Игра с отчаянием: Life Will Change

             Радость от победы, азарт от погони, веселье, которое заставляло задыхаться в экстазе — всё это испарялось по капле, пока Хитаги наблюдала за казнью Супер Актёра — Моришиге Сакутаро.       И если в начале она предвкушала, до боли вдавливая палец в экран, ощущая бабочек в животе. Но было там, разумеется, и сомнение. А вдруг всё это на самом деле игра Дегустатора? И когда с экрана посыпались монетки, она едва не запищала от восторга — угадала! С самого начала и до самого конца (ну, почти) она вела правильную дичь. Сложно сказать, в какой момент у неё возникло это озарение — но едва она его ухватила, как оседлала логику и отправилась вскачь в погоне за настоящим негодяем.       Но Тау, эта кукла, разрушительница надежд, будто бы нарочно не дала ей насладиться триумфом — она вырвала её победу своими грязными когтями, бросила в навозную яму и оставила там гнить. Именно такой вкус Хитаги ощущала во рту — гнилой, вонючий, от него тошнило и мутило. Донельзя хотелось плеваться — лишь бы избавиться от этого мерзкого ощущения.       Кукле нельзя было отказать в эстетике: казнь была достойна великого актёра. Но если Моришиге отстоял свой спектакль до последнего и не дрогнул, то они все — их театр — должны были жить дальше взаперти. Свободу-то обещали убийце, а не тем, кто его повесит.       Хитаги не до конца понимала почему, но смотря за триумфом Тау, её радостью, за тем, в каком та экстазе бьётся, она снова ощутила навязчивое желание растоптать каждый кусочек этой дряни. Чувства, как она могла судить, возникали из ниоткуда. Возможно — возможно — это был какой-то кусочек её старой личности — той Хицугири Хитаги, которой она была до потери памяти. Но что тогда их связывало — директора академии взаимных убийств и обычную японскую школьницу?       Забавно, но её чуть не скрутило от приступа хохота — почему-то эта мысль показалась дьявольски смешной. Это даже немного позволило отстраниться от послевкусия казни.       — Кажется, с фантазией проблем у вас нет, госпожа директор.       Все ученики, включая Хитаги, обернулись на голос: говорил Акечи Горо. Он по-прежнему улыбался, но даже самый недогадливый бы увидел, насколько натянутой была улыбка и как на самом деле он напряжён. Его лицо побледнело — а учитывая, с каким профессионализмом Акечи расследовал убийство и как спокойно отнёсся к трупу — должно быть, даже его пробрало.       Тау гордо задрала нос и скосила взгляд на Дегустатора.       — Разумеется! Академия «Пик Надежды» — это бренд!       — В мире убийств и казней? — нервно хихикнула Мами.       Кукла важно покивала. Её бубенчики на шляпе отозвались звоном.       — А то! Я тут, знаете ли, не для того сижу, чтобы вы всякой дурью маялись! Теперь, когда Актёр-сан размочил сухой счёт этого выпуска, — её губы изогнулись в улыбке, — следующий выпускник будет знать, от кого надо избавляться в первую очередь, верно?       Её слова заставили учеников вспомнить друг о друге — и снова, как и тогда, на вступительной церемонии, они начали вглядываться в лица соседей.       — Живите в мире и гармонии или умрите, пытаясь выбраться! — Тау расхохоталась, схватившись за живот. Резко замерла, прищурила глаза и обвела зал взглядом. — Или будьте готовы, что тех, кого вы предадите, подвергнут не менее жестокой казни, чем эта.       На этот раз не было ахов и охов, но каждый — каждый — воспринял её слова. Ренко, чьи пальцы стиснули шляпу. Мами, прижавшаяся к кафедре и словно бы ставшая меньше. Акихико, скривившийся то ли от боли, то ли от отвращения. Кёко, обнявшая Акиру, и сам Бариста, в глазах которого колыхалась ярость.       — Да иди ты нахуй! — донеслось от Хулигана, который с треском впечатал кулак в кафедру.       Тау сложила руки на груди и покачала головой. Постучала ногой по подушечке.       — Хулиган-сан, не портите имущество — иначе вы очень быстро отправитесь за своим другом. Или, — Тау картинно ужаснулась и приложила руки к лицу, — у вас с ним были такие близкие отношения, что теперь вы без него жить не можете? Ах! Какая трагедия!       Кишинума замер, буквально на секунду, и вскоре его лицо побагровело.       — Ах ты…       Акечи выскочил из-за кафедры и поднял руки, преградив путь к Тау.       — Кишинума-сан, не надо необдуманных действий!       — Иди к чёрту, коп! — спрыгнул на пол Хулиган, и начал потирать кулаки и разминать шею.       Минато тяжело вздохнул.       — Кишинума-сан, пожалуйста, успокойтесь. Не надо повторять ошибок моего друга. Прошу, — он сложил руки вместе и поклонился.       Хулиган повернул голову на Минато. Тау тем временем важно покивала.       — Верно-верно, Хулиган-сан! С вами я не буду церемониться. Вы мне и так кучу мебели перепортили. Что ж у вас за выпуск такой — одни вандалы, — пробурчала кукла окончание фразы себе под нос. Тем не менее, её все услышали.       Кишинума, сплюнув, запрыгнул обратно на свой постамент.       — Каких уж набрали, директор, — ядовито улыбнулся Марти, сунув руки в карманы. — Других не предусмотрено — работайте с тем, что есть.       Тау перевела взгляд на Барабанщика и приложила руку к подбородку.       — Знаете, Барабанщик-сан, не думайте, что я на вас не найду управы. Я и не таких глупцов ломала, — она ядовито улыбнулась. — И ваша маленькая тайна, скажу честно — тот ещё секрет полишинеля.       Марти напрягся. Затем хмыкнул.       — Я и не сомневался, директор.       Хитаги вытянула шею.       — О чём это она, мистер Флай?       Марти посмотрел на Игрока и поиграл бровями.       — О, ничего особенного, мисс Хицугири, — Марти перевёл взгляд на Тау. — Просто я такой охрененный, что состою в отношениях с двумя девушками, — он прикрыл глаза и растянул губы в ухмылке. — Одна из них не против гарема, а вот вторую ещё надо обрадовать.       Тау замерла, и буквально на мгновение — на мгновение — её рот приоткрылся. Затем она прищурилась.       — Несомненно, Барабанщик-сан, я думаю, их сердечки не выдержат вашей преждевременной смерти. Вы уж выживите там, Флай-сан! — растянула последнее слово кукла.       Принц-детектив моргнул, стоя за кафедрой.       — Флай-сан, что здесь происходит?       Марти повернул голову на Акечи.       — Дела былых лет, Блин. Не переживай, — он положил руку на сердце, — я про тебя не забыл, с тобой тоже сочтёмся.       Акечи дёрнулся, затем улыбнулся.       — О, не стоит, Флай-сан, я проживу и без этого.       — О нет, Блин, думаю, не проживёшь.       Эрика начала показательно ковыряться пальцем в ухе — чем мгновенно привлекла общее внимание.       — Может уже закончим этот детский сад, господа? — она ядовито улыбнулась и убрала руку от уха. — Итог закономерен — преступника казнили, жертва отомщена, все счастливы. Хэппи энд, — она похлопала в ладоши.       — Уж точно не благодаря вам, Фурудо-сан, — отзеркалил улыбку Акечи. — Да, госпожа Супер Детектив?       Эрика сжала зубы до хруста и оскалилась.       — Но и не благодаря вам и вашему хвалёному секретарю, Акечи-кун.       Минато похлопал в ладоши.       — Давайте не будем накалять обстановку, господа. Мы все очень устали, мы напуганы, мы разрознены. Я не думаю, что обсуждать кто прав, кто виноват в такой атмосфере — лучший выбор.       Тау улеглась на подушечке и подложила кулачок под щёку.       — А почему бы и нет, Повелитель персон-сан? Мне кажется — а я человек с опытом, — кукла подмигнула, — это подходящий момент, чтобы задуматься о том, можно ли вообще доверять хоть кому-то в этой академии.       Ренко подняла руку.       — Что вы имеете в виду, директор-сан?       Тау хихикнула.       — Ой, ну что вы как маленькие? — она поиграла бровями. — Всё очень просто. Наш доблестный Дегустатор доверился Актёру — тот его по итогу просто предал. Какая трагедия! — в голосе куклы было слышно надрыв. Она положила руки на грудь. — Моё сердечко может не выдержать такой драмы! Предательство любовника!       Акечи подавился воздухом и закашлялся. Эрика, замерев, вскоре расплылась в улыбке. Остальные ученики академии растерянно переводили взгляд с Тау на принца-детектива.       Марти фыркнул.       — Ребят, ну вы серьёзно? — он покосился на куклу. — А вы, я смотрю, даже не стесняетесь своих предпочтений?       — Предпочтений? Каких таких предпочтений? — Тау начала хлопать глазками, сделав совершенно невинный вид.       Кишинума сплюнул.       — Эта психованная по педикам.       Мами вздохнула и положила руку на лицо.       — Прекрасно, директор-извращенка, чем ещё может удивить эта академия, действительно...       Хитаги хихикнула.       — Спалились, Тау-сан, бесполезно отрицать, — Затем она встала в позу Акечи — тоже положила левую руку на лицо, и, копируя его интонации, пафосно произнесла: — И потому что мой единственный интерес здесь — стоять на страже истины, — Игрок наставила руку на куклу, — я объявляю: вы яойщица, Тау-сан!       У Тау дёрнулась бровь. Ровно как и у Акечи. Эрика, не выдержав, звонко расхохоталась. Остальные ученики академии были просто в недоумении. Дэймон, что-то бормоча себе под нос, прикрыл лицо ладонью.       Хитаги шутливо откланялась, затем, заметив, как смеётся Эрика, расплылась в ухмылке. Игрок ядовито улыбнулась в стиле Детектива, развела руки в стороны и склонила голову набок.       — И поэтому такой уровень суждения доступен Хицугири Эрике!       Теперь в осадок выпала Эрика, а Акечи, не сдерживаясь, ржал в голос. Марти тоже зашёлся в гомерическом хохоте, для чего ему даже пришлось обнять кафедру, чтобы не упасть. Дикие нечеловеческие звуки доносились от него.       Тау возмущённо открыла рот. Закрыла его. Снова открыла.       — И что в этом такого?! — топнула она ногой.       Бариста хихикнул и отвёл взгляд в сторону, продолжая обнимать Кёко. Она тоже смеялась, только беззвучно, судя по тому, как дрожали её плечи.       Тау надулась и плюхнулась на пятую точку.       — Злые вы! Вот возьму и уйду от вас!       — Куда, директор-сан? — смеясь, произнёс Акечи.       — В монастырь! Буду вести честный и целомудренный образ жизни, посвящу себя молитвам и аскезе.       Теперь даже Минато не сдержал улыбки. Что уж про Мами, Ренко… Акихико — и тот, весь взмокший, а и то с его стороны доносился хриплый смех. Но, конечно, были и те, кто не разделял общего веселья — как, например, Амели или Ууджима, которые оба, казалось, никак не отреагировали на казнь преступника. Или как Дженнифер — которая замерла, вся бледная, с дрожащими губами и теперь, когда началось веселье, её лицо исказилось от гнева.       — Да вы все ебанулись тут! — крикнула она что было мочи.       Смех тут же стих. Дженнифер не сводила взгляда с Марти — который всё ещё смотрелся донельзя весело.       — Как вы можете ржать, когда эта психованная только что убила человека на ваших глазах!       — Верно, верно, Скейтбордистка-сан! — у Тау снова в руке возник платочек. Она всхлипнула. — Как вы можете быть такими бессердечными? Он же был вашим товарищем! Один из вас!       Скейтбордистка метнула молнию взглядом в куклу.       — Сами не лучше! Придумали какие-то идиотские правила, заперли нас в четырёх стенах, заставляете убивать! Вы… — глаза девушки забегали. — You’re a fucking freak, and all of you are!       Марти всплеснул руками.       — О, внезапно в академии, где нужно убивать, кого-то убили. Действительно, Джен, какой шок и трепет!       — Shut the hell up Marty!       Акечи поднял руки.       — Мисс Брайтон, прошу вас, успокойтесь…       Дженнифер топнула ногой.       — Успокойтесь, блядь?! После того, что тут fucking произошло?!       Тау склонила голову набок с недоумённым выражением лица.       — А что, произошло что-то особенное?       Дженнифер распахнула рот, пот шумно втянула воздух ноздрями.       — Два человека за этот вечер встретились с создателем, вот что! А вы, вы все, — она резко отошла от Акихико, спрыгнула с кафедры и бешено окинула всех взглядом. — Вам вообще хоть каплю не плевать, что у нас два, мать его, трупа?!       Акечи вздохнул и положил руку на лицо.       — Мисс Брайтон, вы многого хотите от нас всех. Если вы не знали — шок — а это именно он — может выражаться с медицинской точки зрения совершенно по-разному. Кто-то может начать смеяться, кто-то плакать, — принц-детектив натянуто улыбнулся. — Если мы здесь и сейчас не бьёмся в истерике, это не значит, что нам всё равно. Вам, как иностранке, может быть это сложно понять…       — А вам бы вообще постыдиться, мистер Акечи! — Дженнифер ткнула в него пальцем. — Вы обещали нам, нам всем, что вы проконтролируете медпункт, проследите, чтобы никто никого не отравил. И что по итогу?!       У Акечи дёрнулся глаз.       — Мисс Брайтон, я сделал всё, что от меня требовалось, но я не господь-бог…       Эрика хихикнула.       — О, то есть вы признаёте, что у вас есть недостатки? Как внезапно, — изображая ужас, Эрика приложила руки ко рту. Затем убрала их и улыбнулась фирменным образом. — А вообще, будем откровенны. Вы провалились. По всем пунктам. Вы — неудачник, Акечи-кун.       Лицо Акечи скривилось, как от зубной боли. Но отвечать на это он ничего не стал. Дженнифер повернулась на Эрику.       — Да, только вы не лучше, мисс «Я сделаю всё сама».       Губы Детектива поджались.       — Если у вас есть какие-то претензии…       — Претензии? О, я вам скажу, сколько их у меня! — Дженнифер сжала кулак. — Мало того, что вам было больше интересно ваше маленькое соревнование с мистером Акечи?! у вас есть хоть капля человеческого сочувствия?!       Эрика зафыркала и положила руку на лицо.       — Поверьте, если поработаете с трупами с моё, вы тоже научитесь относиться к этому, — она убрала её и улыбнулась, — профессионально.       Хитаги сложила руки на груди и надулась.       — Мисс Брайтон, ну что вы, правда, мы ведь раскрыли дело и остались живы. Разве это не главное?       Теперь злой взгляд Дженнифер достался Игроку.       — Вы тоже хороши, мисс Хицугири. Ничем не лучше вашей подружки!       Эрика моргнула.       — Простите?       Акечи положил руку на подбородок.       — Подружке? Нет, это бред. Чтобы они, — он изучающе посмотрел сначала на Игрока, потом на Детектива. — Фурудо-сан, если это правда — вы меня разочаруете, — он вернул Эрике её же улыбку.       Мами вздохнула.       — Джен, пожалуйста, хватит.       — Ничего не хватит! — донеслось истошное от Скейтбордистки. — Вы что, вообще не понимаете, что здесь происходит?!       Эрика мрачно хмыкнула.       — Не думаю, что вы понимаете, Брайтон-сан, — оскалилась, — вы не выглядите как человек, которого природа одарила хоть каплей серого вещества.       Марти покосился сначала на Дженнифер, потом на Детектива.       — Не хочу этого говорить, но впервые я хочу с вами согласиться, мисс Фурудо.       Эрика сложила ладони вместе и ахнула.       — Да неужели, Флай-сан?       — Только не зазнавайтесь.       — Да как я могу!       — Ты тоже ничем не лучше, Марти! — ткнула в него пальцем Дженнифер. — Ещё брат, называется. Что, радуешься теперь, что можешь блеснуть своим хвалёным интеллектом?       Марти со скучающим видом опёрся на кафедру.       — Мы никогда и не были родственниками, если ты забыла, Джен.       — А, ну да, как же, — она сузила глаза, — ты же всегда у нас отличался особенным сочувствием, да?       Марти прикрыл глаза.       — Джен, не заставляй меня думать о тебе ещё хуже, чем ты есть.       Минато скосил взгляд на Марти. Затем на Скейтбордистку.       — Мисс Брайтон, прошу вас, давайте обсудим все наши проблемы позже. Мы устали, это был длинный день…       Тау, изображавшая спящую на троне, дёрнулась и встрепенулась.       — Что, там эта истеричка закончила уже или нет?       Лицо Дженнифер побагровело.       — А, не закончила, — кукла прикрыла рот, зевая. — Ну, вы это, разбудите, как она наорётся. У меня тут ещё важное объявление.       Зевнув, Тау накрылась пледом (по традиции тот возник из воздуха), улеглась на бок и засопела.       Мами с мрачным и решительным видом зашагала в сторону Дженнифер. Эрика опять начала ковыряться пальцем в ухе.       — Брайтон-сан, и вообще, постыдиться бы здесь вам.       Скейтбордистка обернулась на Детектива. Эрика прикрыла глаза.       — Мы уже поняли, что до вашей головки только-только дошла светлая мысль, что вы могли умереть. И только чудо — и ваше обжорство, — Эрика приоткрыла один глаз. — Спасли вас от смерти. Примите этот факт и живите с ним.       — А ты только и можешь, что строить из себя самую умную, да?!       Эрика ухмыльнулась.       — Во всяком случае, это лучше, чем истерить на пустом месте.       — Да я!..       Мами рывком схватила Дженнифер за плечи и развернула на себя.       — Что?!       Лицо Счетовода было каменным.       — Прошу меня извинить, Брайтон-сан.       Раздался хлёсткий звук пощёчины. Тау прекратила храпеть и высунулась из-под одеяла. Присвистнула.       — Юри, конечно, мерзость, но драку я одобряю! Размозжите ей череп!       Скейтбордистка замерла на месте, вглядываясь в суровое лицо Мами. Эта хрупкая девушка — обычно очень трусливая, пугливая и осторожная — выглядела сейчас как воплощение смерти. Такая же отстранённость и безразличие на лице. Такая же собранность. И даже бледность.       — Прекратите эту истерику, Брайтон-сан, — в её голосе звучала сталь. — Не позорьтесь дальше и заткнитесь.       — Я…       Новый звук удара.       — Вы достаточно уже сказали, Брайтон-сан.       Тау снова засвистела, одобрительно. Акечи моргнул.       — Ямагава-сан?.. — осторожно произнёс он.       Мами обернулась.       — Акечи-сан, не мешайте, — окинула взглядом учеников, — остальные — тоже.       — Вас поняли, — поднял руки Акечи.       Мами снова посмотрела прямо в глаза Дженнифер, у которой дрожали губы, пока на лице так и застыл ужас вместе с немым вопросом.       — Своими воплями и обвинениями здесь и сейчас, Брайтон-сан, вы только наживаете себе врагов. Которые однажды могут вас точно также отравить. Застрелить. Зарезать. Что там ещё придумать… — она нахмурилась.       — Мами, — пропищала Скейтбордистка и попыталась сделать шаг назад — но крепкая хватка Счетовода ей не позволила.       — И если вас ваши родители и жизнь не готовили к чему-то подобному — засуньте себе свои страхи в задницу и молчите.       — Но…       Ещё пощёчина. На щеках Дженнифер были видны следы от ладоней.       — Если вы не прекратите эту истерику — мы больше никогда не будем подругами. Вы меня поняли, Брайтон-сан?       На глазах Дженнифер выступили слёзы. Она сглотнула и заторможенно кивнула.       — Прошу ещё раз извинить, что вмешалась не в своё дело, Брайтон-сан.       Мами отпустила девушку и поклонилась.       — Но это то, что я бы сделала со своей госпожой, выкини она что-то подобное, — распрямилась. — Особенно в таком месте и в такое время.       Дженнифер разрыдалась. Мами, ласково улыбнувшись, обняла её, прижав к груди — при их разнице в росте это смотрелось комично и нелепо. Но участницам сцены явно было не до того.       — Вы меня пугаете, Ямагава-сан, — Акечи положил руку на шею и размял её. — Не думал, что у вас есть… такие таланты.       — Я всего лишь слабая женщина, Акечи-сан, — донеслось тихое от Счетовода. — Это то немногое, что я могу.       Дэймон покачал головой.       — Вы очень сильный человек, Ямагава-сан.       Эрика прочистила горло.       — Если мы закончили с этой патетикой, — она кивнула Тау, — директор-сан, не изволите ли вы?..       Тау снова взобралась на подушечку. Заложила руки за спину.       — Что ж, теперь, когда вы наконец-то успокоились, — она поморщилась, покосившись на всё ещё плачущую Дженнифер.       Мами, обняв подругу, гладила ей голову. Заметив внимание Тау, она прижала девушку сильнее к себе, точно бы желая её защитить.       —…почти все, несколько важных объявлений. Мотайте на ус, — кукла взяла паузу и снова убедилась, что её внимательно слушают. — Первое: вы уже поняли, что доверять здесь можно только себе. Все ваши «друзья» и с кем вы там ещё знакомы — это ваши конкуренты. Враги. Предатели, которые ещё просто не показали себя.       — О, так вы считаете, что паранойя — наше всё? — хмыкнул Марти, подложив под голову кулак.       Тау кивнула.       — Здоровый и живой параноик — лучше, чем мёртвый и доверчивый. Ну, вы поняли.       Акечи прищурил глаза.       — Думаете, что лучше пусть будет каждый сам по себе?       — Я это и говорю, для особо одарённых, дегустатор-сан. И вообще, не перебивайте! Вы тратите моё время. А оно дорого стоит. Целые ваши жизни.       Ренко сглотнула.       — Словом. Вы все здесь надеетесь на какие-то связи. На ваших друзей, которые остались снаружи. Может быть, на полицию, — Тау покивала. — Или на каких-нибудь супергероев, которые обязательно вас вытащат из этой дыры. Так вот: забудьте.       — По-вашему, мы должны смириться с этим существованием? — произнёс Минато.       — В том числе. И да, этот ваш Дегустатор хочет взорвать путь наружу, — на лице Тау появилась мечтательная улыбка. — Я вам не буду мешать, но если в процессе вы разнесёте школу — пеняйте на себя. Правила о порче имущества никто не отменял. Смиритесь с тем, что вы проведёте здесь остаток дней. Или…       — Или убейте и выйдете наружу. Вы повторяетесь, директор-сан! — зевнула Хитаги. — Скажите уже что-нибудь, чего мы не слышали.       — О! Разумеется, Игрок-сан! — Тау шутливо откланялась. — Второе. Было бы неинтересно, если бы вы, пережив целый суд, ничего не получили взамен. Поэтому, у меня есть награда для выживших.       Акечи сжал руки.       — Почему у меня смутное предчувствие, что ничего хорошего нам не светит?       — Вы просто слишком пессимистичны, Дегустатор-сан! Улыбнитесь и смотрите на всё веселее! — Тау старательно изобразила улыбку от уха до уха.       Выглядело жутко. Марибель и Ренко, не сговариваясь, обе отвернулись в сторону.       — Но с этим подарком вы познакомитесь завтра. А пока — прочь из зала суда! — Тау помахала рукой. — Мы и так кучу времени потратили на эти сопли. Пшли вон! Прочь!       И после её слов дверцы лифта распахнулись, приглашая пройти внутрь. Кукла, откланявшись, канула в небытие. Ученики неровным строем направились на выход. Кто-то, как тот же Кишинума, ледоколом прорубил себе дорогу, оказавшись внутри одним их первых. Кто-то, навроде Акиры и Минато, подзадержался, помогая волочить Акихико — тот был в полуобмороке, судя по всему. Боксёр едва-едва реагировал на внешние раздражители. Кто-то, навроде Амели, бесшумной тенью скользнул в раскрытые створки. А кто-то — конкретно Акечи — сначала прошёл мимо портрета Урсулы, остановился, затем вернулся к портрету Моришиге и встал возле него, молчаливо вглядываясь в фотографию — ещё не перечёркнутую. Впрочем, это было, вероятно, вопросом времени.       Хитаги, сначала радостно побежавшая в сторону лифта, замедлила шаг, а потом и вовсе встала на месте, когда заметила эту картину. Качнулась на мысках, а потом аккуратно подошла к Акечи со спины и там и встала. Посмотрела на портрет Актёра. Говорить ничего не стала, правда.       Хитаги было сложно представить, какую гамму эмоций должен был чувствовать Акечи, учитывая события суда. Предательство того, кому верил, публичный позор, какие-то странные решения — честно говоря, оценивай Хитаги это с точки зрения игры, она бы сказала, что Дегустатор пожертвовал множеством хороших карт, чтобы хоть как-то не остаться в дураках. Она не могла сказать, почему ей пришла именно такая аналогия, но она была очень навязчивая.       Зал суда тем временем окончательно опустел. Дэймон, высунувшись из лифта, шикнул сестре. Девушка проигнорировала брата и сделала шаг к принцу-детективу.       — Акечи-сан, идёмте, вас все ждут.       Акечи повернул голову назад.       — Да, конечно, сейчас. Хочу напоследок, — Акечи снова повернул голову на портрет Актёра. — Отдать почести моему бывшему соратнику.       Хитаги моргнула.       — Разве он не был вашим другом, Акечи-сан?       Акечи хмыкнул.       — У меня нет друзей, Хитаги-сан. И вам не советую — видите, как они легко могут вас предать?       — Мне кажется, Моришиге-сан до конца сомневался, — вдумчиво произнесла Хитаги. — И он всё-таки не очень хотел убивать.       — Это и погубило его. Этот план мог сработать только в руках того, кто не сомневался.       Девушка склонила голову набок.       — То есть было бы лучше, если бы мы не нашли преступника?       Акечи развернулся в сторону лифта. Покосился на Хитаги.       — Я этого не говорил, Хитаги-сан. Я всего лишь говорил о том, что это было бездарное убийство.       — Бездарное?       Акечи зашагал в сторону лифта.       — Моришиге-сан не смог сделать самую важную вещь, — на губах Акечи появилась ухмылка.       — Какую же, Акечи-сан?       — Он не смог рискнуть, Хитаги-сан.       — Шулер, Легавый, вы там вконец тормознулись?! — донёсся крик Кишинумы из лифта. — Мы вас задолбались ждать!       Дэймон, высунувшись из лифта, виновато развёл руками в стороны.       — Да, конечно, Кишинума-сан, мы уже идём.       Тенгу, он же «Тянь гоу», пишется как «Небо» и «Собака». Мифологическое существо, пришедшее из Китая в Японию и претерпевшее определённые трансформации…       Пока Хитаги шла в сторону лифта, она обдумывала слова Дегустатора. Они её зацепили. И не совсем так, как можно было подумать. Ей внезапно вспомнилась маска, которую она вытащила из автомата и которую так страстно хотел получить Акечи.       Считается, что молодой тенгу выглядит как получеловек, полуворон, в то время как великий, старый, как раз и представляет из себя старика с красным лицом и длинным носом.       Может быть, это было совпадением, может быть, это просто её воображение. Но…       Вороны. Моришиге склевали вороны.       И почему-то, когда она посмотрела на Акечи, её воображение воочию представило получеловека-полуворона на его месте — всего в чёрном оперении, с той самой маской на лице. И…       Он улыбался. Он улыбался. Он улыбался обильной жертве, которая ему досталась в когти. Он улыбался, слизывая кровь и насыщаясь свежим мясом.       Впервые за свою недолгую память Хитаги ощутила не азарт, не предвкушение, не сладкую истому, от которой дрожали пальцы. Она ощутила липкие комья страха. Почему — она сама не могла сказать.       Акечи зашёл в лифт, и Хитаги заскочила сразу за ним. Он обвёл всех учеников взглядом и виновато улыбнулся. Двери захлопнулись и начался подъём.       — А, простите, я немного задумался. Прошу прощения за ожидание, — он легонько поклонился.       — О, неужели в вас есть нечто человеческое, Акечи-кун, — участливо произнесла Эрика, — раз вы так долго простояли возле портрета вашего бывшего друга? Я вам выражаю мои самые неискренние соболезнования.       Акечи покосился на Детектива.       — Во всяком случае, мне хоть что-то человеческое не чуждо, Фурудо-сан.       Ууджима устало зевнул.       — Может, вы этим займётесь тет-а-тет? Достали уже своими разговорами.       За что Художник удостоился внимательных взглядов.       Акира, стоя в углу вместе с Кёко, наблюдал за Акечи. В его глазах застыл какой-то вопрос. Принц-детектив проигнорировал его, заместо того снова осмотрев группу.       — Если не возражаете, я предлагаю провести сейчас ещё одно собрание. Как показала практика…       — Ты бесполезен, — улыбнулась Эрика.       — Надо немного пересмотреть нашу стратегию с учётом новой информации…       — И пересмотреть тебя заодно, Легавый, — зло произнёс Кишинума, потирая кулаки.       Акечи моргнул.       — Простите?       Дэймон сделал шаг вперёд.       — Раз уж вы сами так настаиваете, чтобы мы сделали это прямо сейчас, позвольте сказать вам от лица всех здесь присутствующих.       Акечи уставился на Мечника. Вернее, он сначала уставился над ним, потом только догадался опустить взгляд.       — Арисато-сан предлагал, конечно, не рубить сгоряча, а дождаться хотя бы утра.       — Что, простите?       Марти хмыкнул.       — А то, Блин. Революция.       Акечи замер на месте с кривой улыбкой. Было слышно только как шумит механизм, поднимая учеников.       Дэймон задрал голову вверх, смотря прямо в глаза принцу-детективу.       — По общему мнению учеников Академии пик надежды, вы, Акечи-сан, полностью дискредитировали себя как лидер.       Кишинума хрустнул шеей.       — И пока вы там с Шулером занимались непонятно чем, мы решили, что ты много выёбываешься. А делаешь…       Ренко поправила шляпу.       — А мы почти не видим никаких результатов и даже попыток вырваться наружу. Зато мы видели многое другое. Да, Ямагава-сан?       Счетовод кивнула.       — Угрозы.       — Копание в чужом прошлом и сование носа туда, куда не следует, — фыркнул Марти.       — Неспособность в критической ситуации вести за собой людей, — ядовито улыбнулась Эрика.       Кишинума кивнул.       — И я всё ещё не верю, что Моришиге мог просто так взять и убить Урсулу, — он угрожающе навис над Акечи — это притом, что последний был на полголовы выше. Взял принца-детектива за грудки. — И ты мне за него ответишь, понял?       Дэймон покашлял.       — Помнится, у кого-то ещё были какие-то претензии к Акечи-сану.       Марибель кивнула и поморщилась.       — Когда я была на допросе, Моришиге-сан говорил что-то про Карасу-сана, которого чуть не придушили.       Все дружно посмотрели на Акиру, который всё это время не расставался с Кёко. Став фокусом внимания, он виновато отвёл взгляд в сторону.       — А ведь я помню следы на шее, Карасу-сан, — произнесла Ренко. — И вы всё это время молчали?       — Я…       Эрика хмыкнула.       — Наверняка Акечи-кун просто заставил молчать его угрозами. Это ведь то, что ты обычно делаешь, да, Акечи-кун?       Лицо принца-детектива напоминало неподвижную маску, на которой художник изобразил полуулыбку.       Лифт остановился и дверцы раскрылись.       — И главное: неспособность предотвратить преступление, — произнёс Мечник. — И даже более того — именно из-за вас и ваших методов преступник знал конкретно, где и что он должен был брать.       — Так что, Блин, если не трусишь — мы тебя ждём в столовой. Где ты нам всё расскажешь, как миленький, — Марти, выходя из лифта, хлопнул Акечи по плечу. — О, и не благодари меня, я всего лишь не люблю торчать кому-то. Ну ты понимаешь.       Хитаги мотала головой и переводила взгляд с одного ученика на другого. В конце концов её взгляд остановился на брате. Тот подошёл к ней.       — Сестра, потом, после этого, нам надо будет серьёзно с тобой переговорить. Хорошо?       Игрок только и смогла, что кивнуть. Дэймон взял её за руку.       — А пока — пошли.       И даже уже когда все вышли, Акечи ещё долгое время стоял с застывшей на лице улыбкой, смотря в одну точку. Наконец, он ожил и вышел наружу.       Его губы были плотно сжаты.       — Вот такой из тебя друг, да, Джокер? — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс он.