Брови Трандуила

Трандуила Джексон выбирал самостоятельно, не доверив столь деликатное дело директору кастинга. С самого утра перед столом ПиДжея выстроилась километровая очередь претендентов на Чернолесское царствование. Джексон удрученно смотрел на вереницу тех, кто желал засадить Торина в эльфийскую тюрячку и стать отцом Леголасу. Ему понадобится как минимум неделя, чтобы решить, кому же быть пафосным эльфийским королем. Претенденты на роль, похоже, тоже об этом догадались, и поэтому многие из них уже разбили палатки, развели костры для готовки армейской каши (и все это в помещении!) и приготовились к долгому ожиданию. ПиДжей тяжело вздохнул. Не далее как вчера вечером ему позвонили из «New Line Cinema» и тонко намекнули, что в фильме не хватает политкорректности, поэтому в сюжете обязательно должны присутствовать афроамериканцы и гомосексуалисты. И если от гомосексуалистов Джексон смог отмазаться, заверив продюсеров в том, что голубую тему потом фанаты сами неплохо раскроют, то против америкоафриканцев в ничего внятного так и не сказал. «Вот и славненько» - потерли ручки в «Нью Лайн», - «Желательно, чтобы следующий подобранный вами актер был черным, а то Общество по защите секс-, нац- и других меньшинств съест нас без соли и перца» - и повесили трубку. Джексон даже сделал пару пометок в сценарии, и теперь эльфийский король должен был носить тяжелую золотую цепь и говорить с характерным для жителей негритянских гетто акцентом, однако его планам не суждено было сбыться. Все произошло гораздо быстрее, чем поседевший за время подготовки к съемкам «Хоббита» режиссер мог представить. Проведя собеседование с пятью претендентами, Джексон замер, пораженный. Они несли в себе истинную земную силу, которая была древнее всех библейских легенд. Они были подобны двум могучим исполинам, застывшим недвижимо посреди безлюдной пустыни. Они напоминали древние леса, которых не осталось ныне нигде. Они заключали сразу всю мощь Фангорна, Чернолесья, Лориена, и еще кусочек девственных дебрей Амазонки прихватывали. От них исходили скрытые свет и энергия, в них чувствовалась самостоятельная жизнь… В общем, вся политкорректность Джексона полетела вслед за Голлумом в вулкан. Ибо как устоишь перед такими бровями? - Вы приняты, - просипел Джексон. Новоявленный Трандуил улыбнулся. Брови внимательно посмотрели на Джексона и потеряли к нему весь интерес. - Итак, Трандуил, тут ты садишься на коня и с боевым кличем кидаешься на помощь гномам, услышав молитвенные вопли Торина, - деловито махал руками Джексон, объясняя Трандуилу сцену пролога. Тот рассеянно кивал. Джексон кинул внимательный взгляд на эльфийского короля. С каждым днем съемок его брови смотрелись все более уверенно, будто наливаясь силой. Уже был отснят эпизод, когда Трандуил приходил на поклон к Трору. Джексон с удовольствием заметил, что не разочаровался в своем выборе. Эльфиский король справился со сценой как нельзя лучше. Он был в кадре не более десяти секунд, однако пролог стоило снимать хотя бы ради этой самой сцены. Он так многозначительно играл бровями… Или же брови играли им… Режиссер уже хотел повернуться и отправиться на другой конец съемочной площадки, чтобы наорать на незадачливого оператора, уронившего аппаратуру на двести тысяч долларов, однако что-то мешало ему это сделать. Взгляд ПиДжея сам собой притянулся к бровям Трандуила. Все расплылось перед глазами, и не было ничего больше, кроме бровей. В ушах зазвучал еле слышный шепот, однако режиссер, тряхнув головой, избавился от наваждения и отправился увольнять оператора. Этой ночью Джексон спал плохо. Он метался во сне, кусая подушку. Перед его воспаленным взором вновь и вновь вставали брови Трандуила и вытесняли все мысли из его сознания. Под утро ПиДжей наконец-то забылся тревожным беспокойным сном, однако брови не оставили его и теперь. Они прочно завладевали снами режиссера. Он слышал отдаленный, гулкий голос. «Подумай, Питер, зачем нам нужно это бессмысленное геройство? Не будет ли лучше, если мы будем стоять на холме, и зритель будет иметь возможность любоваться только нами? Нами, и ничем больше? Кому интересно разорение этой скучной Горы, когда в кадре есть мы?» Джексон проснулся в холодном поту и резко сел на кровати. Образ бровей потихоньку улетучивался из его сознания, однако режиссер понимал, что никуда он не уйдет, что он словно клеймо выжжен в его памяти с того проклятого дня, как Джексон увидел Трандуила… А в его ушах по-прежнему звучал тихий, вкрадчивый голос. «И запомни, Питер… Нам не по душе непарнокопытные. Зачем нам лошадь… Возьми того, у кого копыта раздвоены…» Трясущийся Джексон потянулся к мобильному телефону и дрожащей рукой набрал номер Филиппы Бойенс. Через полминуты ему ответил заспанный женский голос: - Алло?.. - Ф… Филиппа… Да, это я, Питер… - пробормотал Джексон. – Я вот тут подумал насчет сценария… Так в фильме появился олень Трандуила, а Торин стал махровым расистом. Премьера первой части прошла на ура. Интернет мгновенно был заполнен картинками и гифками с Трандуилом, многозначительно приподнимающим свои знаменитые брови. Олень тоже стал весьма популярен, и теперь вся съемочная команда хвалила Питера за удачную идею. Однако Джексону было неспокойно. Съемки второй части уже были закончены, и, просматривая отснятый материал, Джексон начал замечать, что в каждой сцене с Трандуилом, в каждом отснятом кадре, брови занимают все больше места. И больше. И больше. В одном из кадров брови попросту заняли все пространство и нахально пялились на зрителя, пока Трандуил втолковывал гномам, почему нехорошо шастать по чужим владениям да животину пугать. За год они разрослись еще пышнее и цвели буйным цветом, как одуванчики на пустыре. По правде говоря, Джексону такая ситуация не нравилась. Хотя брови больше во сне ему и не являлись, он чувствовал, что постепенно теряет контроль над происходящим, и был этим крайне недоволен. Еще раз посмотрев материал с Трандуилом, ПиДжей принял окончательное решение. «Все. Завтра переснимаем. Брови – оно, конечно, хорошо, но не когда занимают четверть хронометража. Надо проконтролировать оператора». С этими невеселыми мыслями ПиДжей, не раздеваясь, завалился на диван. «Ты думал, что мы тебя покинули?» - вдруг раздался тихий, вкрадчивый голос. Джексон вздрогнул. - Кто здесь? – прохрипел он. «Разве ты не узнал?»- раздался тот же вкрадчивый шепот. Они явились снова. Джексону хотелось кричать, но страх связал его язык. Однако и это не остановило бы режиссера, однако он буквально чувствовал, как сторонняя сила держит его на месте и не позволяет раскрыть рта. «А теперь слушай нас, Питер» - голос потерял всю вкрадчивость и больше походил на гневное шипение. Брови гневались. – «Ты, мы смотрим, забыл, с кем имеешь дело? Забыл, сколько мы для тебя сделали? Разве посмотрел бы кто-нибудь на этого жалкого эльфийского короля, не будь нас? Мы делаем каждую сцену, в которой находимся, в сто – нет, в тысячу раз лучше! И после этого ты имеешь наглость вырезать хоть что-то с нашим участием?» Голос потихоньку становился мягче, и вскоре вернул прежнюю вкрадчивость. «Мы не хотим ссориться, Питер» - дружелюбно говорили брови. – «Мы хотим как лучше… Думаем, ты это понимаешь.» Режиссер почувствовал, что неведомая сила отпускает его, и бесформенной тряпкой рухнул на пол. Брови растворялись в темноте, однако напоследок Джексон услышал замирающий голос, в котором явственно чувствовалась угроза. «И смотри, Питер, если мы сочтем, что в трейлере нас слишком мало – пеняй на себя…» Джексон с трудом поднялся с пола и кинулся в студию, где монтировался трейлер. - Нам нужно больше бровей! Больше! БОЛЬШЕ!!! – завопил он, врываясь в первые попавшиеся двери. Трандуил гневно посмотрел на него: в студии шла звукозапись. Брови ехидно подмигнули Джексону, осознавая всю свою власть над бедным новозеландцем. Джексон устало сполз вниз. Теперь он знал, что примерно четверть трейлера будет состоять из средних планов бровей Трандуила, на которые теперь можно было вешать воблу, чтобы она вялилась на солнце. Съемки последней части шли полным ходом. Джексон чувствовал себя как загнанный в угол зверь. Он метался по своему кабинету, стеная и периодически падая на пол. Брови были повсюду. Они глядели со стен. Они заглядывали в окно. Они являлись во снах. Они были во всех, во всех сценах, где принимал участие Трандуил. Вместо Битвы Пяти Воинств у Джексона был лишь крупный план бровей – он был даже на тех ракурсах, которые предполагали съемку со спины. Увольнение операторов ни к чему не приводило – брови, казалось, сами лезли в кадр. Это было неотступное проклятие, которое преследовало несчастного режиссера не первый месяц. Голос бровей следовал за ним неотступно. «Мы дали твоему фильму известность, Питер» - шептали они круглые сутки. – «Теперь ты должен нам заплатить за это…» «Скоро придет время…» - говорили они ему перед сном. «Ждать осталось недолго…» - обещали на съемочной площадке. «Готовься…» - шептали с многочисленных экранов съемочных студий. Никто не замечал ничего подозрительного, кроме самого ПиДжея. Джексон снова не мог заснуть. В последние недели бессонница преследовала его, как ищейка преследует преступника. Поняв, что ни к чему его попытки заснуть не приведут, ПиДжей включил свет и начал метаться по комнате. Внезапно его взгляд упал на зеркало, висевшее на стене. Джексон глухо застонал и, не веря в происходящее, кинулся к нему. Его брови стали заметно гуще и начали менять форму. Из зеркала на Джексона смотрело то, что преследовало его долгие месяцы во снах. В ушах режиссера раздался сатанинский смех бровей. «Мы поглотим, поглотим все вокруг!» - шептали они. Джексон, упав на колени, схватился за брови, но не смог выдрать ни единого волоска. И снова перед его глазами мелькнули они. Это была последняя капля. Не помня себя, Джексон выбежал из дома и кинулся к трейлерам, где жили актеры. Без особого труда найдя трейлер Трандуила, режиссер тихонько вошел в него. Король спал, а вместе с ним спали и королевские брови. ПиДжей был страшен в это мгновение. На его перекошенное лицо падали отблески бледной луны. Рука его занесла что-то над головой… Почти час из трейлера Трандуила вместе с посапыванием эльфийского короля раздавалось мерное жужжание. Наконец Джексон разогнул спину и утер со лба пот. У его ног черным мхом лежали те, кто так давно третировал его, превращая жизнь в ад. Коварные брови были повержены. Машинка для бритья сработала так, как было нужно. Он не помнил, как выбрался из трейлера, как вошел к себе в комнату и улегся спать. Но впервые за долгие недели и месяцы он смог заснуть спокойно. Брови больше не тревожили его. Джексон проснулся от долгого, протяжного вопля, раздававшегося со стороны трейлеров. В этом крике, преисполненном боли, он узнал голос Трандуила. Печально вздохнув, Джексон пробормотал: - Лучше бы я нанял негр… тьфу ты, афроамериканца! Понурившись, он отправился к столу, где уже лежало извещение о том, то в скором времени ему предстоит явиться на слушание по делу о нетолерантности «Хоббита» - ни одного гомосексуалиста или афроамериканца Общество по защите секс-, нац- и других меньшинств в кадре так и не обнаружило.