***
Он попал всё-таки в больницу. На это не было расчёта, но вот он здесь, в этой дурацкой комнате с бежевыми стенами, тикающими громко часами и вымытыми, блестящими фруктами на тумбочке. Не стоит забывать и о капельнице, прилепленной к его руке. И так уже неделю. Как его это раздражало! Здесь нечем заняться, только сидеть, часами смотреть в стену, потолок, окно, пол. Здесь витал запах лекарств, было неуютно настолько, что хотелось швыряться сподручными предметами. Но Аманэ умный мальчик, он не станет проявлять свой характер в этих стенах. И когда только он стал таким нервным? Не удивительно, конечно, с такой сумасшедшей семейкой, как у него, где родители в порывах ссор не замечали, что младший брат творит со старшим... Но Аманэ никогда не винил их. Он просто уже очень устал. Ему пятнадцать и он подросток из неблагополучной семьи. Ему от самого этого определения тошно. Нет, не от "неблагополучная", а от "семья". Потому что это слово настолько пропитано ядом, выжжено в его сердце, что он каждый раз прощает все из грехи. Послать бы их всех, этих эгоцентристов, да вот не получается. Язык не поворачивается, а взгляд Цукасы, иногда становившегося нормальным младшим братом, останавливал. И все начинается по новой, идёт по кругу. И сейчас у него хоть какая-то смена обстановки, но эти стены ему уже осточертели. Ходить за пределы палаты он готов только ради того автомата с напитками на первом этаже. Общаться ему ни с кем не хочется, как и раньше. Хоть где-то стабильность. Сходить, что ли, за клубничным молоком..? — Добрый день, Аманэ-кун, — дверь чуть заскрипела, когда она вошла. Снова эта девушка. Врачебный пропуск показывал имя. Яширо Нэнэ. В мыслях он называл её просто по фамилии, что было неправильно. Она, во-первых, старше, во-вторых, его лечащий врач. Он должен вроде как относиться к ней с уважением, но не получается. Не хочется. Поэтому он просто молчит. Почему-то, когда они только встретились в этой больнице, палате, он подумал, что знает её. Или она знает его. Ему по неведомой причине стало больно в груди, но это была не физическая боль. Душевная. Словно в памяти что-то царапает когтями и пытается ему помочь вспомнить, но не вспоминается. — Так, сегодня... Снова никаких улучшений. Почему у меня ощущение, что ты не хочешь выздоравливать? — она проверила капельницу, его показатели. Без изменений. Он и сам это знал. Потому что... Здесь лучше, чем там, в тесной квартире, где четверым места мало. Его на самом деле бесил её позитив. Он высвечивался везде: в голосе, в лице, во внешности! Бесит-бесит-бесит... — Бесит... — Что? — Яширо Нэнэ повернулась к нему, услышав первое слово за неделю. Он посмотрел на неё неприязненным взглядом. — Бесите своим довольным видом. Вам что-то от меня надо? — грубо отозвался парень, сжимая простыню. Она ничего не понимала. Минуту назад этот мальчик ни слова не говорил, а теперь такая грубость... Яширо могла многое стереть, но такое вот отношение обидно, ведь она даже ничего не сделала! Но... Сделав лицо построже, она подошла к опешившему от её приближения пацану. В янтарных глазах наконец-то засверкало удивление, хоть какое-то чувство. А то сидел здесь с безэмоциональным лицом. Это порадовало Нэнэ и она улыбнулась, потрепав его по голове. — Да что Вы делаете?! Мне это не нравится, — пробурчал недовольно он, смущаясь. Столько эмоций за раз? Яширо была в восторге, хотя рабочая этика не позволяла ей проявлять его так открыто, как ей хотелось бы. — Мне надо, чтобы ты выздоровел поскорее, Амане-кун, — ответила она на его первый вопрос. Даже если он был риторическим. — Хотите поскорее освободить палату, да? Не волнуйтесь, я все равно скоро уйду, — продолжал хамить Аманэ. Получив щелбан по лбу, он снова возмутился. — Да зачем?! Я жаловаться буду. — Не будешь, — вдруг уверенно сказала врач. — Потому что ты хороший мальчик. Правду ведь я говорю? — она погладила его по голове. Он хороший мальчик? Что она имеет в виду? Она знает его? Почему он не помнит её? Может, это было в детстве? Нет, тут явно что-то другое. К тому же... Это первое доброе слово, которое дошло до его ушей и сердца. Если так подумать, когда он последний раз слышал комплименты? Даже такой простой как "хороший мальчик"? И когда его так ласково гладили по голове? Кажется, только в далёком детстве... — Всё будет хорошо, Аманэ-кун. А пока... Будь, пожалуйста, здоров, — она поднялась с кровати и направилась к двери. Напоследок она снова повернулась. — И да, я прошу, потому что ты мой дорогой пациент. И я хочу, как твой врач, чтобы ты был здоров. Она ушла, унося с собой то тепло, что впервые согрело его изнутри, но оставляя шлейф каких-то цветочных духов. Пахло приятно и внутри медленно все остывало. Аманэ не знал, что только что произошло. Его сердце просто вдруг ускорило ритм, щеки стали горячими, а в голове засели её улыбка и ласковое прикосновение. Он хотел бы продлить то мгновение тепла, что у него возникло при её прикосновении.***
Чуть позже он понял, что дело все в подростковом максимализме. Он просто давно не получал родительской и просто ласки, поэтому с ума начал сходить. Все это просто выдумки его возрастного-гормонального состояния и скуки! Или же был другой вариант. Менее вероятный, но кто знает... Яширо-сан ведьма! Околдовала его, чтобы поскорее вылечить и освободить палату! Самому-то не смешно? Аманэ уткнулся в свои перебинтованные колени. Яширо заходила к нему несколько раз за день. У неё что, других дел нет? Или ведьме просто нужно было подкрепиться его энергией? То-то он в последнее время начал больше спать. — Юги-сан, ваш ужин, — поставила перед ним поднос медсестра. Он посмотрел на еду. Не очень ему хочется есть сейчас. Как только эта женщина уйдёт, он аккуратненько выкинет еду с тарелок... И он почти закончил, когда вдруг дверь снова заскрипела и в комнату вошла его врач. Немая сцена, где он склонился над мусорным ведром с тарелкой и она застыла, глядя на него с каменным лицом. — Аманэ-кун. Достаточно было произнести строгим голосом его имя, как он тут же выпрямился, полуиспуганно держа уже пустую грязную тарелку. Он даже спрятал её за спину, сам не понимая, почему тело действовало на автомате. Может, потому что он слишком часто так делал дома..? Яширо же поняла, что дело здесь не чисто и просто села на стул рядом с кроватью. Показатели она проверяла раньше, но зачем она пришла сейчас сюда? — Аманэ-кун, я не кусаюсь и не ругаюсь. Просто сядь на кровать, — сказала она спокойным, успокаивающим голосом. И снова будто заклинание наложила. Он сел, виновато наклонив голову на бок и не смотря на неё. — Значит, не нравится еда? — Я просто не хочу есть, — пробормотал едва слышно Юги. — Вот как, — она кивнула и вроде не собиралась ругаться. — В какой-то степени понимаю, еда здесь не очень хорошая. Он удивлённо глянул на неё. Она снова улыбалась. Чему на этот раз? Его неловкости? Или просто так? Совсем дурочка, что ли? — Не смотри на меня так, Аманэ Юги. Я пытаюсь помочь тебе, — серьёзно заговорила Нэнэ. Он перестал контролировать себя и приподнял бровь в насмешке. Помочь? Ему? Она не сможет. — Ох, поверить не могу, что мне достался такой капризный первый пациент. Стоп. Что? — Первый? Я у тебя первый пациент? — изумился он. Врач вдруг смутилась и отвернулась. — То есть поэтому ты меня так обхаживаешь и заботишься? — Вовсе нет! Дело не в этом! — мотнула головой она, посмотрев на него стойким взглядом. Аманэ бы даже назвал этот взгляд взрослым. Таким, какого у него может и не появиться. — Просто... Да, возможно, это ещё и потому что ты мой первый пациент, но я делаю это не поэтому. Я просто хочу помочь тебе, — она вздохнула, беря из тарелки фруктов яблоки. Осмотрев его со всех сторон, она задумчиво постучала по нему пальцем. Потом она достала из кармана складной ножик (что? Зачем врачу на работе складной нож? И это вообще разрешено?) и начал чистить фрукт. Аманэ немного в шоке. — Я знаю, Аманэ-кун. Ты мой пациент, и я все знаю, что нужно знать о тебе. Твою медицинскую карту я вообще выучила наизусть... — Сталкерите, Яширо-сан? — в притворном ужасе прижал руки ко рту Аманэ. Он едва сдерживал улыбку. — Нет, — она никак не отреагировала на его насмешку. Её руки ловко резали яблоко на дольки. Шкурку она не полностью срезала, и Аманэ гадал, что она будет с ней делать. — Я просто забочусь о тебе. Ты ведь фактически ребёнок. И сразу видно, что обделенный родительской любовью, — он замер. Все веселье сдуло словно ветром. Яширо продолжала. — Шрамы видно, Аманэ-кун. И я, как твой лечащий врач, замечаю их первой. Другие молчат, потому что работа не позволяет спрашивать. И совесть... — А ты бессовестная и не боишься потерять работу? — Боюсь, конечно, я только работать начала да и училась долго, — она перестала смотреть на него, что-то вырезая из долек. Появились неровные ушки. Это был кролик? — Но я считаю, что это того стоит. Помочь тебе разобраться с тем, с чем не каждый может справиться. — Ты не сможешь мне помочь, — твёрдо заявил Аманэ, подняв гордо голову. — Смогу, — упрямо ответила она, и с его лица исчезла вся гордость, когда он увидел в её розово-красных глазах уверенность в своих силах. Ещё один взрослый взгляд... — Как? — сжав ткань своих больничных штанов на ногах, поинтересовался Аманэ. — Как ты мне поможешь, если ты даже не знаешь, что происходит? Ты такая наивная... — Аманэ-кун, — он коснулась его волос, но ничего больше не сделала: не потрепала, не погладила. Просто положила руку, будто останавливая его. — Я хочу услышать. Не обязательно сейчас. До твоей выписки — ты начал поправляться, на удивление, быстро — осталось немного времени, но я бы хотела послушать твою историю. Она оставила тарелку с вырезанными из фруктов зайчиками и, нагнувшись, поцеловала подростка в лоб, вгоняя его в краску. Врач отстранилась и улыбнулась, погладив его по голове. — Всё будет хорошо. Просто верь мне. И она ушла. Он пораженно смотрел на свои ноги и понимал, что плачет. Слезы катились из его глаз, а в груди пусто и холодно. Утирая солёные капли рукавом рубашки, он подумал, что впервые так произошло. Кто-то впервые действительно заботится о нем. Взяв в руки одного из яблочных зайчиков, он ощутил, как в груди что-то натянулось. Тонкая нить напряжения. Вопрос, горящий неоном в голове. Стоит ли рассказывать о таком постороннему человеку?***
Аманэ Юги родился первым из близнецов. Цукаса был вторым. Два мальчика, похожие внешне, как две капли воды, но разные внутри. Аманэ всегда был спокойнее, тише и послушнее, а вот его младший брат был беспокойным и слишком энергичным. Порой казалось, что весь запас сил старшего перешёл к младшему. Ну так, чисто по ошибке. Аманэ любил своего брата, как и он его. Только любовь эта стала какой-то... Болезненной для Аманэ, стоило им переступить порог десяти лет. Цукаса так поменялся, став жёстче и явно этого не осознавая. Он говорил, что любит брата, но потом накидывался на него и больно сдавливал запястья. Цукаса мог посмеяться, а через секунду пнуть, потому что ты ему не нравишься или твой смех ему противен. Младший близнец стал просто неузнаваемым для старшего, и Аманэ было страшно. Родители были погружены в свои отношения, а точнее в их остатки. Не секрет уже для Аманэ, чем это кончится. С одной стороны он не хочет этого, но с другой... Чем плохо будет остаться жить с отцом или матерью? Он больше не будет получать "внезапные" раны, синяки, царапины. А там может и привычка "баловаться с ножом" исчезнет, как не бывало... Наверное, он стал чаще об этом задумываться после попадения в больницу. Возможно, тот поступок Цукасы с лестницей стал его последней каплей и ему просто надоело это терпеть. Он любит своего младшего брата, но... Это уже точно не любовь, если один ранит другого и наслаждается этим. Нет, больше он не хочет этого. Его выпишут уже на этой неделе. Он снова появится дома, где снова круг начнёт крутиться. И так до следующего "несчастного случая". Еще и Яширо эта прицепилась. Она больше ни слова о той самой помощи, которую предлагала, не говорила, но продолжала касаться его головы, трепля или гладя волосы, заботливо подтыкать одеяло. Её действия приносили ему какое-то странное спокойствие. Ему это нравилось. Особенно, когда её нежные руки касались его кожи... Аманэ покраснел. Мало ему проблем, ох мало... — Спокойной ночи, Аманэ-кун, — попрощалась, отключая свет, врач и вышла за дверь. Сегодня она была какой-то чересчур тихой. Можно даже сказать, подавленной. У неё что-то случилось..? Нет-нет, Аманэ, не думай об этом. У тебя проблем и своих полно, а ты ещё хочешь узнать чужие. Он попытался уснуть, да только зря ворочался. Сон не шёл. Мыслей в голове было слишком много, надо бы их как-то развеять. Аманэ встал и, надев тапочки, вышел из палаты. Тихо и осторожно, чтобы никто не заметил. Он просто хотел спуститься к автомату и взять любимое клубничное молоко. Но случайно подслушал то, что слушать не следовало... — О, это же Яширо-сан! — заметила девушку дежурный врач, помахав ей рукой. Нэнэ улыбнулась, подходя ближе. К тому же, надо бы ещё взять одну медкарту. — Слышала, тебе дали первого пациента? Как он? — Ох, отлично. Быстро идёт на поправку, завтра вот выписывают, — довольно бодро ответила его лечащий врач. Его завтра выписывают? А он и не знал, что так быстро уйдёт отсюда. — Не буйный хоть? А то твоей наставнице, помнится, достался такой кадр... — Нет, совсем спокойный, — посмеялась над репликой коллеги Яширо. Ничего примечательного, подумал парень и, пожав плечами, и собрался было уходить, но голос врача остановил его. Расстроенный голос Яширо. — Правда, я совсем не знаю, что делать. Я знаю, что у него проблемная семья, но сам он говорить ничего не хочет. — Вот оно что. А с чего ты это взяла? Мальчик же, как я слышала, просто упал с лестницы, — разговор продолжился и теперь стало интереснее. Аманэ помрачнел. Откуда Яширо-сан знает про его семью? Или это уже общеизвестный факт? Они же не настолько знамениты на весь район, в конце концов! — По ранам можно многое сказать. Не знаю, кто такое мог сотворить с ребенком, но оставить так просто это не могу, — его врач действительно очень беспокоится о нем. Почему? Да почему она заботится о нем?! Кто она ему? Он ей кто? Да никто, просто врач и пациент! Это же не по рабочей этике, так вести себя! — Ох, Яширо-сан. Понимаю, тебе тяжело, но влезать в это не советую. Проблем будет больше, чем у тебя есть сейчас, — женщина похлопала девушку по плечу ободряюще. Нэнэ кивнула, думая о чем-то своём. Аманэ, тоже задумавшись над словами дежурной, пошёл в свою палату. Клубничное молоко он так и не купил. Как только голова коснулась подушки, глаза сами собой закрылись. Последняя мысль была очень ясной и чёткой. У неё своя жизнь, у него своя...***
— Поздравляю с выпиской, Аманэ-кун. Рада, что ты выздоровел, — Нэнэ улыбалась лучезарно, трепля его волосы. Он уже готов выходить из уже не его палаты. Осталось только попрощаться. — Яширо-сан, спасибо вам за труд и лишние беспокойства, — он уважительно поклонился, смущая девушку. А потом выпрямился и тоже улыбнулся. — Всё в порядке, Аманэ-кун. Надеюсь, мне будут давать таких же спокойных пациентов, как ты, — она явно хотела добавить что-то ещё, но промолчала, скрыв все мысли за улыбкой. — И да, Аманэ-кун, — она снова обратилась к нему, когда он уже был у двери. — Если тебе понадобится помощь или ты захочешь поговорить, дверь моего кабинета здесь открыта. Просто спроси на стойке внизу меня и я выйду. Он промолчал, только сказав "До свидания". И он ещё не знал, что скоро он действительно обратится сюда снова.***
Это случилось год спустя после его падения с лестницы и "отдыха" в больнице. В тот день лил дождь. У него не было с собой зонта, а ещё кровоточила рука. В этот раз все зашло слишком далеко. Он не хочет больше это терпеть. Родители все-таки развелись, и близнецов, несмотря на крики Цукасы, что он этого не хочет, разделили. Цукаса остался с матерью, а он, Аманэ, с отцом. И все вроде бы хорошо, да только братья все ещё учились вместе. Да, поля действий у Цукасы больше не было, но он находил брата везде, словно преследовал. И издевался тоже теперь по-настоящему. Только слова "предал", "зачем" Аманэ слышит в последнее время от своего близнеца. И сегодня, увидев нож в руках младшего, Аманэ стиснул зубы и приготовился терпеть. Только вот не выдержал. Накричал и убежал с окровавленной рукой до локтя. Дождь смывал все. Кровь, пот, слёзы — все было смыто. Только рана все ещё саднила и кровоточила. Надо бы обработать по-хорошему, но на душе было так чертовски пусто и холодно. Какое знакомое состояние... Кажется, в таком же он сидел в больнице, да? Он и не заметил, как подошёл к белому зданию с красной надписью. Войдя, он ничуть не смущался тому, что он мокрый и вообще выглядит жалко и максимально потрепанно. Девушки, хихикавшие за стойкой, обратили на него внимание и одна из них обратилась к нему: — Вам что-то нужно? — Яширо-сан... — Аманэ? Что ты тут делаешь? — раздалось с другого конца коридора. Нэнэ подошла к нему быстрым шагом, сразу заметив красное пятно на рубашке. Взяв его за руку, она, не оборачиваясь, предупредила коллег: — Этот молодой человек ко мне. У него приём, поэтому все в порядке. — Н-но, Яширо-сан, Вы же..! — Нагиса-чан, — Нэнэ повернулась с сияющей улыбкой, обращаясь к позвавшей её девушке. Та смутилась. Неужели все смущаются только от вида её искренности, подумал отстранённо Аманэ. — Не говори ему, ладно? — Х-хорошо, но это последний раз! — Спасибо! С меня потом пирожные. — Я запомнила! Яширо хихикнула, заводя его в кабинет. Здесь пахло антисептиком и хлоркой. Девушка посадила его на стул, а сама полезла за аптечкой. Его вдруг заинтересовал её вид. На ней не было халата, а волосы распущены. Заколки и улыбка остались неизменными. — Ты пришёл, — пробормотала она, когда села напротив и стала рассматривать рану. Пристально, будто вычисляя, чем она нанесена. И, кажется, выяснила, поморщившись. — Будет новый шрам. — Ничего страшного, — пожал плечами он. За год многое изменилось. Он это заметил, только посмотрев на свои выросшие за лето руки. А ещё он теперь мог немного свысока смотреть на неё. В шестнадцать лет все мальчики вытягиваются. За лето, тем более. И он не стал исключением. Он стал выше неё, но все ещё младше. Что-то является постоянным, а что-то меняется до неузнаваемости. Внезапно, вспомнился короткий и малопонятный диалог в коридоре. Что же он значил? — Кому и что не говорить? — напрямую решил задать вопрос он. Яширо вздрогнула, но моментально успокоилась. — Отцу. Он владелец этой клиники. И он категорически против того, чтобы я здесь работала. Он всегда был против... Но это не важно, — её беззаботная улыбка показалась ему наигранной. Нет, все-таки улыбка тоже меняется. Даже спустя двенадцать месяцев. — Важно. Я хочу знать, — мотнул головой он. — Вдруг передо мной сидит не дипломированный врач? — Я получила диплом год назад. Даже чуть больше. Так что не волнуйся, лечить я умею, — хихикнула она, доставая бинты. Прохладная ткань коснулась его кожи. — А насчёт этого... Он всегда говорил, что это опасная и нервная профессия. Я же пошла против его воли учиться на врача и стала им. Он хотел, чтобы я ни в чем не нуждалась и просто вышла замуж за друга детства, — она так рассказывала об этом, как будто и не о своей жизни говорила. Но она точно не врала, заметил Аманэ, потому что её уши чуть покраснели. Не умеет врать. — Непослушная дочь из меня вышла. За друга не вышла, стала врачом и в двадцать четыре ещё не родила. — Тебе двадцать четыре? — уловил новую информацию Аманэ. Нэнэ глянула на него с грустной улыбкой. — А ты думал, я старше? У меня ведь даже морщин ещё нет! — Нет-нет, я наоборот думал, что ты, ну... Ближе к моему возрасту. А так... Восемь лет разницы, — запнулся, смущаясь, Аманэ. Руками тут не помашешь, когда одну перебинтовывают. — Точно, восемь лет, — её губы немного опустились, а глаза она быстро спрятала. Но тему она быстро сменила, не давая неловкой тишине накинуться на них. — Так почему ты пришёл? — Ты сказала приходить, если мне понадобится помощь. Вот я и пришёл, — он показательно покрутил раненной рукой. — Я тогда была уверена, что ты вряд ли придёшь. Зачем тебе это? Неужели и правда нужна помощь? — она серьёзно посмотрела ему в глаза. Снова это чувство. Ему казалось, что он потонет в этом вине, которое плескается на дне её глаз. Возможно, она ведьма, как он думал раньше, которая очаровывает одним взглядом. Как сейчас, да... — Да, мне нужна помощь, — он опустил голову, чувствуя, как ускоряется сердцебиение. Боже, да что ж так громко-то? — Мои родители развелись больше полугода назад. Я остался с отцом, но брат... Он... — Это он сделал? И раньше тоже? — перебила нерешающегося сказать вслух обвинительные слова парня Яширо. Она, уже закончив перевязку, все ещё держала его запястье в своей руке. Он кивнул. Решение рассказать и сам рассказ об этом были тяжёлыми, но теперь стало легче. Оказывается, поделиться с кем-то этой проблемой было проще некуда, но решиться на такое сложно. — Спасибо, что рассказал, — она выпустила его руку из своей хватки и встала, убирая аптечку на место. — Я считаю, что ты должен это прекратить. Как бы ты ни любил своего брата, это уже ненормально. Не пойми неправильно, я не пытаюсь убедить тебя вообще с ним не общаться, — он вроде и не собирался её ни в чем обвинять, но на всякий случай кивнул. Он понял, что Яширо тоже в какой-то степени тяжело произносить важные и взрослые слова. — Просто, если продолжить ему позволять поступать так, то он будет продолжать причинять тебе боль. А ещё лучше сказать родителям. По крайней мере, тому из них, кому доверяешь больше. Но один из них точно что-то придумает. Иначе быть не может. Было много разных ответов на её уверенность, но он не стал спорить. Более того, он поверил. Ему и раньше приходила в голову мысль рассказать все маме, но та вряд ли поверит, что её сыновья в таких отношениях. А вот отец всегда относился ко всему более хладнокровно и спокойнее. Он может поверить. — Думаю, нам пора уходить, — прервала его раздумья девушка и взяла свою сумку, закинув её на плечо. Повернувшись к нему, она улыбнулась. Это уже была более искренняя и чистая улыбка. — Идёшь? Эта девушка перед ним не то что помогла ему найти решение его проблемы. Он давно знал свой выход, просто боялся сделать шаг ему навстречу. Яширо вселила в него уверенность в правильности этого выбора. И это, пожалуй, было самым главным, что нужно было сделать. Он пошёл следом за ней... И шёл дальше по своему жизненному пути, не отходя от неё далеко.***
— Аманэ-кун, ну когда ты приедешь? Скоро конец учебного года, мог бы навестить маму, — слышался в трубке просящий голос матери. Без детей ей стало скучно. Она даже собачку завела маленькую, чтобы окончательно не сойти с ума от скуки и тоски по мальчикам. Надо же, как возраст меняет людей. Раньше ей было плевать на них, а потом она стала меняться в лучшую сторону и вспомнила о них. Он, конечно, простил её, как иначе? Она же ведь не виновата, что по молодости совершала глупости. — Прости, мам, но мне предстоит ещё целая неделя экзаменов. Но приеду, как только выдастся возможность, — он улыбнулся, смотря на проезжающие мимо машины. В темноте вывески магазинов светились очень ярко, а людей в час пик было много. Особенно возле метро. — Ох, тогда удачи на экзаменах. Надеюсь, увидеть тебя поскорее. Мы с Жужу скучаем, — она засюсюкала собачку на фоне. Лицо Аманэ приобрело более нервные черты. — Ладно, всё, отключаюсь, а то моя Жужу хочет покушать. Да, Жужу? Иди сюда... — Да-да, пока, мам, — и он сразу отключился, не желая слушать мамин монолог с собакой. Иногда она все же перегибала палку. — В этот раз дольше, — вместо приветствия сказала Яширо, подходя ближе. — И тебе привет, — он обиженно на неё глянул. — а как же поцелуй в щёчку? Твой парень по тебе скучал между прочим, Яширо, — буркнул он. Нэнэ смущённо хихикнула и клюнула его в щёчку столь быстро, что он этого почти не заметил. — Так нечестно! Слишком быстро, — сдерживая смех, обнял за плечи девушку Юги. — Как маленький, Аманэ-кун, — улыбнулась она, поправляя ремешок сумки на плече. — Мне, кстати, ещё нужно зайти в магазин по пути. — Зайдём, — кивнул важно Аманэ, но девушка ещё не договорила. — А тебе пора возвращаться домой и готовиться к экзаменам. Они уже на следующей неделе, — она серьёзно подняла указательный палец в воздух. — От них многое зависит. — Да-да, а также от этого зависит, будем ли мы жить вместе, — скучающим тоном произнёс парень. Взяв Яширо за руку, он пошёл вперёд. — Жестоко было с твоей стороны ставить такое условие, Яширо. — Я должна быть уверена в том, что ты сдашь на хорошие результаты. Ты и так выбрал серьёзную профессию... Вот сдашь всё и тогда я буду убеждена, что ты готов к следующему шагу, — она искала в телефоне список того что ей нужно купить, пока говорила это. Аманэ привык к её серьёзности за столько лет знакомства. Он уже давно закончил старшую школу и теперь вот-вот закончит университет. Он вырос, как физически, так и ментально, благодаря ей, этому неугомонному доктору, и её упрямству. Через сколько они прошли... Ему уже двадцать два, а Яширо в этом году исполнится тридцать. При этом выглядела она все такой же молодой и красивой. Аманэ иногда мысленно называет её ведьмой, как по старинке. Ну как можно оставаться такой в тридцать лет? Хотя он понимал, что кое-какие изменения были в ней. Молодость-то уходит, но... Какая разница? Он её и такую любит. И он прекрасно знал, что она его тоже любит. Просто таким, как Яширо Нэнэ, нужна стабильность и гарантия этого. И если она хочет этого, то он это даст. Просто потому что он любит её. В магазине они быстро закупили все нужное и Аманэ помог донести девушке пакеты. Они обсуждали разные темы, и к квартире Яширо подошли, смеясь над одной историей. Время так незаметно летит вместе с ней. Аманэ никогда не пожалеет, что встретил её. — Аманэ-кун, я верю в тебя, — обняла его на прощание Нэнэ. — Ты все сдашь и мы будем жить вместе. Он коварно ухмыльнулся, прижимаясь к ней крепче. — И сама ведь хочешь этого скорее, да, Яширо? Она нежно взяла в ладони его лицо и поцеловала. В губы. Лёгкое прикосновение, зато какое! Только Аманэ раньше проявлял инициативу и, в основном, целовал он. А здесь... Нэнэ может шокировать. Всегда удивляет. — Это на удачу, — пробормотала смущённо она и, взяв пакет у него из рук, убежала. "На удачу, да? Тогда мне точно повезёт," — краснея как подросток, — ещё одна константа его жизни, — Аманэ пошёл назад. Сердце, как в пятнадцать, так и в двадцать два колотилось очень быстро, стоило ему вспомнить Яширо. И через две недели он поймёт, насколько можно быть счастливым. Он найдёт ответ, много разных ответов в течение всей жизни рядом с ней. И одна фраза точно там будет. "Пока я с ней, все будет хорошо..."