Так же, как алая ночь , Ты можешь скрыть свой страх, Можешь солгать, моя дорогая. Продолжай, как и раньше, мечтать. Раскинь свои покрытые кровью крылья!
– Правда же, круто, братик... – Аккерман отмер, шумно втянув носом воздух, и исподлобья взглянул на подругу. В отличие от него, она глаз не могла отвести от прекрасной особы. Песня казалась Леви смутно знакомой, какой-то тёплой и родной. Вот только вспомнить, где он раньше её слышал, не мог, из-за чего в груди разливалось жгучее чувство раздражения.Посмотри, как цветы дышат в дождь. Попытайся приблизиться к границе света. Она так далеко, чтобы протянуть руку к небу. Я схвачу, я схвачу розы своими крыльями. Мы будем летать!
Сердце Леви пропустило удар и замерло. Кажется, он понял. Зрачки мужчины шокировано сузились, руки сжались. Аккерман вновь почувствовал себя ребёнком. Он выдохнул. Перед глазами появился образ женщины аккуратной, исхудавшей, но продолжающей улыбаться. Вновь показалось, что она перебирает короткие пряди его смоляных волос. Леви помнил тихий голос, поющий ему перед сном эту песню, тёплые объятия. Как же он мог забыть свою мать. Мужчина зажмурился, болезненно вздрогнул, откинувшись на спинку стула, забывая о пыли и грязи. Слишком много чувств и воспоминаний вызвала у него эта песня. Леви хмуро посмотрел на пианистку, пытаясь спрятать бушующие глубоко внутри эмоции. Мелодия заканчивалась, и он облегчённо опустил напряжённые плечи, пытаясь не думать. Кто-то из замершего зала прошептал восхищённое «ведьма». После последних аккордов, умело сыгранных девушкой, пьяный мужчина потребовал что-то повеселее, а пианистка, мягко улыбнувшись через плечо, занесла руки над клавишами и начала отрывисто играть быструю мелодию. Зал оживился. Леви повернулся к подруге и с удивлением наблюдал, как та уплетает за обе щеки овощную похлёбку. Перед ним же стоял горячий зелёный чай, вернее, его подобие. Аккерман выдохнул, схватил кружку за ободок и сделал пару глотков обжигающего напитка. – И как долго мы будем здесь находиться? – произнёс мужчина, смотря на Изабель нечитаемым взглядом. Магнолия выпрямилась, широко улыбнулась. Из уголка рта вывалилась крошка, и девушка с набитым ртом что-то проговорила ему. Леви вновь отпил чай из кружки. Прошло около десяти минут, прежде чем пианистка закончила играть и, аккуратно встав, с улыбкой поклонилась аплодирующему залу. Леви скрестил руки на груди, наблюдая за уносящей счёт официанткой. Он в таверне был единственный, кто не хлопал, но ему было плевать. Изабель встала, шумно отодвинув стул, и, схватив Аккермана за локоть, потащила за уходящей особой. Мужчина раздражённо хмыкнул, а затем вдохнул уличный воздух, лишённый противных алкогольных паров. Магнолия уже успела отлипнуть от него, теперь она разговаривала с девушкой, которая, мягко улыбаясь, смотрела прямо в его глаза. Леви нахмурился, подошёл ближе к подруге. Пианистка отчего-то его раздражала, то ли из-за этой странной женственности, то ли из-за хитрого лисьего взгляда. – Братец Леви, знакомься, это Элисса, – Изабель была до ужаса активна. Аккерман видел, как ей натерпелось познакомить его с девушкой – Сестрёнка, это Леви. Девушка протянула мужчине руку, Аккерман схватился за ладонь пианистки, не отрывая внимательного взгляда от неё. Леви знал, что по рукам человека можно сказать много: её, например, были холодные и немного потные, из-за чего в голове сразу всплыло навязчивое сравнение с лягушонком. Но стоило отметить, что ладони были мозолистые, грубые. Будто она часто держит оружие... Это настораживало, ведь у девушек, что занимаются исключительно музыкой, такого не бывает. Он напрягся, рассматривая её ещё внимательней. Девушка была на несколько сантиметров ниже его, но, в отличие от мужчины, хрупкая фигура с узкими плечами и бёдрами визуально придавала своей обладательнице уж совсем детский вид. Чересчур бледная кожа, тонкий нос, с едва заметной горбинкой; над верхней губой, слева, находился маленький шрам. Волосы белые были заплетены в низкий пучок, пара передних прядей падали на высокие скулы, покрытые лёгким румянцем. Миндалевидные серые глаза, темнеющие к внешней стороне радужки, обрамлены белыми ресницами. Элисса определённо была привлекательна и умело пользовалась вниманием мужчин. Слишком уж уверенно она смотрела на Аккермана, как будто знала, что не может не понравиться. – Приятно познакомиться, можно просто Лиса, – даже её голос, как отметил Леви, медовый и немного кокетливый. Мужчина опустил руку, брови, до этого придававшие его лицу некоторую холодность, равнодушие, сошлись на переносице. – У тебя ладони потные... мерзость, – лицо девушки слегка вытянулось от удивления, взгляд с поволокой стал настолько смущённо-удивлённым, что Аккерман мысленно улыбнулся тому, как ловко он вывел эту вертихвостку из душевного равновесия. Наблюдать за реакцией было интересно. Особенно попытки вернуть самообладание поднимали ему настроение, хоть это и никак не отражалось на лице. Втянутый сквозь зубы воздух, прищуренные глаза, смотрящие уже возмущённо, и попытки скрыть красноту щёк за волосами, что вообще не получалось потому, что на бледной коже подобное особенно заметно. – Братец... – буркнула Изабель, с осуждением взглянув исподлобья в полные безразличия глаза Аккермана. – Вы удивительный... – голос пианистки перешёл на скромный шёпот, чтобы вернуться в грозно-разозлённый тон. – Нахал! Леви даже захотелось усмехнуться, но он уверенно продолжал держать на лице каменную маску. Удивительно, но она не была похожа на всех остальных. Слишком манерная и воспитанная, казалось, что её вообще не должно быть в подземном городе, и именно это, признаться, напрягало больше всего. «Ничего не бывает просто так. Я не могу быть уверен, что она не заведёт нас в пекло». Леви хмыкнул, отвёл взгляд от возмущённой Элиссы и посмотрел на Изабель. – Нам пора, – стальной тон мужчины разрезал тишину, он развернулся. – Пошли. – Братик... – Изабель схватила Леви за рукав белоснежной рубашки и посмотрела на него большими грустными глазами. – Мы же не можем оставить Лису одну... ты же знаешь, как сейчас опасно ходить по улицам. Леви тяжело вдохнул. А ведь правда, судя по тому, что рассказывал в последнее время Фарлан, в городе участились ограбления, после которых зачастую жертвы не выживали. Ходить в одиночку было слишком опасно, тем более хрупкой миловидной девушке. Мужчина вперил взгляд в высокий блестящий свод, заменяющий подземным жителям небо и нахмурился. Интуиция буквально вопила о том, что от новой знакомой нужно не просто уходить, а бежать как можно дальше. – Не стоит, правда, – Элисса мягко улыбнулась, в её взгляде плясали бесенята. Девушка по-птичьи наклонила голову набок и с ловкостью заядлого манипулятора заглянула в его антрацитовые глаза. – Я вполне могу за себя постоять. Тем более, живу не так далеко... Леви был уверен, это было произнесено именно для того, чтобы он согласился проводить пианистку домой. Мужчина окинул девушку взглядом ещё раз. Тонкие запястья, лебединая шея, мягкие аккуратные движения. «Впрочем, плевать. Если она попытается напасть, я убью её раньше». – Показывай дорогу, – голос Леви так и остался грубым. Девушка же благодарно кивнула ему и, развернувшись, пошла вперёд, рядом с Изабель. Жила она и вправду близко, буквально через пару улиц от трактира. Они остановились около старенького, обветшалого дома. Такой же, как и большинство в подземном городе. Девушка обняла Изабель и повернулась к нему лицом. – Большое спасибо, что проводили, – она слегка склонила голову, смотря на него исподлобья. – Было приятно познакомиться, Леви. Затем пианистка быстро и легко взлетела по потрёпанным каменным ступеням крыльца и помахала им рукой, скрываясь за бледно-жёлтой облупленной дверью. – Ну, как она тебе? – Магнолия живо посмотрела на Леви. – Правда ведь крутая? Такая красивая и добрая. Аккерман хмыкнул, переведя взгляд с дома на подругу. – Ты слишком доверчива, Изабель. Неужели ты думаешь, что после встречи с Лобовым, она здесь просто так. Пошли. Мужчина развернулся, краем глаза замечая мелькнувший в окне светлый силуэт.***
Дверь хлопнула. Мягкая улыбка соскользнула с красивого женского лица. Пианистка сдавленно простонала, опираясь лбом о прохладную стену, затем выпрямляясь. «Это провал». Элисса шагнула к окну, одёргивая старенькую занавеску. Новый знакомый что-то говорил Изабель, сосредоточенно наблюдая за подругой. Его взгляд был даже немного суров. Аккуратные брови мужчины сошлись на переносице, а губы сжались. Леви резко развернулся, а девушка отскочила от окна, тихо чертыхнувшись. – И как он? – в комнату зашёл мужчина, ладонью касаясь дверного косяка. Пианистка вздрогнула и фыркнула, поворачиваясь к нему лицом. Лампы в комнате никто не зажигал, в этом мраке ей стало совсем не по себе. – Напомни, почему я тебе помогаю? – Элисса вздохнула и села на стоящий рядом с окном диван. – Твои безотказные планы когда-нибудь сведут меня в могилу. Мужчина тихо рассмеялся, вальяжно располагаясь рядом с ней. – Ну, мы ведь друзья. – Ага, как же, мне просто нужно перестать вестись на смазливых мальчишек... – девушка откинула голову на спинку, провела рукой по лицу. – Я следила за ним целый день и ничего толкового не узнала. Он грубый и недоверчивый. Не любит работать в команде и выполнять приказы. Но, как ты и предполагал, Лобов связался с ним. Так что, теперь я думаю, поймать его не составит труда. Плечи мужчины с облегчением опустились, он был явно доволен полученной информацией. Как ей показалось, блеск предвкушения в его глазах не предвещал ничего хорошего.