Это были слишком холодные сумерки. Джулиус вышел из дома, во двор, чтобы немного продышаться, но вместо этого он практически не мог перестать постоянно вздрагивать. Слишком много информации, слишком много эмоций. Ему нужно наконец разобраться во всём этом. Он уже неделю как пытается, но никак не получается.
Что с ним?
Около трёх или четырёх месяцев назад ему впервые написал странный аноним. Взрывчатый сразу хотел его заблокировать, но тот никак не унимался. Говорил, что он его тайный поклонник, что давно хотел пообщаться с ним так. Так что Джулиус решил повременить с чёрным списком. И… Сейчас, несмотря на то, что аноним писал достаточно жуткие вещи,
он любит его. Правда любит. Он никогда не видел его, никогда не слышал его голоса… Только сообщения. Но он его
любит.
Однако…
Примерно в то же время с ним начал чаще зависать один парень из школы. Рыжик, Дарвин Уоттерсон, который однажды научил его кое-чему важному, и после этого Джулиус даже начал стараться быть лучше. Он улыбался ему, помогал с учёбой и обрабатывал его ранки после очередной драки. Однажды он даже уснул на его плече в школьном автобусе, когда ребята ехали на экскурсию.
Такое клише… Джулиус не смог игнорировать это, и влюбился в него тоже.
—
Чёрт. — Оппенгеймер проверил карманы и обнаружил, что, кажется, забыл сигарету в комнате. А ему не помешало бы закурить сейчас.
Оперевшись о стену, он медленно скатился на пол и достал телефон. Уже неделю он игнорирует и анонима, и Дарвина. Это больно. Но ему нужно понять, что с ним, блять, такое. Он влюбился в двух людей сразу.
Не мерзко ли это?
Пролистав свои уведомления, он вновь увидел беспокоящегося Дарвина и анонима, которые уже не выдерживали разлуки с ним. И… Может, время закончить этот цирк? Он делает им больно тоже.
Однако у взрывчатого дрогнула рука. На этот раз не из-за холода.
Он не может.
Новое уведомление.
—
Ты всё знаешь. — это аноним.
Что?
Джулиус открыл переписку и быстро пролистал до самого низа. Однако ответить он не успел:
—
Я понимаю, это противно. Ты имеешь право злиться и ненавидеть меня. В конце концов…
…кто бы не возненавидел?
Аноним стоял на краю крыши небоскрёба офиса, в который пробрался совершенно невероятным образом. Его руки дрожали, в глазах всё плыло от выступивших слёз.
Наконец он прочитал.
—
Спасибо за твоё терпение, Джул. Я буду помнить это. Обещаю.
—
Что ты имеешь ввиду? — наконец ответил Джулиус издалека, беспокойно бегая глазами по экрану смартфона.
—
Я верю, что любая мечта стоит жизни. — печатал аноним, вынимая наушники из уха. —
Мечты и сны, что не должны кончаться. Так что я построил сон, в котором могу жить вечно…
Джулиус наконец осознал,
что происходит, и сорвался с места, забегая в гараж родителей…
—
…И в этот раз я никогда не проснусь.
—
НЕ СМЕЙ. ГДЕ ТЫ?! — Оппенгеймер писал это дрожащим руками, заводя машину. Плевать, что его накажет отец, сейчас жизнь парня гораздо важнее.
—
Я любил тебя настолько, что разбил себя на две части. Прости. Твой Дарвин Уоттерсон.
Телефон блеснул напоследок, падая вниз. А его рыжий хозяин усмехнулся, когда за ним стали лететь и слёзы. С этой усмешкой он так же полетел вниз.
Глядя на прекрасное тёмное небо. Вздрагивая от холода.
«Мы могли бы любоваться звёздами вместе.»
…
«Никто никогда не будет спасён, — думал Джулиус, глядя на надгробие рыжика. —
Я никогда не буду спасён».
Десять.
Больше не существовало той милой тарелки, оставшейся от тортика с искорками.
Девять.
Больше не было казу, подаренного ему Дарвином.
Восемь.
Его тумбочка больше не была заполнена конфетами, которые они с Дарвином так любили.
Семь.
Исчез кулон, который ему подсунул в шкафчик аноним.
Шесть.
Ничего не осталось от серёжки, которую так хвалили и аноним, и Дарвин.
Пять.
Пропал интерес к фильму, который был записан на диске самим Дарвином.
Четыре.
Медленная родительская тачка превратилась в кучу металлолома.
Три.
Забылись те времена, когда у школы был уютный автобус, в котором можно было заснуть.
Два.
Дети никогда не вспомнят дороги в исчезнувшую школу.
…
Истекающий кровью истощённый Оппенгеймер вновь перечитал все переписки с Дарвином.
…
Один.
Нет больше ни переписок, ни самого взрывчатого.
По крайней мере, он умер на его могиле.
