* * *
Никогда не думал, что подписывать что-то чужим людям, обнимать и фотографироваться с ними, будет так утомительно. Раньше я с теплотой принимал подарки, дарил людям светлые, искренние улыбки, любовь и радость, а теперь сам нуждался в этом. Возможно, это временно. Возможно. Я не знаю. Мы отсидели почти час, подписывали, разговаривали и дарили фальшивые улыбки. Не знаю насчёт других, хотя под конец встречи я видел натянутую вежливость на лицах участников. Возможно, кроме Энди — тот, кажется, не устал вовсе и был всё таким же активным и довольным. Он, впрочем, всегда был самым искренним и честным в группе. За это я его уважал и, конечно, ценил. Вскоре все сидели в автобусе вместе с фанатами. Те задавали какие-то вопросы, а мы отвечали, играли некоторые песни в акустическом варианте. Фанатам это нравилось — те чувствовали себя особенными, раз попали сразу в тур-автобус и общались с нами. Поэтому даже такие вип-встречи должны были быть на высоте, чтобы продажи росли. И такие «акустические шоу» пользовались у нас популярностью. Людям нравилось чувствовать себя особенными. — Можно вопрос? — спросила миниатюрная красноволосая девушка, подняв руку. Все взглянули на неё. — Конечно, — кивнул я в ответ. — Каково это — вертеться в шоу-бизнесе? Стоило ли это всех потраченных сил и нервов? Какой интересный вопрос. Я отвёл взгляд, задумавшись. Молчал я, в общем-то, недолго. — Представьте себе бешено несущиеся «русские горки», только без тех ограничителей, что не дают выпасть, и приходится цепляться за что угодно, чтобы не свалиться, — сравнил я. — Стоило ли... Да. Стоило. Я сам запутался, врал я или нет. Я ведь всегда мечтал заниматься музыкой, всегда мечтал быть услышанным. И мне удалось этого достигнуть. Так что не так? А ведь хороший вопрос прозвучал. Стоило ли это того? Мы играли одну из заученных до дыр песен а пока с моих губ срывались слова, в голове проскакивали разные мысли, но связанные с одной темой. Стоило ли это, мать твою, того? Я не знаю. Честно, не знаю. Без понятия. Мне определённо будет над чем подумать.* * *
Пока Тейлор контролировала процесс установления и проверки аппаратуры, я лениво слонялся по танцполу, пролистывая ленту социальных сетей. Ничего интересного и нового — фотографии известных личностей, что были подписаны на меня в ответ, уже не впечатляли, а тем, что происходило в мире, я не интересовался. Вскоре я убрал телефон в карман, продолжив бесцельно ходить туда-сюда. Себастьян был возле автобуса, вроде как, Энди где-то в той же степи, Эмерсон... Одному черту известно, куда он опять ушёл. — Тейлор, я тебе сейчас нужен? — спросил, подойдя к девушке. — Нет, нет, иди куда хочешь, — быстро отмахнулась она, кажется, не особо вслушавшись в мои слова. Ну, так даже лучше. Я отступил от неё и направился к запасному выходу, где был наш автобус. Хотелось подышать свежим воздухом, а не терпеть духоту и странные ощущения в теле из-за этого. На улице жарко, но вполне терпимо — возможно из-за того, что я попросту привык. Кто-то ходил туда-сюда, мой брат курил где-то в стороне и разговаривал с кем-то по телефону, — скорее всего, со своей невестой, — а остальных участников группы я не видел. Меня мучила жажда, поэтому на поиски воды пришлось отправиться в автобус. В автобусе был Энди, залипавший в телефон, сидя на диване. — Ты чего тут? — поинтересовался я, усмехнувшись. — Да пока они всё установят — пройдёт лет десять, а там сидеть не хочу. Душно. — Энди говорил, будто маленький мальчик, чем забавлял меня. Со слабой улыбкой я прошёл к маленькому холодильнику и достал оттуда бутылку воды. Холодную пить не рекомендовалось, но мне было, мягко говоря, плевать. Жажда сильнее здравого смысла и желания сохранить голос. — Кстати, — вспомнил Бирсак, взглянув на меня, — ты таблетки пил? Блять. Я забыл. — Да. Врал я искусно, так что Энди не лез с расспросами. Но, сука, ебучие таблетки. Я совсем о них забыл. Хотя от одного пропуска ничего не случится, да? Нужно выпить позже, обязательно. Я не хочу снова в больницу. Я не хочу. Не хочу. Бирсак беспокойно наблюдал за мной, в то время как глазами я будто пытался пробурить дыру в стене напротив, где висело огромное зеркало. Он всегда волновался обо мне. Мило и приятно, что сказать. Надеюсь, что он был не влюблён в меня сейчас. Потому что раньше... был. Ох, Энди, как же мне тебя жаль. Как тебя угораздило полюбить такую скотину, как я? — Тебе... становится лучше? — поинтересовался парень, отложив телефон в сторону. Я отпил воды, уже не для того, чтобы утолить жажду, а чтобы успокоиться. — Я не знаю, — честно признался. — Правда. Не знаю. Энди со вздохом поднялся с места, подошёл ко мне и молча обнял. — Энди... — Замолчи, — прошептал он. Я в ответ только глубоко вздохнул, почувствовав его запах, после чего обнял парня в ответ. Тёплый. Он будто отдавал это самое тепло мне. Приятно. — Ты справишься со всем, хорошо? — проговорил он негромко. — Энди, я... — Реми, нет, — резко перебил, заставив меня замереть. В следующую секунду он медленно выдохнул — кажется, понял, что прозвучало это грубовато. Меня это не задевало, но не в моменты депрессивных эпизодов. — Прости. — Я кивнул в ответ, дав понять, что всё в порядке. — Просто поверь мне на слово. Пожалуйста. Мне хотелось вставить пару реплик, но понимал, что это бесполезно. К тому же, я только бы расстроил его. Не хотел почувствовать себя ещё большим разочарованием. — Хорошо. Почему-то на глазах застыли слёзы, которые приходилось сдерживать. Так хотелось сказать, что мне не стало лучше и вряд ли станет. Сказать, что тур — откровенно хреновая идея. Что мне не хотелось ничего. Хотя нет, врал. Мне хотелось домой. Держи себя в руках, блять. Я всё ещё удивлялся, как кто-то мог находиться рядом со мной просто потому, что кому-то действительно хотелось. Как Энди ещё не ушёл? На его месте я бы свалил уже после одного такого раза. Я бы не выдержал. Впрочем, я уже давно не выдержал. Я не знал, как благодарить его за всё, что он сделал для меня. Если он всё ещё любил меня, то смог бы ответить на его чувства. Но чувствовал ли я что-то к нему? Если совру, то что будет потом? А будет только хуже. Это вообще не вариант. — Всё будет в порядке, Рем. Если бы, Энди. Если бы.* * *
Концерт был таким же, как и сотни до этого — шумным, быстрым, безумным и ошеломительным. Я вновь залезал туда, куда не стоило, Себастьян ни разу не налажал, Энди отрывался и пел вместе со мной — бэк-вокалист, как-никак. Эмерсон барабанил, и, казалось, громкость его ударов становилась всё больше. Наконец-то ещё один «рабочий день» кончился. Уже сам не помню, как, но в гримёрке у нас с подвыпившим Себастьяном завязалась драка. Привычная для нас штука, — братья же, всё-таки, — вот только сейчас была драка из разряда «не на жизнь, а на смерть». Всё как обычно началось с обычных подколов, затем — переход на личности, ну и... — Мелкая сука! Он сравнительно несильно ударил меня в бок. Я в ответ отпустил его плечо и вцепился в волосы, оттянув вниз, абсолютно наплевав на уговор — не трогать лицо и волосы. Мы всё равно нарушали его каждый раз. И вот мы — я в одних трусах, а Себ только в штанах — дрались, как малые дети, из-за какой-то несуразной херни. Что-то не меняется. — Мразь, — зашипел я, почувствовав, как короткими ногтями царапал мою руку брат. Я даже не смог вспомнить, чем именно он меня взбесил. Только когда мы задели столик, на котором стояла бутылка пива, и с которого та едва не свалилась, нас решили разнять. Иначе мы бы разнесли всю гримёрку к чертям. — Так, всё, хватит, парни! Эй! — Бирсак оттаскивал от меня Себастьяна, которого я оттолкнул от себя. — Алкаш, — негромко бросил я. — Что ты там спизданул? — Видимо, Себастьян, всё-таки, не глухой. Он принялся отчаянно рыпаться. — Что ты спизданул?! — Алкаш ты жалкий, вот что! — не выдержал я. — Сопьёшься и сдохнешь, блять! И, видимо, эта фраза была как красная тряпка для быка. Он скинул с себя руки Энди и в мгновение оказался передо мной. Секунда — замахнулся. Ещё секунда — его кулак проехался по моему лицу, вызвав жгучую боль в районе скулы. Я отвернул голову и приложил ладонь к лицу, в то время как чьи-то руки обвили моё тело сзади и оттащили. Эмерсон. Снова он, спаситель херов. — Всё, хватит! — Энди заорал уже громче и крепче схватил Себастьяна, пытавшегося врезать мне снова. Взглянул на ладонь — кровь. Отлично, блять. — Сука, — прошептал я, со злостью посмотрев на брата, которого пытался вразумить друг. Я убрал руки Барретта с себя. Тейлор в это время только зашла в гримёрку и шокировано оглянула весь творившийся цирк. — Вы совсем ебанулись что ли?! — крикнула девушка. — Вы опять как дети малые?! — Не ори, блять, и без тебя хуёво, — пробубнил я, после чего, бросив взгляд на Эмерсона и схватив свои вещи, обошёл её и вышел из гримёрки. Ноги вели меня к тур-автобусу, где, по идее, никого не было, максимум — водитель, но ему, в основном, всё равно. Вряд ли кто-то пошёл бы сюда за мной — отъезжать нам рано, так что какое-то время, я думаю, меня не будут трогать и позволят побыть одному. Хотя бы немножко. Как же я, блять, заебался. Я бросил вещи на свою койку и отправился к раковине. Открыл кран и принялся умываться, смывать с себя косметику и одновременно промывать ранку, которая неприятно жгла. Я без понятия, где лежала аптечка, потому что каждый раз она лежала в разных местах, да и шариться неохота. Ради какой-то ранки и синяка, как я потом увидел — зачем? Плевать, боже, плевать. Я услышал, как открылась дверь автобуса. — Ремингтон, — услышал я голос Эмерсона, и только тогда обернулся к нему. Он подошёл ко мне ближе и протянул... мой мобильник. — Ты забыл там. О, как мило с его стороны. — Спасибо. Мокрыми руками я взял телефон, после чего выключил кран и лениво направился к своей койке. Интересно, парень сам заметил мой телефон и решил отнести, или кто-то другой послал? В любом случае, учитывая наши «сложные» отношения, он принёс его и не стал упрекать меня в моей забывчивости. Плюсик в его карму. Сзади я услышал тяжёлый вздох, на который не обратил внимания, лишь плюхнулся задницей на свою койку и опустил взгляд в пол. Эмерсон же тем временем шарился по полкам, и вскоре возник передо мной. — Можно? — спросил тот, и я поднял на него взгляд. У него в руках была аптечка. Тоже мне, спаситель. Однако спорить я с ним не стал и чуть подвинулся, позволив ему опуститься рядом со мной. Эмерсон намочил ватный диск чем-то и приложил к моей раненной щеке, отчего жгучая боль вернулась, и появилась вместе с ней тупая боль от только появлявшегося синяка. Молчали мы недолго. — Из-за чего подрались хоть? — поинтересовался Эмерсон, разорвав неловкую тишину. Точно, он же не присутствовал при нашей с Себастьяном ссоре. — Я уже сам не помню, — выдал я, усмехнувшись. Эмерсон, пусть и едва заметно, но усмехнулся тоже. — Мы всегда дерёмся. — И так, будто от этого зависят ваши жизни. — Всего лишь как братья. Не знаю, как у других, но у нас с Себастьяном так было всегда, и это для нас норма. Драки нормой назвать нельзя, конечно... Но для нас это привычно. Тут уж никуда не деться. Мы все порой вели себя как дети, а у нас с братом это самое детство проявлялось по-другому. — Синяк он тебе оставил нехилый, — проговорил Эмерсон, убрав ватный диск, испачканный в крови. — Придурок пьяный, — прошептал в ответ и прикоснулся к больному месту. — Хер с ним, замажу. Эмерсон поднялся с места, чтобы убрать аптечку и выкинуть диск. Мой взгляд метался из стороны в сторону, и, решившись, я сказал: — Спасибо. Сам себе удивился, честно. Эмерсон, походу, не меньше. Он обернулся ко мне, удивлённо изогнув бровь. — Да... Не за что, — растерянно ответил парень. — Случилось чудо, судя по всему. — Случился Себ, а потом ты, — проговорил, потерев затылок. — Всё равно спасибо. — Отмечу этот день на календаре: Ремингтон Лейт умеет говорить спасибо. — Заткнись, или тоже получишь. — Испугался прям, боюсь-боюсь. Почему-то тогда это не вызвало во мне привычного раздражения, а только лишь усмешку на лице. Несколько уставшую, но по крайней мере не злость. Может, пацан и не такой уж плохой. Может. А может и нет. Время покажет. Где-то минут через пятнадцать в автобус подтянулись остальные, пока мы с Эмерсоном молча сидели в разных частях автобуса: он — на диванчике на кухне, я же на своей койке. Парень читал книгу, в то время как я слушал музыку в наушниках и пялился в окно, уже отойдя от произошедшего. Энди молча осмотрел меня и отправился на свою койку, Тейлор сказала водителю ехать и также отправилась к себе, в то время как Себастьян, — казалось, немного протрезвевший, — сел рядом. Пришлось снять один наушник и повернуть голову к нему. — Рем, слушай, — начал он негромко и хрипло, — прости, пожалуйста. Я знаю, что... — Мы оба хороши, Себ, — перебил брата я. — Всё нормально. До свадьбы заживёт. Данциг расцвёл. — Чьей? — поинтересовался он, хитро подмигнув. — Иди сюда, додик. — Я со слабо выдавленной усмешкой подался вперёд и обнял Себа. — Сука. — Тот положил свои руки на мою спину в ответ. И почему-то вдруг задумался: а ведь правду тогда сказал — не жизнь, а какие-то «русские горки». И сейчас, кажется, был подъём.