лучше чем есть

она коснулась проверить, я ли это, – я стоял перед ней, дурацки одетый, с охапкой цветов: ромашки там, пятна жёлтые или белые. почесали собак под холкою, думая «что же я, чёрт возьми, делаю?». мы разложили цветы: расчертили землю, мол, вот я, вот – ты. посчитали подряд, выверили поперёк, срезали и рассмотрели каждый кровоподтёк. двадцать пять жёлтых, семнадцать белых – оказалось, дома тебя ищет мать, сухое дряхлое тело. мы сели, подумали: это, конечно, печальное дело, но есть вещи важней… поцелуй на шестнадцатом счёте, расшитый карман, стопка непрожитых дней; руки сухие и грязные – цветы запылились в пути. ты слышишь? я сбился на двадцати. мы посмотрели вокруг: ты в очках и со стеблем за ухом, губы шерхлые, хочется пить, в горле сухо; я стою безоружный – вот, забирай с концами и белыми пятнами. мне не жалко, прошу, ну и пусть – забирай вместе с памятью, я помню и так наизусть. собери цветы и иди домой, помни про слабую мать: она голос сорвала весь, чтобы тебя позвать. на повороте не стой, за мной не ходи, пятна новою кожей смоют дожди. стань в полукруг, заберись туда, посмотри: вот он я – ничего внутри.