Крещендо

Время цветения сицилийского апельсина - месяц. Время ожидания Беном Рей - семь лет. Рей, уже собиравшаяся выходить из дома, остановилась и подошла к фортепиано, которое целое утро демонстративно игнорировала, как незванного гостя. Смотрела на него внимательно и с опаской, как кошка на новый, большой предмет в доме. Ей было некомфортно от его наличия. Оно было немым упреком. И материальным свидетельством греха Бена, за который расплачивалась она. - И что ж мне с тобой делать-то? – Пробормотала девушка. Хотелось вытолкать его из своего дома, как Бена, чтобы поставить окончательную точку в истории, но отчего-то не хватало решительности. Это ей-то! Девушке с железной волей. Которая не ведала сомнений никогда. Так и оставив вопрос нерешенным, Рей отправилась на работу. По дороге бросила уничтожающий взгляд на охрану – с этой проблемой ей тоже стоило разобраться. Вот так всегда – стоило Бену снова появиться в её жизни – все мирное, спокойное течение нарушалось, будто сходила лавина, накапливая проблемы. Сев в авто, девушка вставила ключ в замок зажигания, провернула его и… нахмурилась. Ничего не произошло. Вторая попытка также не увенчалась никаким успехом. - Бляха, - не выдержала Рей, а затем заметила, что на приборной панели лежит простая визитка, которую она туда не бросала. Пока тянулась к ней, уловила запах. Тот, который ещё не выветрился из гостиной, где она забыла на ночь открыть окна. Запах Бена. Тот самый, со смесью хвои, кожи и дыма. Запах опасности. – Какого чёрта? Девушка покрутила в руках визитку. Это был адрес автосервиса BMW. Через всю визитку шла косая надпись острым почерком Бена: «лучше это буду я». Чертыхнувшись, она всё поняла. Бен, уйдя из её квартиры, пользуясь старыми навыками, спокойно забрался в её машину, испортил что-то и ещё заботливо подложил визитку автосервиса. Он так не хотел, чтобы Рей сама садилась за руль, опасаясь, что кто-то другой что-то повредит и она разобьется, что играл на опережение. Оставалось надеяться, что на скорость топить её в ванной он не собирался. - Сволочь, - фыркнула было девушка, когда в окно постучали. Рей подскочила. Возле её машины стоял парень. – Чем могу помочь? – Вежливо поинтересовалась девушка, открывая окно и надевая маску отстраненной приветливости. - Мисс Скайуокер, доброе утро! Я приехал отвезти Вас на работу. Меня прислал мистер Соло, сказал, у Вас машина сломалась. Вы не волнуйтесь, в сервис он уже позвонил и эвакуатор вот-вот будет. «Послать бы твоего мистера Соло», - зло подумала Рей, ощущая себя донельзя глупо. То есть такси ей тоже было нельзя. Однако Бен перепрыгнул даже её деда в изворотливости. - Спасибо, я сама доберусь. - Но… мисс… позвольте, я все-таки Вас завезу. Мистер Соло сказал, что уволит меня, если я не смогу вас уговорить, а я не хочу назад на улицу. Рей вздохнула. Вот предусмотрительная скотина! Когда-то он знал о ней все, в том числе как и где нажать, чтобы она прекратила сердиться, согласилась на что-то, получила оргазм или успокоилась. Знал, выходит, и теперь. - Хорошо. – Рей не любила, когда её припирали к стенке, но, в конце концов, она подумает об этом после встречи, на которую, по милости Бена, могла и опоздать. Парень просиял. Помог ей выбраться из машины, будто девушка была фарфоровая, довел до своего авто, заботливо придержал дверцу. Рей сердилась, но молчала. Мальчишка был не виноват. Рей смотрела прямо перед собой. Надо ж было так обмануться. Вчера, смотря на Бена, она видела в нем трещину, слабость. Думала, он сломлен её отказом. А нет, оказалось, у него были силы идти дальше. И что-то подсказывало Рей, что одной сломанной машиной он не ограничится. * * * Шив Палпатин уже заканчивал свой обед, когда к нему за столик без приглашения подсел высокий мужчина, привлекающий к себе внимание шрамом на лице. Мужчина, который сломал жизнь его внучке и которого он надеялся никогда в жизни не увидеть. Мужчина, которому хватило наглости к нему подойти, как ни в чем не бывало. Мужчина, который так и остался зарвавшимся, блохастым уличным щенком, которого стоило усыпить семь лет назад. - Бен Соло. – Бывший королевский атторней отпил кофе и спокойно посмотрел на непрошенного гостя. – Признаться, удивлен. - Моим визитом? - Тем, что тебя в этот клуб пустили на порог, - поморщился мужчина. The Garrick Club был одним из старейших и престижнейших закрытых джентельменских клубов. Так с каких пор сюда попадало всякое отребье, ничтожность которого не могли скрыть ни дорогой костюм, ни расшитый вручную галстук, ни платиновые запонки? - О, мистер Палпатин, я тоже не очень-то стремился в сей нафталиновый уголок, где все гордятся своими лососево-огуречными галстуками и голубой кровью, но прелесть этого клуба в том, что сюда до сих пор не пускают женщин, а значит, это единственное место в Лондоне, где я могу поговорить с вами по душам, не рискуя быть увиденным вашей внучкой. – Бен улыбнулся безмятежно, но в этой улыбке была жесткость. Он всегда был как плохо прирученный зверь. Вроде спокоен, а вроде может и руку откусить. Что, в принципе, и сделал, едва все потеряли бдительность. - Странно от тебя слышать, что ты не ищешь встречи с Рей. Вчера ты набрался наглости целовать её среди улицы. - Привлекал Ваше внимание. Рад, что мне это удалось. Давайте перейдем к делу. - Я не намерен вести с тобой дела, Бен. - Придется, потому что я предложу Вам компромисс, от которого будет сложно отказаться. Вы знаете план с мастерской, который придумала Рей? – Бен слегка склонил голову. Закурил. Все так же, не спрашивая разрешения. Палпатин кивнул. – И Вас ничего не смущает? - Что меня должно смущать? - Что Вашу внучку убьют, например. – Не переставая улыбаться, холодно предположил Кайло. - Вы же величайший адвокат современности. Неужто за желанием сделать из Рей второго себя Вы забыли, что бывает с теми, кто выводит авторитетов теневого мира на чистую воду? Вы же на ней рисуете мишень. Ей этого не простят, даже если Сноук сядет. Я понимаю, что вся эта война затеяна Вами лишь с целью вознести Рей, покуда все годы Вам было плевать на то, что делает Сноук, но вот Вы увидели шанс и решили, что самое время. Опомнитесь. Включите свой здравый смысл. - Сноук ей угрожал? Или угрожал тебе? – Спокойно уточнил мужчина, жестом заказывая ещё кофе. - Если моя внучка оказалась под прицелом из-за своей деятельности – это одно, а если этот подонок нанял кого-то все о ней разузнать, только чтобы достать тебя через неё, это другое. Ты всегда втягивал её в проблемы и всегда ждал, что я должен всё решить. - Я от Вас никогда ничего не ждал. Это Вам всегда нужно было всё контролировать. Но плевать на прошлое. Плевать даже на то, что она не стала пианисткой, - внезапно взгляд Кайло загорелся. В нём появилось обвинение. – Я все равно сделаю так, что она снова заиграет. Назло Вам, но заиграет, может, Вы тогда вспомните, что нарушили слово. И мне плевать, что Вы все так же считаете меня щенком, который не заслуживает даже принюхиваться в сторону Вашей золотой внучки. Но мне не плевать на Рей, пусть она даже не желает меня знать. Потому вот Вам мой компромисс. Заберите у неё дело, и я дам больше. Сноук не захочет, чтобы я отходил от дел сервиса – большие риски. И я останусь у руля и сдам вам всю информацию. Только вам. Ни полиции, никому. Получите все – и сможете посадить меня, как соучастника. Хотите? Вы же всегда хотели, чтобы я оказался за решеткой. У вас будет шанс. - Всё так же сильно любишь её, что даже готов на сделку? – Кажется, адвокат несколько удивился. Он не ожидал, что спустя годы этот парень всё ещё будет готов на всё ради Рей.- А если, правда, посажу? - Вообще попробую отбиться со своим адвокатом – не Рей, конечно, но если проиграю – сяду. Я умею держать слово. Хоть я не великий герцог, но мои обещания стоят не меньше. Может, даже и больше. Когда защищаешь единственное, что тебе дорого, не будешь хитрить. - Небось, гордишься собой, Бен? – Усмехнулся Палпатин. - Гордишься этой своей любовью? - Нет, не горжусь. Если бы я любил Рей чуть меньше, не наделал бы глупостей. Остановился бы и подумал тогда. Но нет, я же так хотел сделать её счастливой. Дурак. И дурак, что когда-то поверил вам. - Чему именно? - Помню один наш разговор. Вы мне сказали, что Рей – очень милая девочка, очень простая, но проблема в том, что покуда она выросла в роскоши, то воспринимает её, как часть жизни, не осознавая. Вы мне рассказывали, что она любит пить кофе в Ритце, по утрам предпочитает фреш из сицилийских апельсинов, что отдыхать любит на тихом частном острове… Сказали, что я не могу ей всего этого дать. Более того, я не могу даже понять, чем она живет. Все эти ноты для меня загадочны, опера чужда. Помню все. - И что же? - Вот прошло семь лет. Мы встретились. Теперь я отличаю Апасионату от Патетической. Могу пропеть, черт возьми, любую арию из Фиделио. Серьезно. Даже четыре версии увертюры могу насвистеть. Я все сделал, чтобы соответствовать. Я могу купить Рей и кофе, и отель. В моем доме, в пригороде Лондона, растет дерево с этими проклятыми апельсинами, ухаживание за которым стоит больше, чем весь мой сад – на всякий случай. Я ведь ей даже фортепиано купил. И ничего. Не стала она счастливей, когда я стал соответствовать вашим представлениям о ком-то, кто достоин вашей внучки. Она несчастна. Вот когда она последний раз смеялась? - Сегодня. Когда рассказывала мне о том, как некий идиот её машину взломал. Что, Кайло Рен, старые привычки сильнее? Не тешь себя иллюзиями. Рей счастлива. Твои попытки волноваться о ней выглядят мило, даже трогательно, но о моей внучке есть кому заботиться. О, что с лицом, Бен? Ты не знал? Бен, который до этой минуты сохранял спокойствие, изменился в лице. Вмиг побледнел и как-то утратил расслабленность. Его глаза сузились. Он вмиг стал похож на разбуженного хищника. Щенок будто готов был сорваться с поводка. - Я думал, ты все знаешь. Бен, мальчик мой, ты разочаровываешь. – Ехидно поддел его мужчина. - Она встречается с одним американским предпринимателем, членом Демократической Партии США. Уже два года вместе, не афишируют, правда. Жениться не торопятся, к сожалению. Он разведен и торопит, но пока Рей не готова. Он говорил, глядя, как сидящий перед ним мужчина медленно, но с силой тушит сигарету. Как пытается быть спокойным, но вторая рука сжимается в кулак. Он, действительно, не знал. Но вспомнил, как часто Рей улетала в США. Всегда думал, что по делу, никогда не интересовался. Не видел дальше своего носа. Какой же он кретин! Пока он стоял и топтался под её окнами, его девочка шла дальше. Два года! Целых два года! Это ровно в два раза больше, чем было у них. - Счастлива, значит? – Голос Бена звучал все так же равнодушно, но глаза остекленели. – Раз счастлива, зачем же Вы нас снова столкнули лбами? Это же Вы заплатили Пейдж за заявление, на самом деле. Если бы Сноук, она бы не согласилась на деньги – страх перед ним всегда был сильнее, тем более, что её сестра Роуз, которой угрожала Рей, как раз таки девица на побегушках у Сноука. Нет, Пейдж – дура, но не самоубийца. Потому знаю, это были Вы. Что, член Демократической Партии США не может заставить её забыть меня, и Вы решили показать ей, какое я ничтожество, потому что сплю с кем-то ещё? Это же такое преступление. - Просто решил ей напомнить, что ты сделал. Я старый человек, Бен, мне хочется, чтобы моя внучка вышла замуж, родила детей, сделала карьеру. Все к тому шло, пока ты не вернулся в Лондон на постоянное место жительства. Это меня обеспокоило. В Рей ничего не изменилось, но я решил подстраховаться. Выписал ей лекарство от ностальгии. «Ах ты же хренов лекарь!» - зло подумал мужчина. - Она могла выйти замуж давным-давно, - тихо напомнил Кайло. И ощутил пронзительную боль в сердце. То воспоминание ломало его сильнее всех. Тот миг, когда он поверил, что они будут счастливы. Тот момент, когда она сказала ему «да, да, да». Тот момент, который стал началом конца, на самом-то деле. Тот момент, когда их будущее перестало существовать, а они ещё не знали, занимаясь любовью прямо среди горы коробок в новенькой квартирке, которая так и не стала их домом. - Могла. Но не вышла же. Потому что ты никогда её не стоил. Но, однако, вернемся к делу. Я согласен на твои условия. - Я знал, что мы договоримся. – Кайло ответил на автомате. Усмехнулся на автомате. Его маска была набором рефлексов, которые могли работать и без его помощи. Он умел держать лицо и не показывать слабости. Даже, когда был ранен. Нет, даже когда был убит. Одним метким выстрелом. С опозданием в два проклятых года. - Но я сделаю все, чтобы ты сел вместе со Сноуком, - пообещал Шив Палпатин, выразительно посматривая на часы. - Что ж, попробуйте, - не стал возражать Бен. В конце концов, предупрежден, значит вооружен. Выйдя из клуба, он набрал номер одного из своих бывших рыцарей, который вот уже пять лет был частным детективом и сливал ему всю информацию о Рей. Как так вышло, что пока он копал ему информацию про сибас с корицей, проворонил нечто в виде какого-то демократа? - Викрул, когда Рей ездила в США, кто-то её «вёл»? - Да, но ты никогда не просил отчёты, потому…. – кажется, детектив был захвачен врасплох. Его немного смущенный тон был хуже любых догадок. Палпатин не солгал. Она не летала в командировки. Там её ждал кто-то другой. - А теперь я хочу увидеть их. Вышли мне все отчёты. Как можно быстрее. * * * Бен уже был на полпути к дому, когда у него зазвенел телефон. Посмотрел на дисплей на бортовом компьютере. Чертыхнулся. Рей. Он знал, зачем она звонила, потому не хотел брать трубку. Сегодня был слишком тяжелый день. После бессонной ночи пойти к Палпатину, а затем провернуть сделку со Сноуком было не простой задачкой, однако же он справился, отчего ощущал себя уставшим. Даже мелькнула мысль отключить телефон, но потом все-таки нажал на кнопку «принять вызов», хотя это был чистейшей воды мазохизм. - Рей, погоди минутку, - не дав ей сказать ни слова, попросил мужчина. – Сейчас я немного сброшу скорость, и можешь начинать меня ругать. – Он говорил, а сам нажимал сильнее на педаль газа. Ему всегда становилось легче в минуты, когда адреналин повышался. – Вот, теперь хорошо. Слушаю тебя. - Бен, скажи мне, пожалуйста, какого хрена ты творишь? – Её голос звучал ровно. Почти успокаивающе. Захотелось закрыть глаза и провалиться в этот голосе, позволить ему касаться кожи. В конце концов, звук тоже мог считаться за прикосновение. Правда, этим голосом можно было повскрывать себе вены, сколько в нем было острых углов. - Просто еду домой. - Не строй из себя идиота! – Фыркнула в трубку Рей. Кайло улыбнулся: ему нравилось, когда она пребывала на тонкой грани между гневом и необходимостью держать лицо. - Я только что общалась с дедом и знаешь что? Он меня отстранил от дела Сноука. Очень неожиданно. - Твой дед всегда был… - «полным уродом» - умным, рассудительным человеком, Рей. Хоть кто-то из вас, наконец, решил остановиться и подумать. - Это твоих рук дело. Ты обещал, ты дал мне слово уйти навсегда. – Она говорила холодно. Чёрт побери, она, ведь, действительно, этого хотела. Хотела, чтобы он ушел. Не пыталась даже дать ему малейшего шанса – в конце концов, он не для себя старался! Кайло вжал педаль в пол – машина довольно заурчала. - Я дал слово не видеться с тобой. Не прикасаться к тебе. Не искать встречи. Но я не обещал стоять и смотреть, как ты пытаешься уничтожить сама себя. Я понимаю, ты хочешь показать своему деду, какой же ты крутой барристер. Но не ценой себя. Этого я позволить не могу. Машина, едущая по встречной полосе, моргнула ему. Как бы пыталась показать «парень, сбрось скорость, впереди крутой поворот». Кайло благодарно махнул, но лишь покрепче сжал руль. Он не был самоубийцей. Он был профессиональным гонщиком. - Кто ты такой, чтобы решать? «Я твоё всё, Рей, разве ты уже забыла?» - Мужчина, который тебя любит. – С неожиданной злостью выплюнул он. - Потому, ой извини, мне как-то не все равно. - Тебе было все равно семь лет, - ему удалось вытолкать Рей из кокона равнодушия и заставить её голос звенеть от гнева. Великолепно. Это было чертовски великолепно. Ему нравилось, когда она была полна эмоций. - Не было все равно ни одного дня. Просто раньше ты не делала такой хрени. - Не выдержал Кайло и слегка повысил голос. - Или думаешь, если тебе свернут шею, то ты наконец-то отомстишь мне за всю боль? Не волнуйся, Рей, мне и без того больно. Я ведь даже посмотреть на тебя не могу, чтобы ты не разозлилась. Думаешь, не больно? - Сам заслужил. «А если нет? – Внезапно спросил Кайло, сам у себя. – Если не заслужил, Рей, ты бы вернулась ко мне?» Но озвучивать вопрос не стал. Если бы она узнала правду, он бы лишил её всего. Той единственной опоры, которая была. Так он не мог поступить. Даже во имя своей любви. Потому что мог быть полным моральным уродом, но не эгоистом. У каждой любви была своя жертва, потому он молчал, отдав в эту чертову жертву себя. Как последний идиот. - Бен, вот зачем ты этим занимаешься? – После минутной паузы, тихо и как-то устало спросила девушка. – Ладно, чёрт с ней, с машиной. Но лезть в мою карьеру – это слишком. То, чем ты тут занимаешься сейчас, – ставишь мне условия, следишь за мной, вмешиваешься в мою работу – это ведь тоже насилие, разве ты не понимаешь? Пытаешься показать, что ты изменился, но ты всё тот же. Да я задыхаюсь от того, как сильно ты на меня давишь. Черт, прошло семь лет, а я себя ощущаю так, будто мы все ещё в том кабинете, и твоя рука по-прежнему держит мою голову в подушке, а ты имеешь меня так, как тебе этого хочется. Не нужно. Прекрати, пожалуйста. Когда она это сказала, Кайло едва не врезался в столб, так резко входил в поворот. В глазах на секунду аж потемнело. Вот что она думала на самом деле? Пока он пытался вытащить её, как сопротивляющегося утопающего на безопасный берег, Рей продолжала считать его полнейшим ублюдком? Конечно, ей не хотелось, чтобы он имел её. Ведь теперь её имел кто-то другой. Это было невероятно. Его девочку имел кто-то другой! Да как же так?! - Рей, у тебя кто-то есть? – Внезапно спросил Кайло, всем своим естеством желая услышать от неё «нет». Снова молчание. Каким же оно было красноречивым. - Да. И что сегодня был за день? Почему в него стреляли все, кому не лень? Сначала Палпатин, потом Сноук, а теперь Рей приложила пистолет к его виску и выстрелила. - Что, готова быть с кем угодно, лишь бы я отвалил? – Хмыкнул Кайло, понемногу сбавляя скорость, потому что Рей выбивала его из колеи, а он не хотел разбиться. Однажды попытался и знал, что авария – это не выход. - Нет, я себя уважаю. Я не могу быть с кем угодно. - Но со мной же ты была, - зло рассмеялся мужчина. - Ну, так ты не был кем угодно. Ты был моим всем. - Был. – Эхом повторил мужчина, заезжая за территорию своего дома. - Ты никогда не дашь мне шанс, правда? - Скажем так, если мне будет трудно, я не буду тебя звать. Бен с минуту смотрел на дисплей, где светилось её имя. Рей не шутила. Не добивала раненого. Говорила то, что чувствовала. Точнее, пыталась донести до него, что ничего не чувствует по отношению к нему. Совсем. Наверное, в ней не осталось даже гнева. - Ну, хоть играть-то начни снова, - сказал он и разорвал связь. Затем вошел в дом, на ходу переоделся и зашел в спортзал. Даже не надев перчатки или бинты, стал бить грушу. Удары были сильные. В нем сейчас было столько злости и безнадежности. Столько ярости. У неё кто-то был. Она больше не вернется к нему. У неё был кто-то другой. Не мимолетный посторонний человек на две ночи максимум. Она не играла в его игры. Не спала с кем попало, лишь бы удовлетворить похоть. Рей шла дальше. Она что-то там пыталась строить. Блядь, да она пыталась строить Любовь?! Он был весь мокрый, дрожал от усталости, но никак не мог остановиться и перестать бить грушу. Будто хотел выбить всю свою память, все мысли, все образы, все те воспоминания, за которые он цеплялся. Но она же несчастна. Он видел это в её глазах. Они не сияли. Какая любовь, если Рей не играла. Зачем ей кто-то ещё? У неё всегда был он! Костяшки пальцев сбились в кровь, когда его телефон тихо пискнул. Кайло, чертыхнувшись, разогнулся и посмотрел. Что там ещё? Сообщение о том, что Рей решила выйти замуж? Или новость о том, что у них мог быть ребенок, но дед не разрешил его оставить? Он бы ничему не удивился. Прошлое умело возвращаться и давать сдачи. Пришло письмо. От Викрула. Открыл его и на него без предупреждения хлынул поток фото. На них всех была Рей. И ни на одной она не была сама. Везде – в аэропорту, в ресторане, на улице – с ней был мужчина, старше её раза в два. Кайло даже не думал, что это может быть настолько больно – видеть её с кем-то другим. Он хотел закрыть почту, но отчего-то продолжал смотреть на разноцветные кусочки чужой жизни, украденные частным детективом без согласия. Жизни, которая должна была быть у них. Хотя нет, он бы не водил Рей на бейсбол. Они бы ходили на футбол. «Придурок, она не любит бейсбол», - зло подумал Кайло, продолжая смотреть. Хорошо, что не было фотографий из гостиничного номера. Или из того дома, куда Рей заходила, держась с тем мужчиной за руки. Одно дело было знать, что она спит с кем-то другим, второе – увидеть. А что, если бы на её лице с закрытыми глазами был бы тот же восторг, который он видел в те моменты, когда они занимались любовью? Кайло никогда не думал, что может радоваться тому, что частный детектив сделал свою работу из рук вон плохо и даже не попытался проникнуть сквозь зашторенные окна. Ему хватило и того, что кто-то позволял себе её обнимать, а ему приходилось смотреть. Кто-то целовал её, при этом прижимая к себе. Почему чужие руки были там, где положено быть его рукам? Разве эти руки знали, как её согреть? «Она, правда, больше не вернется ко мне», - с какой-то обреченностью вдруг дошло до Бена, когда он сообразил, что последнее фото датировано концом апреля. То есть, оно было сделано всего две недели назад. Как раз перед их встречей. Кайло с минуту стоял спокойно, будто пытаясь осмыслить эту новую для него правду. «Она не вернется» - продолжало стучать у него в голове. Вздрогнув, мужчина бросил в стену свой телефон, будто думая, что разбив дисплей, он сможет что-то изменить. Фото, может, и исчезнут, но в жизни все останется по-прежнему. Здесь он останется сам. Теперь Кайло понял, что даже вчера, уходя, питал надежды, что она сможет простить. Говорил вслух одно, а все равно верил в другое. Мужчина, выйдя из спортивного зала, дошел до бара в гостиной, достал бутылку виски и вышел на улицу. Вдохнул теплый воздух. Май. Какой чудесный месяц. Время цветения. Время обновления. Время красок. Кайло направился вглубь сада, по дороге зайдя в гараж. Подошел к молодому, цветущему деревцу. Красный сицилийский апельсин сорта Моро. Имел такой специфический цвет, потому что первые деревья росли вблизи от вулкана Этна. Такая странная мутация. Рей так любила фреш из этого фрукта. Всегда сердилась, когда ей предлагали обычный апельсиновый фреш. Подчеркивала, что красный лучше, полезней, вкуснее. И он, подстраивая свою жизнь под её вкусы, заставлял свою экономку следить за тем, чтобы в доме, в холодильнике всегда хранился запас этих проклятых апельсинов, и мучал садовника тем, чтобы дерево цвело и давало плоды в неподходящем для него климате. Это дерево всегда ждало Рей. Цвело и ждало – вдруг Рей придет именно сегодня и ей нужен будет чертов фреш. - Никогда мне не нравилось это дерево, у меня же вообще аллергия на цитрусовые, – фыркнул Кайло, делая большой глоток виски. Крепкое. Старое. Как и его боль. Как вина. Как грех, который давил. Мужчина поставил бутылку, потянулся, посмотрел на топор в руке. Проверил его балансировку и изо всей силы ударил по стволу, который только начинал крепнуть. Он вложил в этот удар всё свое отчаяние. Ветки дерева задрожали, посыпались первые цветы. Это было даже красиво. - Да и не нужен ей долбанный фреш. И я ей не нужен больше. Зачем мне теперь всё это? Она действительно его не любила. Кайло ощущал себя преданным, выпотрошенным. Он пытался соответствовать. Пытался стать лучше. Ради чего? Когда они познакомились, Рей была как цветущее дерево. Тонкая, сияющая, светлая. Кайло ударил ещё раз. Глухой удар отбился у него в голове. Он бил и бил, пока деревце не упало, прощально скрипнув. То же самое он сделал и с Рей семь лет назад. Срубил под корень. А она захотела жить дальше! Мужчина присел прямо на землю, отпил виски, обжигая горло. Смотрел на плоды своей работы. Вот каким он был на самом деле. Безжалостным ублюдком, которому не было жаль никого и ничего, когда в хорошем парне исчезал смысл. Зачем что-то хранить светлое в себе, если ты и сам-то никому не нужен? - Что ж мне теперь делать-то? – С тихим недоумением спросил Кайло, будто проснувшись. Задумчиво зачерпнул опавшие цветы. Их нежность и беззащитность странно контрастировали с его разбитыми в кровь руками. – Что дальше, Кайло? Попивая виски возле остатков умирающего дерева и собственных надежд, Кайло вспоминал со странной безжалостностью к себе все. Вспоминал, как они с Рей познакомились. Как он влюбился в неё, как наивный идиот, с первого взгляда, будто имел на это хоть какое-то право. Как она улыбалась ему на Сильверстоуне. Как она впервые его поцеловала. Как читала ему письмо Бетховена. Больше он не смеялся с одинокого композитора. Более того – он бы с ним выпил. Странно, но его память сохранила всё. И то, как она пришла к нему, чтобы отдать всю себя. В ту ночь она стала его бессмертной возлюбленной, потому что пообещала, что навсегда его. Она трижды воскликнула «да», когда он сделал ей предложение год спустя. - Навеки – моя. А как же. Лживая дрянь, - прошептал Кайло, вливая в себя виски и даже не ощущая злости. Он пытался её пробудить, но ничего не осталось там, в разбитом сердце, даже ярости. – Ты даже не попыталась понять, что я не виноват. Наверное, потому что всегда знала, что я тебя не стою, и когда все случилось, решила, что просто весь мир был прав на мой счет. Твой распрекрасный дед был прав на мой счет. … Рей же, злая и раздраженная, войдя в дом, нашла его заваленым пионами. Они были повсюду. И, внезапно, рассматривая великолепие цвета в своем доме, будто вспомнив, что за окном весна, девушка рассмеялась. Впервые за долгое время. Походила по квартире, а затем развернулась к фортепиано. Вспоминала, как впервые играла для Бена. Тогда тоже вокруг были одни пионы и они. Девушка знала, что это он засыпал её дом цветами, пытаясь пробудить в ней желание играть. Она не понимала, почему это было так важно для него, но ему удалось превратить эту комнату в машину времени, которая перенесла её в тот день. Рей вспоминала не только цветы, Пятую Симфонию и солнце, но и его руки, его прикосновения, и, главное, его шепот, его трактовку крещендо... Он ведь был первым, кто прикоснулся к ней так откровенно. И единственным, чьи прикосновения к телу цепляли за душу. «Я тоже теряю голову», - сказал ей тогда парень и эти слова внезапно отозвались в её груди нежданным, давно забытым, ноющим теплом. И в момент, когда Кайло, лишившись последней надежды, срубил апельсиновое дерево, Рей, впервые за семь лет, села за фортепиано и заиграла простенький этюд. Закрывая глаза. И думая о Бене. Без боли. Без гнева. Без страха. *** Привет тебе, дорогой читатель. Если тебе в прошлой главе всё было слишком сладко, вот, пожалуйста, прямо водопад из стекла на голову - такой вот злой автор, которому нравится измываться над персонажами. Особенно, почему-то у меня отгребает Кайло. Мы узнаем прямо несколько душераздирающих подробностей, например, отношения Бена и Рей были не просто флиртом, сексом или подростковой любовью. Они всерьез хотели пожениться. Это стало неожиданностью даже для меня:):):) Очень, прямо очень любопытно почитать ваши отзывы на главу. Впервые Бен признаётся себе - отчего-то себе, а не Рей, - что был не виноват. Думаете, это такой тип самообмана или всё же он, и правда, не такой уж и ублюдок был в прошлом? Кстати, если вам совсем тоскливо и грустно после прочтения главы, то дальше будет ещё хуже. Мой оптимизм прямо черпается из гейлигенштадтского завещания Бетховена - ну, того самого, где он признавался в своей глухоте и думал о суициде))) Ой, да... извините за апельсин, это вышло чертовски спонтанно