*
Столовая стояла на ушах от обилия детей, находящихся вместе в одном помещении. Слиянием всех их голосов в один мощный можно было разрушать стены. А очередь у раздачи неспеша продвигалась, и Сквидвард вместе с ней. — Налей мне яду, Спанч Боб, — измученно произнес Тентикалс. — О-о, мистер Сквидвард, вы как обычно излучаете только добро и позитив! — юноша улыбнулся, и, пока никто не видел, подмигнул мужчине. — Чё застыл, старпёр?! Я жрать, между прочим, хочу! Вали уже. — Взбушевались стоящие позади подростки и вытолкнули учителя из очереди под дружный ржач. Тот лишь успел одними губами произнести: «Через десять минут на третьем».*
— Сквиди, что случилось? Тебе разве не нужно на урок?.. — неуверенно начал светловолосый поварёнок, глядя на хмурого и нервного мужчину. Без дурацкого белого колпака Боб нравился ему намного больше. Золотистые короткие кудряшки ничего не сковывало, и они свободно ниспадали, забавно подпрыгивая при ходьбе. — Я же просил не называть меня так! И ты задаёшь слишком много вопросов. У меня окно, доволен? Пошли. — Он грубо схватил паренька за руку и потащил в сторону мужского туалета. — Что? Ты хочешь заняться этим прямо в школе? А если нас увидят… — СквэрПэнс зарделся, но вырываться не стал. Что-то будоражущее было в грубоватом поведении его старого знакомого и нынешнего любовника. Но историк больше не отвечал, он с напускной галантностью открыл дверь туалета, пропуская вперёд Роберта. Лишь стоило двери захлопнуться за ними обоими, Сквидвард навалился на парня, прижимая к дверце кабины, и голодно впился в чужие нежные губки. Поцелуй выходил мокрым и со стороны мерзким, будто двое голубков пытались съесть друг друга, урывая кусочек побольше. Мужчина спустил с чужой поясницы руки ниже — под белые форменные брюки и бельё на мягкие ягодицы, сжал, разводя в стороны. Боб задрожал, застонал в губы Сквидварда. Тентикалс дёрнулся, прерывая поцелуй — тонкая ниточка слюны потянулась следом и тут же разорвалась — в коридоре раздавался шум, будто кто-то бегом приближался к уборной. Наверное, очередные беспризорники, считающие, что им всё позволено, решили свалить со скучного урока в туалет, дабы выкурить по сигаретке. А на улице этого не сделать, ибо холодина страшная — руки отсохнут, пока докуришь. Мужчина презирал подобных, в своей категоричности становясь похожим на мать, и даже не задумывался о том, что подростком так же пытался бунтовать, лишь бы сделать что-то назло чокнутой родительнице. Спанч Боб мутным взглядом уставился на вытянувшегося по стойке любовника и попытался потереться об его бедро ширинкой, но Сквидвард довольно жестко запихнул его в кабинку. СквэрПэнс неловко шлёпнулся на унитаз, едва не провалившись задницей в дырку. Хотел возмутиться, однако историк зажал его рот рукой. — Молчи! — шикнул тот. И юноше ничего не оставалось, как поджать губы, отвернуться и сложить руки на груди, всем своим видом показывая, что затаил вселенского масштаба обиду. Боже, ну что за ребенок? И как только Сквидвард умудрился связаться с ним?.. В помещении зазвучало несколько голосов. На всякий случай учитель сжал ручку двери, чтобы избежать конфуза, который мог стоить им обоим работы, а что более важно — репутации. Он и так был не на лучшем счету у своих коллег благодаря скверному характеру, не позволяющему адекватно общаться с людьми, но подобная ситуация просто-напросто уничтожила бы его. Да и лишать это светловолосое, голубоглазое чудо стабильной, хоть и малооплачиваемой, работы из-за собственной глупой прихоти не хотелось. Здесь хотя бы под боком, под чётким наблюдением, а сам мужчина в тайне не трясся от пожирающей изнутри ревности. Даже лучшего друга своего парня он на дух не переносил, ни разу вживую с ним не видясь, но зная из безобидных, но таких весёлых и ярких, наполненных искренней радостью, что аж блевать тянуло, рассказов возлюбленного. «Обо мне ты так не расскажешь», — маленьким червяком ковыряла мозг горькая мысль. Слушая нескончаемый поток сальных шуточек и хриплого смеха, Сквидвард то и дело поглядывал на притихшего юношу, который рассматривал написанные на стене всяческие непристойности. — Тут и про тебя есть, — шепнул он, поймав очередной взгляд. И правда, на стенке крупными печатными буквами было запечатлено «историк пидор!». Гадать, какой из здешних светлых умов написал подобную гадость, не приходилось — абсолютно каждый мог. Детьми учитель воспринимался наравне с мультипликационными злодеями. Тентикалс закатил глаза. Повеяло холодом. Славно, мальцы додумались открыть окно, иначе бы кончили возлюбленные, так и не начав, от этого вонючего дыма. Заслышав, что школьники собираются наконец-таки покинуть уборную, Тентикалс разжал затёкшие пальцы, на шажочек отошел от плотно прикрытой двери и развернулся к откровенно заскучавшему повару. — Прости, — потупив взгляд, тихо сказал мужчина. Парень моментально просиял. Не умел он долго дуться. Особенно на Сквидварда. Спанч Боб потянул историка за болтающийся галстук вниз, вовлекая в новый, но более неторопливый и ласковый поцелуй, от которого башня Тентикалса шла кругом, а под веками взрывались пёстрые фейерверки. — Слыш, погоди, я поссать схожу, — прогнусавил старшеклассник, подошёл к одной из кабинок и потянул за ручку. Та легко поддалась, и... он скрылся внутри. Бешено бьющиеся в унисон два сердца заглушил шум льющейся мочи. Страх быть пойманными с поличным ещё больше раззадорил любовников. Хлопок входной двери, обозначающий, что теперь они остались один на один, послужил спусковым механизмом. Роберт вскочил с унитаза, развернулся спиной к Квентину и завозился со стягиванием штанов. В то время как Сквидвард вновь прижался к юноше, давая ощутить своё желание. Обнял загребущими ручищами, обласкал плоский живот. Брюки и бельё юноши скатились к щиколоткам. О чувствительную кожу внутренней стороны бёдер потёрлась грубая ткань чужой одежды. Боб тоненько заскулил. Тентикалс же ощутил практически садистское наслаждения от этих сладостных звуков. Но собственное чуть ли не болезненное возбуждение не оставляло времени на игры. Мужчина стянул с себя весь низ, смачно плюнул на руку и размазал по стоящему пенису, а остатками смазал возлюбленного. Благодаря регулярному занятию любовью Роберт не нуждался в долговременной подготовке. Квентин плавно качнул бёдрами, легко погружая член в партнёра. Спанч Боб ахнул от наполненности и навалился на бачок, прогибаясь в спине. Историк повторил движение, а потом подхватил бёдро юноши, сжимая до синяков, и задвигался в более быстром ритме, вырывая всё больше стонов. Через время они сменили позицию. Сквидвард уселся на крышку туалета, а светловолосый резко присел на него, вгоняя член до упора, и вскрикнул. — Тише, родной. Ты же не хочешь, чтобы на твой ангельский голосок сбежались все?.. — томно заговорил учитель. Горячее дыхание опалило шею юноши. Вряд ли он услышал. Тентикалс по-хозяйски огладил бока одной рукой, а второй закрыл рот парнишке и в рваном темпе стал вбиваться в мягкое тело. Ещё немного... Несколько слезинок скатилось по покрасневшим щекам, парень сжал зубами крепкую ладонь, стараясь не закричать. Потянулся тонкими ручками к собственному необласканному члену, сочащемуся прозрачной смазкой. Хватило нескольких коротких фрикций, чтобы он с глухим стоном кончил, содрогаясь всем телом. Следом выстрелил и Сквидвард. Парень расслабленно обмяк, откинул голову на плечо мужчины и обессиленно прикрыл глаза. Второй же принялся любовно расцеловывать плечи и шею.*
— Ты уверен, что хочешь, Сквиди? — с толикой сомнений спросил кудрявый. — Да. — Точно?.. — Спанч Боб! Не заставляй меня менять своё решение! — Просто я хочу, чтобы ты делал это потому, что сам желаешь, а не потому, что я попросил... — Роберт Гарольд СквэрПэнс, я похож на человека, который будет делать что-то, чего не хочет?! Боб заливисто рассмеялся от вида взъевшегося любовника. — Видел бы ты своё лицо, Сквидвард! Ой, не могу!.. Большая подушка прилетела в лицо веселящегося парня, что вызвало новый взрыв смеха. Тентикалс сурово глядел на него, мысленно уже проводя по девяти кругам ада. Внезапно тот поднял лицо от подушки с абсолютно спокойным, даже сосредоточенным, выражением. — Любимый, ты в надёжных руках. Расслабься и получай удовольствие... Квентин недоверчиво глянул, ожидая очередной приступ веселья со стороны Роберта, но улёгся на кровать. Сверху его оседлал юноша с блестящим взором. — Закрой глаза... — промурлыкал он. Сквидвард подчинился. Сбоку, у железного изголовья что-то щёлкнуло, сковывая правую руку. Наручники?.. Ах, паршивец... Тентикалс распахнул глаза, ошарашенно глядя на руку. — Эй, мы так не договаривались! — мужчина дёрнул свободной конечностью, пытаясь спастись, но и на ней защёлкнулся наручник. И как он только не заметил... — Сквиди, всё в порядке. Успокойся. — Спанч Боб нежно погладил морщинистое лицо и смачно чмокнул рано лысеющую от нервов голову. — Ноги я не буду трогать, ведь ты же будешь хорошим мальчиком, да? Но глаза придётся завязать, чтобы сюрприз прошёл успешно... — последнюю фразу он произнес печальным тоном, будто ему было действительно жаль, а в глубине кристально голубых глаз бушевал демонический огонёк. — Боже, на что я подписался... — Историк возвёл глаза к потолку. Через минуту его окутали темнота и боязнь неизвестного. Связанный по рукам, голый и беспомощный он ожидал, когда соизволит вернуться его личный дьявол на сегодня. Кто бы мог подумать, что у этого солнечного парнишки такие развратные тайные мыслишки. В тихом омуте черти водятся, значит, да?.. Мужчина вздрогнул от неожиданного прикосновения чего-то мокрого и слегка прохладного к заднему проходу. — Ну-ну, это всего лишь пальцы, — проговорил Спанч Боб и успокаивающе погладил колено любовника. Обильно вымазанным в смазке указательным пальцем он снова ткнулся в плотное колечко мышц, осторожно погружая на одну фалангу. Лицо Сквидварда покрылось стыдливым румянцем. Ему до сих пор не верилось, что его, тридцатилетнего мужика, трахает пальцами совсем зелёный пацан. Квентин понимал, что когда-нибудь этот вопрос имел вероятность возникнуть, и морально готовился к этому, а юноша не смел торопить события, прекрасно всё осознавая. Теперь Тентикалс лежал, вульгарно раздвинув ноги, а между ними удобно устроился его возлюбленный. И всё по, мать его, добровольному согласию! Саднящие ощущения появлялись от вторжения в девственный зад. Сквидвард морщился и кусал губы, но с места не сдвигался, стараясь максимально расслабиться. — Ты отлично справляешься, дорогой! Надеюсь, ты понимаешь, что вреда я тебе нанести не хочу, поэтому мы будет подготавливать тебя столько, сколько нужно. Наберись терпения, и помни, что я люблю тебя. СквэрПэнс проник пальцем глубже и начал ласкать губами мягкий, вялый член. Он старался как можно скорее отыскать нужную точку, чтобы Квентин понял, что это может быть не только больно и противно. Вскоре у него получилось. Внутри вспыхнул сильный импульс, тёплыми волнами возбуждения отдающий по всему телу. Сквидвард удивленно вскинулся, инстинктивно подаваясь бёдрами навстречу пальцам. Член через несколько повторений этого странного ощущения налился кровью и затвердел. Юркий язычок прошёлся по всей длине, вокруг уретры, и влажный горячий рот сомкнулся на головке члена, посасывая её. Мужчина застонал в голос. Следовало заменить пальцы на нечто более серьёзное... Кудрявый извлёк из-под кровати спрятанный кларнет. Аккуратно вытащил пальцы из любовника, хорошенько смазал инструмент и приставил его ко входу. — П-погоди, я... — забормотал размякший Тентикалс, но Боб уже ввёл гладкий мундштук кларнета, и с другого его конца родился свистящий пердёж. Роберт выдержал несколько секунд, а потом захохотал, валясь на кровать рядышком с алым Сквидвардом.