***
Довольно часто Джейкоб задумывался, а не слишком ли круто он повернул свою жизнь после переезда в Лондон. Взвалив на свои плечи бремя по изменению жизни народа в своей любимой стране, новоиспеченный виконт, даже с небольшой командой единомышленников, сомневался — может ли он, вправе ли он… Нет, ему не снились кошмары, он не сидел за планами по несколько суток, как Шеймус над цифрами в своих бумажках, не собирал компромат на членов парламента, сидя на дереве напротив окон уважаемых людей. Но постоянная тень ответственности преследовала его, и он зачастую сравнивал себя с отцом — человеком, что был примером для ассасинов, но кого Джейкоб старался превзойти. И не хотел быть сильно похожим на него. Все эти разговоры о том, какой он достойный сын и продолжатель дела Братства сильно отталкивали его от общего кредо, и понемногу он выработал какое-то свое… Юношеский максимализм и постоянные склоки с сестрой всячески этому способствовали. И тогда из глубин разрушительных мыслей изнутри Джейкоба на свет выходила гордость за то, что он все же держит это бремя на своих не таких уж хрупких плечах. И вот, пролетая над холодными водами Темзы, где еще не ходили корабли, боясь волн и осколков льдин, держась за ненадежное, наспех сделанное устройство из подручных материалов, скрипящее и заставляющее качаться в разные стороны, Джейкоб впервые выбросил мысли о своем бремени и гордости из головы. Он думал лишь о том, как не упасть, и о том, что для таких полетов нужны какие-то стабилизаторы, например в виде крылышек… например, на сапоги… ага, хмыкнул он, и среди очевидцев родилась бы легенда о летающем человеке, разгоняющем туман над Темзой по утрам. Впереди довольно скоро показался берег с высоко торчащей вышкой. Она блестела влажными металлическими поверхностями и хорошо выделялась на фоне еще не до конца растаявшего снега. Провода, на которых висел Джейкоб и приближался к вышке со скоростью курьерского экипажа, были закреплены почти в самом ее низу. Как объяснял Флинн, их потом перевесят повыше, как и положено; это сейчас, по поводу визита Его светлости, сделали максимальный наклон… Фрай успел обеспокоенно подумать о проблемах приземления на такой скорости и даже прикинуть возможные переломы и повреждения… особенно, жалко было сапоги, сделанные на заказ… Как увидел нечто мягкое, примотанное бечевкой к вышке в предполагаемом месте падения своей драгоценной тушки. Разглядев, он распознал большой соломенный матрас, который кто-то привязал к железу вместе с простыней. К слову, уже потрепанной и грязной. Рядом с матрасом стоял Шеймус в теплом пальто и какой-то старик в плаще наподобие тех, что носят моряки, перевозящие грузы по Темзе. Влетев коленями и грудью в матрас, ассасин кулем упал рядом с парочкой, успев сгруппироваться. От удара бечева лопнула, простынь сорвало и частично накрыло виконта. — Рад вас видеть, Джейкоб, — поприветствовал ирландец, откидывая тряпку в сторону и помогая своему боссу подняться. — Доброго дня, — поздоровался старик. — Я тебя смутно помню, — отдышавшись, ответил виконт. — Ты ведь бывший каторжник? — Питер Бойд, Ваша милость, — щербато улыбнулся тот. — Теперь работаю в Авели-хоул. Меня там ценят. Вот, попросился помочь с этими вышками. Лучше меня мало кто в железе разбирается, хе… А тут как раз Шеймус заехал с проверкой. Упомянул, в общих чертах, об этом дельце, ну и я, — старик довольно потер руки, — решил тряхнуть стариной. Сам к строительству не прикладывался, но весь вчерашний день пришлось присматривать за строителями… Медленные, шельмы, все норовили перекур сделать. — И тебя отпустили с производства? — удивился Джейкоб. — Просто так? — Не просто, — засмеялся Питер. — Но когда я упомянул, что еду помогать самому милорду графу Чеширу, новый комендант даже повозку выделил. Уважает он вас. — А матрас ты с собой из Авели привез? — Да нет, — отмахнулся старик, морща нос. — Это Шеймус придумал. Говорит, господину виконту, наверное, будет больно на скорости въезжать в столь жесткую конструкцию. И мы заехали в ближайшую деревню, где этот сумасшедший, но заботливый ирландец предложил во всеуслышание, что дает целый соверен за матрас, но если кто продаст прямо сейчас… Успел один шустрый малый, скинув при этом с кровати свою тещу. Далеко пойдет, обделистый парень! — Джейкоб, — перебил Шеймус. — Время… — Да, ты прав. Виконт вздохнул, обреченно посмотрел вверх и принялся карабкаться по лестнице. Взобравшись на примерно такую же высоту, что и на предыдущей вышке, он взялся руками за похожее устройство с роликами, оттолкнулся от платформы и, матерно поминая Найджела, реку, провода, Великого магистра Старрика, британскую армию, скотный двор и половые отношения между ними, приступил к спуску на другой берег, не заметив, что за столь драгоценные сапоги зацепилась та самая несвежая простыня, принадлежавшая чьей-то теще. Правда, на полпути он почувствовал легкое нарушение своей обтекаемости и успешно устранил его путем осторожного дрыганья ногами. При этом его все равно ощутимо покачнуло, что вызвало прилив матерных пожеланий всем причастным и непричастным. Виконт не ограничивал себя — в людном Лондоне, в цилиндре и с тростью, материться было невместно. Либо дворецкий, либо экономка, либо прохожая строгая дама, либо бдительный полисмен, да кто угодно мог выговорить ему за манеры. Приходилось держать лицо. Зато в безжизненном пространстве, над Темзой между двух лесистых берегов…***
— Аурелия Флоренс Джервис, виконтесса Сент-Винсент, — торжественно произнес бледный худой юноша в дорогом пальто, неуклюже опускаясь на колено. — Найджел Питер Ренни, — смущенно краснея, пролепетала столь же хрупкая девица в бледно-розовом платье и теплой накидке. — Вы что-то хотели мне сказать? — Я… — неуверенно ответил тот, шаря по карманам. — Да где ж оно… вот. Он достал коробочку и с третьей попытки смог ее раскрыть. — Аурелия, — повторил он. — Согласна ли ты принять это кольцо и осчастливить меня на всю оставшуюся жизнь, став моей супругой перед Господом и нашими семьями? Тишина повисла над водой. Только робкие крики птиц доносились с берега. Двое молодых людей в лодке, находящейся посреди Темзы, слегка портили унылость пейзажа. — Для этого вы позвали меня на прогулку по реке? — тихо спросила девушка, перебирая кистями накидки. - В такую глушь? — Да, я… Никак не мог выбрать момент, рядом то ваш отец, то брат, то ваша лошадь… Они все так грозно на меня смотрят! Я сразу теряюсь и не могу вымолвить ни слова, — покаялся юноша. — Вот и пришлось пойти на такие меры. — Вы такой робкий, Найджел, — пробормотала Аурелия. — Перед вашей красотой робеют даже розы, мой ангел, — ответил Найджел, припадая губами к ее руке в трепетном поцелуе. — Я, право, не против, — продолжала девушка. — Но… — Вы виконтесса, — согласно понурился юноша. — А я простой… — Простой сын президента инженерной ассоциации, — усмехнулась Аурелия. — Нет, дело отнюдь не в положении. Состояние вашей семьи гораздо больше нашего, и мой отец сам не раз хотел породниться… — Так в чем же дело? — вскричал молодой человек. — Ответьте же «да» и придите в мои объятья, ведь вы — это все, о чем я мечтаю! — В нашей семье, — продолжала девушка. — Очень много суеверий и обычаев. Например, наш воинственный предок, ведя эскадру в атаку, на завоевание Гваделупы, увидел облако, похожее на указующий перст. Приказав кораблям двигаться туда, куда указывал знак, он избежал засады французов и в итоге стал вице-адмиралом. Или же, моя матушка, завидев бравого военного, что сидел на пиру у графа, долго думала завязать знакомство. Выйдя в сад подышать, она столкнулась со служанкой, что несла белье в прачечную. Следом шел мой батюшка и споткнулся о грязную простыню. Лихо воскликнув «Именно с этой леди я в скором времени испачкаю простынь!» он тут же пригласил мою матушку в сад. Через год родилась я… А с вами, мой дорогой Найджел, я не видела никаких примет. — Но как же, — растерялся юноша. — Леди Аурелия, ангел мой, не в моих силах повлиять на столь случайные события! Да и не у всех пар браки заключаются после знамения свыше! — Да, — тихо ответила виконтесса. — Но мне так хотелось. Это было бы так красиво… и романтично… Найджел огорченно замолчал, не зная, как выпутаться из ситуации. И тут тишину нарушил громкий всплеск чего-то грязно-белого, упавшего сверху. Молодые люди встрепенулись и потрясенно посмотрели на тряпицу, уже начавшую тонуть. С трудом, но все же можно было признать в ней бывшую деталь убранства спальни. — Найджел! — донеслось сверху. -… и… с… во всех позициях! Виконтесса восторженно посмотрела на своего спутника. — Грязная простыня! — воскликнула она. — И голос свыше, велящий… это… во всех позициях! Это знак судьбы! Как романтично, любимый, я согласна!