Дети победителей

Прошло две недели с того момента, как Персефона Нотт была отстранена от тренировок по квиддичу — целых две несчастных недели. Сдерживая свое негодование, она приходила на занятия, но лишь для того, чтобы с видом гордой птицы сесть на скамейку запасных и наблюдать за игрой, изредка бросая раздраженные взгляды на тренера команды. Видит Мерлин, она вообще не хотела здесь появляться — ей казалось как минимум унизительным быть отстраненной новоиспеченным тренером. Однако не прийти вовсе означало принять поражение и спасовать перед Поттером, чего девушка явно не могла себе позволить. Поэтому каждая тренировка проходила одинаково и определенно безрезультатно. Она не знала, когда Поттер соизволит изменить свое решение. Собственная гордость не разрешала ей подойти к парню в упор и спросить об этом. За эти две недели она не перекинулась с ним даже парой словечек, а он, в свою очередь, едва ли мог устоять перед тем, чтобы ее спровоцировать. Персефона демонстративно игнорировала его усмешки, не подавая виду, будто ее это как-то задело. Внутри, разумеется, бушевало пламя гнева: если бы не перспектива вылететь из сборной совсем, она бы уже давно зарядила Поттеру метлой — и ничуть бы об этом не пожалела. Потому что игра в квиддич была чуть ли ни единственной отрадой для Перси, которая совершенно не знала, чем она будет заниматься по выпуску и как в дальнейшем будет избегать частых встреч со своей семьей. Казалось бы, для отличницы весь мир лежал как на ладони, перспектив — хоть отбавляй, но, вот же беда, ничто не приносило ей удовольствия. Да и, признаться честно, увлечение Защитой от темных искусств и мысли о том, чтобы податься в авроры, появились только после того, как по миру волшебников начали распускаться слухи, будто Малфои и Нотты замышляли что-то темное. Ей требовалось доказать — и себе, и всем вокруг, — что в ее семье не было предателей и мерзавцев, и что сама она будет бороться с подобными. Но нужно ли ей было это на самом деле? В общем и целом, за две недели, можно сказать, Персефона Нотт пережила самый настоящий экзистенциальный кризис. — Ты не знаешь, когда вернешься на поле? — поинтересовалась Забини, когда девушки в компании еще нескольких слизеринцев сидели в общей гостиной. Перси, до этого погруженная глубоко в свои мысли, не сразу услышала повисший в воздухе вопрос. Фелиции пришлось окликнуть девушку и слегка толкнуть ее, приводя в чувства. — Да-да, извини. Очевидно, когда Поттер вправит себе мозги, — устало пробормотала Персефона, откидываясь на спинку кресла. В данную секунду она думала только о том, чтобы кто-нибудь сейчас принес ей огромную кружку горячего шоколада с маршмеллоу и теплый плед — в этом году осень на удивление выдалась невероятно холодной. — Может, тебе стоит с ним поговорить? — подал голос Альбус, который все это время сидел рядом и оживленно переговаривался с Селвином. — Мой брат может быть редкостной заразой и мудаком, но он, в принципе, парень сговорчивый. Просто нужно выбрать момент. Например… — Ал, я не собираюсь выпрашивать что-то у Джеймса, — резко ответила слизеринка, не дослушав предложение друга. — Ни за что. В конце концов, никто из здесь присутствующих не имел даже представления о том, в каком ключе проходил их последний разговор и чем он закончился. Персефона ясно дала Поттеру понять, что не признает его авторитета. Будь он менее заносчивым, все могло бы быть иначе. Однако все сложилось так, как сложилось. — Но мы теряем время! И талантливого охотника, — словно обреченно вздохнул Альбус. — Неужели ты сдашься так просто? Персефона махнула рукой. Она это расценивала несколько по-другому, хотя, возможно, то была лишь сила убеждения. На самом деле, она просто не привыкла встречать сопротивление — по крайней мере здесь, в стенах школы. Никто и никогда не обходился с ней настолько нагло, как Джеймс Поттер, и Перси искренне казалось, что если она отнесется к его выходкам с высоко поднятой головой и надменностью, то покажет, что для нее это не проблема. Вот только Поттер продолжал заниматься своим делом, как ни в чем не бывало, а она от полнейшего безделья погружалась в свои мысли, злилась и… натурально выла. — Ну и что вы предлагаете? — внимательно взглянув на Альбуса, Фелицию и Николаса недоверчиво спросила Персефона. — И если хоть кто-то из вас предложит пойти к МакГонагалл… — Эх, жаль, мне всегда нравилось смотреть, как профессор разносит Джеймса… — наигранно грустно вставил Альбус. Послышались смешки, и Перси сама не заметила, как ее губы тронула улыбка. Она тоже помнила эти моменты, которые можно было лицезреть хоть каждый день. Кто бы мог подумать, что этот человек, разносивший весь Хогвартс просто в щепки, когда-то будет тренировать сборные школы по квиддичу? — А я предлагаю просто выйти на поле и начать играть, не говоря Джеймсу ни слова, — Николас Селвин пожал плечами, хотя в его взгляде, несмотря на расслабленную позу, читалось презрение — нетрудно догадаться, кому оно предназначалось. — Без обид, Ал, но твоего брата давно надо было поставить на место. Альбус хмыкнул и убедил товарища в том, что обиды он не держал. Тем временем Фелиция громко цокнула язычком и покачала головой, решив быть первой, кто встал на защиту бывшего гриффиндорца. — Да что он вам всем сделал? Если бы не Джеймс Поттер, не видать нам всех крутых развлечений, тусовок и издевательств над преподавателями. К тому же, из него не такой плохой тренер: вчера он поправил бросок Дерреку… Пока два парня подтрунивали над Фелицией по поводу того, что она определенно запала на нового тренера по квиддичу, Персефона активно размышляла над предложением Селвина. В самом деле, неужели она что-то теряла? Возможно, после этого он захочет продлить срок ее наказания — но ведь он и сейчас не торопился его завершать, верно? Раз уж она согласилась участвовать в этой войне, нужно было использовать все возможные варианты. Там, в раздевалке, Джеймсу было плевать на исход событий — он поставил перед собой задачу выиграть сражение и использовал для этого любые методы. Неужели ее слизеринское эго обладало достаточным благоразумием, чтобы не дать отпор?.. На следующую тренировку Персефона пришла совершенно в ином расположении духа. Задумчивость исчезла с ее лица, уступая место непоколебимой целеустремленности. Вместе с парой девчонок она пришла в раздевалку, переоделась, крепко схватила метлу в руки и отправилась прямиком на поле. Юноши стояли поодаль небольшой компанией, о чем-то громко переговариваясь и шутя, девушки лишь потихоньку покидали раздевалку, а несколько младшекурсников разместились на трибунах, чтобы понаблюдать за тренировкой. Перси действительно не сказала ни слова Джеймсу, когда тот появился на поле — она ждала момента, пока он начнет тренировку. Даже если он и взглянул на нее, чтобы вновь ехидно улыбнуться, Нотт явно это пропустила. Она была настроена серьезно и решительно, и плевать, что будет дальше. Когда метлы взмыли в небо, Персефона, вопреки ожиданиям Джеймса, не осталась на земле, возле скамейки запасных. Вместо этого она присоединилась к своей команде — и, завидев ее рядом, Альбус довольно улыбнулся. Им не нужно было смотреть вниз, чтобы догадаться, какая смесь удивления и негодования отразилась на лице тренера, когда Нотт в очередной раз послала к чертям собачьим его распоряжения. Тем не менее, несмотря на неожиданность ситуации, Джеймс не закатил очередную истерику, и Персефона прекрасно понимала, почему. Устрой он сейчас скандал, все бы прекрасно поняли, что «слизеринская принцесса» снова поставила под вопрос авторитет молодого тренера и призвала к этому буквально каждого. Вместо этого Поттер мог обыграть все так, будто Нотт встала со скамейки запасных с его ведома. Ведь большинство игроков были совершенно не в курсе того, как все происходило на самом деле. И, признаться честно, в данный момент Персефону устраивал подобный расклад. Она вернулась в игру — и это все, что имело значение. Летая на метле, она всегда испытывала нескончаемый поток драйва и адреналина, а когда к этому прибавлялись голевые передачи и забитые квоффлы, поток эмоций лишь увеличивался. Даже если это была всего лишь тренировочная игра. Стоило отметить, что тренировка, на удивление Персефоны, проходила очень спокойно: Поттер, пусть и в своей манере, делал замечание игрокам в основном по делу и не торопился придираться к Нотт, чего она ожидала. Впрочем, нельзя сказать, что это позволило девушке расслабиться — напротив, она лишь в очередной раз подумала о том, что Джеймс ни за что не позволит так просто сойти с рук ее наглости. Поэтому девушка морально готовилась к ещё одному наступлению, однако мысли о том, что этот парень мог выкинуть, оставила на потом. Меньше всего ей хотелось отвлекаться от игры в момент, когда каждое ее движение могло быть оценено и подвергнуто критике. Но когда настал момент завершения тренировки и измотанные игроки команды Слизерина заковыляли в сторону раздевалки, на ходу снимая верхние слои экипировки, Персефона заметила, как Джеймс поймал ее взгляд и, расслабленно спрятав руки в карманы своих спортивных брюк, кивком подозвал ее к себе. Стиснув зубы, девушка уверенно подошла к нему. — Признаться честно, Нотт, я ждал подобного действия еще на прошлой неделе. Что заставило тебя помедлить? — голос Поттера звучал спокойно, хотя Нотт несомненно могла уловить в них нотки ехидства. — Радуйся, что все прошло тихо и мирно, — процедила сквозь зубы Персефона, слегка задрав голову. — Я могла поступить иначе. Ее фраза заставила Джеймса громко рассмеяться. — Конечно, ваше величество, спасибо огромное, — насмешливо отозвался он, но тут же резко наклонился вперед и продолжил: — Но неужели ты думала, что тебе все сойдет с рук? Или ты забыла, по чьим правилам мы играем? Персефону раздражала его открытая наглость и самонадеянность. А еще больше ее раздражало то, что, судя по его блестящим темным глазам, он получал удовольствие от их небольших перепалок — словно он получал очередной поток адреналина, сродни тому, что ощущала она во время игры в квиддич. Вот только Перси ни за что не могла бы признаться себе в том, что, возможно, ее отношение к происходящему не было в корне другим. — Я не следую глупым правилам, Поттер. И если ты готов сделать следующий шаг — вперёд, дерзай, буду рада в конечном итоге снова стереть победную ухмылку с твоего лица. Джеймс улыбнулся — хищнически, явно расценивая ее угрозы как забаву. Он взглянул на девушку снизу вверх, не скрывая оценки в своём взгляде, явно уверенный в том, что мог себе сейчас это позволить — остальные игроки уже переодевались в раздевалке, а младшекурсники давно замерзли и ушли с трибун. — Если ты так настаиваешь… — задумчиво протянул он, не изменяя своей улыбки, — у тебя есть пять минут, чтобы восстановить силы, Нотт, потому что ты остаешься на ещё одну тренировку. Индивидуальную. Не можешь спокойно сидеть на скамье и хочешь играть — будет тебе игра. Вот только не обещаю, что она пройдёт в таком же легком режиме. Довольный произведенным эффектом, Джеймс хмыкнул и направился в сторону раздевалок, оставляя Персефону наедине с ее раскрытым от замешательства ртом. Подавив поток ругательств, девушка крепко сжала метлу в свою руку, все еще представляя, как совершает ею возмездие. Но вместо того, чтобы воплотить мечты в жизнь, девушка в очередной раз плюхнулась на скамью запасных, в этот раз — чтобы привести чувства и мысли в порядок. Возвращение Джеймса Сириуса Поттера не заставило себя долго ждать. Триумфатор всем своим видом показывал, кто здесь истинный хозяин жизни, гордо сжимая под мышкой маленький заварочный чайник, а в другой руке свою неизменную метлу, благодаря которой был выигран не один турнир в Хогвартсе. — Я надеюсь вы хорошо отдохнули, мисс Нотт, потому что я решил внести кое-какие нововведения в нашу тренировку. — С этими словами на лице Джеймса появилась настоящая чеширская улыбка. Аккуратные бровки Персефоны сошлись на переносице, а взглядом она пробежалась по внешнему виду Поттера в поисках каких-то подсказок. Тут же ее глаза расширились, завидев расписной чайничек на ладони молодого человека. — Ты не посмеешь… — Только и успела произнести она, как Джеймс потянулся в небольшую сумку перекинутую через плечо. Оттуда он достал маленький блестящий предмет, ярко сверкнувший в лучах солнца. Стоило только Нотт подумать о том, что это за предмет, как он оказался сначала в воздухе. Ей пришлось резко соскочить со своего места, чтобы поймать его и спасти от ужасной участи встретиться с землей. В ее ладонях оказалось серебряное яйцо оккамия. Кровь застыла в жилах, а ладони девушки затряслись от того, насколько редкий и ужасно опасный объект она держит в своих руках. Все это значило лишь одно: в том самом чайнике Поттера таилось опаснейшее из волшебных существ, которое агрессивно бросается на каждого, кто посмеет притронуться к его гнезду, в особенности к яйцам. На лице Персефоны в этот момент был весь спектр эмоций, начиная от восхищения заканчивая злостью. Она уже была готова выпалить все эмоционально-окрашенные метафоры прямо в лицо тренеру по квиддичу, но обнаружила, что он уже взмыл в воздух на своей метле и с той же идиотско-триумфальной улыбкой медленно тянется к крышке чайничка. — Три… два… мисс Нотт, советую вам поскорее забраться на свою метлу, ведь игра начинается! ОДИН! — С этими словами из миниатюрной столовой посуды вырвался огромных размеров голубой змей на фиолетовых крыльях, от крика которого, казалось, сотряслась земля. Существо осмотрелось вокруг и сосредоточило свой яростный взор на девушке, державшей в своих руках хрупкое серебряное яйцо, блестящее в солнечных лучах. Сперва ее охватила самая настоящая паника. Впрочем, она продлилась всего несколько секунд, потому что в следующей момент, стоило только зверю броситься в сторону девушки, Персефона тут же спохватилась и оседлала свою метлу, устремляясь в воздух. К сожалению, оккамии обладали крыльями, да и, к тому же, могли запросто увеличиться в размерах, поэтому пребывание над землей не давало абсолютно никакой гарантии безопасности. Нотт одолевала злость. Всеми фибрами своей души она проклинала Поттера и его чертово злорадство, из-за которого он поставил под угрозу безопасность не только самой Персефоны, но и всей школы. Однако у нее совсем не было времени на то, чтобы испепелять Джеймса ненавидящим взглядом — пока он парил на своей метле, держа в руке ныне пустой чайник и сумку, и победно ухмылялся, Перси должна была оторваться от разъяренного существа, который наверняка мог порвать ее в клочья из-за того маленького предмета, что девушка крепко сжимала в своей руке. Но проблема заключалась еще и в том, что Нотт, поддавшись панике, не сразу сообразила, что ей нужно было делать. Лихорадочно соображая, подгоняемая бешеными криками зверя, Персефона нащупала в кармане своих спортивных брюк волшебную палочку — в этой ситуации она показалась ей спасительным средством, и девушка поблагодарила Мерлина за то, что она додумалась предусмотрительно взять палочку с собой. Итак, и чем она могла ей помочь в гонке со зверем? Приблизительно прикинув план действий, девушка поняла: сперва ей нужно было отвлечь оккамия и остановить эту гонку хотя бы на время, чтобы приступить к следующему шагу. Он, в свою очередь, включал в себя отнятие у Поттера чайника и приманки, которая, вероятнее всего, находилась в сумке — вряд ли бы Джеймс не предусмотрел возможность поимки зверя самостоятельно, если бы дела пошли неважно. Взглянув на яйцо в своей руке, Перси дрожащими руками извлекла палочку из кармана и, постаравшись настроиться, спешно произнесла: — Джеминио! Было ли это правильным решением — она не имела представления, однако стоило только дубликату появиться, как девушка резко перехватила настоящее яйцо и спрятала его во внутреннем кармане мантии, прежде чем существо могло это увидеть. Персефона развернула метлу, поднимая руку и демонстрируя дубликат, и когда яростные глаза оккамия уставились на яйцо, девушка, вкладывая всю силу, меткость и отработанное годами умение в одно движение, совершила дальний бросок, направляя искусственное яйцо как можно дальше. И пока существо метнулось в сторону предмета, Персефона направилась в сторону Джеймса, на ходу шепча пришедшее на ум заклинание. Поттер не сразу догадался, какие именно слова проговорила девушка, но когда он понял, оказалось слишком поздно — его метла неожиданно начала вилять из стороны в сторону, всячески стараясь скинуть своего хозяина. С его уст посыпался целый поток не самых приятных ругательств, и если у молодого человека получилось удержать в своих руках чайник, то маленькая сумка, доселе находившаяся в его руке, полетела вниз, прямиком на землю. В этот момент вновь послышалось дикий рев существа, который понял, что брошенное яйцо, встретившись с поверхностью земли, напрочь рассыпалось — рев знаменовал его скорое приближение. Как бы не хотелось Персефоне насладиться видом того, как Поттер изо всех сил пытался не упасть со своей же метлы и произносил одно заклинание за другим, пытаясь подобрать то самое отворотное, ей нужно было продолжать. По счастливой случайности она увидела, как из сумки, упавшей на землю, начали выбегать маленькие насекомые — скорее всего, то были тараканы. Они бросились врассыпную, однако Перси успела заострить взгляд на одном из них. И пока оккамий, не слишком быстрый и поворотливый, сокращал расстояние до девушки, Нотт наклонила метлу вниз и стремглав рванула к земле, чуть не рухнув носом вперед, пытаясь поймать одного-единственного несчастного таракашку, бежавшего по песку. Он заставил ее пролететь несколько метров и поднять кучу песка, но каким-то чудом девушка сумела подобрать его, сжав в своей руке. Бушующий в крови адреналин заставил ее позабыть и о сбившемся дыхании, и о слабости, и о балансирующем на метле Поттере. Когда оккамий оказался совсем близко, Персефона поманила его пойманным тараканом — после этого взгляд зверя устремился на насекомое, и можно было заметить, как расширились его огромные зрачки. Осторожно и медленно подлетев ближе к Джеймсу, всячески державшему чайник, Нотт выдохнула и сделала еще один бросок — на этот раз в сторону чайника. — Поттер, теперь в твоих же интересах поймать его! — отчаянно крикнула она, искренне надеясь, что все получится. Тот же, все это время пытавшийся совладать с заколдованной метлой, поднял голову на крик Персефоны. Густая кудрявая шевелюра черных как смоль волос, взъеросившись, упала на глаза, из-за чего он не сразу заметил крохотного таракашку, летящего в его сторону. За какие-то считанные доли секунды Поттер вытащил из внутреннего кармана палочку, чтобы подхватить несчастное существо в воздухе и направить его прямо в чайник, который он крепко сжимал в своей руке. Все происходило настолько стремительно, что Джеймс не сразу понял в каком положении оказался, вернее вскоре перестал находиться вовсе. Потому что он, чтобы выхватить волшебную палочку, отпустил основание своей метлы, которая в это же мгновение в очередной раз вильнула в сторону, не дав своему хозяину и малейшей возможности сохранить равновесие. Поэтому под действием гравитационных сил Джеймс Сириус Поттер полетел навстречу земле, впрочем как и чайник, в который уже забрался злосчастный оккамий в погоне за лакомой добычей. На этот раз ловкости Персефоны Нотт не хватило, чтобы спасти обоих, а потому ей удалось подхватить лишь крохотный столовый предмет с ужасно опасным существом внутри. Джеймс же, хоть с небольшой высоты, но все же основательно рухнул на землю. Глаза слизеринки тут же расширились от ужаса, что тот не издал и звука, более того, после довольно тяжелого приземления, даже не двинулся. Она тут же поспешила к нему, упав на колени перед обездвиженным телом тренера, все еще бессознательно сжимая в руке чайник с оккамием. Ее сердце билось, словно птица в клетке, вот-вот готовое вырваться из грудной клетки. Она сглотнула, пытаясь совладать с комом, вставшим поперек горла. Девушка не смела прикоснуться к лежащему на боку молодому человеку. Его волосы все еще спадали на лицо, отчего она не могла видеть его глаза. В установившейся тишине, в которой было слышно лишь завывание ветра, ее слуха коснулось слабые стоны и тяжелое дыхание. «Слава Мерлину, хотя бы он жив», — промелькнула мысль в голове Перси, как бы она порой не желала ему смерти. Со всей аккуратностью и осторожностью трясущимися от страха руками Персефона поставила чайник рядом с собой на землю. Она старалась взять себя в руки, чтобы оказать первую помощь, как тому их учили на начальных курсах. Сделав глубокий вдох, девушка уже более уверенно положила свою ладонь на плечо Джеймса, чтобы помочь ему перевалиться на спину, так ей было бы легче оценить его состояние. В этот же момент она заметила, как на лице Поттера появилась ухмылка. Он резко схватил ее за предплечья и перевалил через себя, накрыв девушку своим телом. — Ты… ублю… — Была готова выпалить она. В порыве нахлынувших эмоций, словно у ребенка, чьей шалостью он превзошел сам себя, молодой человек наклонился и коснулся своими разгоряченными губами губ обомлевшей, шокированной Персефоны Нотт. А потом, отстранившись, выпалил, не сдерживая себя, позабыв о всяких манерах и приличиях, позабыв даже о статусе тренера по квиддичу: — Это было… ОХРЕНИТЕЛЬНО! Что конкретно было «охренительно» — оставалось загадкой. Персефона не могла поверить в происходящее. Ее расширенные от удивления и растерянности глаза уставились на Джеймса, восторженно улыбающегося и, кажется, даже не понимающего, какого именно черта произошло. Хотя, подумала девушка, вряд ли Поттер мог что-то сделать максимально неосознанно, не преследуя за этим никаких целей — так что его очередной трюк она восприняла так, будто он вздумал над ней поиздеваться. Снова. Сразу же после того, как она рисковала своей задницей, чтобы преподать ему урок. Набрав в легкие воздух, Нотт вернула самообладание и резко оттолкнула от себя молодого человека, стараясь как можно быстрее подняться с земли и отряхнуться от песка. Как раз вовремя, потому что только стоило Персефоне открыть рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как на горизонте появилась фигура стремительно приближающейся директрисы Минервы Макгонагалл, следом за которой, на удивление, поспевал Хагрид — нынешний преподаватель по уходу за магическими существами, который вот уже много лет не покидал своего поста. Перси отчаянно застонала, закрывая глаза рукой: она уже предвещала негодование директрисы по поводу случившегося и переживала за то, что тоже получит какое-нибудь наказание — мало ли, что Поттер сейчас мог наговорить и какие доводы привести? Да, Нотт была отличницей и всегда показывала себя с лучшей стороны, однако и Джеймсу не приходилось лезть за словом в карман — этот высокомерный идиот мог заговорить зубы любому, будь у него на то действительно желание. — Поттер, Нотт! Как это понимать?! — воскликнула директриса, разводя руками. Глаза ее были полны не только волнения, но и нескрываемой злости, а Хагрид рядом топтался, не торопясь встревать в самый настоящий разбор полетов, как в прямом, так и переносном смысле. — Что оккамий делал прямо на спортивном поле Хогвартса и как вы оба к этому причастны?! Персефона сделала шаг вперед и собиралась было в красках описать всю ситуацию, прежде чем Джеймс раскроет рот и постарается преподнести все в выгодном для себя свете. Беда была в том, что она не успела — практически сгибаясь в три погибели после не самого мягкого приземления, Поттер ее опередил. — Профессор Макгонагалл, прошу меня извинить, — начал тренер по квиддичу, еле сдерживая своей ухмылки, — это моя вина. Я всего лишь хотел выпить чаю, но, должно быть, перепутал чайники, и внутри одного из них — того, который я взял, — оказался оккамий. Мисс Нотт вовремя оказалась рядом, чтобы помочь поймать вырвавшееся существо… Персефоне, несмотря на серьезность положения, хотелось в голос рассмеяться: профессор смотрела на Поттера как на идиота, с откровенным желанием закатить глаза. Безотрывно наблюдая за изменениями на лице Макгонагалл, девушка не сразу обратила внимания на слова, сказанные Поттером. Так, погодите, он что, даже не пытался выгородить себя?! Нотт не удержалась и открыла в изумлении рот, тут же принявшись размышлять, была ли здесь очередная ловушка. — Выпить чаю, мистер Поттер? На поле для квиддича? На что Джеймс «виновато» пожал плечами. — Прошу, профессор Макгонагалл, не злитесь на студентов… Кхм, извините, на тренера и студентку. Это я случайно дал Джеймсу не тот чайник, — наконец-то вставил слово Хагрид, привлекая внимание директрисы. Его она тоже смерила жестким взглядом, в котором явно читалась фраза: «Я прекрасно знаю, что вы защищаете сына своего любимого студента». Впрочем, Макгонагалл ничего подобного вслух не сказала, вместо этого прочитав короткую лекцию по поводу того, что впредь подобным вещам должно уделяться больше внимания, чтобы в стенах Хогвартса не случались страшные происшествия и не нарушалась безопасность студентов. Наконец, закончив со своей тирадой, профессор вынесла вердикт: — Хорошо, мистер Поттер. Минус дес… — должно быть, она тоже не сразу вспомнила, что Джеймс более не являлся студентом Гриффиндора, и поэтому поспешила исправиться, — раз уж два наших преподавателя страдают невнимательностью, придется это исправлять. Мистер Поттер, ближайшие три недели вы будете совмещать свою работу с помощью Хагриду. Он в ней, я уверена, очень нуждается. Что касается вас, мисс Нотт, — женщина перевела взгляд на стоявшую до этого молча Персефону, которая тихо ждала приговора, — десять очков Слизерину за поимку опасного зверя. Она развернулась и уверенно направилась в сторону замка, в то время как Хагрид осторожно поднял с земли ценный чайник и забрал у Персефоны сохраненное в кармане мантии яйцо. Оставляя наедине Поттера и преподавателя, девушка сдержала ругательства, которые хотела выплеснуть в лицо тренера по квиддичу, и устало зашагала в сторону раздевалки. Скамейка показалась ей раем на земле. Она действительно была бы раем, если бы, стоило только девушке изнеможденно на нее упасть, к ней в голову сразу же не полезла тысяча и одна мысль. Из головы никак не хотел выходить тот момент, когда Джеймс, хищно усмехаясь, оказался сверху — и, черт бы его побрал, сделал именно то, чего она никак не могла ожидать даже от такого непредсказуемого человека, как он. Казалось, что она до сих пор чувствовала прикосновение его губ на собственных, и ее безумно раздражал тот факт, что она не могла перестать об этом думать. Словно все остальные мысли разом разлетелись — даже новость о том, что усилиями Поттера она принесла Слизерину еще десять очков. И Персефоне действительно было стыдно за то, что она прокручивала этот момент снова и снова в своей голове, на задворках сознания размышляя, что это было — откровенная издевка или маленькая оплошность, в которой он не мог себе отказать? Персефона зарычала от злости, крепко зажмурив глаза. Она могла лгать себе сколько угодно, приводя различные доводы, но ничего из этого не могло бы убедить ее в том, что тот момент, настоящее название которого она стеснялась произнести даже в собственной голове, показался ей неприятным. И сердце ее колотилось бешено быстро из-за мысли об этом. — Так что ты хотела мне сказать? Я, кажется, тебя прервал в самый интересный момент… — довольно усмехаясь, веселым тоном произнес Джеймс Сириус Поттер, словно не его, как глупого мальчишку, только что наказала профессор Макгонагалл. — Я думаю, что-то наподобие «ты ублюдок», но не уверен. Немного отвлекся, извини. Перси готова была задохнуться от возмущения. Он ведь даже не поинтересовался, переодевалась ли она — он просто зашел в раздевалку и встал возле дверного проема как ни в чем не бывало. Теперь она действительно подумала, что он всего лишь над ней издевался. И даже не заметил, как перешел черту. — Я понятия не имею, что творилось в твоей голове, когда ты все это замышлял… — Ты про оккамия или то, что было после него? Словно он правда наслаждался ситуацией и ее полной растерянностью. — Я про все! — возмущенно воскликнула она, аж подскочив со скамьи. — Неужели для тебя совершенно нет границ? Рамок дозволенности? Неужели ты настолько безбашенный, наглый и самовлюбленный, что готов пойти буквально на все? — продолжала она, двигаясь по направлению к Джеймсу. — Персефона… — Я не закончила! Если после всего этого ты думаешь, что стоит только признаться в своей вине перед Макгонагалл и я сразу начну тебя уважать и относиться так же, как все эти сходящие с ума девчонки, то ты ошибаешься, — она подошла к нему практически вплотную, так, что ей приходилось поднимать голову, чтобы видеть лицо молодого человека. — Не я начала эту войну, но я с удовольствием буду ее продолжать, потому что не только в твоем рукаве есть козыри. Джеймс смотрел на нее как-то по-другому: исчезла насмешка и раздражение, которыми он регулярно одаривал ее во время тренировок и перепалок. Она не могла определить точно, что изменилось, но видела это. Энергия, которую придала ему грандиозная шалость с оккамием, сошла на нет, поселив в душе покой, еще большее спокойствие и в какой-то степени наслаждение ему придавала мысль о том, какую бурю ему удалось вызвать в душе слизериновской принцессы. Он прямо видел этот огонь в ее глазах цвета крепкого кофе. Он был по-настоящему доволен собой, этот день явно запомнится ей надолго. Джеймс Сириус Поттер был в этом абсолютно уверен. — Буду с нетерпением ждать твоего «ответного удара». — Наклонившись к уху Перси, тихо проговорил молодой человек. За что получил уже настоящий удар плечом в грудь, когда девушка проходила мимо него в дверном проеме, чем вызвала очередную усмешку на лице Поттера.