* * * * *
Негромкий шелест листов бумаги, уже привычный уху, кажется начал оказывать умиротворяющее действие. Запах чернильной пасты шариковой ручки, витает в воздухе над бумагами. Вывожу заключительное слово и окидываю удовлетворённым взглядом ровные строки иероглифов. Законченный реферат по геометрии «Небесные координаты и звёздные карты» был собран, сложен в файл и отложен в стопку к другим готовым работам. Вот я и закончил. Как и планировал, успел до пятницы. Электронные часы, висящие на стене, показывали 13:22. В большое окно слева от стола льётся живой свет позднего мартовского солнца. Ещё не тёплый, но уже ласковый и приятный. Я слегка повёл плечами, повернул лицо к свету и облокотился о спинку стула. Чем заниматься дальше, я не знал, хотя альтернатив было предостаточно. Я снова выпрямился. Убрал ручку в подставку к прочим канцелярским принадлежностям и поднялся. Подошёл к стеллажу у стены и деликатно вызволил из плотного ряда учебников, справочников и энциклопедий увесистый словарь. Открыл его на заложенной странице и прочитал первое попавшееся на глаза слово: «Глаза, очи». Глаза… Языкам меня обучали с детства. Английский освоил в шесть, китайский — к семи. Свои познания в этих двух языках я углублял параллельно с японским, и понемногу изучал французский, корейский, немецкий и наречия некоторых американских стран. Могу без стеснений заявить, что добился стоящих успехов. Но, должен признать, что я уверен — русский заставит меня попотеть… Русский язык похож на английский только тем, что письмо осуществляется посредством букв. С японским же он вовсе не имеет никаких точек соприкосновения. За эти шесть дней, начиная с субботы, последнего дня прошедшего учебного года, я осознал две удручающие истины: 1) В русском языке всего очень много. Букв, слов, окончаний, суффиксов, приставок, местоимений, союзов, правил и всего прочего. 2) Иностранцы вешаются в попытках освоить русский и стройным хором советуют бросить эту заведомо провальную затею. Полноценную русскую речь я впервые услышал, когда Аянэ разговаривала по телефону, стоя в школьном коридоре. Это было впечатляюще. Тогда я непроизвольно замер, стоило услышать её голос. Стоял, слушал и поражался неповторимому звучанию. Сама Аянэ говорила бегло, с интонацией, чувством и без запинок. Родная речь словно лилась из самого её сердца. На японском она говорила совсем по другому. Осторожничая и контролируя себя. Однажды я сравнил её глаза с небом, скрывающим за собой космос. До конца понять её космос у меня не выходило. Услышав её тогда, я внезапно осознал, космос её сознания сокрытый небесной лазурью, на самом деле был далёк от моего понимания. Все её мысли были надёжно зашифрованы её языком. Односторонний языковой барьер не позволял читать выражение её глаз. Аянэ думала исключительно на русском. После ей требовалась пара мгновений, чтобы максимально точно перевести. Едва ли это было заметно. И дело не в том, что я сверхчеловек, способный читать мысли по глазам. Просто не видел иного объяснения тому, что, глядя в её чистые глаза, я раз за разом впадал в замешательство. Особенно, когда она сама смотрела прямо мне в глаза долгим внимательным взглядом и рассуждала о чём-то мне неведомом. Эти ясные голубые глаза неизменно поражали меня своей выразительностью. В них, словно в чистой озёрной глади, отражалась каждая эмоция. Все оттенки радости и печали, веселья и грусти. Когда их прямой взгляд был направлен на кого-либо я мог угадывать её мысли по обстоятельствам и известным мне деталях о её личном отношении и характере. Но, когда эти омуты безоблачной синевы обращались на меня с выражением внимательной вдумчивости я раз за разом сталкивался с загадкой, которую не мог разрешить. Напрягаю пальцы и захлопываю словарный том, возвращаю его назад в ряд к остальным книгам. Губы трогает лёгкая улыбка. Мысли о ней дарили приятные ощущения. Они не мешали сосредоточиться. Только на душе становилось легче и светлей, начинало казаться, что солнце греет. И в этом простом удовольствии я себе не отказывал. С последней личной встречи прошли вот уже шесть дней. После победы над Акирудай, в понедельник, Ниджимура всей команде передал от Широгане поздравления. И больше ничего. Думать о ней было приятно, а желание встречи билось в сердце сладкой и тягучей патокой глухой тоски. Сейчас Аянэ должно быть на подработке, про которую она рассказывала. Где-то в небольшом цветочном магазине, затерявшемся на улицах огромного Токио. Идти искать иголку в стоге сена не имело смысла. А если имело, то стоило представить реакцию Аянэ и родящиеся в её рыжей головке догадки, как хотелось стукнуться посильней головой о стену. Когда уже закончатся каникулы? Через три с половиной дня. Целых три с половиной… Тихо выдыхаю и вновь обращаю взгляд в окно. Было бы неплохо немного проветриться. Но успеваю сделать лишь шаг по направлению к двери, как раздаётся стук. — Входите. Дверь раскрылась и я немного удивился, увидев Аоно-сана. Сатору Аоно, дворецкий токийского особняка моего отца, был редким гостем на моём пороге. Мужчина шагнул в комнату, поклонился, как того требовал этикет. — Извините, если отвлёк, молодой господин. — Ничего, я собирался выйти на прогулку. Вы от отца? — Нет. Мой визит никак не связан с господином Акаши. Детство своё я провёл в Киото, в Токио бывал редко, так что со здешними обитателями тесного общения не имел. После переезда для поступления в Тейко, я постарался по мере возможности наладить контакт и мне это удалось. Служащим я понравился, все были в меру милы и доброжелательны. Дворецкий же был со мной почтителен, но не более. Он отличался некоторой пассивностью, а потому на большее я и не рассчитывал. Видеть его, пришедшего лично ко мне, было необычно. На мгновение замерев, я кивнул и мельком оглядел мужчину, но не заметил ничего примечательно. Разве что вид у Аоно-сана был оживлённее обычного. Я улыбнулся и ровно поинтересовался: — И какое же у вас ко мне дело? Дворецкий молча склонился в лёгком вежливом поклоне, вынул руку из-за спины и подал мне свою ношу. Я, рефлекторно протянувший руку, замер, уставившись на букет. Но, не допустив долгого промедления, принял его. Тонкие стебли маргариток приятно охладили пальцы сквозь узорчатую упаковочную бумагу. Хрупкие головки покачнулись, соприкасаясь белыми нежными лепестками, и улыбнулись солнечными сердцевинками. Всё ещё пребывая в недоумении, я оторвался от созерцания неожиданного подарка. — Аоно-сан, кому обязан? — несколько поспешно поинтересовался я. — Девушка, которую мне посчастливилось встретить во время исполнения поручения господина Акаши, поинтересовалась не знаю ли я вас. Получив ответ, она попросила передать вам этот подарок. — безэмоционально ровно ответствовал дворецкий и вновь склонился: — Разрешите откланяться. Я кивнул и Аоно-сан удалился, оставив меня наедине с моим замешательством. Маргаритки улыбались мне и, я, приняв ситуацию такой, какая она была, не сумел не ответить тем же. Оправив слегка смявшуюся полупрозрачную золотистую бумагу, я позвал горничную и попросил её принести вазу с водой. Вскоре она вернулась, с небольшой изящной фарфоровой вазочкой, наполненной водой до середины. Поблагодарив и отпустив её, я поставил вазочку на стол и осторожно опустил в неё зелёные тонкие стебли косо срезанные на концах. Головки маргариток легонько качнулись и на мгновение мой взгляд выцепил уголок с золотистым орнаментом, но нежно белые лепестки сразу сомкнулись, вновь скрыв его от моих глаз. Я аккуратно извлёк из цветочного плена свою находку. Это оказалась белая картонная карточка с замысловатой вязью узоров, поблёскивающих золотом, по краю. На лицевой стороне обнаружился мелкий печатный текст, повествующий о правильном уходе за свежесрезанными цветами. Лёгкое разочарование коснулось моего сердца, но мгновенно испарилось, стоило мне перевернуть карточку. Сердце радостно встрепенулось в моей груди.«Поздравляю с победой!
Я понимаю, что припозднилась. Я собиралась оставить поздравление до начала учёбы, но такой невероятной возможностью было жаль не воспользоваться. Сейджуро, ты, должно быть, был удивлён. Прошу прощения за это.
Мне до сих пор не вериться, что бывают такие совпадения! Да ещё и не где-то там, а в Токио! Огромном Токио! Подумать только!
Надеюсь, что у тебя всё хорошо) Желаю замечательного времяпрепровождения. Увидимся в школе.
Аянэ»
«Аянэ» — вновь прочёл я. Повторно пробежавшись взглядом по записке, я перевёл взгляд на маргаритки. Каждый изгиб стебля и лепестка, сам по себе чудесный, теперь исполнился в моих глазах особенного смысла. Но любоваться ими и вздыхать — это не то, что я собирался делать. На лицевой стороне карточки, в углу было пропечатано отчётливое:" Магазин цветов 《Благоуханный мир》»
* * * * *
— Приветик, Саске. Чем сегодня занимался в садике? Черноволосый мальчуган обернулся на голос. Тёмно-карие глазёнки блеснули. Малыш торопливо вскочил с коленок и подбежал к столу. Аянэ вошла в комнату. Она только что вернулась после пробежки до супермаркета. Умэ попросила сбегать за стикерами, которые внезапно закончились. Аянэ быстро согласилась и собралась было сходить в универмаг на противоположной стороне улицы, но заказ оказался подробнее, чем она ожидала. Стикеры требовались из конкретного магазина. Сначала это не смутило, но когда Аянэ забила название в мобильной программе-навигаторе, оказалось, что тот находится в двух кварталах от Благоуханного мира. Когда Широгане наконец вернулась, Умэ сердечно поблагодарила её и сказала, что пока для неё нет поручений и она может посидеть с «племянничком». Аянэ, уже несколько подуставшая от беготни, с удовольствием согласилась. Войдя, девушка опустилась сначала на корточки, а потом и вовсе села на мягкий ковёр, среди разбросанных игрушек и расслабленно выдохнула. Саске быстро подскочил к ней, держа в руках лист бумаги. Аянэ заставила себя обратить максимум внимания на творение ребёнка. На рисунке был изображены руки, держащие букетик цветов, простых и знакомых. — Это маргаритки? Мальчик отрицательно мотнул головой и негромко проговорил: — Ро… Ромаськи… Аянэ подняла взгляд на маленького художника ошарашенная и умилённая его попыткой произнести название русского цветка. Первые три дня подработки Саске в садик отводила сама Аянэ, но сегодня тётя Харука ни с того ни с сего сообщила, что сама отведёт сына. В тот момент от неё веяло напускной строгостью, словно она собиралась обличить чьё-то преступление, но на губах то и дело проскальзывала улыбка полная весело-коварного предвкушения. У Аянэ на этот счёт быстро построилась версия. Пока Харука-сан собиралась, Широгане ожидала её с маленьким Саске на руках и обнаружила среди свежих, только завезённых, цветов маргаритки. О том, что это были именно маргаритки было указано на контейнере. Тогда она указала малышу на цветы и прочитала ему название, а потом, ради общего его развития, невзначай упомянула о ромашках. Кстати, из-за того, что Харука-сан ушла в детский сад, распределение новых цветов пало на плечи Аянэ. Теперь, глядя на рисунок, она была польщена вниманием малыша к её рассказам. На картине присутствовали проблемы с масштабом; ромашки были изображены слишком большими и поэтому руки, казалось, принадлежали эльфу. Но композиция, хоть и была передана неровными линиями и в общих чертах, сама по себе была весьма оригинальной для пятилетнего ребёнка. Аянэ одобрительно улыбнулась. — Молодец! Этот букет в руках твоей мамы? Хочешь подарить маме цветы? Но к её неожиданности мальчик снова мотнул головой. — Не мама. Ромаськи у. — мальчика перебил голос его матери, приглушённо донёсшийся снизу: — Аяно! Девушка тихо выдохнула и сиюсекундно подскочила на ноги. Её ладонь мазнула по тёмным вихрам мальчика. — Как вернусь, обязательно доскажешь, ладно? — она улыбнулась и выскользнула из комнаты. — Будь другом девочка, сходи, купи ручек. — прилетело из-за прилавка, стоило выйти в помещение магазина. Женщина, отдавая поручение, ни на секунду не оторвалась от изучения записей в книге заказов. Зато из зелёных дебрей образцов вынырнула фигура Умэ. — У Харуки внезапно закончились чернил в ручке, и обнаружилось, что эта отслужившая ручка — единственный представитель своего вида, оставшийся в магазине. Харуке срочно нужно начать составление отчёта и без письменных заметок дело идёт туго, как видишь… Извини, что снова дёргаем тебя. — Ничего, — Аянэ с улыбкой качнула головой и, изобразив тревожное подозрение на лице, но с весёлой искрой в глазах, уточнила: — Могу я надеяться, что на этот раз не придётся пользоваться навигатором? Намиказе не сдержала смешка. — На этот раз нет. Универмаг напротив вполне подойдёт. — заверила она и вернулась к своему прежнему занятию, проинструктировав напоследок — Деньги возьми из кассы и не забудь записать. — Никаких дополнительных требований? — Купи сразу несколько, самых обычных. Трёх хватит. И запасных стержней тоже. — проинструктировала Харука-сан. Одолжив примерно необходимую сумму и записав в специальную тетрадку, Аянэ накинула поверх футболки мастерку и направилась к двери. — Скоро вернусь! — девушка взялась за ручку и, пропустив внутрь клиента, вышла на улицу, направляясь к ближайшему пешеходному переходу. Умэ поднялась на ноги, машинально отряхивая фартук от несуществующего сора, и вышла навстречу клиенту. Продав пышный букет и дежурно улыбнувшись на прощание, она ступила обратно в цветущие джунгли. Ей нужно было сделать свежие срезы на цветах из последнего оставшегося контейнера. Ассортимент магазина пополняли каждое утро партией цветов определённого размера, которой в большинстве случаев хватало на день. Редко, но случалось, что не хватало. Но так лучше, чем цветы будут гибнуть просто так. Намиказе ловко орудовала ножницами и как раз закончила процедуру с последним цветком, когда раздался тихий перезвон музыки ветра, извещающий о прибытии нового посетителя. Умэ выпрямилась. — Добро пожаловать. — поприветствовала она вошедшего юношу — Осматриваетесь, или вам нужно что-то конкретное? Парню на вид было около тринадцати. Посетители данной возрастной категории обычно наведывались к ним просто полюбоваться недолго их цветущим товаром. В основном это были школьницы вроде той же Аянэ, но и мальчишки иногда заглядывали. Кстати, на счёт Аянэ… Куда это она запропастилась? Универмаг прямо через дорогу, а времени уже прошло более, чем достаточно. — Здравствуйте. — парень вежливо улыбнулся и ответил на ранее заданный вопрос — Конкретное. Могу ли я просить Широгане Аянэ уделить мне время? Брови Умэ приподнялись в немом изумлении. Аловолосый юноша смотрел на неё спокойными ясными глазами.Продолжение следует