Последнее гендзюцу

      Дейдара лежал на песке, закрыв глаза и вслушиваясь в шум моря. Солнце медленно садилось за горизонт, отражаясь в лёгких волнах оранжевыми бликами. Ветер развевал распущенные волосы парня, бессовестно зарывая в них мелкие песчинки. Чувства покоя и умиротворения очистили разум от дурных мыслей, нагоняя ощущение полной свободы и независимости. Вскоре послышались шаги и тихий шорох сбоку. Мягкие прикосновения чужих рук к лицу, заставили Дейдару открыть глаза. Ониксовый омут очей завораживал, а легкая полуулыбка на бледно-розовых губах так и манила коснуться. Темные пряди щекотали висок, отчего Дейдара легко смахнул их, аккуратно заложив за ухо парня, сидящего рядом. Потом снова закрыл голубые глаза и расслабился, подставив лицо тёплому ветерку и последним лучам заходящего солнца. — Хватит лежать, песок уже совсем остыл, — Итачи склонился над блондином, заслонив собой небесное светило. Дейдара смешно поморщился и передвинулся чуть в сторону, заставив ещё больше песчинок остаться в волосах. — Мне и так хорошо, — Тсукури довольно улыбнулся и поудобнее устроился на податливом песке.       Итачи знал, что спорить с ним – бесполезное дело, поэтому тихо вздохнул и лег рядом, подложив руку под голову. Поначалу казалось интересным разглядывать облака, проплывающие над ними, следить за тем, как они меняют свою форму, превращаясь из огромных белых туч в тонкие еле различимые обрывки. Редкие крикливые чайки сновали по небу, и слышался плеск волн вдалеке. Но для Итачи это было только малой частью самого прекрасного в этот момент, поэтому спустя несколько минут он перевернулся на бок и посмотрел на Дейдару. Парень лежал, раскинув руки в стороны, насвистывая какую-то смутно знакомую мелодию. Длинные светлые волосы разметались по песку. Брови почти полностью выгорели на солнце, тонкими светлыми полосками виднеясь над полуприкрытыми глазами с такими же выгоревшими ресницами. Тонкий чуть вздёрнутый нос с россыпью веснушек, пухлые губы, сжатые в трубочку. Шея с острым кадыком, смуглая кожа, оголённый торс с рельефными мышцами и чуть поблескивающими капельками морской воды в углублениях ключиц. Итачи нравилось смотреть на Дейдару, когда он был таким. Непринуждённым и счастливым. И так манящим к себе даже без единого слова или жеста. Когда взгляд упёрся в ткань тренировочных штанов чуть приспущенными вниз с так неосмотрительно развязанными завязками, Учиха облизнул пересохшие губы и поднялся на ноги, стряхнув песок с рук. От лежания на довольно твердой поверхности спина быстро затекла, поэтому хотелось немного подвигаться. Дейдара же не шелохнулся, только незаметно улыбнулся уголками губ, прерывая незатейливый свист. Итачи хмыкнул и встал перед ним. Блондин чуть нахмурил светлые брови и недоуменно посмотрел на парня из-под полуопущенных ресниц. Учиха медленно опустился на колени между ног Тсукури и приблизился, поставив ладони на песок чуть выше его плеч. — Что ты делаешь? — усмехнулся Дейдара, игриво закусив нижнюю губу.       Итачи промолчал и наклонился ближе, чувствуя запах моря, исходящий от блондина. Коснувшись губами его плеча, Учиха оставлял дорожку влажных поцелуев, двигаясь к выпирающим ключицам, а дальше к шее и подбородку. Соленый привкус на языке только раззадоривал, заставляя уверенно приближаться к заветной цели. Дейдара шумно дышал, сжимая руками футболку на спине Учихи, изнемогая от жара. Когда Итачи остановился буквально в сантиметре от приоткрытых губ и отстранился, чтобы посмотреть на раскрасневшееся лицо Тсукури, тот раздосадованно хмыкнул; щеки горели, а голубые глаза сияли ярче обыкновенного. — Ну давай же... — прошептал Дейдара прямо в губы Итачи, впиваясь в них сладким долгим поцелуем.       Воздуха перестало хватать слишком быстро. Но Учиху это не остановило. Разорвав поцелуй на долю секунды, чтобы им обоим можно было глотнуть кислорода в лёгкие, Итачи снова прижался к губам блондина, наваливаясь сверху. Одна рука гладила Дейдару по волосам, чуть оттягивая их, а другая скользнула ниже, очерчивая кончиками пальцев кубики пресса, спускаясь под резинку штанов. Тсукури ахнул и закрыл глаза, поддаваясь приятным ощущениям. Ненужная ткань полетела куда-то на песок, и Итачи ловко развел ноги Дейдары в стороны, одновременно стягивая с себя черную футболку и приспуская штаны. Тсукури ерзал в нетерпении, кусая губы и прерывисто дыша. Учиха специально медлил, глядя на млеющего блондина под собой. Потом качнул бедрами вперёд, наслаждаясь приятными стягивающими ощущениями и сдавленными стонами Дейдары, слышимыми будто сквозь толщу воды. Размеренные движения парня доставляли ни с чем несравнимое удовольствие. Дейдара извивался, прогибался в спине, царапая лопатки жёстким песком, тянулся за поцелуями, срывая их с влажных губ Итачи, впивался ногтями в оголённую спину парня, оставляя хаотичные красные полосы. Хотелось чтобы это продолжалось вечно. Будто бы в мире нет никого, кроме них двоих.       Когда наступила разрядка, Учиха обессиленно рухнул рядом с Дейдарой на уже остывший песок, приятно холодивший разгоряченное тело. Мельчайшие камешки прилипали к взмокшему торсу и спине, отчего хотелось с разбегу нырнуть в соленые морские волны. Тсукури провел рукой по лицу, убирая прилипшие к мокрому лбу пряди, и повернулся к задумчивому Итачи. Тот как-то странно посмотрел на него и грустно улыбнулся. — Мы же всегда будем вместе? — спросил вдруг Дейдара, но с губ сорвались едва слышимые обрывки слов. Голос охрип, и в глотке отчетливо ощущался привкус крови. Блондин закашлялся, на секунду прикрыв глаза, заметив как солнце внезапно исчезло, погружая весь мир в серый цвет.       Резкий, пробирающий до костей холод прошиб тело, сковывая будто уже омертвевшие конечности. Губы пересохли и подрагивали, а из-за нависших век картинка была поддернута блеклой пеленой. В носу чувствовался запах дыма, пороха и глины. Учиха сидел рядом, но не на прибрежном песке, а на пожелтевшей сухой траве, в своем неизменном плаще, накинутым на худые плечи. Лицо осунулось и побледнело, а глаза выражали боль и глубокую печаль. Тонкие руки сжимали ладонь Дейдары, которую парень не сумел сжать в ответ, как бы ни пытался. Пальцы ослабли и не слушались, поэтому приходилось лежать неподвижно, прямо как кукла. Или труп. Удалось только немного приподнять голову, и сразу же опуститься обратно, так как от увиденного слезы мгновенно застлали глаза. Вместо нижней половины тела было кровавое месиво, не поддающееся описанию. Тсукури сглотнул ком, предательски подступивший к горлу, и почувствовал горячие дорожки слёз, текущие куда-то вниз. Сморгнув пару раз соленые капли, блондин хрипло выдохнул и в последний раз посмотрел на Итачи, едва сдерживавшегося, чтобы не закричать от безысходности. Дейдара вымученно растянул потрескавшиеся губы в улыбке, и взгляд голубых, как безоблачное небо, глаз остекленел. Навсегда. Учиха медленно приблизился и прижался губами к его лбу, ещё хранящему последнее угасающее тепло. — Успел...       Успел подарить ему то, что он так ненавидел. Что он так пытался уничтожить на протяжении многих лет в Акацуки. Итачи корил себя за то, что в тот день именно ему пришлось встретиться с голубоглазым блондином, восхваляющим свое искусство. Учиха с лёгкостью победил его с помощью шарингана, заставив буйного паренька повиноваться воле гендзюцу. А теперь, в их последнюю встречу, он снова использовал эту технику. Зачем, он и сам не мог объяснить себе. Можно было просто развернуться и уйти, оставив Дейдару умирать в одиночестве, на холодной земле в окружении трупов побежденных врагов. Но что-то заставило его обернуться, увидеть короткий вздох грудной клетки и сделать последние мгновения жизни взрывного блондина по-настоящему счастливыми. Может быть довольно эгоистично, что в гендзюцу он поместил и себя, но сознание Тсукури на удивление не отвергло ненавистного Учиху, трепетно восприняв как идеальную действительность. Наваждение получилось настолько реалистичным, что Итачи даже пожалел, что раньше не относился к подрывнику иначе, не показал ему свои искренние чувства, которые смог выразить только используя ложные образы. Итачи кончиками пальцев коснулся застывших век Дейдары, навечно закрывая помутневшие голубые глаза. Гендзюцу для умирающего парня было самым прекрасным творением Учихи за всю его жизнь. И награда этому была лёгкая полуулыбка на губах того, кто стал пленником его ложных иллюзий. Его последнего гендзюцу.