Я с тобой. Для тебя. Ты мой.

На часах высветилось два ночи, когда показался родной подъезд. Домой заносил хорошего своего на руках. Укачало Миля нешуточно. Интересно, что такого он выпил, чтобы за час дойти до состояния нестояния? Остальные-то только начали веселье… А тут отрубился на полуслове. Миль обычно, как выпьет, только к утру угомониться может. Он не проснулся, когда я его аккуратно раздевал. В ванной так и спал сном праведника. Помывочные процедуры пришлось опять проводить без участия засони. Тушка его признаков жизни не подавала. Он даже не проснулся, пока я его намывал. Побрил мордашку, стараясь ссадину не потревожить, намыл волосы, спинку потер, попку как следует отмыл. Не утерпел, внутрь скользнул, там его огладил, по простате мягко прошёлся. Вот только спит мой хомячок, посапывает мирно. Развалился в воде и дрыхнет. Даже не шевельнулся на мои приставания. После ванной укутал чистенького Миля в полотенце, на кровать отнес, намазал синяки и ссадину на лице мазью, пошёл сам принимать ванну. Надо как-нибудь успокоиться… Всё же, не могу на него спокойно реагировать, слишком соскучился… А он спит себе… Вот, как на него злиться? Да никак! Наверняка, как проснется, поведает душещипательную повесть о причинах своего пьянства, он у меня товарищ идейный, за просто так не напивается. Зато такой умилительный – не передать. Одно его восхождение на Эверест, а точнее, второй этаж клуба сегодня ночью чего стоит… И жажда прекрасного, то есть меня – тоже очень ценно, вон как потянулся к прекрасному в машине… Прохладный душ смыл усталость, немного приглушил возбуждение. В спальне меня ждала чудесная картина. Миль скинул одеяло и развалился на животе по диагонали кровати. Я только головой покачал, в очередной раз сожалея, что не художник, как мальчик мой, и не могу запечатлеть ненаглядного красавца. Влажные волосы, гладкая кожа, круглая аппетитная попка… Он что, специально? Ведь знает, что я не могу его сонного тревожить, но душ не сильно помог, не смог вымыть яркое ощущение кожи Миля под пальцами. И сейчас лежит, попку свою замечательную выставил… Не удержался, улегся на бок, руками по спине, по ягодицам прошёлся, поясницу поцеловал, половинки в ладонях помял. Хороший мой вздохнул, попку поджал, поежился немного. Не продолжая поползновений на его попку, поцеловал в плечо, вытянулся рядом. Вот только сна ни в одном глазу. Слишком много кофе выпил, боялся за рулем заснуть, а теперь сердце бухает, и заснуть не могу, хоть и полтретьего на часах. Миль же, безобразник мой, видимо, неплохо в клубе покуролесил и теперь посапывал себе в подушку. Так и не смог уснуть, любовался на него. Миль поерзал, руку на меня закинул, по хозяйски залез, причмокнул. Вот, что он делает? У меня на его манипуляции реакция однозначная: валить и трахать. Но спящего не хочу. Дотерплю до утра. *** Утро началось просто замечательно. А как можно иначе, ведь разбудил меня ни кто иной, как Миль, аккуратно царапающий шею ноготочками. - Проснулся? Не морщись! Проснулся! – он прижался ко мне, кончики чуть влажных волос огладили грудь. - Вот чего тебе не спится? – пробормотал я. – Сколько времени? - Восемь уже! – воодушевленно сообщили мне. Я только застонал: - Миль, совести у тебя нет. Я же только в три заснул! - А почему? Ох, сколько удивления!!! - А потому! – наконец-то смог открыть глаза. – Одного бандита спать укладывал. - Какого такого? – он поёрзал. До чего же хорош! Очень ему моя футболка к лицу… - А ты что, его не видел? – невольно улыбнулся, на его светящуюся мордаху глядя. - Где? - В зеркале, вот где! - Ах ты! – звонко шлепнул по плечу, рассмеялся. – Но теперь я проснулся. И ты проснулся… – прошептал искушающе. – Ты всё ещё хочешь спать? Или уже чего другого? – положил руку на пах, пробежался пальчиками вверх, вниз. У меня от предвкушения живот напрягся, и член заметно оживился. – Да-а-а, теперь вижу… – протянул он, зевая напоказ. – Спать – так спать! – развалился на кровати рядом, глаза прикрыл, дышит глубоко, вроде как - уснул. - Так ты и вправду спать собрался? – приподнялся на локте. Он приоткрыл один глаз, улыбнулся белозубо. - А есть варианты? - Вариантов масса… Навис над ним, поцеловал ключицу, следом шейку, ушко чмокнул. Миль пофыркал, чуть голову развернул, подставляясь под поцелуи. Вот только разве будет он терпеть? Нет, конечно же… Руками в меня вцепился, за волосы нетерпеливо дернул, сам в губы впился, язычком мне в рот скользнув. - М-ма-а-аф-ф… Хорошо! – выдохнул он, отстраняясь. – Отличный вариант. Какие другие? – лукаво глянул, облизнулся. - Сейчас посмотрим, – прошёлся пальцами по его животу, футболку задирая. Огладил сосочек, чуть перекрутил, вверх ещё скользнул. Миль руки задрал, я снял с него ненужную тряпку. – Так… Какие интересные варианты… – прикусил живот, напрягшийся под губами, лизнул немного, следом языком в пупочек скользнул. - Ай! Ха-ха-ха!! – рассмеялся Миль, уворачиваясь от щекочущих губ. – Ну, хватит! - Как скажешь! – улыбнулся, чмокнул в шею, рядом на спине улегся, руки за голову закинул. Миль лежал рядышком, тихонько похихикивая. Не утерпел, на бок развернулся, ко мне на живот влез, приподнялся, в глаза смотрит. - Ты чего это делаешь? – наклонил он головенку. - На тебя любуюсь. - А-а-а… – важно покачал головой. – Ну, любуйся. А больше ты ничего не хочешь? - А должен? - Н-да-а-а… – фыркнул невозможный демонёнок. – Говорила мне мама, не связывайся со старичком. Совсем маразм замучил? Не знаешь, что с муженьком молодым в кроватке делают? Ай-ай-ай! - И что же делают? Кроссворды разгадывают? Или в карты на раздевание играют? – интересуюсь, а сам рукой по бедру оглаживаю. Миль не выдержал, ещё больше на меня влез, напрягшимся членом о меня потерся. – О, знаю! Сказки маленьким мальчикам читают! – перехватил его за задницу, в пах свой вжимаю. - Твою ма-а-ать… Никита, сказочник хренов! – куснул меня в подбородок. – Хочу уже! - Чего же? – поинтересовался невинно. - Сказку! - Какую мой мальчик желает? – прошёлся пальцами по позвоночнику, поясницу пощекотал. - Р-р-р! Про гномов озабоченных и ненасытного Белоснежа!!! - О-о-о!! Ты решил расширить свои познания в групповом сексе? - Никита!!! – подскочил на мне неугомонный. Я только рассмеялся довольно, живо его на спинку опрокинул, перехватил ногу, за спину себе закинул, попку подтянул, так, чтоб члены друг дружки касались. - Так хор-р-рошо? Вместо ответа Миль рыкнул и полез целоваться. Горячо, требовательно, ненасытно и одновременно очень сладко и волнующе, так, что сердце заходится от нежности к невозможному созданию, обнимающему меня. Я нехотя отстранился, прижал его к кровати, за руки перехватил. - Ты куда-то спешишь? - А то! – он закинул вторую ногу мне на поясницу, к себе прижимает и шипит: – Спермотоксикоз затрахал! Пиздец просто! Меня такой партнер не устраивает! Я только на Никиту своего согласен! - Бедненький мой, – выдохнул в шею, засосал немного, полюбовался на наливающуюся метку. Лизнул за ушком, отчего хороший мой вздрогнул. – Соскучился? - Ну, Никии-и-ит… – простонал он. – Хватит издеваться! Да! Соскучился!! А ты тут лясы точишь! Да я даже намылся с утра! Весь! - Хм-м… И тут тоже? – пальцами ложбинку поласкал, слегка внутрь пальцами подался. Миль только задышал тяжело, губу закусив. – Да-а-а… Молодец какой… – зашептал, наклоняясь, целуя нежно. – Ждал… скучал… - Скуча-а-а-ал… Никит, иди ко мне… Дальше не до разговоров было, соскучился я не меньше, чем хороший мой. Четыре дня без моего мальчика, невозможного и страстного, ласкового и нежного, самого красивого демоненка… И я целовал Миля, единственного своего, любимого, руками не успевал за губами, хотел всего его, сейчас же, немедленно, до изнеможения, до финального крика… До чего же сладко было вновь и вновь познавать его пристрастия, его тело, до последнего кусочка кожи, собирать губами крики и стоны, ласкать взмокшую спинку, грудь, тяжело вздымающуюся, сжимать сладко поджимающуюся попку, вылизывать его всего, и снаружи, и внутри… Знаю, знаю, как хороший мой смущается, когда я ему попку целую, но через пару минут, позабыв смущение, лишь сильнее подается на пальцы и язык, открываясь всё сильнее. Вот и сейчас я ласкал своего мальчика, закинув ножки его себе на спину, целовал и сосал его член, проходился языком по сжимающейся дырочке, проникая языком внутрь. Хороший мой самый чистюля из чистюль, чему я только рад… Зато как он пахнет… Вроде, обычный гель для душа, но на нем он кажется мне амброзией… - А-айяа-а-а… Кит-кит-кит… – прошептал хороший мой, начиная дрожать всем телом. - Да, мой хороший… – шепнул ласково, приподнимаясь на руках над ним, целуя покрасневшие губки. – Да, всё, что хочешь… - Мой боххх… – выдохнул он, ногами вновь к себе прижимая. Я же вновь прошёлся руками по бедрам, внутри огладил, оцарапал слегка. Половинки в ладонях сжал, помял немного, отчего мой хороший в спине прогнулся, застонал, бедра ещё шире раздвинул. Большими пальцами проник в дырочку, чуть раздвинул, снова попку помял. – Дай… – шёпотом потребовал командир мой. – Давай же! – прикрикнул, закидывая руки за голову, за подушки цепляясь. - Сейчас, хороший мой… – ухмыльнулся, не спеша входя в него. Миль застонал и попытался сам сильнее насадиться, но я его придержал, продолжая плавно двигаться в нем. Нам торопиться некуда… - Ки-и-и-ит… Мучи-и-итель… – прошептал он, облизываясь. И тут же вновь скомандовал: – Давай же… ДАВАЙ!!! - Не спеши! – шлепнул по славной попке. Выпрямился, встал на колени, Миля за попку приподнял, так, чтобы он теперь только на лопатки опирался, и продолжил двигаться. Теперь уже более сильно и глубоко, так, как он любит, резче, быстрее. Хороший мой мальчик стонал и метался, руками за подушки цепляясь, выгибался в спине, скрестив ноги у меня на талии. Вот он уже дрожит, нетерпеливый мой, покрикивает на каждое проникновение, дышит часто-часто. - Да-та-та-та-та… Ещё… Ещё… - Куда же ты, – коварно ухмыльнулся я, отстраняясь, укладывая его на кровать. - Никита! – возмущенно прикрикнул он, руками на себя опрокинул, ногами вновь обхватил. - Не так быстро… – куснул легонько за шею. - Х-хочу… быстро… – прошептал он, выдыхая слова, сверкая глазами. - Не-а… – покачал я головой, руки его заводя за голову, придерживая одной своей рукой. Миль поелозил, губы покусал, но руки не стремился освободить. – Поиграем? – вновь проник в разгоряченное тело, начиная двигаться медленно и глубоко. Миль не отпускал мой взгляд, судорожно выдыхая. Вот капелька пота скатилась с виска, хороший мой не сдержал стон, откидываясь назад, задрожав всем телом. – Да-а-а… так, только так… – я склонился, целуя в приоткрытый рот, проникая языком, начиная ласкать припухшие губки, посасывать язычок, не прекращая мерно двигаться. Вперед-назад, вперед-назад, медленно, четко, глубоко… Я взмок нешуточно, держать себя удавалось с трудом, до грани – всего ничего… Хороший мой тоже на пределе, достаточно толчка посильнее… Стонет непрерывно, покрикивает, сам подмахивает, приближая оргазм. Под такую песню я не выдержал, двигаясь всё сильнее, сбиваясь с ритма. И вот Миль напрягся, выгнулся, закричал протяжно, сжимая ногами так, что, казалось, кости трещат, затрясся всем телом и выплеснулся хороший мой, кончая долго, со звериным стоном. Я прижал к себе любимого мальчика, толкаясь в него в последний раз, и кончил с рыком, закусив за плечо, вновь помечая, что он мой, только мой, только для меня… Постепенно остывая, мы лежали, переплетясь руками и ногами. Меня хватило только на то, чтоб член вынуть из попки любимой, но на водные процедуры сил не осталось, разве что поднапрягся и покрывало на нас накинул. Миль уснул снова, прижимаясь ко мне, по-хозяйски закинув руки, смешно посапывая. Я же лежал, перебирая взмокшие волосы, гладил по спинке, успокаивая, нежа. *** Утро для нас всё же настало, правда, далеко за полдень. Миль, позёвывая и почесывая задницу, протопал в ванную, даже не потрудившись одеться, а мне выпала великая честь накормить труженика моего. На завтрако-обед хороший мой явился, лишь потрудившись футболку натянуть. Опять мою. Чудилка… - Ну, что, ненаглядный мой, как твои полеты? – поинтересовался у искателя приключений. - Заебись!!! – восторженно начал он, глаза так и горят. – Ты прикинь, как суперски!! А я так пересрался, что Мишка меня спиртом отпаивал! Зато оборался, пока летел! Прям… – он вскочил, руки развел, закружился: – А-а-а-а!!! Я летал!!! Плюхнулся с довольной миной обратно, потом не утерпел, ко мне пересел, голову на плечо положил. - Мне понравилось… А давай вместе теперь прыгнем? Ты умеешь? - Да, мальчик мой, – поцеловал его в висок, – обязательно прыгнем. Контракт подписан, могу теперь взять отпуск. Будем делать всё, что твоей душеньке угодно! - Класс! – он подпрыгнул от нетерпения. – Та-а-ак… Надо придумать… Придумал! Хочу на рафте покататься! Поедем? - Хорошо! – не удержался, рассмеялся. До чего же его счастье заразительно… – Слу-ушай… – вспомнил вчерашнее, – а поведай-ка мне, что ты такого вчера загадочного пил, что тебя унесло в дали далекие. Миль поморщился, нос почесал. Красавец невозможный, и синяк на скуле… Боец, бля… - Ну, вроде как, «Вынос мозга», – он плечами пожал. – Прикольная штучка. Только там такие мензурки махонькие подавали, что я сразу три заказал. Я только глаза закатил. А чего ещё ожидать? - И как, вечер удался? - Ага. Я танцевал, танцевал… – он потянулся, – здорово было… - А потом? – притянул его обратно под бочок. - А потом ко мне какой-то хмырь полез, приставать начал, нес что-то про рабочую дырку и задницу классную… А ещё про то, как он мою задницу трахать будет… Я разозлился. Думал, урою суку. А потом – раз, и ты передо мной стоишь. У меня мысли только о том, что допился. Так хотел тебя видеть, а тут р-р-раз – и стоишь… Нарисовался, хрен сотрешь! Так что решил проспаться, а то мало ли что, вот… За нашим столиком кто-то из парней кофе заказал, я вежливо попросил поделиться. Вот… Потом решил поспать, а то в голове шумело. Федька с Валей куда-то ушли, когда я на диван лег. А я хотел их попросить меня до дома довезти. Я изо всех сил губы кусал, чтобы не заржать. До чего же невинный рассказ, только подумать! Вот, если бы не был свидетелем – мог бы и поверить! - Слу-ушь… – Миль встрепенулся, вскочил, в коридор побежал. – Вот! – он шлепнул пакет на стол. – Вчера курьер тебе привез. - Ага! – я довольно потер руки. Очень вовремя. Давно я его ждал. Нетерпеливо вскрыл пакет, достал папку с документами. Углубился в изучение. Мои юристы постарались на славу, всё сделали правильно. Осталось только, чтобы Миль был не против. Хотя даже в этом случае я подпишу документы. - Никит, а что это? – не утерпел любопытный нос. - Миль… ты только не переживай… - Э-э-э… Ты чего? - Ты же знаешь, что я люблю тебя, – он напряженно кивнул. – И ты знаешь, что больше жизни я бы хотел видеть тебя своим мужем, – Миль замер. – Мне очень жаль, что в этой стране о нашей свадьбе не может и речи идти… Мы могли бы уехать в Англию, мне не составит труда перевести туда свой бизнес, но решение за тобой, Максимилиан. Твоя жизнь и друзья пока в России, и я не хочу на тебя давить переездом… – я вздохнул, собираясь с духом. – Но тем не менее, хочу, чтобы ты не переживал, что я могу тебя оставить. Это, – я положил руку на папку, – твоя гарантия. Мое завещание. Я всё оставляю тебе, – он вскинулся, я поднял руку, предупреждая его гневные слова, готовые уже сорваться с языка. – Погоди, не перебивай. Пойми меня, прошу… Я хочу быть уверенным, что если со мной что-нибудь случится, ты не пропадешь. Хочу знать, что ты не будешь ни в чем нуждаться… Сможешь уехать, куда захочешь… Я умолк. Всё, главное сказано. Миль молчал тоже, на меня не глядя. Наконец вздохнул, пересел на стул. - Ты такой дурак… – поковырял ногтем стол. – Зачем мне всё это, наследство твоё… если тебя не будет… Зачем ты… – начал он кипятиться. - Не спеши с ответом! Прошу… Я же не собираюсь прям сейчас упасть и умереть… Пойми меня… Мне это важно… Очень… Пойми, я хочу быть спокойным. Спокойным за тебя и твое будущее… - У меня не будет будущего без тебя, – твердо посмотрел в глаза. Я мог бы начать переубеждать его, говорить, что жизнь должна продолжаться, взять с него обещание… Не буду. Его слова – самое главное, что есть между нами… - Я люблю тебя… - Я тоже… И не говори никогда о смерти. Подписывай, что хочешь, но на тот свет я тебя не отпущу. Знай это. Ты мой. Только я решаю, жить тебе или умирать. И ты будешь жить. Я так хочу. - Я верю тебе, мой хороший… - Да, мы будем жить вечно, – серьёзно покивал он. – А потом умрём старичками, обнявшись на завалинке… Я облегченно рассмеялся. - Мне очень нравится такая картинка. - Ага… Завещание он составил… – бухтел он, уже успокоившись. – Грамотей какой… Пиздуй уже лучше, грамотей, за билетами! А не то что-нибудь в твоем бизнесе опять приключится, и ты смотаешься на хреныкину гору!!! А у меня каникулы! И Таш в отпуск гонит! - И куда твоя душенька желает? - Туда, где телефоны не ловят! - Вот и славно! Устроим и себе праздник жизни! - Да! На необитаемом острове! Точно!!! Давай? - А давай! – не утерпел, встал, дурашку своего подхватил, закружил. На стол усадил, поцеловал нежно. – Точно придумал… Только ты и я… - Ага… Никого больше не хочу… Только ты и я… - Ми-и-иль… – я вжался в его шею, запах вдохнул. – Люблю тебя, мой бесенок… - Мой бог, – шепнул он, – ты мой бог, знай это… Хорошо? - Да… Всегда «да»…