...

- Ты издеваешься, Филипп? - Он уставился на миску творога, которую врач настойчиво плюхнул на стол. Наместнику престола хотелось добавить что-то особо заковыристое и, возможно, даже с упоминанием крокодилов, но он честно сдержался. Из глубокого плетёного кресла донёсся тихий смешок. Господин наместник тихо зарычал. Смешок стал громче - Жуть как страшно! В кресло полетела маленькая, шитая золотом подушечка. Оттуда мелькнула изящная загорелая рука, подушечка была поймана в момент. - Вот благодарю! Так ещё удобнее. - Язва! - Было у кого учиться. Ешь давай. - Это?! - Гефестион скривился. - А нормальной еды не будет? - Неа. Кто вчера весь вечер ныл, что еще немного и будет пухлым как зефир, который подают царице? - Убью паршивца. Не подслушивать не учили?! - А ты не орал бы, - резонно и с достоинством ответил перс и соизволил, наконец, спустить на пол длинные ноги. Поморщился - пол оказался холодным. - Что вы тут развели? О, сырочек! - Царь, свежий как утренняя роса, бодрый после прогулки верхом и явно готовый к будущим свершениям, стремительно подошёл к столу и соорудил себе некое подобие не слишком аккуратной слоёной закуски. Гефестион страдальчески проводил взглядом вожделенную лепешку с сыром, став при этом так похож на умоляющего кота, что не рассмеяться, глядя в глазища его синющие, было совершенно невозможно. - Оставь его, Искандер, он страдает. - Мальчишка ловко увернулся от очередной подушки и украдкой показал обоим грекам язык, спрятавшись за колонной. - Не вижу никакого особого страдания. - Александр завалился прямо на кровать, устроился головой на коленях любовника и с наслаждением вгрызся в завтрак. Тион, хоть и кипел праведным гневом, ласково положил руку на золотые прядки, перебирая. - У тебя веснушки. - Знааааю. Не убирай руку, - довольным шёпотом добавил царь. - Не собирался даже. - Так по какому поводу ты мечешь тут громы и молнии? Точнее подушки. - А ты это видел? - Аминторид кивнул на стол и снова скривился. - Я что, гетера, которая блюдет фигуру? Или бабочка?!.. Да хватит жрать!! - Пфф, - Александр закинул в рот последний кусочек и дразняще фыркнул. - Страдай. - Страдаю. - Невыразимо? - Вполне себе выразимо, только здесь дети. - Это кто тут ребёнок? - Сгинь! - в два голоса добродушно отмахнулись высокие особы. Багоас скорчил рожицу оскорбленной в лучших чувствах невинности и выплыл в коридор. - Ну в самом деле, Ксандре. Ветчины хочу, я эту вот гадость видеть уже не могу. - Потерпи ещё недельку, любовь моя. - Александр в самом деле уговаривал его как капризного ребёнка. - Эти коновалы говорят, что так полезно для твоего сердца. - И что, теперь других разговоров у нас не будет? Кроме моего здоровья? - Будет, почему нет? Когда поешь. И в самом деле, - Александр, помимо прочего, явно получал наслаждение своей маленькой заботливой местью, - у нас дела. Ответом ему был тяжёлый взгляд смирившегося со своей жизнью придворного кота, которого чья-то больная фантазия каждый день купает в розовой воде. - Ладно. Ты прав. В конце концов, не хочу, чтобы ты снова кормил меня с ложки.