Два плюс три

Что-то тёплое и твёрдое скользнуло по моей щеке, после замерев в паре дюймов от лица. Резко открываю глаза и сажусь на кровати, стукнувшись головой о «продолжение» этого нечто. Ступня. Бледно-розовая, она свисала вниз, делая картину мира несколько сюрреалистичной. Спустя несколько секунд, поднимаю взгляд, следя за ножкой. Тонкое и аккуратное тело беспомощно висело в воздухе, подвиснув над кроватью на добрых полтора метра. Мягкий голубой свет окутывал каждую конечность, концентрируя яркость в районе слегка округлившегося живота. Судя по мерному успокаивающему сопению, тело спало, не придавая значения чему бы то ни было. Гарри, мой Гарри. Тянусь к резинке от пижамных штанов и, уцепившись, тяну вниз несопротивляющегося парня. Тело будто находится в вакууме, невесомое, как атом, податливое. Сейчас он слишком сильно напоминает безвольную куклу, хотя бодрствующего его так не назовёшь, особенно, когда он смешно скалится или иногда даже рычит. Острой волной по телу проходит желание защитить, отчего фыркаю. Гарри. Уложив тушку обратно на кровать, радуюсь, что она снова не поднимается вверх. Поглаживаю его животик и незамедлительно ощущаю ответный всплеск тёплой магии. А ведь всего четыре месяца назад нам обоим казалось, что очередное зелье не принесёт результатов. Глажу, глупо улыбаясь. Сейчас слишком темно, никто не увидит да и не поверит. Можно. Родная магия словно ластится ко мне, будто котёнок. Три часа ночи, Гарри ещё спит. Наклоняюсь к самому животику и тихо шепчу, не прекращая поглаживаний: - Ну что ты, глупыш, мамочка ещё спит, ты же не хочешь её разбудить, верно? – обычно днём Гарри жутко сердится, когда я или Уизли называем его «мамочкой», иногда дуется днями. Сейчас же можно, пока он не слышит. – Мы же не хотим, чтобы он расстраивался и снова посадил тебя на диету, так? Лучше успокойся и поспи, - аккуратно целую оголившийся животик и прижимаюсь щекой, ощущая что-то новое и пока неклассифицированное. Сонное бормотание доносится откуда-то сверху, после чего лёгкая рука зарывается в мои волосы и прижимает чуть сильней к животу. - Сев, - сонный и, кажется, недовольный голос моментально успокаивает ребёнка. – Уже третий час ночи, хорош мешать. Спать хочется, - широкий зевок, и Гарри ворочается на кровати, устраиваясь на боку лицом к моему законному месту. Кладу тяжёлую голову на подушку, бережно, но крепко прижимая тельце к себе. Вдыхаю запах шампуня и уже готов уснуть, как: - И если ещё хоть один раз назовёшь меня «мамочкой» - спать будешь у входной двери. Учти, полосатый коврик уже куплен. Жмурюсь. Ну как можно на такое чудо сердиться? Раньше получалось, а вот теперь теряю хватку. Ещё чуть-чуть, и Лонгботтомы будут по воскресеньям приносить мне домашние обеды. - Как скажешь, жёнушка.