Прошлое в прошлом?

Тело этого пацана (Кирихито, кажется?) бесило. Акира, конечно, знал, что люди слабые и немощные, но никогда не думал, что испытает все "прелести" людской жизни на себе. Тело, по сравнению с его собственным, было слишком хрупким. Даже несмотря на то, что пацан вроде скалолазанием занимался. Ему требовалось много сна, а силы восстанавливались раза в три медленнее. Акира переоценил возможности человеческой плоти, как бы не хотелось признавать собственную неправоту. В итоге, стрелка компаса сдвигается и планы меняются. Акира бросает все свои силы и возможности на то, чтобы вернуть собственное тело. Он сентиментально соскучился по своей внешности. Да и как можно выглядеть устрашающе с лицом этого пацана? Акира не улыбается и иногда смотрит так, что те, кому не посчастливилось досадить ему, ударяются в истерику. Но черты Кирихито все равно чересчур мягкие, а безумный огонек в глазах выглядит, как временное помутнение. Когда Акира встречает Томоэ, эту предавшую его драную лису, внутри разгорается такая злость, что ее огня хватило бы, чтобы спалить всю Японию и близлежащие острова вместе с ней. Влюбился он, понимаете ли. Вот... Дрянная лисица. Его бы убить, да сил не хватает. Восстановился, надо же. И опять за какой-то девицей бегает. Не то чтобы Акиру волнует. Вселенная определенно не хочет, чтобы снова начинались бесчинства. Другого объяснения своим провалам Акира не находит. Неважно, что в его планы постоянно вмешивается одна маленькая Богиня. Акира бы подумал, что Томоэ давно обо всем догадался, но лис размяк и теперь верит в лучшее — а значит, ни за что не предположит, что Король демонов вернулся. Или не захочет поверить — одно другому не мешает. Бедный, наивный лисенок, ты еще ответишь за свое предательство. Акира-оу не привык прощать, и ты должен был запомнить. Акира все-таки возвращает себе тело (как будто его что-то остановило бы), и с трудом удерживается, чтобы не запрыгать от переизбытка эмоций — подчиненные не поймут. К черту Кирихито и его слабенькие ручки. Сила, почувствовавшая наконец прежнее вместилище, вспыхивает спичкой и стремительно разрастается, но теперь Акира может использовать ее на полную катушку, не боясь потом с неделю в кровати проваляться. О, как же он соскучился про пресмыканию перед собой. Акира решает наведаться в храм. Кагоме, кагоме, птичка в неволе... Он выбирает день, когда Томоэ грязно свалил от него, и сносит сразу половину левого крыла. Раздаются крики. Почти как раньше. Акира ухмыляется и поигрывает длинными пальцами с черными когтями. Защита храма настолько посредственна для Короля демонов, что он ощущает лишь щекотку, когда проходит через невидимый для простых смертных барьер. — Скучал, дрянной лис? — Акира почти разочаровывается, когда видит, как Томоэ быстро берет себя в руки и испуганным не кажется. А он-то думал, размякший екай будет просить о пощаде. Скучно. — Как ты выбрался? — со вселенским спокойствием в голосе спрашивает Томоэ, тем не менее зажигая синий огонь, готовый в любой момент обороняться. Вот это уже веселее. — Ну, знаешь. Там подсуетился, тут подсуетился. Помнишь черноволосого парня с ножом у горла? — Ты. — Надо же, какой сообразительный. Значит, догадываешься, для чего я здесь? — вперед выступает девчонка: — Я не позволю тебе причинить Томоэ боль! — Акира моргает, выглядя почти растерянно, но тут же ухмыляется. — Сладкая, я не какой-нибудь тэнгу или с кем ты там еще способна справиться. Я Король демонов и я пришел мстить. Человечку даже с меткой Бога меня не остановить. Хотя ты можешь попробовать, — великодушно позволяет он. — Мне не хватало сражений. — Оставь ее. Ты пришел за мной, верно? Так разбирайся со мной. — А ты стал более осмотрительным без меня. Случай с Юкиджи научил? — Не смей! — Томоэ наконец по-настоящему злится, чуть ли не рыча сквозь зубы. Акира хохочет и уклоняется от всплеска синего огня. — Уединимся? А то я вам и так храм подпортил. Я, на самом деле, не хочу ссориться с Богиней Земли. Пока что. — Когда тебя это волновало? — цедит Томоэ. Акира сверкает глазами: — Угадай, кому она достанется, когда тебя не станет. Движения Томоэ стремительны и грубоваты (ха, все-таки он напряжен), но Акира слишком хорошо его знает, чтобы попасть под удар. В пылу драки они в прямом смысле этого слова улетают в лес, выжигая природу. Виноват Томоэ. — Ты помнишь, что сегодня за день? — подначивает Акира. — Глупый трусливый лис сбежал. Из-за тебя я лишился своего тела. — А ты что, без меня ничего не можешь? Акира аж останавливается. Томоэ замахивается, но он ловит его за запястье, сжимая чуть ли не до онемения, и внимательно разглядывает. В глазах вспыхивает нечто зловещее, не предвещающее ничего хорошего. Он что, должен был ожидать предательства от... Ладно, самого близкого ему существа? Интересно получается. Он вообще-то Томоэ доверял, как это ни странно для Кровавого короля. Томоэ, кажется, все понимает. Акира ломает ему руку и отпускает. — Променял меня на человечку. Это даже для тебя унизительно. — Ревнуешь? — Возвращайся. Либо умри. — Не могу, — Томоэ качает головой. Акира вздергивает бровь, старательно пряча разочарование за искусственной ухмылкой: — Опять на те же грабли? До чего же ты жалкий. — Она похожа, но она не Юкиджи. И... Не ты. Идиот, я связан договором, — Томоэ трясет запястьем, и Акира щурится. На секунду вокруг него вспыхивает золотое кольцо. Теперь Акира ухмыляется по-настоящему: — То есть если я избавлю тебя от договора, ты пойдешь со мной? — Томоэ деланно безразлично пожимает плечами. — Знаешь, не ты единственный здесь соскучился. Ты вообще в курсе, сколько я провел времени в пустом храме без возможности надолго покинуть его? Микаге бросил меня. — Микаге? — Прошлый Бог Земли. Он подобрал меня, вылечил и сделал Хранителем. А потом появилась Нанами, — Томоэ ностальгически улыбается, и единственное, что чувствует по этому поводу Акира — это спокойствие. — Не трогай ее. — Не буду. Мы провели некоторое время в Царстве мертвых. Она... Довольно интересный экземпляр. Но я надеюсь, ты не думаешь, что я смягчился за это время? Я по-прежнему Кровавый король. — Верю на слово. Освободи меня уже. — Что, примерная жизнь настолько осточертела? — Томоэ возвращает ухмылку: — Я думал, ты знаешь меня.