Победа и поражение

- Иван, а если… - Давай не сейчас? - Давай сейчас? Иван уже решил, что этот придурок никогда не додумается. А, нет, пока только положил руки к нему на плечи, собирается с духом. Ну, собирайся-собирайся, подумаешь, могут застукать в любой момент. Господи, до чего же медленный, как будто не целовался никогда. Интересно, а трахается он тоже по-черепашьи? Хотя, лучше об этом сейчас не думать, Ивану и так в последнее время тяжело было думать о чём-то другом. А храбрец Маркос всё никак не решится, ну точно девчонка! - Маркос, ты бы ещё губы трубочкой вытянул. Аллилуйя! Вот же засранец, ничего не может сделать, пока не подстегнёшь. Зато и поцелуй получился, что надо, в меру страстно, в меру мягко, ну ничего себе, даже с языком, всё как положено. То ли на помидорах натренировался, то ли на Каролине. Последняя мысль Ивану не очень понравилась, поэтому он решил отвлечься, запустив руки к Маркосу под кофту. Судя по участившемуся сопению, Маркос несложный трюк оценил, даже сам пустил руки в ход. И тут Иван понял, какими они оба были идиотами, что впустую потратили столько времени, а могли бы делать друг с другом сколько угодно разных приятных вещей, причём с самого знакомства, если не раньше. По крайней мере, целовался этот рот лучше, чем болтал. Есть такие рты, чьё предназначение не поймёшь, пока не исследуешь их губами. Ну или не губами. Можно вот хотя бы шеей, раз уж этому рту так хочется. Ну ладно, не только рту, Иван бы не отказался от ещё одного такого же засоса над самой ключицей. Да, именно такого, Маркос опять использовал свои способности к телепатии. Вообще, Иван терпеть не мог, когда кто-то прикасался к его шее, но Маркосу с его волшебными губами было можно всё. Хотя, нет, не всё, ему ни в коем случае нельзя было оставаться в кофте, что Иван тут же и исправил. И убедился, что нужно запретить законом прятать такое тело под одеждой. А вообще-то нет, иметь его в личном распоряжении, делать с ним что хочешь, трогать где хочешь, гладить, мять, целовать, кусать, извлекая один сладкий стон за другим – пожалуй, это Иван предпочёл бы оставить только себе и ни с кем не делиться. А стонал Маркос здорово. Иван так заслушался, что умудрился упустить момент, когда тот набрался наглости его раздеть, хотя бы и на верхнюю половину. Впрочем, хуже не стало, теперь можно прижаться всем телом и будет совсем хорошо, именно так, как Иван это себе представлял. Вот только он не представлял, что Маркос в порыве страсти окажется таким вертлявым, но тут причина, скорее всего, в другом: всё-таки пыльный чердачный пол – не самое комфортное место, чтобы лежать на нём голой спиной, да ещё и придавленным другим человеком сверху. И это понимание, что ему удобно, а Маркосу нет, почему-то ещё больше завело Ивана, так, что он схватил Маркоса за запястья, прижал их к полу, словно в борьбе обездвиживая противника, и стал вполне красноречиво тереться бёдрами, не без удовольствия чувствуя, что уже есть обо что тереться. Маркос, судя по всему, был уже где-то не здесь. «Вот и хорошо, что не здесь», - подумал Иван и решительно сунул руку ему в штаны. Чёрт, это было громко! Маркос совершенно не умеет контролировать свои стоны, сейчас точно вся школа услышит! И что ему теперь в рот засунуть, чтобы он заткнулся? Отогнав логично последовавшие за этим мысли, Иван не придумал ничего другого, кроме как зажать Маркосу рот рукой. И пообещал себе делать так почаще, потому что выглядел Маркос в таком положении потрясающе, хоть и были закрыты от взгляда приоткрытые и очень поцелуйные губы. Вот хитрец, а! Притворяется, будто на седьмом небе от счастья, закатывает глаза, толкается бёдрами вперёд, стонет так, что чуть ли не срывает голос, а сам успевает расстегнуть ремень Ивана, хоть и не с первого раза, пальцы всё-таки дрожат. А вот дальше Иван просто-напросто рухнул сверху на Маркоса и приглушённо простонал куда-то ему в плечо, потому что все силы, чувства и мысли вдруг сосредоточились только там, где сжимались тёплые пальцы. Маркос в буквальном смысле сжал его волю в кулак. Стал сверху, находясь снизу. Манипулятор хренов. За это Иван укусил Маркоса в плечо. Тот в отместку издал оглушительно порнографический стон. Иван, не собираясь сдаваться, ускорил темп. Маркос, не собираясь отставать, тоже. Соревнование набирало обороты. Иван называл Маркоса «чёртовым пидором» и «грёбаным куском дерьма», Маркос в ответ хватал его за волосы и впивался грубым поцелуем, кусая губы, наслаждаясь вызванным у своего то ли соперника, то ли партнёра грудным рычанием. Каждый боролся за контроль над другим, каждый получал его сполна, но этого было мало, хотелось ещё больше. Хотелось прижаться теснее, двигаться быстрее, и чтобы это длилось дольше, и ещё дольше, и ещё… Пока не собьётся дыхание, пока один не сдастся и не рухнет без сил на другого, пока второй, не в меру громкий, не прогнётся в спине, не напряжёт все мышцы до единой, но почему-то именно сейчас не издаст ни звука, только широко откроет рот, судорожно хватая им воздух, медленно выдохнет и опустится на пол. Слишком мало, слишком быстро. У Ивана не было сил пошевелиться, но он всё равно, превозмогая приятную усталость, водил руками по лицу и телу Маркоса, не представляя, когда в следующий раз у него будет такая возможность и будет ли она вообще. Но если ему повезёт, то он обязательно наверстает упущенное. Вспомнилась фраза о том, что проигранная битва ещё не означает проигранную войну. Слишком мало и слишком быстро. Маркос перебирал пальцами чуть влажные от пота волосы Ивана. Он проиграл битву с самим собой и позволил этому случиться. Но, судя по всему, правду говорят, что главное не победа, а участие.