Дориан снова подхватывает меня за запястье и тянет за собой в светлую просторную столовую, утешительно улыбаясь и вселяя шёпотом уверенность.
— Мам, пап, у нас гости.
Худенькая светловолосая женщина ставит пирог на стол и, радостно улыбаясь, поворачивается в нашу сторону.
— Дориан, почему ты сразу не сказал? Приятно познакомиться, я Энн. Ты уж прости моего сына…
— Здравствуйте, миссис Янг. Эдди.
— Ох, прошу, называй меня просто Энн.
Дориан чуть наклоняется, чтобы что-то прошептать мне на ухо, но его отвлекает Дейзи. Он лишь устало расплывается в улыбке, тяжко вздыхает и, наконец отвлекаясь от сестры, всё-таки возвращается ко мне, опаляя дыханием ухо.
— Прости, но мне придётся оставить тебя на пару минут одного, ты не против? Отец должен скоро подойти. Думаю, с ним ты поладишь.
Растерянно киваю, ещё не до конца осознавая на что согласился. Дориан скрывается вместе со своей сестрой в коридоре.
— Присаживайся, дорогой. Чего же ты стоишь?
Слишком неловко. Чувствую будто бы вот-вот сгорю от стыда. Медленно усаживаюсь за полупустой стол, пока Энн разрезает пирог. Нервно мну руки, молясь, чтобы Дориан побыстрее вернулся.
— Где ты учишься, Эдди?
— В школе имени Стоунема недалеко от моего дома.
— Эта та школа рядом со старым мостом поцелуев?
— Да, мисс… Энн.
— И как тебе там? Нравится?
— Мне нравится учиться, но школа совершенно не привлекает, особенно эта.
Дейзи вприпрыжку вбегает в столовую, радостно смеясь, проносится в сторону гостиной, а Дориан устало вздыхает и всё-таки останавливает погоню, усаживаясь рядом со мной.
— Ма-а-ам, ты не видишь, что он сейчас сгорит? Не устраивай допрос.
— То есть это я распугала всех твоих друзей, милый?
— Мам! Они уехали учиться, ты же знаешь. Мы с ними общаемся, но как-то сложно теперь звать Найла или Люка в гости, учитывая что они находятся в Лондоне.
— Ну и ладненько. Дейзи! Позови отца.
Я волнуюсь, что он узнает меня по фамилии нашей семьи, ведь мать уж очень в ярких красках отзывалась о нём и, как оказалось, об именно этом самом Дориане. Через пару минут в столовой появляется статный мужчина средних лет. Он поправляет свои седеющие чёрные волосы, снимает очки и сухо улыбается. Усаживается за стол и как ни в чём не бывало здоровается с их гостем. Думаю, мне ужасно повезло, раз он меня не признал.
Понемногу небо начинает окрашиваться в нежные фиолетовые оттенки. Вдали иногда виднеются чёрные пятнышки — кружащие небольшими компаниями и тихо попискивающие летучие мыши. Мистер Янг наливает всем вина, рассказывает врачебные анекдоты. Его морщинистые глаза добро, по-отечески улыбаются, и он выглядит вправду счастливым, а не усталым и заёбанным жизнью.
— Я не пью, — Джеймс коротко кивает и отводит бутылку от моего бокала, возвращая её в ведёрко со льдом в центре стола.
Дейзи тихо спорит с матерью на тему того, какие цветы посадить в их саду: чайные розы или древовидные пионы. Дориан по большей мере молчит, по-домашнему улыбаясь, слушает наши разговоры, наматывает спагетти на вилку и, как только замечает мой взгляд на себе, подмигивает, пряча улыбку за бокалом.
К концу вечера появилось такое странное ощущение, будто я являюсь частью этой семьи. В груди расплывается какое-то тёплое нежное чувство, и мне совершенно не хочется уходить. Не хочется возвращаться в пустой, мрачный, стерильный дом с монстрами. Увлёкшись мыслями, еле успеваю заметить, как Дориан медленно встаёт, благодарит всех за ужин и чмокает сестру в макушку, подхватывая за собой её тихие милые ругательства. Я поспешно поднимаюсь вслед за ним и выхожу в коридор, где он мягко берёт меня за руку и ведёт куда-то вдоль слабо освещённых уютных коридоров, а затем снова к лестнице.
— Мне как-то неудобно… Может, им нужна помощь с уборкой?
— Эдди, у нас есть особое расписание: день убираем мы с отцом, день — мама с сестрой.
— Воу… — Дориан улыбается так, будто бы объясняет ребёнку, что два плюс два — четыре.
Ощущение того, что я дома не проходит, а лишь усиливается. Мы снова оказываемся на третьем этаже, и где-то на задворках понимаю, что сегодня точно не рассмотрю все фотографии. Дори поспешно тянет меня в самый дальний угол коридора и открывает одну из множества дверей. Внутри первым делом в глаза бросается огромная кровать. Серые стены, письменный стол из тёмного дерева, пара маленьких ярких плюшевых игрушек в углу, один цветок и наверняка ведущая в ванную дверь.
Дориан тепло улыбается, будто бы вспоминает что-то поистине прекрасное, а после медленно подходит к цветастому скоплению мягких игрушек.
— Каждое рождество, уже лет пять, мы с Дейзи обмениваемся маленькими плюшевыми игрушками. Мне так нравится эта традиция… Снова чувствуешь себя ребёнком, — неуверенно сажусь на край наимягчайшей кровати, а Дориан подходит к большому горшку с цветком.
— А это Лили-Джузеппе-Холмс, — смотрю на посмеивающегося парня, вскинув от удивления брови. —
Не смотри на меня так! Это первое растение, которое у меня выжило!
— Это так мило…
— О боже, Эдди, хватит… — умоляет Дориан.
— Что?
— Ты всему умиляешься и…
— Ладно, начну это делать почаще.
— О, боже мой, — Дориан осознаёт свою ошибку и неловко чешет затылок. —
Любишь фильмы?
— Да?..
— Не хочешь глянуть один?
— С радостью, — Дориан снова берёт меня за руку и опять ведёт вдоль уже знакомого коридора, открывая дверь в комнату сестры.
— Дейз, глянем кино?
Девушка отвлекается от своих занятий и отставляет на высокий комод самодельную кружку из глины, на изгибистой ручке которой прорисованы мухоморы. Светловолосая расстилает на полу мягкий плед с множеством разноцветных квадратов на нём и кидает поверх всего этого подушки. Усевшись на корточки, Дейзи приступает разбираться с какой-то железной коробкой. И чуть погодя, я понимаю, что это проектор. Воу… Грёбаный проектор. Дома. Вау. Дейзи подключает к нему ноутбук и поднимает глаза на нас с Дорианом.
— Есть особые пожелания? — Дориан мотает головой и отпускает мою руку, садясь на плед.
— Сядешь рядом?
Заторможенно киваю и приземляюсь возле него. Дориан подставляет своё плечо, хлопает по нему ладонью, намекая на более удобное место расположения моей головы, после чего я ложусь на него и осознаю, насколько это чертовски уютно.
Дейзи резво перепрыгивает через наши туши и выключает свет. На потолке появляются титры. Светловолосая девушка снова перешагивает через нас и ложится по другую сторону от Дориана.
Чёрт, Янги, все такие очаровательные?
— Ох, я… Это… Слишком сложно, — когда фильм заканчивается, за окном уже совсем темно.
Дориан выглядит расстроенно, слишком потерянно. Он трёт лоб, а после жмурится от яркого света, включаемого Дейзи. Девушка явно плакала: она шмыгает, и её маленький курносый носик забавно дёргается. Голубые глаза покраснели, выглядят заплаканными. Тяжко выдыхаю, чувствуя, как и сам скоро расстроюсь только от их печальных взглядов.
— Дейзи, тебе принести водички?— девушка растерянно мне кивает и залезает на высокую кровать.
— Подожди, пожалуйста, я с тобой, — Дориан неуклюже поднимается с пола.
Выходим в коридор. Дори, тихо шмыгая носом, прикрывает дверь и спускается за мной. Теперь уже во всех коридорах темно. Быстро оказавшись на первом этаже, ныряем в комнату, где всё ещё включен приглушённый свет. Достаю из стеклянного шкафа стакан, и открываю кран с фильтрованной водой.
Неожиданно ощущаю на себе чужие руки, обнимающие грудь, и резко вздрагиваю от испуга. Конечно же, это Дориан: он улавливает мою реакцию и хмыкает в волосы на макушке. Такой большой и такой ребёнок. Ну и кто ещё взрослее?..
Закрываю кран и с тихим стуком о каменную поверхность отставляю стакан в сторону, поворачиваясь лицом к другу. Распахиваюсь для настоящих объятий. Интересно, в кого он такой высокий, если даже мистер Янг будет ниже.
Чувствую запах ванилина, впитавшийся в кухню после готовки. Кудри Дориана щекочут шею, а сам он сгибается чуть ли не в три погибели. Он слишком милый. Мягко толкаю его в бок, понимая, что он немножко успокоился.
— Дориан, твоей сестре тоже нужна скорая помощь с обнимашками, — мягко улыбаюсь, неловко шутя. Парень медленно отстраняется и кивает, забирая стакан со столешницы.
— Подождёшь меня тут?
— Мне пора ехать… — нервно мну пальцы.
— Может, я тебя подвезу?
— Дориан, ты выпил. Я на такси, ладно?
Он слабо хмурится, но всё же кивает, машет рукой на прощание и удаляется во тьму коридора, что совсем не похож своей атмосферой на тёмный коридор моего дома. Меня тянет обратно наверх. Мотаю головой, отгоняя приятные до слёз мысли. Будто бы очнувшись ото сна, достаю телефон, замечая пропущенные звонки от Ричи. Устало выдыхаю, смахивая уведомления о звонках, и заказываю такси.
***
Tom Odell — Heal
— Ты поздно…
— Ричи? — Тозиер, сгорбившись, сидит на ступеньках и обессиленно поднимает голову. У меня появляется яркое чувство дежавю. Только в этот раз у него вид побитой собаки. —
Я не рассчитывал сегодня принимать гостей. Но… — Ричи слабо кивает и уже медленно поднимается. —
Хэй, постой, я пошутил… — слабо ловлю его за предплечье. —
Глянем что-нибудь? — мягко улыбаюсь.
Сил смотреть фильм совершенно нет, но лишь бы ему стало легче. Боже, прошу, пусть он не будет таким убитым. Кудрявый слабо кивает.
— Расскажешь, что произошло? — замок щёлкает пару раз. Дверь открыта, но я замираю с ключами в руке. —
Рич, прошу, не прячь всё в себе и не молчи. Мы правда переживаем. Я переживаю. Это тоже неправильно всё время молчать.
— Ладно, конечно, Эдс, без проблем, — Ричи произносит это будто бы на отстань и хмыкает, словно насмехаясь. Тянется, чтобы открыть дверь.
— Ричи…
— Спагетти… — тяжко вздыхаю и всё-таки дёргаю на себя дверь.
— Добро пожаловать, — Ричи, считай, по-хозяйки заходит в дом и, не останавливаясь, поднимается на второй этаж, в мою комнату.
Стараюсь поспеть за ним. Тозиер беспечно кидает свою цветастую ветровку на пол и падает в кресло, развалившись в нём. В абсолютной тишине подхожу к кровати, усаживаясь на самый край. Не так мягко, как у Дориана. Слишком тихо. Ни единого шороха. Улица одинока и пуста. Устало прячу лицо в ладони. Сжимаю пальцами переносицу.
— Ричи, прошу, поговори со мной. Прошу, расскажи хотя бы мне. Мне больно. Больно видеть тебя таким. Расскажи хотя бы мне… Сколько мы друг друга знаем? Лет одиннадцать? И ты мне всё ещё не доверяешь? — медленно поднимаю взгляд. Он всё по-прежнему бездвижно, развалившись, сидит в кресле, словно бездушная кукла. —
Я смирился. Смирился с тем, что ты закрылся. Смирился с тем, что ты стал грубить по-настоящему. Смирился с тем, что ты стал пропадать на несколько дней. Но я не хочу, чтобы ты пропал на совсем. Знаешь, чем забита моя голова уже которую неделю? Тобой. И одним лишь вопросом. Что, блять, с тобой происходит, Рич? Мне так страшно. Я вижу, что тебя не лечит Эмилия, и от этого мне грустнее. Она твой человек, но… Даже она не может тебе помочь.
—
Почему ты тогда не вышел? — слышится в темноте тихий хриплый голос Ричи.
Меня внезапно прошибает. Какое-то невидимое нечто со всего маху бьёт в грудную клетку. Чёрт. Нет. Нет! Нет-нет-нет. Когда? Когда я не протянул руку помощи? Почему я не заметил? Когда? Вопрос яростно мечется в черепной коробке, ударяясь с оглушительным звуком о стенки разума, как загнанное, напуганное дикое животное. Но я выдаю лишь жалкое задушенное:
— Что?
— Мы договаривались съездить в Биддерфорд.
— Ты пиздецки опоздал… — раздаётся тихая нервная усмешка.
— Сестре стало плохо. У неё была сильная истерика. В тот момент я загружал вещи в машину и понял, что забыл зарядку, а когда вернулся, услышал вой в её комнате, — Ричи замолкает, а его дыхание становится шумным. —
Я… Я запаниковал. Ты не представляешь, что я чувствовал, зайдя в её комнату. Вся перевёрнутая, разгромленная, а посередине на полу она. Вся в крови и зарёванная, — голос Тозиера совсем охрип. Замолкнув, он откашливается. —
Она кинула чашку в стену и распорола осколком ногу, — кажется, я перестаю дышать, замирая в испуге. —
Ей всего двенадцать. Двенадцать, чёрт возьми! Она ебучий ребёнок! Как должен страдать человек, чтобы дойти до такого в своём возрасте?! Она осознанно распорола себе всю ногу! — Ричи с хрипом и кашлем отчаянно смеётся и вовсе на время замолкает. —
Такая же, как и я. Всё внутри. Всё на замок, чтобы не дай бог кто-то увидел.
Меня пробивает дрожь. Становится ужасно холодно, несмотря на то, что в доме градусов двадцать, а на мне свитер.
— Ка… Как? — голос меня подводит, и я лишь жалко сиплю. —
Как она?
— Вроде, лучше… Она так рыдала, потому что не хотела нас подводить…
Тозиер лишь слабо хмыкает на «нас». Медленно поднимаюсь и подхожу к нему. Он встаёт вместе со мной, и я его обнимаю. Крепко, пытаясь вложить в объятия всю горечь и поддержку.
— Всё же будет хорошо… Да? — Ричи тихо сопит и всё-таки кивает, а затем быстро вырывается из объятий, пробыв в них от силы пару секунд.
— В общем, что будем смотреть, Спагетти? — Ричи снова тянется за клоунской маской, закрывая за яркой пустышкой с улыбкой печальные карие глаза, мокрые дорожки слёз и искажённое горем лицо. Он тянется к окну.
— Нет. Стой… Рич, что произошло сегодня? — вижу, как его плечи напрягаются, а сам Тозиер выпрямляется.
— Я чувствовал себя плохо, но сейчас всё в порядке…
— Хэй… Точно? — кудрявый всё-таки поворачивается ко мне лицом. Его взгляд невъебенно уставший. —
Ты ведь знаешь, что я всегда буду рядом. Даже если я узнаю самые тёмные секреты, я никуда не уйду. Ты постоянно этого боишься, Рич, но я знаю, что тебе плохо, и я не стану делать тебе больно. Никогда. Запомни это. Я хочу только то, чтобы тебе стало лучше.
Ричи оказывается за рекордно короткое время рядом со мной, закрывает глаза и утыкается лбом в лоб, как потерянный котёнок. Тише, Эдди, просто стой. Ничего страшного, верно? Это Рич, он всегда был слишком тактилен. От кудрявого пахнет каким-то дорогим одеколоном и черничными сигаретами.
— Всё будет хорошо, Рич. Я обещаю. Надо потерпеть, и всё будет хорошо, — тихо шепчу я, заключая его обратно в объятия. —
Всё будет хорошо, — повторяю одну и ту же фразу, будто мантру, утопая во мраке за окном.
