Игра с отчаянием: Life Will Change

             — Идеально, — произнёс Акира, пробуя эспрессо, который у него вышел из кофе машины.       На его губах расплылась довольная улыбка, пока он, причмокивая, потягивал напиток: возможно, до своего учителя ему и было далеко, но сделать темпером качественную таблетку для аппарата он всё-таки мог. Да, Сакура был немного ретрограден и доверять автоматике темпировку кофе не любил, предпочитая всё делать руками. Этот навык внезапно пригодился для подтверждения легенды: ибо кто как не Супер Бариста знает, как сделать настоящий эспрессо с минимумом сторонних технических средств?       Собственно, на кухне с Урсулой и Амели Акира чувствовал себя как дома: та же симфония запахов, витающая в воздухе, тот же особый ароматный жар, сопровождающий финальную стадию готовки… и та же гора посуды, мусора и грязи, которая копится при элементарной эксплуатации кухни. Впрочем, с Супер Горничной даже и этот недостаток чувствовался минимально: идеальная чистота. Сенсей Акиры явно есть на кого равняться! Потому как Каваками… была той ещё лентяйкой, даже за хорошие деньги (а уж без денег и того больше).       Однако в чём-то ему здесь нравилось больше, чем в комнате у Акечи: здесь во всяком случае был простор… и возможность полениться для одного не очень работящего Бариста. В отличии от Урсулы, которой, как понял Акира, было главное не мешать, у принца-детектива не забалуешь: спросит по полной. Так что, откинувшись на стуле и поставив чашечку на столешницу, парень наслаждался заветным бездельем.       Между тем к нему подошла Горничная, с тарелочкой, на которой дышали жаром крендели — последняя партия на сегодня, как он помнил. Она ласково улыбнулась:       — Угощайтесь пожалуйста, господин Араши!       От её доброты сердце Акиры пропустило несколько ударов: возможно, он был не самым чутким человеком на белом свете, но даже его пробирала теплота, так и сквозившая в каждом маленьком жесте, действии и особенно — готовке. Если бы Бариста спросили об идеале его женщины — он бы, не задумываясь, выбрал Урсулу.       Улыбнувшись в ответ, он кивнул и принял блюдо с кренделями. Затем мотнул головой на кофе-машину и поднял бровь.       Урсула только растерянно похлопала глазами, явно не улавливая, что от неё хотят.       — Вам приготовить кофе? — наконец озвучил Акира вопрос.       Та засмеялась и начала крутить палец вокруг пальца, как всегда она делала, когда оказывалась смущена (а смущалась Горничная часто).       — Да не стоит, господин Амай…       Что только укрепило настойчивость и желание Бариста показать своё мастерство. В это время Урсула сделала шаг назад, толкнула столешницу. Вибрации передались на шкафчик над ней, по итогу кастрюля, стоявшая где-то на самом верху чуть-чуть съехала на край… большей частью. В итоге она начала опасно…       — Урсула-сан, осторожно!       И не успела Горничная сказать «Ай!», как настоящие инстинкты Акиры пришли в движение: рывком очутившись на ногах он оттолкнул девушку буквально за секунду до того, как кастрюля… а, её уже поймали — Амели, которая была вечно на страже сестры. Вернее — руки Бариста и Амели в один и тот же момент схватились за разные концы падающего предмета.       Урсула, которая едва успела осознать произошедшее, только выпучила глаза и приоткрыла рот. Между тем, Бариста и Метательница ножей встретились глазами, явно слегка поражённые… такой «встречей». Во всяком случае, Акира точно: про Амели ничего нельзя было утверждать наверняка.       — У вас хорошая реакция, Амели-сан, — отпустил первым кастрюлю Акира.       Амели просто молча кивнула, поставила упавший предмет на безопасную высоту и отошла обратно в тень — небольшой уголок возле холодильника, куда не били потолочные светильники.       Бариста снова посмотрел на Урсулу и улыбнулся.       — И я всё-таки настаиваю — вы столько сделали для всех.       Горничная засмущалась ещё сильнее, начав теребить в руках свой фартук, который она надевала для кухни.       — Разве это плохо — сделать что-то для себя и в своё удовольствие?       Урсула замахала руками.       — Господин Акечи! Ну что вы…       Акира проигнорировал протесты и нарочно сделал голос низким и «очаровательным» — пародируя принца-обольстителя из какого-нибудь сёдзе-аниме.       — Чего изволят две прекрасные дамы в «Леблане»?       Если бы Горничная была бы чайником — смущение било бы из неё в виде струек пара. Но, вот она точно бы сдалась его напору и просто уселась на стул, нервно перебирая пальцы.       — Вы невыносимы, господин Абурай. Сделайте уже что-нибудь на ваш вкус!       Акира кивнул, затем скосил взгляд на Амели и поднял бровь. Та просто прикрыла глаза и пожала плечами. Бариста положил руку на подбородок. Затем, в озарении, хлопнул ладонь об ладонь:       — Латте для двух прекрасных дам! Да! — щегольским движением убрал руку с подбородка. — Идеально.       Урсула, не сдержавшись, хихикнула.       — Господин Акай, вы слишком любите выглядеть круто.       Акира фыркнул, подходя к эспрессо-машине.       — А разве это не делает жизнь интереснее? — широко улыбнулся парень и поправил очки. — Операция: Латте для двух прекрасных леди — началась!       От его фразы Урсула замотала руками.       — Господин Акико, ну какие из нас леди!       Амели, сидевшая в своём укрытии, внимательно посмотрела на Бариста. Но ничего не сказала.              Кёко предпочла бы посидеть у себя в комнате — там не было никакой суеты, было очень тихо и умиротворяюще. Собственно, руководствуясь тем же самым принципом, она выбрала сейчас в качестве укрытия кухню — и хотя в неё регулярно кто-то входил или выходил, во всяком случае, здесь можно было найти уютную каморку, где Кёко никто не мог раздражать. Будь её воля, она бы и носа не сунула наружу, но голод вещь такая, суровая. И потому ей пришлось всё-таки покинуть своё прибежище.       Собственно, люди в академии раздражали Кёко. Невероятно. Они были шумные, суетливые, самовлюблённые (особенно этот — который по блинчикам) — все они мало того, что бессмысленно мутили воздух своими действиями, так ещё и имели наглость пытаться в это вовлечь её!       Они все напоминали ей животных — за исключением того, разумеется, что животные были честнее, производили меньше шума, а также не могли по определению предать (за исключением, пожалуй, мерзких кошек) или сделать больно. По старой привычке она попыталась заменить людей в своём воображении на животных — так становилось гораздо проще воспринимать их и игнорировать бессмысленную болтовню; животные, во всяком случае, не любили шуметь почём зря (исключая попугаев и некоторых птиц, но те отдельный случай).       Так, некая Физик в глазах Кёко очень быстро превратилась в ворону — любопытную, шумную и деловую ворону! А вот её подруга — в белую пушистую кошку с жутковатыми фиалковыми глазами. Воображение её слегка спасовало перед такой комбинацией: как эта противная кошка ещё не съела ворону?       Детектив вызывала у неё стойкое отвращение, чем-то напоминая отвратительного гладкого чёрного паука, который, спрятавшись в уголок, начал плести свою паутину, ожидая мух. Не меньшую неприязнь у неё вызвала и Азартный игрок: своими манерами та очень отдалённо походила на какую-нибудь ядовитую змею (вроде кобры). Такой образ пришёл ей в голову после первой встречи в столовой. Вроде, сидит себе, греется на солнышке, шипит, потом поползла куда-то… а потом как ужалит! Досталось в тот раз Дегустатору, который, видимо, не очень-то и был рад рассказать о своём таланте. Кёко поёжилась, когда воочию представила эту кобру.       А вот её брат стал добродушным огромным львом (рыжий цвет волос только усиливал ассоциацию). Его кажущееся радушие (кстати, характерное для всех противных кошек), в любой момент могло смениться яростью и острыми когтями. Да! Львы опасны.       Хулиган быстро по аналогии превратился в злую и забитую дворнягу — такую, которая только и лает, и бросается, и вообще лучше держать на цепи. Актёр стал чёрным пуделем — такой же самовлюблённый, себе на уме, есть что-то хитрое и коварное. Как у Кардинала Ришелье из «Трёх Мушкетёров». Третьим собратом по разуму собачьему стала Скейтбордистка… Она чем-то напомнила Кёко джек-рассел-терьера — прыгучая, позитивная и очень надоедливая.       На этом парад собак закончился, но парад «псовых» — нет. Боксёр в её глазах стал белым хмурым волком-одиночкой с рваным боком (Кёко не знала, почему ей пришла в голову такая ассоциация). А вот Марти превратился в рыжего лиса с милыми глазками. Хитрющий до ужаса!       Горничная стала попугаем, навроде какаду — благо, её умственные способности позволяли Кёко сделать такую метаморфозу. Метательница ножей превратилась в мрачную чёрную рыбку продолговатой формы с острыми зубами, которая молчаливо плыла позади пернатой глупой птицы. В чём-то она даже вызывала симпатии Кёко: во всяком случае, не шумела.       Счетоводка же заставляла Кёко кривиться: кошка! Самая настоящая кошка! Противная, ластящаяся сиамская кошка! Блинный Дегустатор, впрочем, был ненамного лучше: ворон. И хотя к воронам у Кёко никакой личной неприязни не было… конкретно этот вызывал у неё ассоциации с вороньём, которое уже парило над полем битвы, ожидая щедрой поживы.       Один из немногих, кто не вызывал никакого отвращения у Кёко, был Художник. Своим видом он отдалённо напоминал ей маленького и беззащитного серого крольчонка. Такой же тихий, пугливый и нелюдимый.       А вот некий «Повелитель Персон» у воображения Кёко вызвал настоящий ступор: только она хотела вместо него представить ленивца (такой же лентяй и соня), как её внутренний радар возвестил: ошибка!       Собственно, она бы и дальше продолжала превращать людей в животных, как её уединение нарушил звон чашки.       Моргнув, она заметила перед собой странного улыбчивого парня — Бариста. Который, секундой ранее, приземлил перед ней чашечку с кофе. Кёко уже хотела было закашляться (КОШКИ!), но… внезапно обнаружила, что запах пропал. Она положила себе руку на горло, потрогала его, затем с удивлением посмотрела на Бариста.       Тот кивнул на напиток, затем уселся напротив, сложил руки в замок, и, широко улыбаясь, посмотрел на неё. Кёко ощутила смущение от такого внимания и поторопилась скрыть его за распитием кофе.       Но только она сделала глоток… как в её рту взорвалась самая настоящая бомба вкуса. Нежный молочно-сливочный, за ним чуть терпкая горечь кофе, и всё дышит жаром с лёгкими нотами корицы. И да — Кёко не была такой специалисткой — ей просто было вкусно. Напиток невероятно согревал: даже одного глотка хватило, чтобы лёгкая дрожь в конечностях улеглась, а сердце омыло покоем.       Если кто и достоен звания «Супер Бариста» в этой академии — то это точно был он. Она сделала новый глоток, гораздо увереннее и больше. Её глаза осторожно скосились на самого парня: тот, оценив её реакцию, улыбнулся шире, после чего молчаливо поднялся с места.       Внутри Кёко что-то сжалось. Она раскрыла рот, точно бы задыхалась, не в силах произнести…       —…спа…       Бариста обернулся.       —…сибо, — сказав это, она съёжилась и зажмурилась, точно бы ожидала, что он будет над ней смеяться.       Но секунда, другая… реакции не последовало. Она осторожно открыла глаза.       Бариста стоял поблизости и улыбался. Пустил очками блик, заглянул ей в глаза и:       — Вы такая красивая, леди.       Он сказал слова очень уверенно и тихо, что ей пришлось даже чуть податься вперёд. Но когда она услышала эту фразу… Её сердце пропустило несколько ударов.       В прошлых школах много кто считал её странной — к этому она привыкла. Много кто считал смешной и нелепой — к этому она тоже привыкла. Но… красивой?.. Кёко ощутила, что снова задыхается, но при этом — это удушье было какое-то другое, неаллергическое… Оно было странно приятным.       — Вам лишь стоит быть чуточку увереннее в себе, — произнёс между тем Бариста.       Поклонился.       — Если вам что-то понадобится — обращайтесь, Ирису-сан.       В её сердце в тот момент возникла буря смущения, растерянности и недовольства. Его обращение, с одной стороны, развеяло эту атмосферу шарма, которую он сам же и создал, назвав её «Леди». Но с другой — оно же поселило в ней странную обиду, точно бы… Кёко почувствовала, что краснеет. Ей точно бы хотелось единовременно и возмутиться, закатить скандал (это чувство было очень нехарактерным для неё), и, в то же время, попросить ещё раз произнести это желанное «Леди»…       Когда он хотел уйти, она внезапно ощутила желание его остановить, ей до того не свойственное. Её разум пришёл в такое смятение и беспокойство, что пришлось вспомнить о любимой игре: цветных фигурках, которые…       Из кармана Бариста раздались шумы.       — Приём, приём, Карасу-сан, слышите меня?       Кёко вздрогнула. Бариста сунул руку в карман, откуда достал небольшое чёрное устройство с антенкой — рацию?.. Нажал на кнопку и приложил ко рту:       — Акечи-сан, приём, я вас слышу. Что случилось?       — О! Так она работает, чудесно! Не обманули про пять километров! — на той стороне раздалось хихиканье, а также какие-то шорохи, женский голос на заднем плане. — Не могли бы вы тогда передать всем, кого увидите, что я жду их в школьном магазине. Включая вас и сестёр Октавиан — я и Хицугири-сан сделали невероятное открытие!       — Вас понял, Акечи-сан, передам.       На его лице, тем не менее, была лёгкая растерянность.              Когда Акира оббежал всех со стороны общежитий и всё-таки явился к магазину… он умудрился подойти одним из последних, наряду с Кёко и Моришиге (последнего пришлось упрямо выстукивать через дверь, прежде чем он соизволил открыть). По итогу — на небольшом пространстве собралась толкучка и Бариста пришлось встать где-то в самых последних рядах, вплотную к Кёко. Приподнявшись на цыпочках, он попытался посмотреть, что же там происходило. А посмотреть было на что. Например на красное кресло-качалку, которое выскочило из небольшой, с ладонь (!) капсулы, когда принц-детектив разъединил половинки.       — Ма-а… это какое-то нарушение всех законов логики и здравого смысла, я считаю… — протянул Акечи, смотря на образовавшуюся кучу предметов, сложенную перед автоматом.       В какой-то мере он был прав: помимо кресла, обшитого бархатом, там лежал литровый термос зелёного цвета, странная шляпка с ушами, какое-то устройство, отдалённо напоминающее рацию, но с большой кнопкой посередине, серебристый пистолет, простенькая белая маска на глаза и лицо, красный плащ (Акире он показался знакомым), какая-то обувь, пачки рамена, бутылки кока-колы, пара бонсаев, разветвитель… вся эта куча вызывала изумление (особенно кресло — как оно вообще пролезло в такую малюсенькую капсулу?!).       Ренко, которая стояла ближе всех к этой куче, смотрела на капсулы как на дар божий.       — Акечи-сан, разве вы не понимаете — это прорыв! Теория сжатия пространства работает!       Разговоры мигом затихли, после чего общий фокус внимания сместился на Физика. Марибель, стоявшая рядом, попыталась ту подёргать за рукав. Ренко не отреагировала, а, поправив шляпу, продолжила:       — Я, правда, не знаю, откуда здесь эта технология, если даже рабочих прототипов пока нет, только модели, да и те громоздкие! Оказывается, Нео-Эйнштейновская теория пространств работает! — заметив на лицах слушающих полную растерянность и непонимание, она продолжила: — Нет, ну вы разве не слышали о единой теории всего, объединяющей физику, химию и математику воедино, вместе со всеми силами и законами?       Акихико подавился воздухом. Собственно, Акечи… тоже выглядел невероятно растерянным, часто моргая глазами. Одной Хитаги было наплевать — её больше интересовал автомат, в который она продолжала засовывать монетки и доставать новые капсулы… пока её не оторвал от этого занятия Дэймон.       — Усами-сан, я не знаю, откуда вы прибыли, но в наших краях даже теорий таких не существует, — наконец произнёс принц-детектив, озвучив коллективную мысль.       В это время Ренко, сообразившая, что она брякнула что-то не то, нервно рассмеялась, косясь на свою подругу, выглядевшую… немного мрачно.       Повисло молчание. Акечи положил руку на лицо.       — Ладно, оставим это пока за скобками… господа! — Акечи повернулся на собравшихся. — Предлагаю пока не толпиться у входа, а организовать проход. Я предлагаю… — он осмотрел кучу. — Устроить что-то навроде раздачи предметов тем, кому они требуются. Думаю, так никто не будет возражать?       Возражений не последовало. Разве что…       — И всё это можно выиграть за монетки? — высунулась из-за плеча Кишинумы Мами.       Акечи покосился на автомат.       — В принципе — да. Но есть одно «но», — при этих словах он посмотрел на Хитаги. — Мне, например, из десяти попыток повезло всего на один приз. Хицугири-сан — в девяти из десяти, притом на десятый, «неудачный раз», она выиграла ещё сто призовых монет.       По толпе прошли ахи и охи.       — Поэтому, руководствуясь здравым смыслом, предлагаю сделать Хицугири Хитаги-сан главной по монеткам и автомату. Тем более, основную часть из них она и собрала. А теперь! — хлопнул в ладоши. — Я прошу вас — организуйте коридор, не толпитесь. Каждому достанется что-нибудь!       Спустя несколько минут ученики всё же расположились коридором. Хитаги её брат с трудом оттащил от автомата: Игрок напоминала обиженного ребёнка, у которого отняли его игрушку. Акира, по сути, почти не изменил своего положения, только разве что стало хоть получше видно, что происходит. И да — он снова оказался рядом с Кёко. Видимо, потому что та тоже стояла с самого краю.       Акечи же наклонился и поднял пару оранжевых туфелек на среднем каблуке.       — Лот номер один, женские оранжевые туфли. Кто хочет?       — А размер какой? — поинтересовалась Ренко.       Как не странно, ответила Счетовод:       — Тридцать восьмой, Усами-сан.       Взгляды собрались на Мами. Акечи поднял бровь. Девушка пожала плечами.       — Я такие вещи на глаз умею определять.       — Любопытный у вас талант, Ямагава-сан, — покачал головой Акечи.       Мами зарделась. Затем подняла руку.       — Вы не отдадите их мне? Это как раз мой размер.       Акечи поболтал их в руке, окинул толпу взглядом.       — Кто-нибудь ещё претендует? Да? Нет? — поскольку возражений не последовало, он кивнул. — Отдано Ямагаве Мами-сан, просьба забрать лот, — после чего он передал туфли Дженнифер, а та, по цепочке, отдала их Счетоводу.       — А если двоим сразу приглянётся одна вещь? — фыркнул Марти, ленивым взглядом гуляя по куче.       Акечи положил руку на подбородок.       — Я об этом не подумал, да… было бы логично тогда устроить аукцион с пожертвованием в пользу аукционного дома, но у нас нет никаких денег. Ну, не считая тех, которые для автомата.       — А монеты не годятся, не? — склонил голову набок Кишинума.       Акечи покосился на хулигана.       — Кишинума-сан, ну вот у вас сколько сейчас монет в кармане?       Тот почесал затылок.       — Ладно, понял.       Урсула замахала руками.       — Да ладно вам всем, какие деньги, господин Гаямото, господин Ёшидзава! Мы же все здесь связаны одной бедой! Давайте просто делиться друг с другом тем, кому чего надо!       У Акечи дёрнулось лицо, покуда Эрика зафырчала, приложив руку к лицу.       Наконец, принц-детектив развёл руками.       — Ну, пока так, как видите, мистер Флай. Я могу только предложить систему очков.       — Очков? — тут же высунулась голова Хитаги из-за Дэймона.       — Банально — вы забрали вещь — вы получаете одно штрафное очко. Если у вас будет претензия с кем-то, у кого очков меньше — приоритет отдаётся ему. Легко, не правда ли? — Акечи улыбнулся.       Усами подняла руку.       — А если количество очков совпадёт?       — Тогда будем тянуть жребий или играть в «камень, ножницы, бумага». Или же договариваться между собой как-то. Справедливо, я думаю. Все согласны?       Одобрительный гул подтвердил, что правила игры были приняты. Акечи наклонился, после чего вытащил с кучи серебристый стильный пистолет с надписью «SEES». Акихико пришёл в странное оживление, увидев его.       Акечи щёлкнул предохранителем (попытался), уверенным движением навёл его на стенку и спустил курок. Тишина.       — Макет пистолета, модель опознать не могу. Кто из вас хочет такой?       Вверх взметнулись три руки. Акечи прищурил глаза.       — Хицугири-сан, Санада-сан… Арисато-сан?.. — будто бы не веря, произнёс последнюю фамилию принц-детектив. Хлопнул в ладоши. — Я попрошу названных выйти вперёд.       Указанная троица подошла поближе. Акечи окинул их взглядом.       — Ма-а. Сложновато будет проводить соревнование между вами тремя…       — Чего это так, Акечи-сан? — тут же поинтересовалась Хитаги.       Акечи скосил глаза на бесстыдно улыбчивую девушку.       — Я уже познакомился с тем, как ваш талант работает. Мне кажется — у этих двоих просто нет шансов против вас…       Хитаги очень обиженно надула губы, недовольно смотря на принца-детектива.       — И потом — зачем он вам, Хицугири-сан?       Та посмотрела на потолок.       — Поставлю его на полочку. Буду любоваться.       Дэймон положил ладонь на лицо, что-то бурча.       — Должна же у девушки быть мечта!       Лицо Акечи дёрнулось.       — Пистолет?.. Странные у вас… мечты, — он повернулся на Боксёра и Повелителя персон. — А у вас какой интерес?       Как не странно, голос подал Минато:       — Одна моя вещь, которая пропала при переходе в академию, как раз выглядела так же.       Акечи прищурился.       — Интересно, и зачем вам… — он подбросил пистолет в руке. — Такое нечто?       Акихико порывался что-то сказать, но его оборвал Минато, который поднял руку.       — Я жил в опасном городе. А это — предмет самообороны.       — Боевой пистолет?.. — поднял бровь принц-детектив.       Минато пожал плечами.       — Не то чтобы боевой.       — Травматический? Газовый?.. — не унимался любопытный Акечи.       Минато проигнорировал его вопрос и положил руки в карманы.       — Так как мы будем решать спор?       Акечи задумался.       — Поскольку госпожа Азартный игрок невероятно удачлива… пистолет получит тот, кто быстрее и точнее ответит на блиц-викторину.       — Блиц-викторина? — сказали троица хором.       — Самые простые и базовые вещи. Итак! — хлопнул в ладоши. — Количество островов в Японии и основные четыре архипелага!       И не успел Акечи произнести «начали!», как Минато уже как пулемёт начал отвечать:       — 6852 острова с четырьмя главными: Хоккайдо, Хонсю, Кюсю и Сикоку, — Повелитель персон не оставил «соперникам» и шанса.       Хитаги возмущённо сложила на груди руки.       — Так нечестно!       — Зато это нивелирует вашу «нечестную» удачу, Хитаги-сан, — парировал Акечи. — Следующий! Химическая формула этилового спир…       — C2H5OH. Два атома углерода, связанные одиночной связью, у одного из которых атом водорода замещён на гидроксильную группу…       Акечи нервно засмеялся.       — А вы хорошо эрудированы, Арисато-сан. Следующий!              Спустя каких пять минут и десять вопросов соперники Повелителя персон в виде Боксёра и Азартного игрока были посрамлены и втоптаны в грязь.       Хитаги, которая, горящая праведным гневом, вернулась к брату, возмутилась перед тем:       — Наверняка его талант, на самом деле, что-нибудь навроде Супер Зазнайки!       Дэймон вздохнул.       — А я тебе сразу говорил, что пистолет тебе не нужен.       Хитаги упёрла руки в боки.       — Дей! Нельзя быть настолько правильным! Это же пистолет!       Между тем, Минато, с безразличным видом, отошёл от кучи, вложив пистолет в карман. Акечи наклонился и поднял странную шляпку с ушками, навроде кроличьих. При этом правое ухо у шляпки было точно бы порвано и нарочито зашито белыми нитками. Принц-детектив надел шляпку на голову, сразу начав выглядеть нелепо.       — Шляпка… женская?..       Кёко, тем временем, заметив этот предмет на голове Акечи, вся сразу оживилась: в её глазах появился странный блеск, да и сама она как-то… взбудоражилась — вот самое подходящее слово.       — В любом случае, отдаётся забесплатно. Желающие?       Рук не было. Кёко, дрожа, пыталась поднять свою, но у неё то ли не получалось, то ли не хватало роста, то ли… её страдания заметил Акира. Он поднял руку:       — Я беру, Акечи-сан.       Ученики дружно обернулись назад. Акечи уставился на Бариста и часто-часто моргал.       — А… вы… — взял себя в руки и помотал головой. — Есть ещё желающие?       Кёко в изумлении уставилась на Акиру, с совершенно растерянным взглядом. Тем временем Акира подошёл к принцу-детективу. Кёко заметно погрустнела и уставилась в пол.       — Что ж, отдано!       Акира снял шляпку с головы Акечи, после чего, провожаемый взглядами, вернулся обратно.       — Держите. Вы же хотели её, верно? — протянул ту альбиноске.       Глаза Кёко стали по два блюдца. Невероятно дрожащими руками она взяла шляпку… на её глазах выступили слёзы. Рывком она выхватила её и прижала к сердцу, точно бы дорогое сокровище.       Акира улыбнулся.       — Всё для вас, леди.       От его слов Кёко замерла, широко распахнув глаза и часто моргая.       Марти, наблюдавший за сценой со стороны, нагло ухмыльнулся, покачал головой и бесшумно похлопал.       — Ай да сукин сын… — произнёс он шёпотом.              Наконец, все вещи более-менее нашли владельцев. Сам Акечи взял себе три предмета: кресло (которым был нагружён Боксёр, шедший для допроса), разветвитель и термос. Вообще, на термос претендовал ещё и Марти, и принцу-детективу пришлось выдержать нешуточную борьбу за оный. На тот момент хитрый Акечи имел 0 «штрафных» очков, как и, собственно, Марти. В конце концов судьба термоса с кружкой была решена в ожесточённом противостоянии в «камень, ножницы бумагу», где оба противника прикладывали невероятные усилия, чтобы одолеть друг друга. По итогу серии из пяти выиграл Акечи с минимальным преимуществом. Оба аж взмокли.       И вот так трое (Моришиге, Акечи и Акихико) направились в сторону комнаты принца-детектива. Тяжелее всех было, конечно же, Боксёру — он так и кряхтел под тяжестью кресла, но не сдавался, а молчаливо и терпеливо нёс его.       Между тем, Мами, которая провожала его взглядом, обернулась, чтобы встретиться глазами с Усами Ренко, которая отобрала сами капсулы и крышечки и сейчас забавлялась с тем, что укладывала и вынимала оттуда различные предметы. Да, неведомым образом принцип «сжатия» всё ещё действовал. Хотя некоторые предметы было бы проблематично засунуть обратно.       На данный момент она пыталась сделать матрёшку из капсул. Пока получилось сделать из трёх — на четвёртой одно из пространств схлопывалось (капсула трескалась), высвобождая содержимое.       Мами вздохнула и набралась сил и уверенности. Подошла к Физику.       — Усами-сан.       Та, с невероятным напряжением прижимала крышку. Прижала. Медленно отпустила. Матрёшка не рассыпалась. Ренко стала невероятно горда и довольна собой на вид. Скосила взгляд.       — Да, Ямагава-сан?       Мами выдохнула.       — Вы не возражаете, если мы с вами выпьем чаю?       — Чаю? — Ренко моргнула.       Она убрала свою матрёшку в карман, после чего поправила шляпку. Затем удостоила Мами пристального взгляда. Повернулась на подругу и подняла бровь. Та в ответ сморщила лоб и более внимательно изучила Мами.       По какой-то причине спина Мами сразу выпрямилась, а в груди появилось скользкое чувство и желание выслужиться, которое она испытывала, работая в доме Уширомий. Так смотрела Госпожа Ева (Нацухи была просто страшной в гневе и довольно прямолинейной).       — Ямагава-сан, а почему именно мы с Ренко? — наконец довольно прохладно осведомилась Марибель.       Мами ощутила, что этот вопрос — решающий. И именно от него зависит, допустят ли её в эту компанию. Голос предательски подвёл в этот момент.       — Я… почему бы нам просто не держаться вместе? — Мами улыбнулась. — Разве в этой опасной академии не было бы хорошо найти союзников, которым было бы можно доверять?        Ренко кивнула, словно бы соглашаясь с какой-то фразой или мыслью.       — Это совершенно не аргумент, Ямагава-сан, — в голосе Физика зазвучали первые нотки отказа. — Больше человек не значит больше защиты. Я и Мери же не какие-нибудь там «Боксёр» или «Мечник». — Ренко усмехнулась. — Следуя вашей логике, держаться надо их, а не нас.       По спине Мами пробежались мурашки. Она чувствовала, что ситуация выходила у неё из-под контроля.       — Вы мне кажитесь хорошими людьми. Да и потом! — она повысила голос. — Я умею считать! Да, это не бог весть что, но я могу вам полезна, Усами-сан, в ваших расчётах!       Ренко снова посмотрела на Марибель. Некоторое, пусть и непродолжительное время, между ними точно бы проходил безмолвный диалог. И словно бы придя к какому-то согласию, они синхронно кивнули. Слово взяла Физик:       — Ямагава-сан, вы нам не подходите.       — То есть… как это… — растерянно прошептала Мами. — Усами-сан! Хан-сан! Но…       — Ямагава-сан, если вы ищете того, за чьей спиной вы сможете спрятаться — вы ошиблись. — Ренко сложила руки на груди.       Мами уставилась на пару девушек, смотря то на одну, то на другую в невероятном неверии. Марибель потянула подругу за рукав.       — Может тогда всё-таки чаю? — сказала она, посмотрев на подругу.       — Ничего, Мери, я затащу тебя в нашу кофейную секту! — фыркнула Ренко и вместе с Марибель отправилась в сторону столовой.       В какой-то момент Физик остановилась и обернулась на невероятно растерянную Мами, уставившуюся в одну точку. И только она хотела что-то сказать, как её снова за рукав подёргала Марибель. Она покачала головой и вышла вперёд:       — Ямагава-сан, ничего личного, но «нет» значит «нет». Я прошу вас только не держать на нас зла. — Поклонилась.              …после их ухода Мами ещё долгое время смотрела в пространство, покуда в её голове вертелся очень простой вопрос: где. Где. Где она ошиблась?       — Ямагава-сан, а вы что тут замерли?       Мами медленно повернулась на голос. Его обладательницей оказалась Дженнифер. Та уперев доску для скейтборда в пол, участливо смотрела на Мами.       Мысли в её голове начали поворот. Видимо, Скейтбордистка, довольная тем, что ей досталась в ходе розыгрыша доска, торопилась скорее пустить ей в дело: во всяком случае то, как она прикусывала губы и притоптывала на месте, точно бы от переизбытка энергии, говорило об этом. Хотя, возможно, она просто планировала навестить кузена. Или же третий вариант, который неплохо дополнял первые два — она была из той надоедливой породы людей, которым просто не сиделось на месте. Джессика была оттуда же.       Мами моргнула, затем улыбнулась:       — Брайтон-сан, не возражаете, если я с вами пойду?       Дженнифер просияла:       — Что, вы тоже любите тренироваться?! Я точно знала, что найду тех, кто любит спорт!       Улыбка Мами стала чуть-чуть кривой.       — Да, я тоже люблю спорт, Мисс Брайтон.       — А какой? — тут же загорелись глаза Скейтбордистки.       Мами скосила глаза в сторону. «В телевизоре», — пронеслась у неё мысль.       — Фигурное катание.       — Не, не моя тема, — немного погрустнела Дженнифер, опустив доску на землю. Но, снова просияла: — А хотите я вас научу?       Мами медленно кивнула, смотря на доску, точно бы на врага народа и уже чувствуя предстоящие синяки с падения. «И во что я только что ввязалась?»       Так Счетовод и Скейтбордистка пошли на первую официальную тренировку. Впрочем, Мами немного воспряла, когда услышала, что Боксёр обещал потом присоединиться.              Тем временем, Акечи, вдумчиво ходя по кабинету, произнёс:       — Что ж, Санада-сан, вы сказали, что вы обучались в академии Геккокан три года до этого… что же вас заставило сменить такое престижное учебное заведение?       Акихико фыркнул, откинувшись на стуле.       — Личные причины, которые вас не касаются, Акечи-сан. Что-нибудь ещё?       Принц-детектив поднёс руку к подбородку. Затем кивнул и положил перед Акихико маску тенгу.       — Разве что совсем небольшой вопрос. Вам знакома эта вещь, Санада-сан?       Боксёр посмотрел на маску. Пожал плечами.       — Первый раз вижу.       Акечи некоторое время вглядывался в того. Кивнул.       — Что ж, тогда не смею вас больше задерживать. Моришиге-сан, запишите время окончания допроса, — посмотрел на наручные часы, — пятнадцать часов и двадцать одна минута, допрашиваемый Супер Боксёр Санада Акихико-сан.       Акихико кивнул, подошёл к двери и потянул её за ручку…