Sing to me

В какой-то момент они поговорили обо всем. Именно тогда Грэм поднял взгляд на Джейми, несколько раз моргнул и прикрыл, глупо открытый, рот кончиками пальцев. Их сигареты тихо тлели, унося смог вверх, а Коксон начал чувствовать холод, зарождающийся в пояснице и окутывающий все тело. Ужасное чувство оцепенения и отчужденности молотом ударило по голове, а он просто смотрел на Хьюлетта. I can't feel cos l'm numb Я ничего не чувствую, я в оцепенении Тот смотрел на него, различая малейшие и такие знакомые сигналы подступающей паники и слишком сильно закусывает сигарету, радушно расправляя руки в обе стороны. Коксон буквально падает в объятья и валит художника на спину. Карандаши раскатываются по ковру, а несколько листов с рисунками под ними просто мнутся. Джейми смотрит в потолок и приобнимает Грэма. Они просто лежат, докуривают и дышат. Дышат глубоко, дышат до того момента, пока их дыхание не стало синхронным, до Того момента, пока рёбра друг друга одновременно упираются в ребра человека сверху или под, пока животы вновь не вернутся на исходную позицию. Бычки лежат рядом в пепельнице, волосы у Грэма чрезвычайно мягкие и густые, Джейми из раза в раз запускает пятерню в них, волосы Джейми осветлённые, жёсткие и короткие, руке не за что ухватиться, мозолистые пальцы Грэма оглаживают скальп и совершенно не исчезают. С этого момента они очень часто молчат. What's the worth in all of this? Зачем все это нужно? Они оба не знают. Грэм просто может поссорится с группой, конкретно с Деймоном или Джейн и может прийти в квартиру в которой его всегда ждут. Обладатель квартиры пахнет то ли сигаретами, то ли травкой, фломастерами, графитом и иногда масляными красками. Если у одного из них пальцы всегда чёрные и в пятнах от неловко перевёрнутого фломастера или ручки, то у другого жёсткие и мозолистые, иногда в клею, когда мазоль разрывает от постоянной игры, но нужно продолжать это делать. В какой-то момент и руки гитариста чернеют. Sing to me Пропой мне Грэм поет что-то на фоне, проводит карандашом по бумаге и Джейми все время себя одергивает, чтобы рисовать свой стрип и не отвлекаться на Коксона. Он слышал пару демо и улыбается забавному, более мягкому каверу голоса Деймона, но больше был поражён игрой Грэма. Самоучка, который любит гитары и сам процесс до безумия заключает контракт на несколько альбомов и сейчас играет в настоящей группе. О чем ещё можно мечтать? Хьюлетт был очень рад за Грэма, искренне и полностью, интересуясь как дела и приобнимая чуть дольше, чем прилично и так, как они негласно обусловились. Пение мягкое и приятное и Джейми просит не молчать, а петь. Грэм поёт, рисует и смотрит через толстые стекла очков, показывая почерневшие мозолистые пальцы и смущённо улыбается. Он любит рисунки Коксона. Они тёмные, ненормальные и пугающие, в Грэме много демонов, проблем, психов, что свободно выливается в рисунках и игре. У него в голове всегда какой-то план, какая-то мысль, много страсти и старания. У Хьюлетта такого нет, он позволяет себе прокрастинировать быть холодным и импровизировать, но рисунки его наоборот стройные и выверенные, не похожие на абстракцию гитариста. Это пугает и интересует одновременно. So what's the worth in all of this Так в чем же смысл всего этого, Грэм заканчивает работу, поднимает рисунок к Хьюлетту и улыбается как ребёнок. Джейми ошарашен. На бумаге много чёрного и красного, символов, знаков, штрихов, различаются полуголые тела людей, а Грэм пожимает плечами. У него все на бумаге появляется просто. Он с тяжёлыми мыслями и безумным видением на Мир - постоянно, ему все легко, но Хьюлетт поражён чарующей таинственностью и мрачностью работы. Художник берет рисунок в руки, слышит мягкие комментарии Грэма о философской книге, который тот недавно прочитал. - Это потрясающе. - Брось, ты можешь лучше! Твои комиксы... - Я не могу так, Грэм. Мне нравится как ты рисуешь, безумно. Грэму снова нечего сказать. Улыбка ребёнка становится ещё шире, увеличивая количество света в комнате. Джейми берет широкие ладони Грэма и трётся щекой о мозолистые пальцы, смотря очень ярко, уверенно и широко, с обожанием. Он не целует, просто смотрит и трётся носом, лицом. Во взгляде Хьюлетта мириады сложных и непонятных эмоций. Столько человек не может различать, но оно и не нужно. Он накрывает губы Грэма рукой и целует тыльную сторону, смотря ему в глаза. Коксон целует ладонь и смотрит в ответ. Ничего больше. Им это не нужно. If the child in your head Если ребенок в твоей голове, If the child is dead Ребенок умер? Sing to me Пропой мне.