Stop me, Legolas 2. Good girls gone bad

      Меня окутывает свежий запах листвы и ветер, прогретый теплыми лучами солнца. Такой одновременно родной и до ужаса пугающий аромат. И это становится для меня чем-то сродни сигнальных огней, которые загораются один за другим. Буквально заставляют подскочить с места, где бы я сейчас не лежала. И я снова вдыхаю ласковый запах. Рвано, шумно, будто до этого я задерживала дыхание. В панике я даже не сразу хочу открыть глаза, лишь сильнее их зажмуриваю, при этом «вгрызаясь» пальцами во что-то мягкое под собой. Сдавленный крик вырывается наружу вслед со вздохом страха. Что вообще произошло? Как я могла позволить Тьме завладеть мной?       Прислушиваюсь к своим ощущениям. И слышу тишину. Не пугающую и звонкую, а мелодичную и успокаивающую. Что? Мор нет. Не осталось и следа от той, кто убила всех моих друзей и близких. В эту же секунду на ощупь прикасаюсь ладонью к своей груди. И… нет ничего. Логично, Аилинон, ты умерла, а в чертогах твоя душа явно не будет изранена. С этой мыслью я и позволяю себе открыть глаза.       — Что? — яркое солнце, попадающее в комнату, освещает до боли знакомый мне талан. — Я точно умерла, — подскакиваю с кровати, при этом чувствуя ощутимую тошноту и головокружение. Хотелось бы сказать, что со мной все в порядке, только вот сердце колотиться в горле, а ноги немеют с каждой секундой все сильнее.       Силы будто кто-то усердно высосал из меня, из-за чего оседаю на теплый деревянный пол. Это безумие. Или слишком сладкий и радостный сон, который я должна увидеть перед Судом в чертогах Мандоса. И если это мой зал Ожидания, то я готова провести здесь хоть столетия этой… смерти?       — Нин инд? Что ты делаешь на полу? — нежный мужской голос заставляет меня настолько резко повернуть голову, что я слышу, как она хрустнула. В лучах полуденного солнца на пороге флета стоит Леголас. Живой. Здоровый. И явно пришедший с утренней тренировки. За спиной виднеется лук с колчаном, а по скульптурно очерченным скулам стекает несколько капелек пота.       — Леголас? Что ты здесь делаешь? — я искренне не понимаю, что вообще происходит. Это мой зал, я здесь должна была быть одна в преддверии решения своей дальнейшей судьбы. Замечаю лишь то, как быстро меняется выражение на лице моего эльфа. И если сначала он мягко мне улыбался, то сейчас смотрел с немым вопросом, будто бы вообще не понимал, о чем таком несуразном я говорю.       — Прости, а где мне быть? — аранен осторожно проходит на талан, при этом оставляя на привычном возле стены месте лук и колчан со стрелами. — Я пропустил момент, когда мы поссорились, и ты выгнала меня из Лотлориэна? — Леголас усмехается и садится передо мной на корточки. И как бы он не пытался выглядеть расслабленным, у него явно не слишком хорошо получается сохранять лицо.       — Нет, нет, прости. Какой сегодня день? — пытаясь разобраться с собственными мыслями, задаю, наверное, самый примитивный вопрос, который вообще что-то мог мне дать. Ну как минимум еще более шокированное лицо Лесного принца. Он явно никак не ожидал услышать. Но и меня понять можно. Ведь я, Балрог всех дери, умерла! И их всех убила!       — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Леголас с еще большей аккуратностью заглядывает мне в глаза, а прохладную слегка мозолистую ладонь прикладывает к моему лбу. — Тебе приснился кошмар?       — Какой. Сегодня. День? — я вот-вот готова швырнуть что-нибудь в эльфа, лишь бы он ответил на прямо поставленный вопрос. Что сложного?       — Пятнадцатое апреля, — немного задумавшись, все же отвечает мужчина и хмурится. — У нас свадьба завтра. Как ты себя чувствуешь, нин Тинувиэль? — Леголас помогает мне подняться с пола и усаживает на кровать. Пятнадцатое апреля. В Дикие земли мы пришли в начале июля… А Лориэн покинули тринадцатого апреля. О Эру, я сошла с ума? Молча смотрю на своего эльфа. Живой. И чтобы убедиться в этом осторожно прикасаюсь кончиками пальцев к его щеке. Теплый. Это не чертоги Мандоса. Не мой зал Ожидания. Тогда что все это значило? Что это было? — Снова приснился кошмар?       — Да, наверное, — поднимаюсь с кровати, чтобы достать из шкафа первое попавшееся платье. — Безумие какое-то, — уже себе под нос бормочу я, при это все же прислушиваясь к собственным ощущениям. Мор нет. Внутри меня нет и капли липкой тьмы. — А что… насчет камней? — стараюсь задать этот вопрос равнодушным и будто бы беззаботным тоном.       — Это лучше спросить у леди Галадриэль. Вы, вроде, с ней что-то с ними сделали, — Леголас быстро замечает то, как трясутся мои пальцы, пока я пытаюсь застегнуть платье. — Аилинон?       — Мне нужно с ней поговорить, — не хватает только схватить за голову и прямо тут разреветься. Мысли мельтешат со скоростью мошек, и я совершенно не понимаю, где правда, а где лишь игра травмированного темной магией разума.       Выскакиваю и спускаюсь с талана с такой скоростью, будто за мной по-прежнему кто-то несется. Я слишком отчетливо чувствую зыбкую и прожженную почву под своими ногами, в носу все еще стоит тошнотворный запах плоти и крови, а руки будто бы продолжают сжимать рукоять меча. Сумбур. Бегу вперед, совершенно не разбирая дороги. И прихожу в себя, когда меня встряхивают чьи-то руки.       — Аилинон! — будто бы выныриваю, стоит мне только врезаться в голубой взгляд. — Да что с тобой? — еще бы мгновение, и я бы получила отрезвляющую пощечину.       — Эовин! Хвала Илуватару! — явно застаю девушку врасплох, когда заключаю ее в сильные объятия. И вот тут-то сдержать эмоции у меня не получается. Слишком уж запоздало понимаю, что ноги ослабевают, и я тяну следом за собой рохирримку к земле. — Ты жива, о Эру, — громко всхлипываю я, при этом сжимая голову леди Итилиэна между ладоней. Она не обезглавлена. Сидит рядом со мной, а в ее глазах плещется тонна тревог.       — Это предсвадебный стресс? — девушка аккуратно убирает от себя мои холодные трясущиеся пальцы и насильно поднимает на ноги. — Ты сама на себя не похожа. Пугаешь тут меня. Конечно, жива. А какой мне быть? Мертвой? — а я не могу ответить. Слезы и самая настоящая истерика грузом лежат на плечах и прижимают к земле. Хочется упасть и постараться забыть обо всем, что я видела.       — Эовин, — очередной всхлип слетает с губ, после чего подруга мастерски уводит меня к небольшому саду, который раскинулся возле талана Владык Лотлориэна. Здесь всегда тихо и нет лишних глаз. — Это… э-это, — заикаюсь, не зная, как правильно собрать слова в предложения. Такой растерянной и сбитой с толку я никогда не была в своей жизни. Меня будто кто-то специально хотел запугать.       — Тихо, принцесса, тихо, — Эовин усаживает меня на скамью, при этом не прекращая поглаживать меня по спине. Эти действия немного успокаивают. Но ровно до тех пор, пока я не вижу выплывающую из-за деревьев Галадриэль. Владычица Лориэна явно оказывается здесь не просто так, а на ее всегда таком спокойном и улыбчивом лице отражается материнская тревога и страх. Она быстрее обычного оказывается возле меня и притягивает к себе. — Я нашла ее в таком состоянии неподалеку от Вашего… флета, — сложно было не догадаться, что принцесса Рохана хотела сказать что-то вроде «Вашего дерева».       — Спасибо, — могу поклясться, что мама одаривает леди Итилиэна благоговейной и совершенно колдовской улыбкой. Так она делала каждый раз, когда хотела оказать свою признательность. И, конечно же, всегда знала, какое воздействие оказывает на собеседника. — Позволите мне побеседовать со своей дочерью, Леди Эовин, наедине? — я слышу «конечно» от рохирримки, после чего шаги. Несколько сбитые, будто девушка несколько раз еще оборачивалась в нашу сторону.       — Я не знаю…       — Мир сновидений бывает запутаннее, чем клубок ниток, — мягкие прикосновения к моему затылку и спине убаюкивают. — Не могу знать наверняка о том, что тебе снилось, но, наверное, это было ужасно.       — Тьма. Это снова была она, — от размеренного и уверенного тона леди Галадриэль я начинаю медленно приходить в себя. Ее природное спокойствие помогает распутать ворох мыслей. — Не снилась мне уже год, — вспоминаю, что и прежде кошмары с участием Темной были излишне правдоподобными. Но в этот раз мое подсознание явно сыграло со мной в дурную шутку. Оно убедило меня в путешествии, которое длилось несколько месяцев. И я уверовала в то, что моя душа становится темной, что я становлюсь Темной. — Я до сих пор чувствую колючие прикосновение темной магии к коже. Чувствую, как от моих рук умирают все, кто мне дорог, — беззвучные слезы вновь текут по щекам.       — Прошло всего несколько лет, титта алька, — эльфийка отодвигается от меня лишь настолько, чтобы заглянуть мне в глаза. — Рану, что нанесла тебе Темная, не так просто излечить, как бы сильно мы не старались, — и в ее словах я слышу многовековое сожаление. Ей, возможно, больнее, чем мне. Ей страшнее только от одного осознания, что ее дочери приходится проходить через ужасы своего подсознания раз за разом самой. — Но мы продолжим бороться за Свет. Лумбуле ла ми сина малос       — Все началось из-за камней, что ты мне подарила, — хмурюсь. Мне все же хочется вспомнить, что на самом деле мы сделали с леди Галадриэль. Они должны были где-то быть. — Я не помню…       — Они никогда не создавались во вред, Аилинон, — ласковое прикосновение к щеке, мимолетная улыбка матери. — Стоило только им поглотить Тьму, как они стали бесполезными. Сейчас из них разве что украшение можно сделать, — леди Галадриэль настолько беззаботно пожимает плечами, что мои губы сами собой растягиваются в улыбке.       — Тогда, где они сейчас?       — Вообще-то это был мое свадебный подарок тебе, — отчего-то слышу разочарование в голове эльфийки. — Я не собиралась раскрывать своих секретов. Но раз уж тебя тревожат кошмары, связанные с ними, то я скажу, — как и всегда Белая Владычица умеет выдерживать интригующую паузу. — Я отправила эти камни пару месяцев назад в Эребор к нашему общему знакомому гному.       — Гимли?       — Конечно, он был счастлив, по словам галадрима, которого я отправляла к Одинокой горе, — женщина утвердительно кивает головой. — И попросила многоуважаемых гномов инкрустировать камнями диадему. Специально для завтрашней церемонии.       — Так это и правда был всего лишь кошмар? — я все еще никак не могла оправиться от ужаса. Картинки мельтешили перед глазами. И только сейчас я начинаю понимать, что многие моменты были такими преувеличенными. Столкновение с орками, бегство от мужей в Медусельде, тайные ходы во дворце, переправа через Мертвые Топи.       — Всего лишь предсвадебная лихорадка, мой лучик, — широко улыбнулась эльфийка и пригладила волосы на моей голове. — Всего лишь нервы из-за предстоящего замужества.