Блики сонного песка

      Пока за пассажирским окном автомобиля проносились мигающие вывески готовящегося к ночи города, мыслями я по-прежнему был в просторном, практически безлюдном — не считая нас двоих — офисе. Закрытые жалюзи пропускали в лабиринт столов лишь слабое свечение, подобное лунному свету, отчего горящий нам в лица монитор почти выжигал глаза, прищуренные и все равно пощипывающие. Склоняясь над занятым офисным креслом, я с ощущением полнейшей обреченности глядел на мельтешение электронных листов.       — Восемьдесят пять страниц, — будто сущую мелочь, обозначил мой временный наниматель. — В этой таблице доходы и расходы — нужно все это категоризировать, перенести все данные в отдельные таблицы.       — Восемьдесят пять страниц… — словно зомби, медленно покивал я.       — Справишься?       — Куда деваться…       …деньги-то нужны… Настолько, что я готов браться за любую работу, подрабатывать всем, чем умею. Потому и оказался в итоге на заднем сиденье с незнакомцем-пассажиром и незнакомцем-водителем. Второй просто делал свою работу, молча и отстраненно; первый деловито записывал что-то, танцуя подушечками пальцев по экрану сияющего, точно карманная звезда, смартфона.       — А почему… именно я? — нарушил я напряженную лишь для меня тишину.       Мой попутчик оторвался от части своей работы, взглянул на меня так, как если бы только сейчас вновь вспомнил о моем присутствии.       — Ну… Кто-то из группы, видимо, фанат твоих стихов. Или что ты там пишешь…       — …Их тоже… — бледно вставил я.       — …Поэтому у ребят появилась идея использовать твои стихи для текста новой песни. Не надо делать такое испуганное лицо: приедем — парни расскажут свое виденье — ты напишешь стихи как можно скорее — мы щедро заплатим. Все.       Его твердая точка совпала с приездом по неизвестному одному мне адресу. Водитель остался в машине, салон покинули я и глубоко затянутый световым болотом смартфона менеджер. Я шел за его широким черным пиджаком в двухэтажное кирпичное здание, облюбованное андерграундным ночным клубом: сложно было понять, используем мы черный вход или парадный, — обе металлические двери были старые и грязные, а любительски припаянные плоские ручки резали ладонь и оставляли на ней слабый черный след.       Длинный узкий кирпичный коридор, вильнувший в конце вправо, вывел нас в танцевальный зал. С потолка рассеянные вишневые конусы искусственного света озаряли высокие барные столики, лишенные табуретов и расставленные вдоль все тех же пыльноватых кирпичных стен; метровую ступень деревянной сцены, частично уже занятой барабанной установкой и массивными колонками. Между сценой и неподъемным сундуком, видимо, с гитарами, отсыпающимися перед грядущим выступлением, сидел пока что единственный музыкант. С его устало склонившейся над сундуком (и высоким непрозрачным пластиковым стаканом) головы свисали спутанные пышные грязно-пшеничные волосы до плеч, так что лица его не было видно. Чем ближе мы подходили, тем больше он казался упившимся в ноль, а тело его поддерживали только спинка да подлокотники садового кресла, неуместно здесь оставленного.       — Я привел того, кого вы просили, — довольно развел руками менеджер, подходя к сундуку. Реакции на его слова от музыканта не последовало, и делец талантами громко пощелкал пальцами. Опять ничего. — Э-эй?       Его дружеский толчок в плечо потревожил тело: голова медленно откинулась назад, раскрылась шевелюрная штора, и, закричав ярким матом, менеджер попытался отскочить от сундука, запнулся о толстый провод и упал на зад да ладони. Вишневый свет залился в черные глазницы, частично наполненные запекшейся кровью и жидкостью из выдавленных глаз… Ниже, от скул, кожи на лице не было вовсе, лишь прорези спиленного носа да голые десны с ровным забором несомкнутых зубов…       Даже не пытаясь подняться, менеджер продолжал блажить от ужаса и паники, но я слышал его как через толщу воды. Подступив к сундуку вплотную, я заглянул в высокий широкий стакан. В смеси из крови и пива плавала человеческая кожа, сохраняющая подобие формы лица благодаря срезанному вместе с ней носовому хрящу…       …Ну… Зато меньше работы: все-таки восемьдесят пять страниц…