Побочный эффект

На границе временной петли больше нет разрозненных отрезков, однородная масса переплетенного прошлого-настоящего-будущего - случившегося, не произошедшего и просто невозможного - плавится, переплетается и выписывает самые невероятные кренделя. Аоба и не представлял, что может так тонко стонать, а обычно сдержанный Дио выглядеть настолько помешанным и совершенно потерявшим точку опоры. Руки бестолково мнут одежду, пытаясь коснуться голой кожи, но им обоим не хватает последовательности, воздуха и здравого смысла, остается только вжиматься друг в друга у стены, обшаривая лихорадочными прикосновениями. Стонет Аоба в чужую шею, съехав в нее от поплывшего взгляда, намеренно проезжаясь по гладкой коже носом, щекой, приоткрытыми губами - попробовать, запомнить, и так же намеренно тяжело и влажно выдыхает на нее - передать нездоровую дрожь, чтобы Дио подхватил и вернул, сделав еще ярче. Совместными усилиями они скручивают все туже что-то вибрирующее, раскаленное, определенно опасное. Опять пробуют что-то новое и непонятное, никаких мыслей, только одуряющая легкость - их действия привычно слажены, а цель очевидна. Сохранять связь как можно дольше, продлить то правильное и невозможное раньше смешение чувств, мыслей, ощущений. Дио отклоняет голову назад, подставляет шею горячему дыханию, и обоих перетряхивает крупной дрожью, когда Аоба широко и медленно проводит по ней языком от ключицы до мочки уха. Слышать беззащитный тихий скулеж в исполнении этого обычно непробиваемого парня - дополнительное, неожиданное откровение, а они и так сегодня практически побывали друг у друга под кожей. Сложно представить, что еще осталось что-то, чем не успели поделиться, точно необходимо продолжать искать и срочно это исправить. Дио ищет беспокойными пальцами, тянет ворот футболки вниз, скользит внутрь и сжимает до синяка плечо, прихватывает шею, ведет выше, чтобы совсем неласково вцепиться в волосы и притиснуть ближе. Аоба хрипло выдыхает и предупреждающе прикусывает горло, слышит пораженный выдох и пару секунд чувствует под собой дрожь и обманчивую покорность, но вторая рука паршивца добирается до голой кожи, скребет короткими ногтями поясницу, вынуждает выгнуться и толкнуться вперед, удерживая Дио за дурацкий туго затянутый пояс. Они застывают, чтобы с трудом перевести дыхание и осознать - близко, тесно, все еще недостаточно, и Аоба начинает аккуратно вылизывать шею, удерживая напарника под собой. Вслушивается в тихие всхлипы, собственнически всасывает кожу, собирает языком капельки пота, ведет открытой ладонью вниз по крепкому бедру, добирается губами до мочки уха, и его волосы дергают вниз. Приходится задрать голову и снова встретить его требовательный, выжигающий остатки здравого смысла взгляд. Дыхания не хватает, кому-то придется поделиться - Аоба накрывает его искусанные губы своим открытым ртом, делает жадный вдох. Дио с рычанием подается вперед, зубы неприятно сталкиваются, нижнюю губу прикусывают, а потом чужой язык толкается внутрь. Целоваться они толком не умеют, лижутся, соревнуясь, кусают, пытаясь захватить лидерство, задыхаются, выхватывая друг у друга глоток воздуха, в итоге все-таки приникают теснее, отказываясь от дыхания ради более вдумчивого исследования, и кажется язык Дио уже шарит где-то в глотке. Это правильно и не стремно, сегодня уже было ближе и стыднее, так что можно позволить и запустить руки ему под рубашку. Плоский живот - горячий, напряженный, подрагивающий - идеально подходит для того, чтобы скользить по нему ладонями вверх, а после огладить и стиснуть взмокшую спину. Аобу толкают вперед, впечатывают в заблокированную дверь, и пока напарник слепо шарит по стене, пытаясь ее открыть, он невольно вспоминает их единственную драку. Хочется радостно выть в мягкий рот, грубо драть застежки на форме, продолжать шизеть от осознания - он точно не против быть перед ним абсолютно беззащитным и открытым. Они добрались до нового этапа доверия, и следующая остановка наверное в комнате с мягкими стенами, но даже это неплохо, если вместе. Его толкают на застеленную кровать, и Аоба азартно тащит напарника за собой, чтобы упал сверху, вышиб из легких последний воздух, зашипел как-то по-кошачьи и рванул раздраженно его футболку вверх. Одежду друг с друга они стаскивают сумбурно и быстро, бросают неглядя, не оставляя себе времени на лишние мысли, Дио увлекается укусами, и приходится резко перекатиться, чтобы поймать его под собой. Аоба втирается между голых горячих бедер, победно ухмыляясь, и на секунду ловит растерянный взгляд широко распахнутых глаз. Красные, распухшие губы подрагивают, и он гасит их неуверенность, осторожно прихватывая и удерживая своими, снова запирает дыхание, потому что им не стоит думать. Дио ведет по спине ладонями требовательно, притягивает ближе, разводит ноги, выгибаясь навстречу, и Аоба вжимается в него только для того, чтобы они вместе давились глухим воплем разочарования. В голове не укладывается, похоже, ничерта не получится, и именно сейчас, когда они оба на взводе и уверены в необходимости продолжения! Дио раздраженно отталкиевает его и, прежде чем этот факт ошпарит горчащим и несогласным животным голодом, находит что-то на полке, щелкает крышкой, сжимает его бесстыдно и жестко, быстро проводя от головки до основания горячими, скользкими пальцами. Рука резко движется между ними, Аоба снова стонет как какая-то девчонка и даже не удивляется, потому что тесно, мокро и наверное он спустит через пару рывков, но Дио тащит его ближе - на себя, в себя. Похоже, еще одно прекрасное открытие в том, что он спутал неуверенность с чем-то другим - темным, жадным, неуемным, идеально ему подходящим, а еще с опозданием хочется откусить себе язык, но он уже выпалил по-идиотски торжественно и радостно: - Подключиться к Дио! Напряженный член напарника - влажный, горячий, упирается в живот, они еще дрожат от возбуждения, Аоба снова прячет лицо в его шее, толкается вперед и не то чтобы на что-то продолжает надеяться, когда слышит в ответ с тяжелым выдохом не менее серьезное: - Принимаю.