В наушниках ветра стон и гордости пустота,
В обратном порядке считаю до ста…
Мне нужен другой закон; мне нужен какой-то план,
В котором моя, но иная судьба.
Маринетт смиряется со многими вещами, происходящими в ее жизни. Она привыкает к лживой Лиле, не подставляя лживой лисице спину, принимает то, что почти все ее друзья втянуты в супергеройскую борьбу, старается не отчаиваться, глядя как все больше ее знакомых становятся марионетками. Маринетт позволяет себе плакать в тяжелые моменты, но не больше одного раза в неделю, по выходным, чтобы никто не заметил ее подавленного состояния. Нет уж, дорогая. Ты супергероиня, ты представитель класса, ты просто девчонка, которая не может себе позволить уныние, в конце концов! Ты должна быть сильной. Ради тех, кто я тебя верит.Корабли уходят в небо,
Города укроет пеплом, смотри:
В этом мире все возможно,
Но невыносимо сложно,
Ждать и верить в сказку Экзюпери.
Маринетт читает Маленького Принца, Спящую Красавицу, Золушку и прочие добрые сказки, ловя себя на мысли, что больше не верит в них. Бывает такое чувство – вот вчера ты еще была прежней девочкой Маринетт, которая носила розовые бриджи и черный пиджак, была влюблена в Адриана Агреста, и, ради своих интересов могла нарушить парочку правил, а сегодня ты понимаешь, что изменилась. Что стала другой. Может показаться, что это просто наваждение, чары очередного акуманизированного, но нет. Причина совсем не в этом.Сильная девочка ждет у окна
Тысячелетнее право на счастье,
Но в этом мире правда одна:
Не проси не верь, не бойся,
Обмани на не сдавайся,
Слышишь?
Взросление. Так называется этот период. Маринетт сидит в одиночестве у окна, прослеживая взглядом дождевые разводы на стекле. Сегодня Адриан и Кагами объявили, что встречаются. Это было ожидаемо, она сама видела развитие их пока робких и неуверенных чувств друг другу, но это не значит, что ей было легко. Нет. На самом деле, это было очень больно. Когда речь заходила об Адриане, брюнетка буквально теряла голову. Сколько ошибок она совершила, пытаясь донести до него свои чувства? Несчесть. И не все ошибки она смогла исправить. Маринетт не знает, почему Кагами все еще дружит с ней. Наверное потому, что она, как и Адриан, не представляет каково это – обрести настоящий друзей. Для нее – девочки из фехтовального класса, она навсегда останется первым другом, для которого в ее серце всегда будет отведено особое место. Просто потому, что она была первой, кто протянул ей руку, прося прощения за свои ошибки. Кагами ценит сильных людей. А человек, сумевший признать, что был неправ, определенно не может быть слабым.Выпей со мной эту чашу до дна,
И научи вновь прощать и прощаться.
Тысячи слов, только правда одна:
Не проси, не верь, не бойся;
Упади, но не сдавайся до утра!
Маринетт больно видеть их вместе, поэтому она отдаляется от компании. У нее же столько дел! Домашка по французскому, проект по истории, и вообще, она же Хранительницей стала! Да, и только поэтому она не может погулять, она очень занята помощью в пекарне, прости Аль, давай как нибудь в другой раз! Маринетт устало прислоняется к входной двери. Кого она обманывает? Она просто хочет сбежать, не видеть своего любимого, обретшего счастье с другой, и ладно бы эта другая была плохим человеком, которую она могла бы с чистой совестью ненавидеть, так нет же! Он встречается с ее подругой. С человеком настолько сильным, что это каждый раз ее восхищает и заставляет испытывать нехорошее чувство зависти. Но так нельзя. Это неправильно. Кагами же не виновата, что Маринетт такая трусиха. Что она на самом деле ужасная подруга, хуже Хлои, честное слово! Что она не может сладить с собственными чувствами, и просто порадоваться за близкого человека. Так нельзя. Поэтому собираясь с силами, она идет на встречу с друзьями, радостно улыбается, когда видит Алью с Нино, приветливо улыбается Луке и остальным музыкантам, а потом усилием воли заставляет себя перевести взгляд на него. Нет, не на него. На них. Маринетт чувствует комок в горле, но находит силы подойти к ним и поздороваться. Она заставляет себя смотреть прямо на них, на их светящиеся глаза, на их скрещенные ладони и неожиданно для себя чувствует, как ее отпускает колючая смесь ревности, зависти и боли. Нет, она не перестала любить его. Она просто приняла его выбор. Приняла так, как умела только она – забывая о себе, пытаясь подарить счастье другим.Когда ты найдешь меня, у края своей Луны,
Держи меня за руку, не отпускай!
Привычки свои менять, стремиться счастливой стать –
Все только с тобою, иначе: стреляй!
Несмотря на появление новых героев, дуэт ЛедиБаг и Кота Нуара всегда оставался наиболее сплоченным, нежели другие боевые пары героев. Наверное поэтому она первая заметила изменения в поведении напарника – он не флиртовал, не называл ее своей Леди, не пытался привлечь внимание… Маринетт могла бы спросить напрямую о причинах этих перемен, да только не видела в этом смысла. Ее Котенок устал ее ждать. И она едва ли могла винить его в этом. Она улыбалась, так ласково и светло, мечтая чтобы в этот момент появился хоть кто-то, чтобы прекратить ее мучения. Всего на секунду забыться в своей боли, помечтать о блаженном ничто, а потом снова отогнать эти мысли, привычно закинув свои чувства в глубину своего разума, поздравив друга с этой прекрасной новостью. В конце концов, он же не виноват, что она разглядела в нем нечто большее, чем просто напарника так поздно?Корабли уходят в небо,
Города укроет пеплом, смотри:
В этом мире все возможно,
Но невыносимо сложно,
Ждать и верить в сказку Экзюпери.
Дни, недели, месяцы, годы – все летело так быстро, что она порой с трудом фиксировала эти события. Окончание колледжа, свадьба Альи и Нино, поступление в институт, свадьба Адриана и Кагами, рождение их дочери, становление ее крестной, окончание университета, полугодовая практика в Китае, возвращение в Париж, устройство на работу… все эти моменты пронеслось перед глазами как лента в старом фильме, оставив после себя море как печальных, так и радостных воспоминаний. Многое произошло за это время. Она навестила Орден Хранителей и рассказала им о жизни Мастера Фу, а также поведала о том, что сейчас происходит в Париже. Не сказать, что великие монахи были рады этим новостям, как и собственно тому, что преемницей старого Мастера стала молодая девчонка, но выбора особого не было. И они стали учить ее. Не все давалось ей с легкостью, некоторые вещи были настолько сложными, что хотелось взвыть, но она училась, упрямо стискивая зубы. И, к тому времени, когда ей нужно было уехать, она уже научилась создавать порталы, чтобы Париж не остался без героини в нужный момент. Напарникам о том, что на самом деле она проживает в другом городе она не сказала. Это было ее тайной, ее дополнительной маскировкой и защитой. Ее гарантом безопасности.Сильная девочка ждет у окна,
Тысячелетнее право на счастье,
Но в этом мире правда одна:
Не проси, не верь, не бойся,
Обмани, но не сдавайся;
Слышишь?
Вернувшись после длительного отсутствия, она поняла, что все усложнилось. Намного. В семье Агрестов произошел разлад. Крупный. Мелкие ссоры и неурядицы семейной жизни становились все серьезнее, Маринетт как могла, старалась примирять супругов, забирая пятилетнюю Агнес в свой дом, подальше от давящей обстановки родных стен. К сожалению, этого было мало для того, чтобы сберечь ребенка от жестокой реальности – ее родители становились все дальше друг от друга. И так продолжалось бы дальше, если бы не одно но. У Маринетт лопнуло терпение. Она слишком долго молчала, слишком долго, поэтому когда они в очередной раз взялись выяснять отношения, она высказала им все. Все, что думает о их поведении, все те последствия их ссор, нашедшими отражение в их дочери, сказала, что если они не могут идти на уступки, им лучше закончить эти отношения сейчас, и не портить больше друг другу нервы. Маринетт многое наговорила тогда. Она пожалела о своих словах уже спустя полчаса, когда смогла окончательно успокоиться и проанализировать ситуацию. Нет, Дюпен-Чэн не изменила своего мнения, она по прежнему считала, что друзья поступали по-свински, не принимая в расчет Агнесс, когда начинали очередную ссору, однако она так же понимала, что не имела никакого права лезть в их отношения. Это их семья, и это именно они должны решать проблемы, возникающие в ней. Они, не она. Однако и молчать она больше не могла. Они зашли слишком далеко.Выпей со мной эту чашу до дна,
И научись вновь прощать и прощаться.
Тысячи слов, только правда одна:
Не проси, не верь, не бойся;
Упади, но не сдавайся до утра!
Кагами и Адриан развелись. Отчасти Маринетт винила в этом себя, думая, что если бы она тогда не сорвалась, у них еще был бы шанс наладить отношения, несмотря ни на что. Однако бывшие супруги в голос утверждали, что развод – лучшее решение, к которому они пришли вместе. Ее монолог просто приблизил неизбежное. Маринетт кивала головой, но винить себя не переставала. Вместо этого она постаралась сделать все, чтобы помочь им освоиться в новой, свободной от постоянного напряжения жизни. Она проводила время с Кагами, когда у нее не было тренировок, она разгребала бумажные завалы на работе на пару с Адрианом, она часто сидела с Агнесс, когда оба ее родителя были слишком заняты, чтобы посвящать себя дочери. Маринетт сама не заметила, как стала частым гостем в квартире бывшей четы Агрестов, пропустила момент, когда стала привязываться к ним обоим гораздо больше, чем полагалось просто подруге... Проморгала тот момент, когда старые чувства, которые она так старательно вытравливала из груди вспыхнули вновь.Не проси не верь, не бойся,
Обмани, но не сдавайся;
Слышишь?
Открывшаяся правда ударила сильно. Как же так? Она же справилась, она оставила свою детскую любовь позади, смогла убедить себя, что ей нет места в ее жизни, так почему же сердце вновь готово биться только для него? Почему? Как он умудрился вновь разжечь ее чувства? Маринетт не знала. Но отчетливо понимала –теперь заглушить свою любовь так просто, как в первый раз, у нее не получится. Хотя бы потому, что сейчас он совершенно свободен. Но она справится, верно? Если не заглушить чувства, то уж скрыть она их точно сможет. Это ведь не сложнее, чем скрывать личность ЛедиБаг. Нужно просто соврать. Сказать что-нибудь убедительное, Адриан даже не заметит. В конце концов, он не понял этого за все те годы, что они проучились вместе. Нужно не бояться. Не верить. Говорить все ровно, иногда подшучивать, делать так, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что старые чувства еще живы. Обманывай. Играй словами. Лги. Не бойся. Живи. Будь свободна. И тогда, ты возможно выторгуешь у судьбы кусочек счастья. Пусть даже и не для себя.Тысячи слов, только правда одна:
Не проси, не верь, не бойся;
Не проси, не верь, не бойся;
Упади, но не сдавайся до утра!
Бражник за эти годы почти прекратил свою активность, акумы появлялись все реже, и ЛедиБаг все больше начинало казаться, что это все – дань привычки, не более. Свою цель, свою мечту, злодей уже похоронил. И пройдет еще немного времени – и опасность для Парижа исчезнет. Вот только до этого времени еще нужно было дожить. А ведь этого времени у нее может и не быть. Ведь если Бражник и сдался, то его марионетки – нет. У людей столько злобы, столько желания навредить другим, что они порой бывают опаснее Бражника с Маюрой. Хотя бы тем, что не отдают себе отчета, круша все на своем пути. Наверное, в этом и была ее ошибка. Она видела слабость злодея – и почувствовала преждевременную победу, выпустив из поля зрения того, через кого он действовал. Глупо Маринетт, очень глупо. Она уже готова была разрушить зараженный предмет, как злодей все-таки нанес удар. Не по ней, нет, по зданию, расположенному позади нее. И ей бы остаться, быстро очистить акуму да привести все в изначальный вид, как внизу раздался знакомый крик. Крик Агнесс. Ей показалось, что она слышала голос Бражника, кричавшего злодею остановиться, да только было поздно. Маринетт не думала не секунды – отбросив скипетр с акумой в сторону Кота, она на всей доступной ей скорости помчалась вниз. К девочке, которую давно уже стала считать своей дочерью. Она успела, она смогла вытолкнуть ее до того, как обломки раздавили ее хрупкое тело. Жаль только, что сама она уйти уже не успела. Трансформация упала почти сразу, и Маринетт ощутила, как ее пытается поглотить земля. Боли, что удивительно, она почти не чувствовала, наверное шок оказался слишком силен. Сознание расплывалось, перед глазами мелькало что-то красное, но чтобы осознать, что это было потребовалось время. - Маринетт, ты только не закрывай глаза, слышишь? Только не теряй сознание! – умоляла свою подопечную Тикки, которая похоронила уже слишком много ЛедиБаг, чтобы равнодушно относится к смерти этой самоотверженной девочки, которая никогда не думала о себе. И Маринетт слушала ее, слушала и делала как говорит маленькая подружка. Но не потому, что верила, будто ей это поможет – даже не видя своих травм, что-то подсказывало ей, что они фатальные. Но это не повод тревожить маленькую квами еще больше. В какой-то момент она исчезла, однако Маринетт почти не обратила на это внимания. Глаза заволакивало туманом, становилось очень холодно, да и еще одежда почему-то стала мокрой. И когда она успела намокнуть? Маринетт сильная, она привыкла бороться до конца, поэтому даже сейчас вместо того, чтобы сдаться на милость блаженной темноте, она до боли закусывает разбитые губы, кое как сжимает онемевшие руки, но сильно двигаться все-же не рискует, боясь, как бы эта нестабильная конструкция не придавила ее окончательно. Однако предосторожность не сильно помогает, так как плиты все же сдвигаются. Маринетт закрывает глаза, мысленно говоря Тикки, что она сделала все, что смогла. Но что это? Плита слегка дрожит, накреняется, и внезапно отлетает в сторону. Девушка щурит глаза, но закатное солнце слишком сильное, а она слишком слаба, чтобы ему сопротивляться. Руки Нуара она узнает сразу – они с напарником слишком хорошо выучили друг друга за эти годы, и единственное, что ее сейчас волнует, это: - Девочка… она жива? Вокруг слышится какой-то шум, чьи-то взволнованные голоса разрезают тишину, но она видит только безумно родные зеленые глаза, в которых отражается узнавание и горечь. - Да, - тихо отвечает он, бережно держа ее в объятиях, дожидаясь пока незнакомая девочка в синем костюме не уберет все камни с ее тела. Маринетт облегченно улыбается. - Хорошо. Значит все было не зря. И закрывает глаза, не в силах больше бороться со слабостью.И даже, когда совсем больно –
Я научилась терпеть, хоть порой бывает невыносимо!
Надо просто заснуть, и засыпая сказать себе, что
Завтра я проснусь, и будет новый день, и он будет счастливый!
И я буду заново рожденная, как птица Феникс!
Восстану из пепла, чтобы быть счастливой…
…а поутру она снова открывает глаза. Закрывает рукой глаза от слепящего солнца, потягивается, ощущая непривычную легкость во всем теле, и встает с постели. Рядом раздаются тихие шаги, а оборачиваясь, она видит блондина, смотрящего на нее с радостной улыбкой: - Наконец-то, моя Леди. Долго же ты спала. Я уже соскучился.