Реприза нашей любви

— О боже, я сейчас твоими стараниями дух испущу! — Не испустишь. Не говори так никогда. Даже мысленно! Франциск хотел ответить, но смог исторгнуть из себя только громкий стон. Он и хотел бы, чтобы в этом звуке читалось удовольствие, но тело преступно предало его и превратило стон в задушенный полухрип. Мария громко хмыкнула и, словно в отместку, прошлась костяшками пальцев вдоль обнаженной спины мужа, глубоко вдавливая их в кожу. Так, что на раскрасневшемся теле еще несколько секунд четко проглядывались длинные белые полосы. Девушка сидела верхом на лежащем на животе супруге и активно массировала ему спину. При этом Мария была свято уверена, что делает все именно так, как ее учила массажистка. А причитания Франциска, это не более, чем капризы изнеженного короля. — Прости, но это лечебный массаж… — … убийственный… — …который должен укрепить и, одновременно, расслабить твои мышцы. Франциск! Ну не кривляйся! Сколько бы ты не стонал, Симону я к тебе больше не подпущу. Она строила тебе глазки! И никакую другую массажистку тоже не подпущу. Я предлагала тебе пользоваться услугами Пьетра… — Который тоже строил мне глазки! Ладно… я согласен терпеть при условии, что после «лечебного», будет сеанс простого массажа от любящей жены. Мария наклонилась и поцеловала его в затылок. — Будет. Обязательно. Как только я закончу со спиной и ногами. — Ноги можешь терзать сколько угодно, все равно я их не чувствую. — Франциск снисходительно махнул рукой и тут же уронил ее обратно на подушку. Его слова заставили Марию огорченно нахмурится. Но она скорее откусила бы себе язык, чем высказала свое разочарование вслух. С момента приезда во Францию она внимательно следила, чтобы муж не сачковал и усердно занимался тренировками. Супруги два раза в месяц посещали врачей, но каких-либо заметных сдвигов так и не дождались. Иногда на Марию накатывало чувство безысходности, но она упрямо гнала грусть прочь. «Все будет хорошо. Франциск встанет на ноги. Я забеременею. У нас все будет хорошо!» — словно волшебное заклинание торочила про себя бывшая королева. В конце концов, у нее и так есть почти все, о чем только можно мечтать. Да что там, у нее есть то, о чем она вообще даже не смела мечтать после того, как вспомнила прошлую жизнь! У нее снова есть любимый муж! Все остальное это уже детали. И ребенок у них есть. И пусть кто-то только попробует сказать, что Джон им не родной! Мария любила малыша так сильно, что даже сама забывала, что не она его родила. Об остальном девушка старалась не думать. Она сделала все возможное, чтобы похоронить страхи и опасения в прошлом, которое исчезло вместе с их «королевскими» снами. Была уже середина декабря, прошла почти неделя после того, как бывшие монархи лишились своих особых сновидений. Первый день после пробуждения Мария и Франциск чувствовали себя потерянно, будто у каждого из них оторвали кусок души, оставив его в далеком шестнадцатом веке. Но потом пришло понимание, что ничего, на самом деле, у них не отняли. Прошлое осталось жить в их воспоминаниях и они всегда могли воскресить его в задушевных беседах. Екатерина, услышав, что тоже больше никогда не посетит королевский двор во сне, только равнодушно пожала плечами. Она и так бывала там редко и то лишь ради сына. «Ну, хоть Генрих больше не будет меня преследовать» — философски отметила женщина, тут же отыскав плюс в перемене. Глядя на тоскующую «невестку», бывшая Медичи на собственном примере посоветовала девушке обустроить для себя комнатку в стиле старого замка. Мария серьезно пообещала подумать над этим щедрым предложением. После того, как Мария прекратила истязать его «лечебным» массажем и принялась вместо этого нежно гладить красную от ее стараний спину, втирая приятно пахнущее, успокаивающее масло, Франциск готов был довольно замурлыкать. Он уже почти уснул от размеренных, ласково скользящих движений ее теплых ладошек, когда осознал, что жена ему что-то увлеченно рассказывает. Усилием воли Франциск разодрал слипающиеся веки и прислушался, надеясь вникнуть в тему до того, как Мария поймает его на невнимательности. — … в Дижон, а завтра или на неделе, в Париж. А то боюсь, две ярмарки в один день мы просто физически не осилим. Еще я подумываю о поездке в Авиньон, все-таки Прованс славится своими рождественскими ярмарками. Заодно, могли бы там задержаться на пару дней, Джон ведь в прошлый раз с нами не ездил, думаю, ему очень понравится. Что ты об этом думаешь, любовь моя? — Эээммм… — неразборчиво протянул Франциск, лихорадочно переваривая информацию. — Ай-яй-яй, ваше величество, вы что, меня не слушали? — притворно возмутилась Мария. — Слушал! — Франциск привстал на локтях, в пол-оборота глядя на жену с видом невинного ягненка. — Ну да, конечно. Так уж и быть, смилуюсь и не стану просить, чтобы ты повторил смысл моих разгогольствований. Но раз уж ты не слушал, то теперь я буду решать все сама, а тебе придется повиноваться! И потому сегодня мы поедем в Дижон на рождественскую ярмарку, как обещали Джону. Рождество почти на носу, а у нас еще ничего не готово! Франциск покорно закивал головой. Во-первых, спорить с упрямой королевой себе дороже, а во-вторых, он был полностью согласен с обожаемой женой. До Рождества оставалось меньше десяти дней, а у них и правда ничего не было готово. И если процесс убранства дома Шарлотта Лейн обычно брала на себя, то, как минимум, елкой и подарками молодое семейство хотело заниматься самостоятельно. Все-таки, в этой жизни это их первые Рождество и Новый год в статусе семьи. Праздники обещали быть бурными. Во Францию собирались приехать старшие Лейны и МакДугалы, так что ожидались шум, гам и суета. — И Кейси возьмем с собой. Что-то она в последние дни загрустила… — А все потому, что до сих пор не сказала правду Шону! — тут же залез на своего излюбленного конька Франциск. — Ложь и утайки разъедают душу. Как продвигается твоя «миссия»? — Да никак. — Мария нахмурилась, слезая с мужа и укладываясь рядышком. — Она такая упрямая. Стоит мне завести разговор о Шоне, как она начинает шипеть словно кошка, которой наступили на хвост. Так что, нам остается только реализовать «план Б». Позвони Шону и пригласи его к нам на праздники. — она уставилась в глаза Франциска, который тут же болезненно поморщился. Он категорически не хотел звонить почти незнакомому человеку, взаимоотношения с которым пребывали в непонятно каком статусе. Да, Франциск, по сути, считался его должником, но это отнюдь не означало, что теперь они с Шоном друзья и могут созваниваться, как ни в чем не бывало. — Ну-ну! Не смотри на меня так умоляюще. Ты же знаешь, что это не мой каприз. Я бы и сама позвонила, но потом Кейси мне голову откусит. А зачем тебе безголовая жена? — А безголовый муж тебя, значит, устраивает? Мария подкатилась к Франциску под бочок и принялась заискивающе гладить его мягкие кудри. — На тебя она только поворчит немного. А если повезет, то за всеобщим бедламом она и забудет, что нужно на ком-то сорвать недовольство. Здесь будет столько народу. — Ладно. Ты все равно не оставляешь мне выбора. — Франциск аккуратно перевернулся на спину и Мария тут же устроилась у него на груди. — Надеюсь, он меня не разочарует и приедет. Не хочу думать о том, что Шон безответственная скотина. Как бы Кейси не храбрилась, а одной ей будет тяжело воспитывать ребенка, даже с учетом нашей поддержки. — Он приедет, — уверенно заявил Франциск. — Может я и знаю его совсем мало, но думаю, я успел понять, что он за человек. Приедет ваш Шон. И даже если не позовет Кейси замуж, то отцом быть точно захочет. *** В тот же день маленькая компания в составе Марии, Франциска, Джона, Кейси и неизменного спутника их вылазок, Энтони, отправилась в Дижон, на проходящую там рождественскую ярмарку. Зная, что муж всю поездку проведет в коляске почти без движения, а Джон, по обыкновению, устроится у него на коленях, Мария старательно запаковала своих мужчин, не взирая на их бурные протесты. В результате Франциск и Джон стали похожи друг на друга как две матрешки, большая и маленькая. Глядя на них никто бы никогда не догадался, что они не родные отец и сын. Уже в Дижоне, проталкиваясь сквозь веселую толпу, проводящую свободное время в маленьком ярморочном городке, стало понятно, что Мария не зря оказалась такой предусмотрительной. Вскоре после обеда ударил мороз и у домиков, продающих горячие напитки, начали образовываться настоящие очереди. Воздух в городе насквозь пропитался приятными ароматами сладостей, свежей выпечки и прочих вкусностей, которыми в изобилии торговали в маленьких, ярко наряженных и сверкающих разноцветными огоньками деревянных домиках – шале. Почти у каждого красовались небольшие елочки, звенели веселые рождественские песни. Краснощекие Санта Клаусы, или, как их называли во Франции, Пэр-Ноэли, вышагивали по узким торговым рядам, звеня колокольчиками и поздравляя прохожих с наступающими праздниками, а заодно, раздавая рекламные листовки и брошюры. Джон не оправдал надежд Марии, и вместо того, чтобы созерцать окружающую пеструю красоту с колен Франциска, сразу принялся носится туда-сюда, тыкаясь любопытным носиком в каждое попадающийся на их пути шале. Мария и Кейси только и успевали отвечать на град вопросов, неиссякаемым потоком льющихся из уст малыша. Но, в конце-концов, он устал и все-таки вернулся к отцу, переведя вектор своих вопросов на Франциска. Они купили каждому члену семьи и даже, по настоятельному требованию Джона, каждому работнику Шато-де-Лейн по красивому, нарядному носку для подарков. В результате носков получился целый пакет, который тут же повис на локте у Энтони. Еще два пакета наполнились, соответственно, сладостями и разнообразной праздничной мелочью. Мария не смогла удержаться и накупила целую коробку декоративных елочных игрушек ручной работы, тем самым положив начало новой традиции украшения елки в их молодой семье. Она решила, что каждый год будет добавлять к этим игрушкам новые и уже успела представить, как в старости они с Франциском, их детьми и внуками будут наряжать громадную елку, вспоминая историю каждой игрушки. Закончив с покупками, они всей компанией отправились на прогулку окрестностями вокруг ярмарки. Здесь они полюбовались красивейшей скульптурной композицией в рождественских яслях неподалеку от кафедрального собора. Послушали пение уличного хора, исполняющего праздничные гимны. Пофотографировались с Пэр-Ноэлем, выслушивающим возле красивого деревянного домика праздничные пожелания детворы. Немного задержались у катка, организованного прямо на площади перед Дворцом герцогов Бургундских, глазея на него с жадным, плохо скрытым желанием. Франциск только тяжко вздохнул, понимая что не ему мечтать о фигурном катании. Кейси в последнее время начала бояться травм, поэтому тоже предпочла не рисковать. А Мария решила не откалываться от остальных. В результате каток остался в планах на последующие годы. Домой они вернулись почти под вечер. Выбравшись из машины, Джон тут же требовательно воззарился на Марию: — Мама, снежки! Мария только вздохнула, поражаясь неугомонности ребенка, которого бурный день, казалось, ничуть не утомил. — Ну хорошо, дорогой. Только недолго. — Она кивнула Энтони, чтобы тот отнес покупки в дом, а сама в сопровождении Франциска и Кейси отправилась вслед за Джоном за заснеженную лужайку перед Шато-де-Лейн. — Я с папой! — тут же провозгласил юный «тиран». Девушкам ничего не оставалось, кроме как объединиться против мужской половины. Учитывая неравность сил, им также пришлось старательно поддаваться, чуть ли не подставляясь под крохотные снежки Джона, который с радостным визгом «обстреливал» маму и тетю Кейси. При этом каждый раз, когда в него летела снежка в ответ, Джон со смехом прятался «в крепость», то бишь, за отцовское кресло, таким образом используя Франциска в качестве щита. Сам Франциск старался за двоих, хотя мазал настолько часто, что Мария заподозрила мужа в нечестной игре. После некоторых наблюдений, убедившись в своей правоте, она в отместку закидала короля снегом, чтобы знал, как жалеть таких сильных женщин, одна из которых некогда даже страной правила! В конце концов, сплошь покрытые снегом, вспотевшие и раскрасневшиеся они вернулись в дом, где на их уставшие головы щедро пролилось недовольство Шарлотты Лейн. — Ну думать же надо! Вроде взрослые люди, а посмотрите на себя. Если заболеете, я вас выхаживать не стану. — Ворчала женщина глядя на насквозь мокрых Франциска и Джона. Девушки ее волновали заметно меньше, но Мария и не подумала оскорбляться на этот счет. Тем более, что ворчала Шарлотта-Екатерина больше для виду. Все знали, если не дай бог, на ее семейство нападет болячка, она квочкой будет сидеть у их постелей, пичкая лекарствами и нравоучениями. — А ведь она права, — заметила Мария, оказавшись с мужем наедине в их спальне. — Что-то мы увлеклись. Не хватает заболеть всем семейством перед самыми праздниками. — Не заболеем, — беззаботно ответил Франциск, помогая жене стягивать с себя свитер. — Теплая ванна, горячий чай, согревающие процедуры… — он многозначительно кивнул в сторону кровати и заиграл бровями. — И никакой простуды. Мария вздохнула с притворной обреченностью. — Ладно, только сначала позабочусь о Джоне. Скоро вернусь! — она сурово пригрозила супругу пальцем. Значительно позже, накормив Джона ужином, рассказав ему длинную сказку и уложив наконец разомлевшего от усталости сына спать, Мария вернулась в комнату и обнаружила, что Франциск уже принял ванну и, завернувшись в пушистый махровый халат, устроился в постели под пуховым одеялом, полностью погрузившись в свой ноутбук. Мария недовольно нахмурилась, она-то надеялась, что водными процедурами они будут наслаждаться вместе! В качестве небольшой мести, девушка решила, что этой ночью оставит мужа «без сладкого». А чтобы вкус отмщения прочувствовался Франциском еще отчетливее, королева принялась нарочито медленно и соблазнительно переодеваться, каждым миллиметром кожи ощущая скользящий по ней внимательный мужской взгляд. Даже стоя спиной к нему, Мария могла четко представить выражение лица любимого в мельчайших деталях. Уже через минуту, стоя в одном нижнем белье, она вдруг усомнилась в своем замысле и решила все-таки великодушно пожалеть супруга. В спальне стало невыносимо жарко, то ли из-за работающего вовсю отопления, то ли из-за внутреннего жара, разлившегося по телу девушки вслед за возбуждением. С обольстительной улыбкой, слегка прикрыв веки, Мария плавно направилась в сторону кровати, отметив про себя, как внимательно Франциск наблюдает за мягкими движениями ее бедер. Внезапно, наэлектризованную обоюдным желанием тишину разорвал громкий «Имперский марш», который Мария, проиграв Кейси в каком-то незначительном споре, поставила на рингтон мобильного. Глаза бывших монархов одновременно распахнулись, расширяясь от неожиданности и обманчивого ощущения, будто их застигли на месте преступления. — Всего секундочку! — беззвучно шепнула Мария недовольно поджавшему губы Франциску. И бросилась к креслу в поисках сумочки, в недрах которой надрывался смартфон, вопя так, словно Дарт Вейдер самолично пытался из него выкарабкаться. Увидев имя на экране, Мария сдавлено выдохнула и растерянно уставилась на мужа. — Это Шон. Она смотрела на него так нерешительно, будто просила совета. Франциск только глаза закатил, нетерпеливо подбадривая супругу взмахом руки. — Да, я слушаю, — Мария выдохнула, словно перед прыжком с трамплина, и сняла трубку. — «Мэр, привет! Не побеспокоил?» — раздался энергичный и, вроде, вполне оптимистичный голос. — Эмм… ну вообще-то, мы с Франциском уже ложились спать… поздновато для звонков… — «Ох, черт! Так и знал, что о чем-то забыл! Прости, Мэри, я совсем не учел разницу во времени…» — Ничего страшного, ты что-то хотел, Шон? — Мария прервала поток извинений, который грозился растянуться надолго. — «Ну, просто узнать как дела, как жизнь. Поздравить с наступающими праздниками. Но теперь мне так стыдно…» — Ой да брось. У нас все отлично. Франция прекрасна! А как ты? — «Да вот, снова в Лос-Анджелесе… Слушай, Мэри, а ты случайно не знаешь, где Кейси? Я уже некоторое время пытаюсь ей дозвониться, а она трубку не берет. Думал, повидаюсь с ней, когда приеду, а оказалось, что она переехала и никто не знает куда. Она вроде упоминала, что ты ее к себе звала, вот я и решил уточнить…» — Ох, Кееейси… — озадаченно перебила его Мария, стрельнув глазами в сторону Франциска, который тут же высоко поднял брови и принялся активно жестикулировать, подбадривая супругу. — Ой! Прости! Мне нужно срочно бежать… к Джону! Ты это… поговори с Франциском! — резко затараторила девушка. Услышав ее слова, Франциск переменился в лице и принялся жестикулировать еще активней, всем своим видом протестуя против такого финта. Но его протест был наглейшим образом проигнорирован, а телефон всучен в руки с таким видом, будто Мария избавилась от бомбы, готовой рвануть в любой момент. При этом она с самым виноватым видом отступила на несколько шагов назад, чтобы беспомощный муж уж точно не смог до нее дотянуться и вернуть «эстафетную палочку», в роли которой выступал злополучный мобильник. Одарив супругу недобрым взглядом, сулящим самое тяжкое возмездие, Франциск поднес телефон к уху. — Здравствуй, Шон. — Сухо поздоровался Франциск, с трудом подавив обреченный вздох. — «Эээ… здравствуй, Франциск» Мужчины умолкли, лихорадочно обдумывая, как продолжить общение. — «Как жизнь?» — наконец выдавил Шон. — Отлично. Не жалуюсь. — «А куда Мария убежала?» — У нее это… Джон проснулся! — злость во взгляде мужа обещала Марии долгие часы пыток с пристрастием. Девушка в ответ на его суровый взгляд только умоляюще сложила ладошки и вытянула губы в трубочку с самым скорбным выражением лица. — «А ты случайно ничего не знаешь о Кейси? Она вроде собиралась к вам в гости» — Да, она сейчас у нас, в Шаньи. — Франциск нащупал нить разговора и его речь потекла намного раскованней. — «О, круто! Так она будет праздновать с вами Рождество? А когда вернется в Лос-Анджелес, не знаешь?» — тон Шона тоже заметно повеселел. — Ну, она у нас, вроде как, живет… Не знаю, планирует ли вообще возвращаться. Они с Марией теперь вместе работают. — «О… это… тоже круто…» — теперь его тон резко контрастировал со словами. Чувствовалось, что Шон заметно огорчился. Франциск решил брать быка за рога, раз выпала такая возможность. Тем более, что Мария активно размахивала в воздухе руками, давая ему какие-то непонятные подсказки и всем своим видом напоминая безумного дирижера. А учитывая, что она все еще стояла перед ним в одном нижнем белье, Франциск почувствовал, как из груди начинает прорываться малость неуравновешенный хохоток. — Слушай, а приезжай и ты к нам на праздники. Девочки будут рады тебя увидеть. Чем больше народу, тем веселей! — «Я не уверен, что это уместно. Мне кажется, Мария все еще сердится на меня. Да и Кейси отчего-то общаться не хочет. Прямо объявили мне войну обе сразу…» — Не обижайся на Кейси. С беременными такое бывает. Перепады настроения, эмоциональные качели и тому подобное. — Франциск чувствовал себя так, будто сбросил бомбу на неприятеля. Хотя уже давно не испытывал по отношению к Шону враждебных чувств. Шон надолго замолчал, видимо, выпав в осадок от внезапной новости. — «Кейси… беременна?!» — наконец выдавил он. — Ну да, а ты не знал? — Франциск старался, чтобы голос звучал непринужденно, но одновременно вложил в свой тон достаточно ощутимую нотку язвительности, чтобы будущий папаша наверняка уяснил, что имеет к малышу самое прямое отношение. — Упс, кажется я сболтнул лишнего. Мария подняла вверх большой палец, восхищенная его актерским мастерством. — «А… сколько…» — Уже четвертый месяц. — Строго отрезал Франциск. Шон снова замолк, переваривая услышанное. — «Твое предложение погостить еще в силе?» — твердо спросил он, видимо, придя к окончательному решению. — Конечно. Приезжай! Думаю, Кейси пока лучше не говорить. Пусть это будет приятный сюрприз. — «Да. Согласен. Вышли мне адрес, ладно?» — услышав согласие, Шон вздохнул, не зная, о чем еще говорить с настолько малознакомым человеком, да еще после таких известий. — «Ну удачи Франциск и… спасибо тебе!» — Не за что. Когда Франциск положил трубку и посмотрел на Марию, та демонстративно скривилась, с притворным возмущением, едва сдерживая при этом смех. — Какое потрясающее коварство, ваше величество! — выдохнула девушка, ложа руку на сердце. — Обставить все чистой случайностью. Франциск Валуа, вы истинный сын Екатерины Медичи! Франциск пренебрежительно фыркнул. — Даже не пытайся! Я не забуду о том, как ты трусливо всунула мне телефон, чтобы я расхлебывал вашу с Кейси кашу. Каким образом вы собираетесь загладить свою вину, ваше величество? — он многозначительно поманил жену пальцем. Мария улыбнулась, ныряя к нему под одеяло и небрежно отбрасывая телефон в сторону. — Кажется, нас прервали на чем-то очень интересном… — проворковала она, вовлекая мужа в поцелуй… *** Следующие два дня Екатерина бойко, как генерал в атаке, руководила процессом украшения поместья. Увидев гору носков, купленных внуком и его женой, она громко заскрипела зубами. Но поскольку выбора ей не оставили, женщина распорядилась развесить их по всему первому этажу и заказала еще дополнительную партию мелких подарков для работников Шато-де-Лейн. — Раньше я довольствовалась именными чеками, а теперь еще и на подарки придется потратится! — изливала она свое недовольство Марии. — Что поделать. Не разочаровывать же Джона. Он хочет, чтобы Санта принес подарок всем-всем, кто живет в доме. А вы возьмите и положите чеки в носки! Екатерина посмотрела на нее, как на дурочку. — Предпочитаю давать такие вещи лично в руки. — Отрезала женщина. Вскоре в дом привезли высокую, пышную елку. Вернувшись после традиционного ежедневного посещения конюшни, Мария собрала все семейство вокруг зеленой красавицы. Стерлинг тут же с восторгом нырнул в гору разноцветной блестящей мишуры. Обложившись коробками с игрушками и вооружившись небольшой лесенкой, Лейны в компании Кейси принялись радостно развешивать на колючие елочные лапы разноцветные шары и почти невесомые стеклянные фигурки. На Екатерину накатила волна ностальгии. Она показывала своему семейству старые игрушки и меланхолично рассказывала историю их появления в доме Лейнов. — Вот этот набор старинный, настоящий антиквариат. Я им весьма дорожу, — она любовно погладила коллекцию из пяти малость пооблезших, но от того не менее ярких стеклянных зверушек, прежде чем повесить их на елку. — А вот этот шар мы с мужем купили, когда Роберту был всего годик… — Она со слезами на глазах достала из коробки большой шар, на боках которого был нарисован вид старого французского городка. — Ручная робота, единственный экземпляр. Роберт его очень любит. Повесим тут, спереди, чтобы он сразу увидел, когда приедет… А вот этот домик сделал ты сам, когда тебе было семь! Помнишь, дорогой? — Екатерина с любовью и нескрываемой нежностью выудила из отдельной, небольшой коробочки потрепанную картонную поделку, обклеенную почти облезшей мишурой. Франциск натужно покраснел. Мария с трудом сдержала смех, глядя на мужа, который явно всем сердцем жаждал в этот момент провалиться сквозь землю. — Боже, ба! Я каждый год прошу тебя его выкинуть, но он все равно каком-то чудом оказывается среди игрушек! Этому позорищу шестнадцать лет! — И вовсе не позорище! — вспыхнула Екатерина и повесила домик повыше, чтобы Франциск не смог до него дотянуться и убрать с елки. — Поддерживаю! Думаю, мы бережно сохраним его, чтобы еще наши внуки смогли увидеть семейную реликвию, сделанную руками деда. — На полном серьезе поддержала ее Мария. В ответ Франциск наградил жену испепеляющим взглядом. — Боже, это так… так круто! — внезапно зашмыгала носом Кейси. — Иметь большую семью со своими традициями и багажом воспоминаний… Я тоже так хочуууу! — Она с каким-то мышиным писком зашлась слезами. Лейны только вздохнули. Они за последние недели к подобным всплескам эмоций уже привыкли. Джон тут же полез обниматься с любимой тетей Кейси, маленькими ладошками вытирая влагу с ее щек. Он вообще был на редкость сопереживающим и добросердечным ребенком. Просто маленький ангелочек во плоти, у которого крайне редко случались капризы и приступы недовольства. Кейси крепко обняла его и прижала к сердцу, надеясь, что у ее ребенка будет такой же золотой характер. — Конечно, у тебя тоже так будет! — уверенно заявила подруге Мария. — Вон, начало уже положено, — она с улыбкой кивнула на животик Кейси. Чтобы взбодрить подругу и перевести атмосферу в другое русло, Мария включила музыку и вскоре девушки уже пританцовывали, подпевая веселым рождественским песенкам. Екатерина со снисходительной улыбкой посматривала на них, время от времени и себе незаметно повиливая бедрами в такт. Джон, вместе с обалдевшем от радости Стерлингом, какое-то время со смехом скакал вокруг них, а после вернулся на колени к Франциску, чтобы помогать развешивать игрушки. — Папа, выше! — требовательно попросил мальчик, взбираясь на бедного Франциска с ногами и выпрямляясь во весь свой небольшой росточек. Джон тщательно пытался дотянуться до манящей верхней веточки, на которой пока не было ни одного украшения. — Прости, солнце, выше никак. Попроси бабушку, она подержит тебя на лесенке и ты достанешь до верхушки. — Виновато ответил Франциск, придерживая топчущегося по нему Джона. — Нет. Подними меня! Франциск как смог приподнял сына, но манящая ветка все равно осталась недосягаемой. Джон с усердным кряхтением принялся подпрыгивать у него на коленях, надеясь хоть так достать до цели. — Джон, прекрати! Ты уже тяжелый, все колени мне оттопчешь… Франциск умолк на полуслове, побледнев. На него резкой волной накатило осознание, что он чувствует тяжесть сына и то, насколько твердые подошвы на его домашних туфельках. Впервые с момента аварии его ноги что-то почувствовали! Увидев, как муж поменялся в лице, Мария испугалась. — Франциск! Все хорошо? Тебе плохо? — она с волнением бросилась к нему. — А… нет! Все отлично, не волнуйся. — Франциск постарался вернуть на лицо беспечное выражение и улыбнулся, в то время, как сердце от волнения рвалось из груди. Он не стал давать любимой преждевременную надежду, опасаясь, что слабая чувствительность ему просто померещилась. Мария перестала отплясывать и вернулась к наряжению елки, бросая на супруга тревожные взгляды, опасаясь, что он пытается скрыть плохое самочувствие. Но тот вел себя как обычно, тиская Джона и рассказывая ему какие-то небылицы. Наконец, елка была наряжена, оплетена гирляндой, обвешена сверкающим дождиком и мишурой. Все дружно окружили ее, любуясь плодами своих стараний и мигающими разноцветными огоньками. — Ура! — громко воскликнул Джон, выражая вслух общую мысль. — Давно в этом доме не было такого уюта… — тихо прошептала Екатерина, наклонившись к Франциску. Мигающие огоньки, яркими вспышками отражались в ее увлажнившихся глазах и бывшая Медичи впервые за много лет почувствовала, как на душу опустилось настоящее спокойствие. *** За два дня до Рождества приехали родители. Все вместе, и Лейны, и МакДугалы. Как и ожидалось, дом мгновенно наполнился радостным шумом и суетой. Мария и Франциск больше ни о чем не могли думать, кроме семьи и грядущих праздников. Все остальное отошло на второй план. Настолько, что они даже забыли об ожидаемом визите Шона. Поэтому, когда накануне Рождества такси привезло в их дом пугающе серьезного и решительно настроенного гостя, удивились все, даже те, кто его, собственно, и позвал. А Кейси так и вовсе впала в тихий транс. Вот только тихим об был совсем недолго и вскоре перерос в настоящую бурю. Не дав рыжей возможности закатить скандал и, чего доброго, разругаться с лучшей подругой, Шон сгреб ее в охапку, извинился перед шокированными хозяевами и удалился успокаивать взбесившуюся беременную фурию в отдаленный уголок. Процесс успокоения длился долго и закончился неоднозначно, то ли миром, то ли временным перемирием. Увидев, что Кейси направляется к Марии с суровой решительностью на лице, явно все же желая выяснить отношения, Франциск тут же бросился на защиту жены, покаявшись в своем «предательстве». Кейси зашипела словно дикая кошка, но поскольку бить инвалидов ей не позволяла совесть, Франциск отделался парой крепких словечек в свой адрес. После этого она стойко выдержала часа три, демонстративно сердясь и на блондина, и на Шона, который и вовсе чувствовал себя словно утка на вертеле. Но поскольку накануне такого большого праздника было принято отпускать обиды, Кейси подулась еще немного и все-таки даровала всем милостивое прощение. Но продолжила показательно держаться в сторонке от Шона. — Чего она такая упертая?! — недоуменно вопрошал Шон, усевшись с Франциском возле бара в большой гостиной. — Это же мой ребенок! Точно мой! — Она женщина. — Ответил Франциск таким тоном, будто его слова все объясняли. — Вина? — Давай чего покрепче. Франциск недоуменно поднял брови. — Хочешь наклюкаться перед Рождеством? Поверь, как человек на собственной шкуре познавший огневую мощь женского гнева – очень не рекомендую. — Ну не в хлам же! Так, чуть-чуть. К ужину все выветрится, они и не заметят. — Ну как знаешь. Я ограничусь вином. — Франциск достал с нижней полки две пузатые бутылки и Шон по очереди наполнил их стаканы. За непринужденной беседой о женщинах, их диком нраве и непонятной логике, мужчины не заметили, что издалека, из глубины холла, сквозь открытые двери за ними наблюдают две пары глаз, карие и янтарно-желтые. — Что они делают? — Мария нетерпеливо пристукивала каблуком, глядя как муж и бывший парень треплются у бара. — Бухают. — с невозмутимым видом констатировала Кейси. — Прибью! — возмущенно выдохнула Мария. — Да ладно тебе. Пусть оттягиваются. Для мужиков это проверенный веками способ стать лучшими друзьями. Думаю, ума хватит придерживаться меры. Вскоре с прогулки по окрестностям вернулись Роберт и Герберт, и присоединились к молодому поколению. Философская беседа о женщинах потекла еще активнее, приукрашенная множественными жизненными примерами. Ближе к ужину мужская братия единодушно пришла к выводу, что женщины – зло! К счастью, подоспевшая женская гвардия мигом растащила свои половинки по разным углам и быстро привела во вменяемое состояние. Спускаясь с Марией к ужину, Франциск сидел в коляске с немного оторопелым видом, пытаясь собрать в кучу все еще немного хмельные мысли. Мария смотрела на него со смесью любви, жалости и остаточной злости. Ей хотелось одновременно поцеловать и стукнуть обожаемого супруга. — Помнишь, после девичника ты дала зарок больше не пить? Кажется, я последую твоему примеру… — Франциск со вздохом запустил пятерню в волосы. — Это здравая мысль. — Но нет худа без добра. Я нашел общий язык с Шоном. Он отличный парень! Он напоминает мне Баша. — Да, что-то есть, — соглашаясь кивнула Мария и выкатила коляску мужа из открывшихся дверей лифта. — И раз вы подружились, может ты не будешь возражать, если Шон у нас немного поживет… — осторожно продолжила девушка. — ЧТО?! — возмущенный возглас Франциска тут же дал ей понять, что муж явно против. — Всего лишь на время праздников! Ну сам подумай, смысл ему мотаться из гостиницы сюда и обратно? У нас такой огромный дом, места всем хватит. К тому же, это поможет им с Кейси быстрее наладить отношения. — Нет. Я не хочу чтобы твой бывший парень жил с тобой под одной крышей. — Решительно отрезал Франциск. Глядя на его окаменевшее лицо, Мария почувствовала как в груди разливается приятное тепло. Она не выдержала, остановила коляску и наклонилась, обхватив ладошками щеки мужа, заставляя Франциска посмотреть ей в глаза. — Оу! Франциск. Ты ревнуешь! Любовь моя, какая глупость! Ты же знаешь, мне не нужен никто кроме тебя! Я люблю тебя и никогда не причиню боли изменой. Прошлая жизнь меня многому научила. И я точно не использую наш второй шанс для того, чтобы снова наступать на те же грабли! Ни Шон, ни любой другой мужчина ничего для меня не значат. Мария сладко поцеловала супруга. Франциск упрямо поджал губы, ему не хотелось уступать в этом вопросе, но продолжать настаивать означало проявить недоверие. А он верил Марии! Да, ревновал, но не потому что считал, будто жена способна ему изменить, а потому что сам факт возможного постоянного присутствия Шона рядом с ними нервировал бывшего короля. Общаться, дружить – пожалуйста. Но жить в одном доме – это уже перебор. Хватит и того, что ему приходится постоянно делить Марию с Кейси. Но с другой стороны, что если Мария права и это поможет Шону и Кейси сблизиться? Вдруг они сойдутся и Шон увезет шумную рыжулю из Шато-де-Лейн. Франциск задумчиво прищурился. — Я подумаю… — в конце концов, осторожно пообещал он жене. Мария кивнула, терпеливо соглашаясь с его решением. Позже, после ужина, когда почти все обитатели Шато-де-Лейн разошлись по своим комнатам в предвкушении грядущего праздничного дня, Мария уложила Джона в постель и снова спустилась в большой зал, в котором стояла наряженная елка. Там, в темноте, у жарко пылающего камина остался Франциск, любуясь мигающими разноцветными огоньками гирлянды. Услышав шорох, муж оторвал взгляд от елки и обратил его в сторону любимой жены. Мария едва шла, нагрузившись горой коробок в ярких обертках. — Помочь? — улыбнулся Франциск, взявшись за колеса кресла. — Не надо, я сама. Всего-то осталось до елки дойти. Мария осторожно опустила коробки на пол и принялась аккуратно раскладывать их под пушистыми зелеными ветвями рядом с кучкой других коробок, которые ранее оставили там остальные члены семьи. Когда в руках Марии оказалась коробочка, на которой изящным почерком мужа было выведено ее имя, девушка не сдержалась и осторожно потрясла ее, прислушиваясь к содержимому. — Даже не думай! — со смехом предостерег ее Франциск. — Откроешь завтра, вместе со всеми. Я же терплю! Мария выразительно фыркнула. Она-то знала, что муж тоже тайком изучал коробку с подарком от нее. Только он о ее осведомленности не догадывался. Красивенько расставив подарки, Мария подошла к Франциску и удовлетворенно опустилась ему на колени, чтобы вместе с ним полюбоваться разноцветной игрой огоньков гирлянды. — Сколько желаний можно загадать на Рождество? — тихо спросила она, прислонившись виском к виску мужа и нежно обрисовывая кончиками пальцев лицо Франциска. — Не знаю… наверное одно, самое заветное. — А если заветных желаний несколько, как минимум два? И я не могу из них выбрать. Франциск слегка отстранился и внимательно посмотрел на нее. — Мне кажется, наши с тобой заветные желания совпадают. Давай их поделим? Ты загадаешь одно, — он ласково провел пальцем по плоскому животику супруги, — а я второе. Глаза Марии радостно заискрились, а на губах тут же расцвела счастливая улыбка. Такой вариант без сомнения пришелся ей по душе. Она обвила руками шею Франциска и прикоснулась кончиком носа к его носу. — Мне нравится эта идея! Так и сделаем. *** Рождество и Новый год прошли бурно, весело и незабываемо. Целых две недели нескончаемого праздника до и после Нового года. Праздника, который вовлек в себя всех. Прислушавшись к просьбам жены, Франциск благосклонно позволил Шону остаться в Шато-де-Лейн на время отпуска. Шарлотта-Екатерина встретила это решение возмущенным ворчанием по поводу того, что поместье постепенно превращается в общежитие. Но поскольку женщина оказалась в меньшинстве, то ворчанием все и ограничилось. Лейны дружным семейством, включая Кейси и Шона гуляли сначала в Шаньи, потом в Париже, а после наведались еще и в Авиньон. Самым волшебным это время, конечно же, стало для маленького Джона. Но и остальные получили свою долю потрясающих впечатлений. Даже Роберт был вынужден признать, что это, вероятно, лучшие Рождество и Новый год в его жизни. В начале второй недели января, старшие Лейны и родители Марии вернулись в Лос-Анджелес. Все ожидали, что Шон тоже улетит следом за ними, хотя его отношения с Кейси явно заметно потеплели. Девушка все-таки признала его право быть отцом ее не рожденному ребенку. Но парень удивил Лейнов, оставшись во Франции. Чтобы никого не стеснять и не злоупотреблять гостеприимством друзей, Шон перебрался в отель в Шаньи и взял напрокат машину, чтобы не гонять туда-сюда на такси. Он явно не собирался сдаваться и планировал продолжать штурм крепости по имени «Кейси». Он выглядел серьезно увлеченным. Наконец-то, после разрыва с Марией, брюнетка окончательно покинула его мысли, вытесненная другой девушкой. С каждым новым днем, Франциск радостно отмечал, что к его ногам действительно возвращается чувствительность. Пока что он не решался обрадовать этой новостью Марию, остерегаясь спугнуть удачу и сглазить возможное выздоровление. Он ограничился тем, что стал еще усердней тренироваться, радуя супругу своим энтузиазмом и решительностью. Саму же Марию после праздников будто подменили. Видимо сказалось напряжение, вызванное двумя неделями бешеных гуляний и волнениями за отношения близких друзей. Она стала невероятно дерганной, вспыльчивой и просто нервной. Казалось, девушка превратилась в ходячую пороховую бочку, готовую взорваться от самой малюсенькой искорки. Лучшим средством успокоения для нее была близость с мужем и прогулки на Снежинке. Но Франциск не всегда находился рядом, как и возможность с ним уединиться. А с верховыми прогулками ситуация обстояла и того хуже. Конюшню Мария по-прежнему могла посещать только по утрам. Мария и сама понимала, что с ней творится что-то неладное и всеми силами пыталась сдерживаться, и не срываться на членах семьи. Зато на работе, в своем дизайнерском отделе, она отрывалась по полной. Кейси, работающая вместе с ней, только потрясенно хлопала глазами, наблюдая как лучшая подруга, обычно спокойная и сдержанная, превращалась в настоящую фурию. Апогеем удивления для Кейси стал день, когда зайдя в кабинет Марии она обнаружила брюнетку рыдающей посреди кипы скомканных бумажек. Размазывая по лицу потекшую косметику, Мария с надрывным воем заявила, что она ничтожество и бездарь, неспособная придумать простейший дизайн для грядущего весеннего показа, на котором их фирма должна была дебютировать в качестве производителя одежды. Кейси удивленно обернулась на дверь, заподозрив, что каким-то образом перешагнула через портал в другую вселенную, в которой жила полная противоположность ее уверенной и оптимистичной подруги. — Мэр, ты чего?! Ты же никогда не сдаешься! Ну подумаешь, неудачный день. Со всеми бывает. Все пройдет, ты соберешься и каааак выдашь шедевр! — Кейси быстро подошла и стиснула Марию в крепких объятиях. Ох, она ведь пришла с такой хорошей новостью, а теперь даже говорить было страшно. — Этот день не просто неудачный, он отвратительный! У нас сломался кофейный автомат, потому что кофе сегодня просто ужасный, он вызывает у меня тошноту с первого же глотка. Все эскизы сплошное дерьмо, я в детском саду более интересные вещи придумывала. Какой-то дурак занял мое любимое место на парковке и мне пришлось поставить машину на другое… И… и… БОЖЕ! ЧТО ЭТО ЗА МЕРЗЕЙШИЙ ЗАПАХ!!! — Мария рывком отшатнулась от Кейси и даже отступила на несколько шагов, глядя на подругу, как на злостную предательницу, нанесшую ей нежданный удар в спину. — Запах? — Кейси недоумевающе захлопала глазами и даже, на всякий случай, принюхалась к подмышке. — Чем ты надушилась?! Ужас какой-то! — Ты что, Мэр! Я больше года этими духами пользуюсь… — Значит раньше ты наносила их по чуть-чуть, а сегодня плеснула от души! — Мария не сдержалась и принялась обмахиваться папкой для документов. Кейси скрестила руки на груди и вызывающе вздернула бровь. — Между прочим мы их вместе выбирали, помнишь? И именно ты посоветовала мне этот запах. — Наверное, в тот день у меня был заложен нос… — едва слышно пробурчала Мария, краснея от стыда. Ну вот, она сорвалась и обидела беременную подругу. Что с ней творится вообще?! Кейси внимательно осмотрела ее с ног до головы, что-то мысленно прикинула и хитро улыбнулась. Подойдя к Марии, она осторожно, опасаясь нового «взрыва», приобняла расстроенную миссис МакДугал-Лейн. — Ну-ну, детка, не нервничай. Не стоит тебе нервничать, поверь… — Она многозначительно подмигнула, но больше ничего говорить не стала, дабы не портить подруге предстоящую радость своими намеками. — Знаешь, я же к тебе с новостью пришла… — Кейси перешла на таинственный шепот. — С какой? — Мария с самым несчастным видом шмыгнула носом. Кейси выдержала театральную паузу и наконец торжественно прошептала: — Шон сделал мне предложение! Мария сперва не поверила своим ушам. Потом потрясенно приоткрыла рот и, наконец, разразилась счастливым визгом. Перепады от полного уныния до всепоглощающего восторга тоже стали для нее привычным делом. Напрочь забыв о раздражающем запахе, она крепко обняла Кейси. Но уже через секунду опомнилась и строго уставилась той в лицо. — Ты же согласилась? — сурово уточнила бывшая королева. — Ну… у меня были сомнения… Я не хотела бы, чтобы на мне женились из-за ребенка. Но Шон сказал, что причина не только в моем положении. Он сказал, что после отъезда в Бостон часто думал обо мне. Представляешь, Мэр, не о тебе, а обо мне! И понял, что я ему небезразлична… А я все эти месяцы так злилась на него, в общем… он мне тоже, как бы, не безразличен… — Девушка отчаянно засмущалась. — В общем я… Да! Я согласилась! — радостно воскликнула Кейси под конец, расплываясь в широкой улыбке. — Умничка моя! — Мария стиснула ее в удушающем объятии. — Шон собирается договорится на работе о переводе в парижский офис и снять для нас квартиру. — Это отлично! Мы с Францем поможем всем, чем сможем. Если не получится с переводом, возьмем Шона к себе. Будете работать вместе. Сможешь приглядывать за муженьком! — А то! За ними, мужиками, глаз да глаз нужен. Мэр, ты же будешь моей свидетельницей? И девичник! В этот раз мы устроим настоящий девичник! — Никаких девичников, — Мария протестующе замахала руками, отступая на шаг назад. — Я зареклась пить. — Да ладно тебе. Мне, кстати, тоже пить нельзя. Так что, девичник у нас обязательно будет. — Она скорчила грустную моську. — Самый скучный и тоскливый девичник на свете… Мария разразилась хохотом, мигом забыв о собственных неурядицах. Девушки тут же принялись обсуждать детали предстоящего торжества и последующей жизни будущих молодоженов. *** Девятнадцатого января Франциск проснулся раньше Марии. По крайней мере, ему так казалось. Девушка без движения лежала в его объятиях, удобно умостив голову на плечо мужа. Уже осознав, что сон прошел, Франциск продолжил лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь первыми спокойными мгновениями раннего утра и размышляя о том, вспомнит ли Мария, какой сегодня день. Впрочем, даже если не вспомнит, бывший король не собирался обижаться на жену. Ну почти… О том, что супруга тоже не спит, Франциск догадался сразу, как только ее нежные пальчики невесомо заскользили по его животу и груди, выписывая витиеватые узоры. — А я знаю, что ты проснулся… — томно проворковала Мария. — Откуда? — У тебя сердце начало биться быстрее. Я всегда различаю. Она пошевелилась, приподняв голову, чтобы посмотреть любимому в лицо. Глаза королевы мерцали в утреннем полумраке мягким внутренним светом. На чувственных, полных губах сквозила едва уловимая, ласковая улыбка. — Какой же ты красивый… Люблю тебя… Больше жизни люблю. Потому что моя жизнь – это ты!.. Мария говорила и скользила пальчиками вдоль торса Франциска, по плечам, шее, по обожаемому лицу, обводя каждую любимую черточку. Девушке казалось, что если бы ей завязали глаза и дали в руки мягкую глину, она смогла бы вылепить лицо Франциска, просто повторяя пальцами драгоценные изгибы. Он улыбнулся, засияв от любви и удовольствия. — Ты сегодня какая-то… особенно нежная… — осторожно заметил он, с хитринкой глядя на супругу. — Разве? — притворно удивилась Мария. Потом не выдержала и звонко поцеловала его. — Ты же не подумал, что я могла забыть о дне рождения моего любимого короля! — Вы имеете в виду день рождения Франциска Валуа, моя королева? — Да. Или ты решил, что мы будем праздновать именины Марии Стюарт, а о ее возлюбленном супруге забудем? Поздравляю тебя, любимый! — их губы слились в долгом, страстном поцелуе. — Основной подарок я вручу тебе днем, когда мы поедем в Париж!.. — А мы поедем в Париж? — прошептал Франциск на секунду отрываясь от сладких губ любимой. — Да, потому что я заказала нам столик в ресторане… — так же, между поцелуями, отвечала Мария. — Но это потом… А сейчас… только ты и я… и полностью наше утро!.. Пробуждение бывшей королевской четы растянулось на несколько часов. Когда же они наконец выбрались из постели, время уже близилось к полудню. Мария заранее договорилась с Мадлон, что сегодня она позаботится о Джоне. Франциск же и Мария могли быть предоставлены только друг другу. Но догадываясь, что у Екатерины наверняка имеются планы на этот день, и что попадись Франциск ей в лапки, то о ресторане придется забыть, молодые супруги быстро оделись и тайком, словно парочка воров, выбрались на улицу. И только там позволили себе зайтись от хохота. — Ну вот, я похитила своего короля! Теперь ты только мой! — Я позвоню Энтони и скажу подогнать машину. — Подожди. Сначала сходим в конюшню, я должна проведать Снежинку. Это обязательный ритуал, ты же знаешь. — Ты уверена? — Франциск обеспокоено нахмурился. — Ты еще ничего не ела с утра… У тебя найдутся силы сесть на лошадь? Мария скривилась. Ее даже передернуло от упоминания о еде. В последние несколько дней ее часто мутило и чувство голода было заметно притупившимся. — Я не хочу есть и чувствую себя бодро, как никогда. Я насытилась нашей любовью… — многозначительно прошептала девушка, касаясь кончиками пальцев к подбородку мужа. Франциску не оставалось ничего другого, кроме как согласится. Он готов был согласится на что угодно, лишь бы у его королевы сохранилось хорошее настроение. Весело болтая, они направились по широкой дорожке, ведущей к конюшне. Мария с удовольствием катила коляску мужа, вспоминая их прогулки по набережной Лос-Анджелеса. Сейчас она бы не отказалась оказаться там, где тепло и под ногами хрустит не снег, а горячий песок. Мария даже задумалась, не предложить ли Франциску в качестве дополнительного подарка отдых где-нибудь в теплых краях, на тихоокеанских островах, например. Может у нее и нервы, заодно, успокоятся… В конюшне Мария быстро переоделась и вывела Снежинку в конный манеж. Франциск, как обычно, остался в сторонке, за небольшим ограждением, с любовью наблюдая, как супруга с величавой осанкой восседает на лошади. Снежинка, будто догадываясь, что на ее спине сидит настоящая королева, шествовала очень чинно, неспешно, аккуратно переставляя длинные ноги. Казалось, что лошадь шагает не по манежу, а выступает на параде. Заходя на второй круг, Мария помахала любимому и послала ему воздушный поцелуй. Она пообещала ему, что проедет не больше трех кругов, поэтому Франциск терпеливо ждал. Довольная улыбка не сходила с ее лица, настолько Марию радовало пребывание в седле. Мягкая тырса глухо поскрипывала под копытами Снежинки, а свежий запах древесины удивительным образом успокаивал раздраженные рецепторы королевы. Внезапно мир потускнел и содрогнулся у нее перед глазами. Мария испуганно сжала поводья, чувствуя как сознание медленно поплыло, размазывая окружающую картинку. Девушка едва успела понять, что тело неумолимо клонит в сторону и вниз, прежде чем темнота окончательно поглотила ее… Франциск не сводил с нее пристального взгляда, потому сразу заметил что-то неладное, когда царственная осанка Марии дрогнула и девушка наклонилась вперед, проводя рукой по лицу, будто убирая внезапно выступившую испарину. — Мария? — секунда и его королева завалилась на бок, выскальзывая из седла прямо на устланный тырсой пол манежа. — МАРИЯ!!! Сердце едва не выскочило из груди, когда Франциск рванул к любимой супруге, неподвижно лежащей у ног остановившейся лошади. И только свалившись у заборчика, Франциск запоздало осознал, что не только умудрился подскочить на ноги, но даже смог сделать несколько шагов, прежде чем ослабевшие, дрожащие конечности подвели его… *** Мария с трудом распахнула веки, вырываясь наконец из цепкой темноты. В глаза тут же ударил яркий, белый свет. Настолько неестественный, что девушка болезненно поморщилась. У нее жутко гудела голова и саднило левый бок. Однако это не помешало Марии упрямо приподняться на локтях и оглянуться. Внутри все похолодело, когда она увидела вокруг себя больничную палату. Окончательно сев, Мария принялась лихорадочно воскрешать в памяти последние события. Они с Франциском собирались в ресторан, чтобы отметить день рождения «короля Франции». Перед этим пошли в конюшню… Она каталась на Снежинке и… Упала с лошади! Мария с ужасом ахнула. В голове тут же возник образ перепуганного Франциска, он наверняка жутко испереживался из-за нее! Дверь в палату открылась и вошел степенный пожилой мужчина в белом халате. Светлые глаза доброжелательно поблескивали, глядя на Марию из-за стекол круглых очков, покоящихся на длинном породистом носу. — О, миссис Лейн, вы наконец-то очнулись! А мы уж испугались, что в нашей больнице появилась своя Спящая Красавица. — Что со мной? — грубо перебила его Мария, желая сползти с кровати и встать на ноги. — Лежите-лежите. Ничего с вами ужасного нет, не переживайте. Давайте сначала познакомимся, — успокоил ее доктор, укладывая не в меру бойкую пациентку обратно в постель. — Меня зовут Жильбер Борне, на данный момент, я ваш лечащий врач. И если вы будете вот так вскакивать, мадам Шарлотта мне голову открутит! — совсем по-свойски признался мужчина, улыбаясь. — Но… если со мной все в порядке, почему я здесь?! — Вы упали с лошади. Повезло еще, что хоть не на бегу и на мягкий настил. Отделались небольшим сотрясением и парочкой ушибов. Что, однако не помешало вам больше суток пролежать без сознания. Впрочем, тут скорее виноваты и наши лекарства. И тем не менее… — доктор строго повысил голос, увидев, что Мария снова порывается встать с самым решительным выражением лица. — На несколько дней мы оставим вас здесь, под врачебным присмотром. Королеву охватил гнев и нетерпение. Ей нужно к мужу, а этот человек говорит какие-то глупости. Да она и минуты здесь больше не проведет. Ноги-руки целы, значит вперед, в путь, домой! — Вы сказали, у меня всего пара ушибов. Зачем мне здесь задерживаться?! — Мы хотим убедится, что ваше падение не несет угрозы беременности. — Терпеливо пояснил доктор Жильбер, будто говорил с маленьким неразумным дитем. У Марии снова подогнулись ноги, к счастью, кровать находилась сразу у нее за спиной и девушка тут же на нее плюхнулась. Ее большие карие глаза стала просто огромными, пожирая лицо врача немигающим взглядом. — Б… беременность?!.. — едва прошептали онемевшие, дрожащие губы. С лица Марии сошли все краски, сделав ее похожей на призрака. — Я… я беременна?! — Да. А вы не знали? Впрочем, я догадывался об этом. Иначе вы вряд ли сели бы на лошадь. Да и ваш муж о ребенке словом не обмолвился… — Я беременна..? — все еще не могла осознать Мария. Потом вдруг зажала рот ладошкой и резко разрыдалась, бросившись на шею оторопевшему доктору. — Я беременна!!! И тут на Марию навалилось осознание всего произошедшего, которое тут же сменилось ужасом. Из-за собственной беспечности и неосторожности она могла лишиться такого драгоценного и долгожданного чуда! Задрожав всем телом, девушка прижала ладони к животу, словно умоляя маленькое создание, этот подарок небес, не покидать ее. — Миссис Лейн, успокойтесь немедленно! Помните, вам нельзя нервничать. Нужно беречься. — строго напомнил доктор. — Да! Да, конечно. — Мария покорно улеглась обратно под одеяло. Да она теперь готова была лежать истуканом хоть всю беременность, лишь бы сохранить ребенка! — А Франциск знает? Вы ему сказали? — немного успокоившись, тут же поинтересовалась Мария. Месье Жильбер по-отечески усмехнулся. — Нет, не говорил. Ни ему, ни кому-либо другому из вашего окружения. А тут много кто успел побывать! Подумал, что вы сами захотите поделиться новостью. — Спасибо, доктор! — Мария с искренним облегчением улыбнулась ему. Она бы очень огорчилась, если бы у нее отняли этот неповторимый момент, возможность увидеть лицо мужа, когда он услышит радостную весть. — А он скоро ко мне придет? — Думаю, скоро. Ваш муж здесь, в больнице. Проходит обследование в другом отделении… Боже, спокойно, Мария! Ну что вы сразу вскакиваете! Все хорошо с вашим супругом. Отдыхайте! Он осторожно коснулся плеча пациентки, ободряюще кивнул и тихо, словно большой седой кот, вышел из палаты. Оставшись наедине с собой и своим счастьем, Мария выдохнула, чувствуя как на лице сама собой расплывается широкая улыбка, удержать которую у королевы не было никакой возможности. Из глаз потекли слезы, капая с подбородка на грудь. Но это были слезы радости и они помогали девушке хоть как-то выпустить бушевавшие внутри нее эмоции. Ладони Марии порхали, нежно-нежно поглаживая пока еще плоский животик. Ей хотелось, чтобы малыш внутри нее уже сейчас понял, насколько он любим и желанен. У Марии просто в голове не укладывалось, как она могла не заметить, не понять?! Ведь пять веков назад она быстро обнаружила и первую, неудачную, беременность и вторую. А сейчас будто ослепла и оглохла не только к своим ощущениям, но и к явной задержке цикла, которую Мария осознала только теперь. Видимо она слишком погрязла в заботах и делах, ну и сказалось то, что в стрессовых ситуациях у нее и раньше случались подобные сбои женских дней. А последние два месяца вполне можно было назвать одним большим стрессом, пусть и приятным. — Какая же твоя мама глупая!.. — тихо проворковала она малышу. — Нервы, раздражительность, тошнота… я все думала, что у меня характер так испортился, а это оказывается ты пытался мне привет передать, сокровище мое! Она принялась нести всякую несвязную чушь, рассказывая своему будущему ребенку о том, как долго и отчаянно она его ждала. Целых пять веков! Дверь снова тихонько отворилась и замечтавшаяся Мария с нежной улыбкой повернулась к посетителю. И ее лицо потрясенно побледнело и вытянулось уже второй раз с того момента, как королева пришла в себя. — ФРАНЦИСК!!! — Мария в один прыжок соскочила с постели и бросилась навстречу мужу, который с робкой и бесконечно счастливой улыбкой шел(!) к ней, всем телом опираясь на костыли. — Тише, любимая! Если ты выбьешь костыли, я свалюсь на пол словно кучка желе. Без них я пока ни на что не годен, как новорожденный младенец! — немного осадил свою драгоценную супругу Франциск, когда она повисла у него на шее, захлебываясь от слез. Он как мог, крепко обнял ее, прижимая к себе и зарываясь носом в каштановые волосы. — Ну что же ты плачешь! Еще немного, и я подумаю, что ты не рада. А я так хотел сделать тебе сюрприз!.. — Глупый!.. Какой же ты ГЛУПЫЙ!!! — Мария оторвалась от него и принялась недоверчиво ощупывать супруга, будто желая убедиться, что это правда он, что он реальный. — Я так счастлива, что это счастье просто не умещается во мне! Мне кажется, мое сердце сейчас разорвется… Франциск умиленно охнул и свел брови в «домик», снова прижимая любимую к груди и ласково поглаживая ее по голове. — Мэри, давай сядем, я пока не могу долго стоять. — Конечно! Давай. Мария осторожно помогла Франциску дойти до кровати и, усадив его, пристроилась рядышком, слившись с ним в тесном объятии и уткнувшись лицом в его шею, глубоко вдыхая родной аромат. — Это невероятно! Как такое возможно, Франциск? Разве так бывает? Так резко… — Ну, на самом деле, чувствительность ног начала возвращаться еще перед Рождеством, — виновато признался Франциск и увидев, как возмущенно вытянулось лицо Марии, поспешил оправдаться, — Прости, я решил не говорить сразу, чтобы не сглазить! Мария прикрыла веки и слегка тряхнула головой, потом снова посмотрела на мужа, обхватив его лицо ладошками. — Все хорошо. Я не обижаюсь, честно! Но все равно, это очень внезапно. — Да. Доктор сказал, что меня поднял шок. Ты все-таки умудрилась сделать мне незабываемый подарок на день рождения! — улыбнулся Франциск. — Правда, и перепугала меня при этом до полусмерти! Я ведь говорил, нельзя садится на лошадь на пустой желудок. Вот взяла и упала в голодный обморок! А если бы ты покалечилась? Ты хоть представляешь, что бы со мной тогда было?.. Мария едва сдержала смех, услышав о «голодном обмороке». Ее сердце буквально переполнилось любовью, которую необходимо было тут же излить. Но прежде чем наброситься на Франциска с поцелуями, она должна была сказать ему особую новость. А что, не только же ему ее удивлять! — На самом деле, у меня для тебя есть другой подарок, любовь моя… — Тот, который ждал меня в ресторане? Мария на секунду замялась. — Нет, тот подарок так, пустяк. А этот очень важный! — она немного отстранилась, чтобы удобней было смотреть мужу в лицо. — Это был не голодный обморок, Франциск… — она набрала в грудь побольше воздуха — Франциск, я беременна! У нас будет ребенок! Король замер, недоверчиво уставившись на нее. Несколько секунд он пытался осознать сказанное супругой, а когда осознал… Марию затопила волна чужой всепоглощающей радости. Таким счастливым она Франциска еще никогда не видела, даже когда сообщила ему о своей первой беременности пять веков назад. — Это правда?! У нас… у нас получилось?! — Франциск обомлело скользил взглядом по лицу любимой, выискивая на нем подтверждение ее слов. И находил его в ее сияющих, влажных глазах, в искрящейся улыбке, даже в крохотных морщинках, образовавшихся в уголках век. Тогда мужчина перевел взор на ее животик и осторожно, невероятно ласково, прикоснулся к нему. — Боже… это потрясающе! Наше маленькое, долгожданное сокровище!.. Здравствуй, малыш, я твой папа! — он готов был замурлыкать от нежности. Поняв, что знакомство любящего отца и еще не рожденного крохи грозит затянуться и о ней, такой красивой и чудесной будущей маме, могут попросту забыть, отодвинув на второй план, Мария тут же перехватила инициативу в свои руки. Она обняла супруга и жарко поцеловала его. Секунда, и Франциск уже лежал на ее кровати, полностью обездвиженный охваченной страстью женой. Краем сознания отметив, что с него пытаются стащить одежду, Франциск с трудом вырвался из плена сладких губ. — Мэри, нам нельзя… здесь… В любой момент может кто-то войти. Неохотно признавая его правоту, Мария прекратила терзать рубашку Франциска и тяжко вздохнула. — Ну тогда просто полежи рядом. — Она уткнулась носом в выемку между его ключицами. — Доктор сказал, что мне нужно побить в больнице пару дней, чтобы убедится, что с беременностью все хорошо после падения. Останься со мной! — Конечно, любимая. Я буду здесь, с тобой, пока ты сама меня не прогонишь. — Усмехнулся Франциск. — Никогда в жизни. Я люблю тебя! — А я тебя больше. — Э нет, ваше величество, в эту игру я могу играть вечность и не проиграю! Я люблю тебя больше и больше! — развеселилась Мария, готовясь к азартному спору. — А я люблю тебя сильнее вдвойне. Потому что люблю сразу двоих! — Франциск игриво щелкнул ее по носу и удовлетворенно вскинул подбородок. — Ладно, ты победил. — Совершенно не расстроившись, признала Мария и крепко обняла его, радуясь, что теперь у нее есть все, о чем она только мечтала…